Б21. Диана Беребицкая. Замечания члена жюри

Уважаемые коллеги!

Рада была познакомиться с плодами вашего вдохновения. Ваше желание совершенствоваться и упорство в отстаивании своих взглядов вызывают искреннюю симпатию и неподдельное уважение.

Стихи были настолько разнообразными, что шахматная задача ранжирования стала для меня непростым вызовом. Критериями моего выбора стали: эмоциональная и интеллектуальная наполненность стихов, их звучание, образность, органичность формы, небанальность ракурса и то, насколько все эти компоненты поддерживают друг друга. Ранжирование вышло весьма условным, и если стихи уже “попали в десятку”, то я предпочитаю говорить здесь именно об их достоинствах.

Благодарю своих замечательных соведущих за профессионализм и неравнодушие, за удовольствие сыграть партию в этой командной игре, где нет противника, где правит лишь наша общая любовь к поэзии.

1. Юрий Дан. Супруга искусствоведа 

Красивой была, как ведьма,
Спалила меня дотла,
Супруга искусствоведа -
Коктейль из Кармен с Гала.

Достал Писсарро и Прустом,
Стонал, что искусству смерть!
Нет мысли, не пахнет чувством,
А пьяной за руль – не сметь!

Пришла - и судьба закончилась!
Воскресну ли поутру?
В конвульсиях сладких корчилась,
Кричала: «Сейчас умру!»

В зрачках степь да ветер – Азия:
Пропавшие племена…
Не страсть была – эвтаназия,
Была не любовь - война.

Ветра завывали стыло
Припадочной той зимой.
Другому кому-то мстила,
Неистово мстила мной.

Столбы вдоль дороги – свечи,
Да красный ночной кювет...
«Хреново…» - сказал при встрече
Печальный искусствовед.

В треть неба луна зависла…
Рыдал мне в плечо: «Беда!
В искусстве ни чувств, ни смысла,
И это ужасно! Да?»

Мы всегда ждём от искусства эмоций, и здесь эти ожидания оправдываются в полной мере: написано хлёстко и визуально ярко. Повествование раскручивается, как сжатая пружина, и ни слова лишнего. Аплодирую!

2. Ирина Симонова 4. а что любовь

а что любовь?
ату её - ату!
загнали в угол, в дебри, в темноту.
покрепче кляп - пускай молчит и стонет.
и в комнате незримая черта.
ты чувствуешь?
а я вот ни черта:
ни ревности, ни нежности, ни боли.

молчание стареет на губах.
который год - ни ох тебе, ни ах
живём с тобой, уже не замечая,
что сумерки не грезят о ночах,
(зарылись в чат... молчат себе, молчат),
свет фонаря под окнами качая.

а что любовь?
ату её - ату!
я панцирем железным обрасту,
надену гуттаперчевую маску.
свою улыбку выложу в YouTube,
тебе с васаби приготовлю суп
и с перцем чили - мясо по-кавказски.

И снова — экспрессия. Сочетание боли и иронии, интонации отрывистой живой речи делают стихи близкими читателю и вызывают бурю ответной эмпатии.

3. Людмила Прасад. Под левой ключицей

Ты устанешь от слов, существующих только
чтобы сделать твою мизансцену неловкой,
и однажды ты сваришь и выпьешь настойку
из полуночи тёмно-лиловой.

Без единственной ноты, под левой ключицей
тишина растекается чем-то певучим.
Ты от слов отвыкаешь - пора научиться
бессловесности в мире с тобой несозвучном.

Тишина - это старенький шарфик на шее,
чуть дрожащие в воздухе снежные хлопья,
васильки вперемешку с полынью в траншеях -
катастроф послесловия,

облака, распушённые гребнями лета,
каллиграфия лёгких шагов водомерки.
Тишина - светлячок, что ладонь амулетом
согревает тебе -
и не меркнет.

Текст многослойный и, в то же время, очень сфокусированный на своей главной теме, уводящий в глубины той тишины, что позволяет сохранить себя в «несозвучном» тебе мире, тишины, где только и может родиться настоящее.

