Конкордатс 7

Глава 7
Что есть творческое горение: искушение лукавого или же благодать, ниспосланная свыше?
Г. Питерсон

Кто такой Сущий? Ангел, дьявол? Куда увлекает он Конкордатса? В Преисподнюю? Но почему в таком случае она не внушает отчаянья и ужаса? Даже наоборот – восторг и душевный подъем. Гнетет лишь полная потеря воли и способности понимать увиденное.
Сущий "вызывал" Конкордатса по несколько раз в день и, облачившись в него, как в одежду, уходил в гулкие туннели преисподней. Человеческие тени, выступавшие из мерцающего тусклыми искорками полумрака, были зыбки и неуловимы в очертаниях. Но как только они оказывались в зоне контакта, словно искра проскальзывала по неясному контуру, прорисовывая силуэт. Большего разглядеть обычно не удавалось. Потому что тут же возникала пелена из непонятных знаков, вытянутых в множество рядов. Что-то скрывалось в этих начертаниях, какой-то неуловимый для Конкордатса смысл.
 Сущий же был, без сомнения, посвящен в секреты тайнописи - Конкордатс чувствовал это по его настроению, меняющемуся в соответствии с появлением новых рядов, которые - он откуда-то это знал, - назывались строками. Чувствуя эту связь, Конкордатс напряженно всматривался в просветы, стараясь увидеть что-нибудь между строк. Иногда это удавалось. Чаще всего получалось уловить взгляд собеседника, хозяина написанного, что было равнозначно тому, чтобы уловить настроение. Только таким образом он мог участвовать в общении Сущих. Однако, постепенно Конкордатс научился определять характер этих разговоров. Часто общение носил весьма добродушный характер, но иногда они перерастали в поединки. И тогда Конкордатс чувствовал, что он нужен Сущему: тот подпитывался у Конкордатса энергией и задором!
Странные это были дуэли. Будто бы сходились две не поддающиеся определению силы и, напрягаясь, противостояли друг другу. И когда озарение заканчивалось, Конкордатс чувствовал, что в нем словно оставалась частичка Сущего.
Со временем он начал распознавать среди обитателей Сиита тех, с кем встречался осуществленным.
 Вчера его Сущий поссорился с Сущей О*Ды.
- Не обижайся, О*Да - сказал Конкордатс, входя в ее дом. 
- Еще чего! Да и причем тут ты!? - у нее был веселый, звонкий, почти детский голос. Совсем не похоже было на то, что она расстроилась.
- Послушай, Конкордатс, - вдруг, смеясь, спросила она, - а что ты все время ходишь в этих железках? Интересно, есть ли у тебя что-нибудь под ними. Например, под твоей железной шапкой. Кроме чугунной головы. Что ты так бережешь ее? Что же с ней может случиться? Она же крепче твоего шлема...
Конкордатс растерялся. Говорила эта девчонка с ним в манере вызывающей и дерзкой. Хотя он лично ей ничего плохого не сделал. И даже собирался было извиняться за чужие прегрешения. Ведь надо же понимать - Сущий это Сущий, а Конкордатс это Конкордатс. И если разобраться кто чей, то выйдет, что не столько Сущий его, сколько он Сущего.
Самое правильное было уйти. Широкий плащ взвился у него за спиной, играя краями, как при порыве ветра, пусть и не очень сильного. Каблуки застучали твердо и звон шпор - это благородный аккомпанемент шагам дворянина, - был звучен и мелодичен.
Конкордатс представил, какое величественное зрелище демонстрирует он сейчас... Гордая осанка, чеканный шаг, выразительная спина. Такое зрелище не оставляет женщин равнодушными. Но красиво уйти не удалось.
Острая боль пронзила колено, и он понял, что не дойдет до ворот. Надо было остановиться, но остановиться было никак нельзя: это выглядело бы глупо. Но не глупей, чем повалиться навзничь. А как раз это и произошло. Нога вдруг перестала держать, и Конкордатс, грохоча всеми железными частями своего снаряжения, рухнул на спину. Лучше бы это произошло за воротами, - подумал он,- и закрыл глаза от бессилия, обиды и стыда. Проклятая нога!
