Коррида

Под знойным солнцем Арагонским
у древних Сарагосских стен,
речей различных отголоски
слышны средь царственных знамен.

Грядёт для знати представленье
корриды славная игра,
уж жаждет страсти предвкушенья
кровавой драмы чернь сполна.

Вот ложи полнятся народом,
наряды блещут пылких дам,
под голубым июльским сводом
просторно будничным шатрам.

Лишь воды Эбро в такт теченью
послушно ветреным волнам,
с высоких гор без промедленья
стекают к тёплым берегам;
и слившись с морем в час свершенья
своею пресною волной,
в предназначенным устремленье
встречают утренний прибой.

Арена цирка шумом гулким
давно наполнилась зевак,
и опустели переулки
не видно даже и бродяг.

Тут королева Бланка входит
блистая царственным венцом,
пристрастным взглядом дам обводит
кивая трепетным челом.

Улыбки,возгласы несутся
придворных званных холуев,
и все поклонники трясутся
от королевских льстивых слов.

И вот взмахнув одним движеньем
прекрасной ручкою своей,
она с не скрытым наслажденьем
садится чинно средь гостей.

Затихли крики,шум и гомон;
умолкла праздная молва;
как бочка с сельдью цирк был полон,
народ намял себе бока.

Вдруг бык на сцену выбегает
толпа ревёт и голосит,
он пыль копытом выбивает,
рогатой мордою вертит.

И воздух ноздрями вбирает,
хвостом бьёт потные бока,
и на людей кружась взирает
склонив огромные рога.

Но вот,тореро на арене.
Толпа утихла и молчит.
Дивится бык невольной сцене,
глазами лютыми глядит.

К быку,отважный кабальеро
тихонько шагом семеня,
всё приближается умело
в руках капоте теребя.

Под ним таит клинки стальные,
чтоб враг не зрел булата сталь,
и всё глядит в глаза живые
крутя подошвами спираль.

И тут, тореро взгляд влюблённый
для Бланки пристальный послал;
и для толпы сей изумлённой
к груди своей ладонь прижал.

-Тебе я шлю моя царица
сей жест восторженной любви,
твоя любовь мне пригодится
во время красочной борьбы.

Зардели щёки королевы
от взора пристальных зениц,
и томный лик священной девы
огнём зажёгся огневиц.

-Что ж? Начинай своё уменье,
Фернандо славный и лихой,
потешь толпу от представленья
своей рискованной игрой.

Вдруг дрогнул бык и возглас страха
в толпе раздался в краткий миг;
взметнулся к верху плащ от взмаха,
и острый взгляд к быку приник.

Зверь мерным шагом приближаясь
к Фернандо голову склонил,
и в миг с разбега ускоряясь
рогом капоте поразил.

Но, матадор рывком умело
быку в лопатку сталь вонзил,
и тотчас сделав шаг чуть влево
быка мгновенно пропустил.

Почуяв боль,бык взвыл от боли,
и снова ринулся в борьбу,
песок же красным стал от крови
из раны хлынувшей в боку.

Ещё мгновенное движенье,
и вновь булат торчит в спине,
зверь отдан всем на посрамленье
ревущей от игры толпе.

Опять разбег и снова мимо,
бык только воздух зацепил,
и три клинка уж нерушимо
пронзив нутро жгли ярый пыл.

Уж тяжко бык бежит по кругу,
кровь хлещет раны горяча,
набил давно Фернандо руку
с разгорячённого плеча.

Гудит народ и предвкушает
победу скорую в бою,
лишь Бланка головой кивает
тайком идальго своему.

-Уж будет верная победа!
И нежный взгляд своих очей,
тебе воздам мой рыцарь смело
в угоду царственных затей.

Все ждут заветного финала,
бык ослабел и тяжкий храп
из глотки вырвался сначала,
а значит будет шах и мат.

И вот, собрав всю бычью силу
к Фернандо мчится ярый зверь,
тореро острую рапиру
готов вонзить ему теперь.

-Ещё немного и победа
опять свершится предо мной,
я битву выиграю умело
быка отправив на убой.

И впав в пустое самомненье,
Фернандо поздно отступил,
а бык в порыве исступленья
рогом тореро зацепил.

И острый рог вонзив с разбега
бык дёрнул резко головой,
и вскинул над собою тело
топча его своей ногой.

Из сотен глоток крик раздался;
толпа от ужаса вопит;
лишь разъярённый бык бросался
к помосту, к тем кто там сидит.

Чуть позже,кровью истекая,
бык пал и дух свой испустил;
бандерильеро убирая
его взвалили на настил,
и потащили прочь с арены
туда, где скоро мясники,
его обмыв от грязной сцены
толпе сготовят шашлыки.

Уносят бедного идальго
бегом в придворный лазарет,
и жизнь закончилась Фернандо
едва достигнув тридцать лет.

Лишь причастить едва успели
под скорбный звон колоколов,
молитвы вечные пропели
под мерный звук латинских слов.

Недолго Бланка горевала,
ведь королевам грусть вредна;
забыв Фернандо,уж кивала
другим тореро иногда.

Да, и толпа забыв кумира
воздвигла новый идеал,
который от начала мира
всегда собой толпу прельщал...