4. Надежда Новицкая 2. Акула умирает медленно

Акула умирает медленно…
её последняя дремота
над шаткой палубой вельбота
бессонньем заполярным меряна,
где ни заката, ни восхода,

лишь небо сплошь икорно-розово,
сиянье сельдяного вала
из чрева сини небывалой,
что под ледовыми торосами
пустым и сумрачным казалось.

Ей, линем гарпуна опутанной,
висеть вниз головой на рее,
и кожей сохнуть под бореем
меж парусами-парашютами…
следить, от воздуха пьянея,

как льется серебро и золото
в потоке свежести прозрачной
под ноги задубелой мачте,
как трудно дышит брюхом вспоротым
усталый тёртый трал рыбачий,

как рассыпаются горошины
рачков, сверкая янтарями,
и накрывает их цунами
птиц белокрылых… Огорошенно —
чутьём и жадными ноздрями —

вкушать, ловя отверстой мордою
морской травы солёный запах…
и хвойный — сосен, что на запад
бегут, сходя по скалам фьордовым,
как по верёвкам гибких трапов.

Забыта боль в хребте увеченном
и злость, что подвела сноровка,
иль оказался слишком ловким
охотник за столетней печенью,
что купит к осени обновки…

На стыке с вечностью, последнему
вняв утешению, смиренно,
впервые проплывая тенью,
акула умирает медленно,
за красоту даря прощенье.

Неожиданная тема, сложная, я бы сказала, интеллектуальная, форма, богатая лексика, очень сильная изобразительная сторона и, как результат, — стихи, звучащие веско и свежо.

5. Александр Быстров. Падают

На реке на Ялике в первый раз, наверное,
Уродились яблоки необыкновенные.
Розовая кожица с бронзовыми нитями,
Сами в миску сложатся, только руку вытяни.
Да поставь на скатерти, наливные, сочные,
Но ворота заперты, окна заколочены.
Ни людей, ни призраков. Не видать, не слышится.
Хлопнет ветер изредка ставнем покосившимся.

За глухой оградою звёздами неяркими
Падают и падают с мерным стуком яблоки.
Пропадают гордыми, гибнут обречёнными,
Превращаясь в горькие, превращаясь в чёрные.
И глазами чистыми, кто ещё не умерли,
Как-то смотрят пристально, что-то ищут в сумерках.
На реке на Ялике тихо, друг за дружкою
Умирают яблоки никому не нужные...

Нежность и сдержанная горечь, фонетическая тонкость деликатно, без нарочитости, наложенные на народную ритмику, идеально подходящую для воплощения замысла, завораживают.

6. Ольга Хворост. Валькино житьё

Житьё у Вальки совсем не сахар,
куда ни ткнётся - повсюду вилы,
а тошно станет - цыплячью шею
опустит в плечи, насупит брови,
и лбом об землю хлобысь с размаху,
прости мол, Боже, за прегрешенья,
и, чтоб худого не сотворила,
храни Валюху своей любовью...

Проблемы Валька спихнёт на Бога,
свечу поставит и вновь до хаты,
там дел у бабы - вагон с телегой:
сорняк на грядках, шитьё, уборка,
готовка, стирка, мужик поддатый,
пацан сопливый, свекровь-калека -
помыть старуху уже неплохо б,
так мужу пофиг - утёк куда-то...

Впряглась и тянет, привыкла даже:
журавль в небе, в руках синица,
Бог на иконе, сама за лошадь
и всё нормально, и все при деле;
свои - в телеге, свои - не тяжесть...
а в брюхе колет и мамка снится,
и верит Валька, что Бог поможет
перетерпеть всё, не удавиться.

Всё здесь уместно: и ритмическая антитеза (ритм романтической «Песни о соколе» подчёркивает тотальное отсутствие романтики в этом тексте), и сниженная лексика, и отсутствие рифмы. Какая уж тут рифма, когда —  наотмашь, когда «дышит почва и судьба».

7. Надежда Либкова. Процесс собиранья малины

Процесс собиранья малины
хватает тебя за нутро,
и гнет задубелую спину,
и зренье вострит, как перо,
и гонит по суше и хляби
овражьей, как вражину, чтоб
упругой лозой и разлапой
крапивой ожечь тебе лоб:
не рОстила, мол, ни травинки,
а тоже туда же с клешней, -
мытарит, а сам под сурдинку
всё полнит бидон обливной.

