Горн

Как помню, горн. Рано вставали.
Бились голуби за хлеб.
Самих себя мы поднимали,
среди руин, встречали герб.

Больные дети и замученные
усталостью вожатых от дум,
мы не хотели быть лучшими,
мы просто не ели холодный суп.

И было дело, как помогали
мы воспитателям в бою,
о котором мы не знали,
мы, как и все, были в строю.

Большой и гордый, грозный Ленин,
путь к солнцу осколками зарос,
а мы читали Сергея Есенина,
делили горький хлеб до слез.

Хорошим не был никогда я,
хорошим не пытался быть,
но я страдал за братьев, ближних,
ведь так хотелось родину ЛЮБИТЬ.

Любил я родину такой,
какой она была с рассветами,
не потому что я герой,
делил я сухари с поэтами.

ПОЭТЫ тоже были в лагерях,
в стеклянных клетках жёстко забитые,
они не знали слово страх,
страхом системой недобитые.

В системе люди тоже...
А русские не сдаются!
Чем трудолюбивее, тем моложе.
ВЕРА ПОМОЖЕТ УЛЫБНУТЬСЯ.

ВНОВЬ крестик на руке, красивый.
ВНОВЬ голос от Бога:
- Сын России.
ВНОВЬ МЫ НЕ ЖДАЛИ ПЕРЕМЕН,
МЫ ПОМОГАЛИ, СРЕДИ ХОЛОДНЫХ СТЕН.

Как помню, горн! Вставал с пастели
и шёл вожатым помогать.
Да, было дело. Плохо ели.
Но не сдавались мы прощать.

Хорошим быть не получалось,
но мы спасали народ от зла.
Дарили счастье, что оставалось?
Дружили верно до конца.

Детей мы с Богом исцеляли,
поколение иных,
иными глазами открывали
мы мир глухих и мир немых.

Судьба нас не жалела. Не жалела!
Судьба наказывала вновь
не потому что мы хорошие,
а потому что видел Бог.

В 5 часов вставать привычка
и путать с горном шум машин.
ЛЮБЛЮ ворон я перекличку
и знать, что Бог всегда ЕДИН.

ДУША ЖИВАЯ НЕ СДАЕТСЯ,
ДУША ЖИВАЯ ПРОЩАЕТ ВНОВЬ
И ПОТОМУ  ДУША БОЖЬЕЙ ЗОВЁТСЯ,
ЧТО ВЕРИТ В ИСТИНУ, ВЕРИТ В ЛЮБОВЬ.

Я помню горн, память жива,
мертв человек без памяти.
ЗВОНЯТ СТИХИ-КОЛОКОЛА,
А ПЛАКАТЬ? ПЛАКАТЬ ХВАТИТ ЛИ?