Белые снегири - 42 - полностью

Белые снегири - 42 - 1 -

"БЕЛЫЕ СНЕГИРИ" ИЩУТ МЕЦЕНАТА
ПОМОГИТЕ «БЕЛЫМ СНЕГИРЯМ»



Журнал «Белые снегири» – издание благотворительное
и безгонорарное, распространяется среди участников
литературной студии, членов-гарантов литстудии и
благотворительных фондов при оплате ими почтовых расходов.


За достоверность фактов, точность фамилий, географических названий
и других данных несут ответственность авторы публикаций.
Их мнения могут не совпадать с точкой зрения редактора.

Адрес редакции: 356885, Ставропольский край,
г. Нефтекумск, ул. Волкова, д. 27
Контакты:
e-mail: vlados171@mail.ru
Тел: 8 906 478 99 78

Журнал на сайте "Стихи.ру":
http://stihi.ru/avtor/invvesti

литературно-
художественный
и публицистический
журнал
инвалидов


42 2021


издание благотворительное
безгонорарное

Нефтекумск – Вербилки
2021 г.

Редактор-составитель: Остриков Владимир Викторович
Компьютерная вёрстка: Калаленский Сергей Иванович
Организационные вопросы: Иванов Валерий Петрович
__________________________________

1. НАША ПРОЗА

Тропой творчества Михаила Пришвина

Валерий ИВАНОВ
(г. Ногинск, Московской обл.)