Он очнулся в светлой просторной комнате. На кровати. Левая нога ныла, но как-то даже приятно, и пульсировала горячими токами. Но он тут же забыл о ноге, потому что… На нем не было доспехов. Только узкие штаны и рубашка.
О*Да сидела возле кровати на высоком табурете и что-то шила. Услышав шевеление, подняла глаза и с интересом стала его разглядывать, будто видела в первый раз. Рыжая! Так и есть - ведьма. Неприятный взгляд, с холодком. Это она подломила ему ногу! Но тут О*Да улыбнулась, и Конкордатс, как ни хмурился, как ни сдерживался, все-таки не сдержался и в ответ раскатал губы в глупой улыбке. 
Так, улыбаясь, они и смотрели друг на друга некоторое время. Потом Конкордатс, сделав над собой усилие, сорвал свою улыбку и отвернулся к стене.
- Я должна извиниться? - спросила О*Да таким тоном, в котором послышалось Конкордатсу высокомерное недоумение и которым дают понять собеседнику, что далее последует "никогда!". Она секунду помолчала и добавила тихо, словно заканчивая фразу: "Извини". Внутри у Конкордатса потеплело. Он повернулся к ней и забрал в свою ладонь ее маленькую теплую кисть. Несколько секунд она сидела смирно, словно заранее отмеряла, сколько ему положено для компенсации душевных переживаний, потом со словами "подержался и хватит", убрала руку.
И Конкордатс не стал препятствовать, потому что более длительное удержание было бы уже чем-то другим, а не жестом примирения. А он не знал, надо ли ему это. То есть надо ли ему это от О*Ды. 'Хороша бы была у меня подружка!' - подумал он вдруг весело. Но как ей удалось его раздеть?  Неужели женское любопытство обладает такой силой? Ох уж эти женщины!
- Но как ты это? – спросил он, проведя рукой вдоль своего тела.
- Для женщины это не составляет труда, - ответила она с высокомерной назидательностью. - Однако, это предел моих возможностей. Уж извини. Дальше как-нибудь сам. - И добавила чуть мягче, -  я же должна была растереть твою ногу.
- Спасибо, кажется стало легче. – Конкордатс опустил закатанные выше колен штанины.
- Подняться-то сможешь? Ты же понимаешь, что оставить тебя на ночь у себя я не могу...
- Мне бы тоже этого не хотелось, - слабо огрызнулся она, - в таком случае мне пришлось бы на тебе жениться.
- Это не так просто сделать, как тебе кажется, - ответила она с усмешкой, впрочем, скорее добродушной.
- Но проще, чем кажется тебе, - парировал он. - Настоящие трудности начнутся после.
- Не беспокойся, тебе их не испытывать. Как нога? - спросила она, понаблюдав за тем, как он растаптывался у кровати.
- Ходит...
- Давно это у тебя?
- Никогда не было.
- Значит это боль Сущего, - сказала она серьезно.
Он задумался на мгновенье и вдруг вспомнил, что во время последнего озарения ясно почувствовал боль в ногах. Его боль в своих ногах.
- Ладно, иди. Железки забери. Как ты это все носишь? - удивилась,она, наблюдая, как он натягивает на себя кольчугу, надевает перевязь и шлем. И добавила, - Слушай, ты ведь, наверное, очень здоровый?
- Есть здоровье, - ответил он, - и быстрым движением подхватил ее, почти без усилия подняв под потолок и, покачав из стороны в сторону, посадил на шкаф. Она не цеплялась за его руки, и вообще вела себя вверху довольно прилично и все время молчала. Но когда он направился к выходу, спросила: "Ты хочешь меня здесь оставить?"
- А ты предлагаешь взять тебя с собой?
Она не ответила.
- Тогда он вернулся и подставил руки: "Прыгай!". Она спрыгнула без колебаний. И молчала, пока он держал ее на руках. Однако стоило ему поставить ее на пол... Впрочем, Конкордатс не стал ее слушать, а повернулся и пошел прочь твердым уверенным шагом под победный аккомпанемент шпор. Демонстрируя спиной все, что может продемонстрировать мужчина его склада и сложения.  На этот раз нога его не подвела.