Воспоминания сестры 11. Первая любовь. Николай

Воспоминания сестры Галины Георгиевны Юриной (Ланиной)
 
11. Первая любовь. Николай
Из челябинского дневника:
«8 ноября 1943 года, девятый класс. …В школе был праздничный вечер. Со мной случилось то, чего никогда не было. Мне почему-то понравился он, своей весёлостью, простотой. Домой шли вместе, говорили. И я согласилась на дружбу. Да, это слово может иметь большое значение. Мне самой интересно узнать поскорее дальнейшее…».
На третий день нашего знакомства он мне подарил металлическую брошку: сердечко, пронзённое стрелой, сделанную своими руками.
Мы ходили с ним в одну школу, мальчики в те годы учились в отдельных классах. В школе был организован драмкружок, и Коля стал проявлять интерес к нашим репетициям. Он был высокий, от природы одарённый: артистичный, сочинял стихи, играл на гитаре, в компании был просто незаменимый. Отличался осанкой, наверное, в отца. Мама знала французский, была «светской» дамой. В школе у нас образовалась компания из пяти человек, ходили все в кино, в театр, друг к другу в гости, на танцы. Николай смешно копировал одноклассников, а я учила его танцевать.
Ко дню его рождения я вышила ему платочек, а ещё подарила свою фотографию, так было принято в те времена. Однажды он взялся проводить меня домой, далеко, через поле. Мы мёрзли, но не могли расстаться. В полночь загудел гудок завода, и он поцеловал меня. Был откровенный разговор. Наши взгляды на серьёзность отношений во многом сходились. С тех пор душа пела, и знакомые слова звучали по-иному: «Звать любовь не надо, явится нежданно, счастье расплескав вокруг…»
Я прятала свой блокнотик-дневник от домашних, особенно от младшего брата. Писала по ночам, порой подолгу. «Да и что тут удивительного, ведь и спать не хочется, когда так любишь!»
Иногда я занималась с Колей у него дома, «подтягивала» его по математике. Однажды он сказал, что «настрочил для меня послание». Я удивилась, с какой целью, ведь я никуда не уезжала. Он дал, и я прочла его. Было трудно сдержать себя, я готова была плакать от счастья. Мне именно этих его слов не хватало, чтобы передать свою любовь. Он обнимал и целовал меня, но я оставалась верна своему слову – поцеловать его в декабре, в день его 17-летия. Пришла домой поздно, и на строгие слова рассерженной мамы могла только улыбаться. Потом ещё много дней я перед сном тайно перечитывала его строчки. Рассказала о нём маме, показала фотокарточку. Коля ей понравился.
Николай – немного поляк, по отцу, единственный ребёнок в семье. Они жили в Ленинграде, откуда перед войной его отправили на отдых к дяде в Харьков. Дядя С.Н.Махонин был главным инженером Харьковского паровозостроительного завода №183, который осенью 1941 года был эвакуирован на Урал. Так Николай оказался в Челябинске. Отец его был мобилизован на фронт. Мама осталась в Ленинграде, осенью 43-го её вывозили из оккупированного города на грузовике по дороге жизни, а потом эвакуировали в Челябинск, к сыну.
Узнав о приезде мамы, Николай устроился работать на ЧТЗ, чтобы не быть иждивенцем и помогать семье. Не сразу у него там получалось, но он упорствовал, желая доказать начальнику и дяде, что он умеет работать. Перейдя в вечернюю школу, он сильно уставал и не высыпался.
Позже я познакомилась с его мамой Марией Александровной, было приятно видеть, с каким уважением он к ней относится. По-моему, и я ей понравилась. С Колей мы делились мыслями о будущем. Он собирался поступить в морское училище в Ленинграде, форма ему бы пошла. Меня огорчало, что нет возможности пригласить его в гости, у нас всегда было очень тесно. А ещё переживала, что подолгу нет писем из Москвы от папы, в Москве ему было трудно одному, он мотался по командировкам. А вот письма от подруг приходили.
Весной 1944 года Николай с мамой уехали из Челябинска и вернулись домой в Ленинград. Расстались мы с ним непросто, но друзьями. В июне мы, выпускники школы, сдали последние испытания по всем предметам. Был выпускной вечер, а потом многие разъезжались по своим городам. Провожали друг друга на вокзале, прощались.
И нашу семью в июле 1944-го отец, приехав в Челябинск, собрал (маму долго не отпускали с работы) и вернул в Москву.
А судьба Николая вдруг резко поменялась. Они с мамой получили печальное известие с фронта об отце Коли. А в июле 44-го он пошел в свой военкомат, чтобы отправиться добровольцем на фронт. Мария Александровна потом говорила: «Чтоб мстить за отца».
Уже из армии я получила от Николая первое письмо, ответила, потом пришло второе, но после моего ответа последовало долгое молчание. Из Челябинска от друзей доходили печальные слухи, но только в октябре я получила горькое письмо от его мамы, наперекор всему продолжавшей ждать мужа: она потеряла и единственного сына. Он был ранен на передовой в Эстонии и умер от ран в июле 1944 года, ему не было восемнадцати. Мария Александровна, ещё долго надеялась: может быть, ошибка.
А потом была Победа. Все привыкали к мирной круговерти дел. Как-то М.А. была проездом в Москве, и мы познакомились, начали писать друг другу. Я получила приглашение к ней домой: «поживёшь в его комнате, здесь всё готово для твоего приезда». И в июле 1946 года я приехала в Ленинград, жила у неё две недели на Синопской набережной и любовалась красотой «лучшего города в Союзе», как мне тогда показалось. Мы привязались и полюбили друг друга. Она хотела оставить меня у себя насовсем, уговаривала, но это, конечно, было невозможно.
Жизнь продолжалась. Я закончила институт. Впереди было назначение на Дальний Восток, возвращение в Москву и построение своей жизни. Мы переписывались ещё долго, до конца 60-х.
А первая юная любовь осталась во мне на все годы. И то первое его «послание» – со мной.