 ПЕРЕСЛАВСКАЯ ЗЕМЛЯ В ЖИЗНИ ПРИШВИНА
                Часть первая

      Продолжая жить в Талдомском крае – на Журавлиной родине, Михаил Михайлович Пришвин, романтик по характеру, завершая задуманное здесь, мечтает о жизни в новых интересных местах. Сын Пришвина Пётр Михайлович в воспоминаниях об отце в книге «Передо мной часто встаёт образ отца…» подробно рассказывает о глухариной, последней охоте в Талдомском крае. Ещё раньше, 14 ноября 1924 года Пришвин получает письмо от историка и краеведа из Переславля-Залесского Михаила Ивановича Смирнова. Он записывает в своём дневнике в этот день: «Письмо от Михаила Ивановича Смирнова из Переславля.
      Будем подвигаться к воде. На той неделе поеду туда на разведку». Об этой «разведке» в дневниках Пришвин не пишет, а рассказывает о своём приезде на Переславскую землю для осуществления задуманных планов весной 1925 года.
       Переславль-Залесский находится точно к востоку от Талдома, на одной широте от него, по прямой линии в восьмидесяти километрах. Но ехать туда по железной дороге приходится через Москву и оттуда по железной дороге до станции Берендеево. От станции до города добираться своим ходом более двадцати километров.  Пётр Михайлович Пришвин рассказывает в книге: «Отец так вдохновился идеей переезда в Переславль-Залесский, что уже ни на минуту не хотел отложить отъезд. Нам оставался примерно месяц  до экзаменов в школе, - Лёве за девятилетку, мне – за семилетку. Отец решил переезжать пока с мамой, а нас оставить для сдачи экзаменов в Костино, на этот раз сам включившись в упаковку вещей. Сам переезд опоэтизирован им по фенологической канве в рассказе «Весна воды»:  «В тот день, когда я записал себе: разбивка долгохвостых синиц на пары, Пете сказали в школе, что вторая ступень у них преобразуется в семилетку, он получит свидетельство об окончании, а если хочет дальше учиться, то надо переехать в другой город. А мы уже и раньше думали, как бы податься куда-нибудь поближе к воде, и списывались с Переславлем-Залесским, где находится прекрасное Плещеево озеро». Переславский край, так же, как и талдомская «Журавлиная родина», - край лесов и болот, и, вероятно, здесь «поработал» тот же самый громадный ледник, пришедший на эти земли миллион лет назад. Имеющее овальную форму огромное Плещеево озеро площадью 51 квадратный километр – жемчужина этого края. Оно образовалось после отступления ледника. Из северной части озера вытекает восьмикилометровая  река Вёкса, впадающая в озеро Сомино. Самый крупный приток озера – вытекающая из Берендеева болота река Трубеж.   
 Первая переславская запись в дневнике: «[Переславль-Залесский]
      1 Апреля. Сегодня в 5 утра приехал в Переславль.
     День был солнечный, тепло. Жуки – музейные вредители – переползли на внутренние стены. В листве под деревьями, подпирая тонкою ножкой оживающее большое тело, начинали оживать разные жуки.
     Сергей Сергеевич 30 лет занимается жуками, а Владимир Михайлович – осиновым листом». …Сегодня весь день мы провели за стеной древнего монастыря, большого, способного вместить тысячи людей города, расположенного внизу на берегу озера. И было время, когда они все сюда и вбирались. Теперь внутри стен пусто, сняты языки с колоколов; возле архиерейского пруда, соответствующего локоть в локоть, размерам Ноева Ковчега, бродят толстые две козы заведующего историческим музеем Михаила Ивановича Смирнова и с ними бегает дичающая девочка энтомолога Сергея Сергеевича»… «Сергей Сергеевич, - спросил я, - а есть у вас любимый жук?» Оказалось, жужелица».
       Запись Пришвина в дневнике 4 апреля 1925 года: «…В этом году всю весну света мне пришлось провести в Москве, добывать деньги, чтобы к 1-му апреля (за неделю до Благовещения) уехать к озеру города Переславль-Залесский и там уже месяца два не думать о деньгах».
      Пётр Михайлович Пришвин вспоминает в своей книге: «Мы с Лёвой сдали экзамены благополучно: он за девятилетку, я за семилетку и двинулись к родителям налегке, по железной дороге до станции Берендеево. А оттуда прошли до Переславля пешком вёрст восемнадцать и прибыли к самим «Берендею» и «Берендеевне».
      Это место и в самом деле нам показалось царством сказочного Берендея! Наше кочевье ещё находилось в чемоданном состоянии, большинство вещей не распаковывалось, и родители обитали временно в Горицком монастыре (теперь музее); до революции там жил архиерей. Сейчас живут два работника музея: Смирнов Михаил Иванович (заведующий народным музеем, историк местного края) и его заместитель – фаунист Сергей Сергеевич. Взобравшись на малую колокольню Горицкого монастыря, мы с братом с высоты увидели весь древний город с множеством церквей и монастырей (монастырей девять, а церквей до четырёх десятков!). Весь город расположен в низине и вытянулся в одну улицу, мощённую булыжником. Река Трубеж разрезает город на две примерно равные части. Вдоль реки – рыбацкие слободы с бесчисленным количеством лодок. Основной заработок рыбаков – лов знаменитой Переславской сельди…