Очаровательная миниатюра, цельная, точная и вкусная, с прекрасными изюминками народной лексики.

8. Светлана Тимашева. День-деньской

Весь день-деньской – до часа лунной нерпы,
пока сентябрь не по-сентябрьски сух,
и ночи карп не вы"метал росу,
по чердакам разгуливало небо
(в его отарах каждый третий – клон).

Шло время, словно гид, неторопливо,
и проливался жигулёвским пивом
янтарный полдень мимо пышных крон.

Но сколько сил на суету ни трать –
тянулся день ни коротко, ни длинно,
и тени линовали, как тетрадь,
потрескавшийся от жары суглинок.

Катился с трона солнечный божок
(я к "чьей-то помощи" приставлю "не без").
Ущербным полумесяцем ожог
всё ярче проступал на синем небе.

Прохлада разгоняла сонмы мух,
храбрилась воробьиная разведка,
а ветер, балагур и баламут,
кощеем чах средь золота на ветках.

Считал и бормотал, вздыхая тяжко,
что в листопаде будет скудной дань.
Закат сгорал в каких-то ползатяжки,
и надвигалась сумерек орда.

Сосновый лес, от берега отчалив,
нырял в тумана плотно взбитый мусс,
и улица смотрела одичало
глазами жёлтыми в сиреневую тьму.

Богатый слог, полновесные метафоры создают впечатление даже монументальное и отчётливое ощущение, что всё увиденное врастает в необъятную глобальную картину мира.

9.Соэль Карцев.  Квадратура круга

Научись говорить по-птичьи, потом молчи —
для того и лежат под лавой твои помпеи.
Заходи и увидишь стены: они ничьи
в нескончаемой эпопее.

Это небо с землёю спорит, рождая злак.
Тут листва опадает, там лето в саду Эдема.
Шорох жёлтого с красным слышишь, как тайный знак,
что молчанию служит просто уход от темы.

Синеглазой наяды ласки в её ручье
нарисуй, как рисуют пчёлы своим жужжаньем
собирание мёда. Знаешь — Его речей
нам неведомо ожиданье.

Задержись у прилавка в стужу. Глотай глинтвейн,
становясь частью речи, пеплом её останков.
Застилает планету белым, и всё сильней
проступает скелет молчанья в словах-подранках.

Эти стихи живут одновременно в двух ипостасях: как философское осмысление и как чистая музыка языка. Ассоциативная насыщенность призывает вернуться к ним не раз, попутно наслаждаясь их звучанием.

10. Речная Нимфа. Дети воды и вил

Особенность детей воды и вил,
выпускников лицея вечных грабель –
трагедии, где фарс и водевиль,
где с Гоголя шинель снимает Бабель.

Когда стихи давно не воробей,
и не вернуть отпущенного слова,
рак Веничке не свистнет, хоть убей,
и поезд в Петушки доедет снова.

В апреле в старом парке тает снег:
озимый мусор, слякоти засилье.
Встаёт из грязи хмурый человек,
с качелей детских спиливает крылья.

Раскачиваясь, меркнет мир в глазах,
до боли, слёз, до умопомрачений.
Взлетаем к небу, падаем назад,
скрипят по нам бескрылые качели.


Густой постмодернистский текст, выстроенный из хорошо узнаваемых кирпичиков (плотно, щелочку не найти!), увлекающий, делающий читателя сообщником автора.


1.Юрий Дан   
2.Ирина Симонова 4
3.Людмила Прасад
4.Надежда Новицкая 2
5.Александр Быстров
6.Ольга Хворост
7.Надежда Либкова   
8.Светлана Тимашева 
9.Соэль Карцев   
10.Речная Нимфа   

11.Татьяна Воронова
12.Марина Быстрова-Докс 
13.Влад Деми   
14.Вера Да Юра   
15.Сергей Трегубов Ст   
16. Рь Голод   
17.Дмитрий Мальянц   
18.Татьяна Павлова Яснецкая   
19.Жиль Де Брюн
20.Вероника Трунова   
21.Наринэ Карапетян 
22.Марина Юрченко Виноградова 
23.Михаил Эндин   
24.Александр Кременьч   
25.Наталья Степанова