У него своя базука

это город, о который бьются волны–валуны,
как пустые разговоры, что ведут говоруны,
дескать, связывает в узел море судьбы у людей.
море - лидер, а не лузер. море лютого лютей.               

у него своя базука и оптический прицел.
море рубит узы, сука. у него в одном лице
и отец, и сын, и дочка, и племянник, и сноха.
море ставит в жизни точку и сжирает  потроха.

только берег остаётся на плаву наискосок,               
над которым ходит солнце строго с пятки на носок.
а на сопках – антресолях,  нажимая на педаль,
крутят велики ассоли, томно вглядываясь в даль

горизонта, потому что за дождливою стеной
не опочка, не алушта,  не торжок берестяной,
а промасленная ветошь, склянки, рынды, якоря,
за которыми, ведь где-то ж превращаются моря

в побережье новой суши от баржи невдалеке,
где живет себе, не тужит с пачкой зелени в руке
не какой-нибудь ханурик, а приличный господин,
что не колется, не курит и живёт себе один.

и от этой бабьей дури развивается тоска,
что страшнее вражьей пули, тяжелее марш-броска
ляжет облаком свинцовым на органику твою,
бац, и мир перелицован. мыло. стульчик. и адью