      В Горицком музее мы пробыли не более недели и перебрались на «Ботик», что находился на высоком берегу озера верстах в трёх от города…
   В доме находились какие-то козлы, доски, из которых мы сделали себе столы, кровати…
   Следует добавить, что строительство кроватей из досок так и не было закончено, и я спал в «роскошной кровати» - проёме между шкафом и стеной дворца на полу. Спалось там хорошо, так как даже в солнечный день за шкафом был полумрак.
    Свою должность заведующего фенологическими наблюдениями отец стал выполнять с большим рвением. Он лично вёл такие наблюдения, фиксировал также наши сообщения об изменениях в природе, красочно описанных в его «Календаре природы»: «Их зовут Лёвка и Петька, оба умирают в лесах на охоте. Я с толком воспитал в них эту свою страсть: ради меткого выстрела мои дети не загубят жизнь, они убивают только, что мы едим и что можно сохранить для музея…».
    Усадьба «Ботик»,где поселился Михаил Михайлович Пришвин с семьёй, расположена на горе Гремяч в трёх километрах от Переславля-Залесского. Молодой русский царь Пётр Первый заложил на этой горе у села Веськово верфь для строительства кораблей своей потешной флотилии. На горе Гремяч был построен городок с царским дворцом. Здесь жили Пётр Первый с женой, сыном и Францем Лефортом (1656 – 1699) – адмиралом потешной флотилии. Для потешного флота было построено около ста небольших кораблей и спущены на воду Плещеева озера. Франц Лефорт родился в Женеве, жил в Москве в Немецкой слободе, в 1689 году он познакомился с молодым Петром. Лефорт был для царя опорой, другом, многому Пётр научился у своего спутника, сопровождавшего его в походах и поездках. Район столицы, где жил Франц Лефорт, называется Лефортово.
    Пётр Первый, уезжая с Переславской земли, написал Указ: беречь построенный флот. Но пожар уничтожил  корабли, а небольшой  ботик «Фортуна» удалось сохранить. По решению Владимирского губернатора Ивана Михайловича Долгорукова Музей-усадьба «Ботик Петра Первого» открыл свои двери 1августа 1803 года, для хранения  ботика построили здание. На его фронтоне высечены слова: «Великому Петру усердный Переславль».  В настоящее время Музей-усадьба «Ботик Петра I» включает в свой состав «Ботный дом», открытый в 1803 году и открытые потом сооружения: «Сторожка» - 1842 год, построенная в 1852 году«Триумфальная арка», «Обелиск императору Петру I» – 1852 год, «Белый дворец» для приёмов и балов – 1853 год, «Ротонда» и сооружённый в 1992 году «Памятник ПетруI».
       В «Белом дворце» и поселился Михаил Михайлович Пришвин с семьёй вскоре после приезда на Переславскую землю. В дневнике 10 апреля 1925 года Пришвин пишет: «Дворец существует с 1853 года – в нём почти не жили, он совсем новенький. Между тем деревья, птицы, звери к нему за 70 лет очень привыкли». С первых дней своего пребывания в этих краях Пришвин ведёт фенологические наблюдения вместе с фаунистом, энтомологом, Сергеем Сергеевичем. Из дневника Пришвина 1мая 1925 года: «Сергей Сергеич пошёл ловить жучка-скакунца. К нам прибежала Галя с очками: «Папа очки забыл!» - и бросилась его догонять. А Сергей Сергеич шёл боровым местом по песку и всё по солнышку, потому что знал, что эти жуки живут в знойном месте на солнце, и, чуть только падает тень, они скачут от неё. Много было скакунцов, но тень от Сергея Сергеича падала на них, и они скакали вперёд, без очков он их не мог так рассмотреть, подходил, снова падала тень – и скакали жуки. Как только мы с Галей принесли очки, Сергей Сергеич сразу увидел скакунца, поймал его и опустил в банку с каплей эфира». 13 мая 1925 года Пришвин записывает: «Сергей Сергеич собирает целые вёдра майских жуков, надеясь найти среди них одного с чёрненькой шейкой. Я выудил у него ценные мне сведения, что некоторые виды насекомых встречаются на определённых цветах, и так как цветы определяют пейзаж, то знать это насекомое очень мне полезно (усачи на сосновых брёвнах, шмели на клевере…)». Есть ещё записи в дневнике о встречах Пришвина с Сергеем Сергеевичем. Последняя запись 25 мая 1925 года.
