***

Закрыв глаза, я вновь погружаюсь в сон.
И вновь я во сне вижу привычное видение.
Как среди барханов и поющих золотых песков
Вздымаются руины башен - не человечества творение.

Средь башен и поврежденных острых пирамид,
То тут то там разбросаны прозрачные осколки.
И слышен шум - внутри строений звон гремит
И красна пылью вздымается подолгу.

Она летит и как алый саван кроет мир
И Солнце сквозь завесу чернеет как в затменье.
Статические разряды бьют в башни и в пески
И как слезы разлетаются оплавленные каменья. 

И раз за разом кровавая вуаль спадает,
Вторя звону изнутри разрушенных структур.
С каждым новым алым штормом кристаллы возникают,
Чтобы в песок рассыпаться и темную глазурь.

И среди всего безумства и жаркого песка
Вновь стою перед пирамидой, в руке держа часы.
Я знаю, мне необходимо внутрь их забросить -
В чашу на алтаре строенья километровой высоты. 

И я иду, я взбираюсь по лестницам из камня,
Что змеей сжимают каждую из башен мироздания.
Я спешу, ведь на часах без десяти двенадцать.
А в полдень для меня бессмысленны старания.

В окнах башни меняется пейзаж и сам мир.
Я вижу море, пустыню и города, что населены.
На верхних этажах видны скалистые пространства
Под Солнцем жгучим - это мертвые миры.

Я не знаю, но в этом я уверен - данность сна.
И каждый раз не успеваю добраться до вершины.
Башня падает и в пропасть падая стремглав,
Настает двенадцать, как приговор бессмысленной рутине.

И от удара, закрыв глаза от острой боли,
Я прихожу в себя, в кошмаре разметанной постели.
Ночь за ночью я оттуда неустанно возвращаюсь.
Песок на пальцах - как знак реальности той цели.