Мабон

Мое время подернулось пылью, спит в сундуках,
растеряв надменность, утратив былую прыть.
Не бужу его – нежно баюкаю на руках -
мое время не смеет больше меня торопить.
Мое время больше не бог, не отец, не мать,
под текучие сны подставляет ладонь свою -
замирает и слушает, как я ему пою -
мое время не смеет больше меня осуждать.

Мое время теперь на ночь обращает взгляд,
гасит ламповый свет, чернеет, совой кричит,
пьёт полынный настой, не ищет других причин,
не пытается снова украдкой смотреть назад.
Не склоняет колен и не ценит чинов, седин,
не дает отмахнутся – потом, потом, потом –
наблюдает сурово, стоит надо мною с кнутом:
«призови свое племя на капища, не молчи!»

Есть законы древнее древнего - мой причал.
Мое племя находит пристанище у реки.
Мое племя ведает, как отпускать печаль - 
повинуясь взгляду, движенью моей руки,
льют мужчины огонь, а женщины воду льют,
заплетают минуты в круг, а секунды – в ряд.
рвут на полосы прошлое - время течет на юг.
Мое племя только учится мне доверять.

Не бросаться в атаку, почуяв живую кровь,
темноту свою не хранить про запас и впрок,
забывать про завтра с беспечностью мотыльков,
умирать налегке, воскресать, серебрить висок.
Мое племя возьмет своё, только дайте срок,
когда каждый научится смелости быть собой,
обрастёт повадками, выйдет из всех дорог.
Мое племя благословенно своей судьбой.

Мое слово становится дланью иных миров,
возвращаясь к истокам, к началу своих начал -
наполняется силой меж тысяч похожих слов. 
Мое слово умеет ставить свою печать.
Мое племя умеет не оставлять следов.
Выбираясь из правил, из скреп, оков и пут,
мое племя помнит, что путь – это только путь.
Мое время - ночь, это время людей и слов.