       Михаил Пришвин не указывает фамилии энтузиаста, исследователя жуков и других насекомых, Сергея Сергеевича. Но я попытался всё же узнать его фамилию. Открываю «Указатель имён» в дневниках М.М.Пришвина за 1923 – 1925 годы, изданных в 1999 году: Сергея Сергеевича там нет. Я продолжаю искать фамилию таинственного, интересного мне человека. И вдруг, о радость! – фамилию эту я нашёл в «Указателе имён» во втором издании дневников за эти годы, изданных в 2009 году. Нахожу в указателе «Сергей Сергеевич» и рядом ссылку: «см.Четвериков». Нахожу «Четвериков Сергей Сергеевич (1880 – 1959), биолог, энтомолог.
    Найдя фамилию этого неизвестного мне человека, я сразу же начал изучать его биографию. В интернете есть о Четверикове много публикаций. Изучил, казалось мне, достаточно, чтобы подробно знать о жизни Четверикова. Я узнал, что Четвериков родился в Москве, его ранние годы прошли в Москве и имении Кашинцеве к северу от села Анискина, близ Городищ. Он воспитывался в постоянном общении с природой, в чём немалая заслуга гувернёра.  Его прадед Иван Васильевич Четвериков приобрёл сукновальную фабрику в Городищах на реке Клязьме Богородского уезда Московской губернии, а позднее дом в имении Кашинцеве. Городищи это сейчас посёлок Свердловский, недалеко от города Щёлкова. Раньше это был Богородский уезд, таким образом Четвериков земляк всех нас, ногинчан.
      В ранние годы Четверков перенёс тяжёлую форму брюшного тифа и двусторонний тромбофлебит обеих ног, имел плохое зрение. В 1906 году он окончил Московский университет, стал в 1918 году его доцентом. В 1921 году стал руководителем отдела генетики в Институте экспериментальной биологии. В 1929 году его стали преследовать за работы по генетике и отправили в ссылку на три года. В тридцатые годы двадцатого века генетику считали буржуазной, реакционной наукой. Вернувшись из ссылки, Четвериков работал преподавателем в Владимире, потом был заведующим кафедрой генетики Горьковского университета, стал доктором биологических наук. В 1957 году началось возрождение советской биологической науки. Четвериков умер в июле 1959 года.
     В интернете сообщается, что Четвериков это русский и советский биолог, генетик-эволюционист, сделавший первые шаги  в направлении синтеза менделевской генетики и эволюционной теории Чарльза Дарвина, он стал основоположником современной эволюционной генетики. Биография моего земляка произвела на меня сильное впечатление и я радовался, что Четвериков встречался и работал в Переславском крае вместе с Пришвиным.
     Но нигде в интернете, в биографии Четверикова не рассказано о его работе в этом месте и встречах с Пришвиным. Чтобы узнать об этом связался по телефону с заместителем директора по научной работе Переславль-Залесского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника Светланой Борисовной Рубцовой. Светлана Борисовна мне ответила, что Сергей Сергеевич Четвериков в Переславском крае не работал, а был другой Сергей Сергеевич Геммельман, он биолог, работал в Переславском музее, собрал огромную коллекцию жуков. Для меня её ответ был неожиданным, я начал доказывать, что  именно Четвериков работал в этом музее вместе с Пришвиным, ссылаясь на «Указатель имён» в дневниках писателя. Светлана Борисовна со мной не согласилась, после этого я позвонил Яне Зиновьевне Гришиной – научному работнику и большому специалисту по творчеству и дневникам Пришвина, сотруднику Дома-музея М.М. Пришвина в Дунине. Я спросил у неё, почему в «Указателе имён» записан именно Четвериков, а это вовсе не он, а Геммельман. Яна Зиновьевна сказала, что это ошибка составителя  указателя, а кто  допустил ошибку она не знает. Так завершилась моя эпопея с Четвериковым.
     Светлана Борисовна Рубцова была права: с Пришвиным в Переславском крае встречался Сергей Сергеевич Геммельман. У него много общего, похожих событий в биографии с Четвериковым, поэтому так легко можно было ошибиться автору указателя имён в дневниках Пришвина.
    Сергей Сергеевич Геммельман родился 9 октября 1877 года в Москве. В царское время Геммельман был переславским купцом, занимал должность городского головы. Он писал стихи, но самым большим увлечением Сергея Сергеевича было собирание насекомых. Пришвин в «Родниках Берендея» написал о нём так: «Грузный, весь заросший волосами, сам похожий на большого букана учёный, способный Сергей Сергеевич».  Впервые романтические, наполненные поэзией «Родники Берендея» опубликованы в 1925 году. В 1935 году это произведение опубликовано с дополнениями под названием «Календарь природы». Дочь Геммельмана Галина  помогала отцу в сборе божьих коровок. Пришвин упомянул её в рассказе «Прилёт журавлей». Геммельман назвал в честь дочери одну из описанных им вариаций божьей коровки. Он собрал и определил более 30 тысяч насекомых. Часть коллекции Геммельмана сохранилась в переславском музее, он там работал с января 1925 года.
     Геммельман был уволен с работы и арестован по ложному обвинению (чистка госаппарата) 8 декабря 1930 года. Он лишался права проживания в двенадцати пунктах. В 1931 году Геммельман перешёл на работу в Ярославском музее. В конце жизни он потерял зрение. В 1938 году  Геммельман скончался. Реабилитирован он в январе 1959 года.
      А теперь мой рассказ о директоре Переславского музея Михаиле Ивановиче Смирнове. Он родился 28 сентября 1868 года в Переславском уезде в семье священника. Смирнов учился в Переславском духовном училище. В 1889 году окончил Вифанскую семинарию. В 1914 году он окончил с золотой медалью Нижегородское отделение Московского археологического института. В 1917 году он вернулся в Переславль-Залесский, где возглавил отделение милиции, а в свободное время изучал родной край. В 1918 году Смирнову поручили провести работу по организации местного музея. Михаил Иванович приложил много сил к этому делу. Музей был открыт 28 мая 1919 года. Смирнов перевозил художественные и исторические предметы из имений, церквей, монастырей. Вывозил старинные иконы, старинное шитьё, ткани, книги, архивные материалы.
     В 1920 году Переславскому музею передана усадьба «Ботик» вместе с Петровским музеем и прилегающим участком. На «Ботике» начали работать учёные разных ведомств. В 1923 году музею переданы переславские монастыри. Смирнов проводил и археологические раскопки. В 1920-х годах он открыл неолитические стоянки на берегах Плещеева озера. В августе 1924 года он проехал на лодке по реке Вёксе и открыл неолитическую стоянку в урочище «Польцо». После этого нашёл ещё две неолитические стоянки на берегу Сомина озера. В 1924 году на Ватутинском озере им были найдены керамические и кремниевые орудия неолитического времени.
       В 1925 году Смирнов организовал большую экспедицию на лодках. В ней вместе со Смирновым участвовали научные сотрудники музея  Сергей Сергеевич Геммельман, Михаил Михайлович Пришвин, трое юных краеведов и хозяин лодки Константин Павлович Никольский, женатый на сестре Смирнова. Никольский был выведен в карикатурном виде под именем попа Филимона в очерке «Родники Берендея». В  1925 году эту поездку Смирнов описал в очерке «По забытым путям Залесья». Из дневника Пришвина 31 мая 1925 года: «Возвращение Михаила Ивановича из Москвы и начало приготовления к экскурсии». А через четыре дня, 4 июня, Михаил Михайлович составил список необходимых для путешествия вещей и записал его в дневнике. 7 июня 1925 года – последняя летняя запись года в дневнике. Следующую запись Пришвин сделал только 5 сентября 1925 года. Можно предположить, что экспедиция продолжалась около трёх месяцев.
        Написал об этой экспедиции в своих воспоминаниях об отце и Пётр Михайлович Пришвин. Привожу некоторые цитаты из его книги. «Началась подготовка к экспедиции. Первый и наиболее трудный вопрос был в материальном обеспечении экспедиции, на что с большим трудом была выбита «огромная» сумма в пятьдесят рублей. Затем был утверждён состав экспедиции: начальник – заведующий музеем Смирнов, фаунист Сергей Сергеевич, художник Борис Иванович, знаменитый археолог из Ленинграда академик Спицын, писатель Пришвин и рабочая сила. В состав рабсилы входили: три студента из Ленинграда («робинзоны»), трое «сосунков» - Лёва, я и Севка (сын Смирнова) и «безработный» Отец Филимон (поп), - всего двенадцать человек. Маршрут был намечен по самым глухим местам, где только возможно продвижение, - пешком или на лодках: Усолье – Копнино – Андрианово – Новосёлки – Ведомша – село Новое (на шоссе Москва – Ярославль, в восемнадцати верстах от Переславля). Мнение большинства экспедиции склонялось в пользу передвижения на лодках, в пользу водного маршрута было и то, что в плане экспедиции намечались раскопки стоянок древнего человека на реках Вёкса, Сомино, Нерль и Кубря. Протяжённость маршрута около двухсот километров. Все распределились по трём лодкам: на самой большой (на «попе») ехали все солидные пожилые люди: Смирнов, Сергей Сергеевич, Борис Иванович, Спицын, М. Пришвин и могучий о. Филимон. Их лодка напоминала могучий авианосец, на фоне которого наш ботик с тремя «сосунками»  и лодочка с тремя «робинзонами» выглядели маленькими торпедными катерами, весьма жиденькими против «попа». Далее Пётр Михайлович написал об очень скудном запасе продовольствия для путешествия: «Вся надежда была на «подножный» корм, к тому же у нас были ружья и вся рыболовная снасть. «Робинзоны» вооружились прекрасным пистолетом «Маузер» с большим запасом патронов».
      Далее Пётр Михайлович пишет: «Свое описание этой экспедиции отец вёл настолько пунктуально и тщательно, что нет нужды что-либо добавлять к его очерку «Робинзоны», включённому в «Календарь природы».  Пётр Михайлович в своих воспоминаниях приводит несколько эпизодов, не вошедших в очерк отца. Он подробно рассказывает о питании в течение поездки. Также интересно описывает он проводимые раскопки:
      «На стоянках неолитического человека мы делали шурфы и находили множество черепков глиняной посуды, которые сортировал наш академик. Особый интерес к раскопкам проявлял брат Лёва. Он же был особенно активен  при вскрытии древнего захоронения вблизи деревни Хмельники, в трёх верстах от озера Сомино. В захоронении, кроме скелета мужчины никаких предметов мы не нашли; по мнению академика Спицына, человек этот был колдуном и повешен (смещение шейных позвонков скелета): колдунов в те времена принято было вешать. (Как ни странно, но колдун в виде скелета сумел повлиять роковым образом на дальнейшие взаимоотношения отца с заведующим музеем Смирновым.) Описывая эти раскопки, папа восхищался академиком Спицыным, его упорством, эрудицией и знанием любимого дела; остальные участники в его тексте предстают людьми уставшими, потерявшими веру в успех раскопок – в их числе он сам и Смирнов.
    Кратко о Спицыне. Александр Андреевич Спицын (1858 – 1931) – русский и советский археолог, профессор, член корреспондент академии наук СССР. Он крупнейший специалист по средневековым русским надписям. Спицын был крупным знатоком славянских древностей, рассматривал историю как комплексную науку, неотъемлемой частью которой считал археологию. Спицын первым составил научные руководства по археологическим разведкам и раскопкам. Он автор около трёхсот научных работ и публикаций.
     Пётр Михайлович вспоминает о дальнейших приключениях в экспедиции, о посещении села Копнина, о сложностях и удачах с добыванием питания, о праздниках в деревнях Григорово – Андрианово, о пребывании в селе Ведомши, о завершении экспедиции и возвращении в Переславль-Залесский.
     В воспоминаниях после экспедиции Пётр Михайлович продолжает писать о следующих событиях:
     «Но вернёмся на «Ботик». Здесь отец работал очень много – над «Торфом», фенологическими зарисовками и записями в дневник. Условия для его работы были, по тем временам, прекрасными, - особенно в сравнении с Талдомом, Дубровками, не говоря уже об Иваниках и Смоленской губернии. Тишина, жизнь в лесу, на берегу чудесного, сказочного озера, с охотой почти на все виды дичи, в окружении семьи и любимых собак! Казалось бы, можно, по примеру Шолохова, осесть на этом месте, - так нет же: опять поиски новых мест! Правда, многое здесь определила размолвка отца с заведующим музеем Смирновым. Властный, самолюбивый, затаивший обиду на отца за «Робинзонаду», - Смирнов стал теснить его со всех сторон, для начала отказавшись платить за отопление из средств музея. Далее Пётр Михайлович подробно рассказывает о своей охоте на гусей и волков в тех краях и продолжении разногласий со Смирновым:
     «Заведующий музеем продолжал всячески притеснять нашу семью, так что, несмотря на хорошие условия для папиной работы, было принято решение переезжать».
    Но вернусь к дневникам Пришвина 1925 – 1926 годов. В 1925 году, летом, во время экспедиции Пришвин в дневнике вёл записи, которые использовал для создания своих будущих произведений. Видимо, поэтому в течение трёх месяцев (с 7 июня до 5 сентября) они не опубликованы в официальном издании. Вернувшись на «Ботик», Пришвин продолжил прерванную работу над романом «Кащеева цепь». Об этой работе он подробно рассказывает в дневниках.
     В 1925 году, в восьмом номере журнала «Красная новь» появляется первая часть очерков – фенологических наблюдений Пришвина под названием «Родники Берендея» с подзаголовком «из записок фенолога с биостанции «Ботик». В 1926 году в Госиздате вышла в расширенном составе книга Пришвина «Родники Берендея». В своей книге «Пришвин в Московском крае» писатель Александр Дмитриевич Тимрот пишет: «Пришвин спешит сообщить Горькому: «Только что вышла моя новая книжечка «Родники» и я рад этому малому, чтобы ответить на ваше добро… Мне хотелось бы, чтобы «Родники» заменили вам письмо от близкого человека с родины, которую вы бесконечно любите… Конечно, это не работа, а работка, но я всё надеюсь, что мне скоро удастся сделать нечто большее».
        Далее Тимрот пишет: «На книге «Родники Берендея» Пришвин сделал надпись: «Максиму Горькому с глубоким уважением и братской любовью. Михаил Пришвин».
       Отвечая на это послание, Горький писал: «Я думаю, что такого природолюба, такого принципиального знатока природы и чистейшего поэта её, как вы, М.М., в нашей литературе – не было. Догадывался я об этом ещё во времена «Чёрного араба», «Колобка», «Края непуганых птиц», окончательно убедился, читая совершенно изумительные «Родники». В дальнейшем Пришвин продолжает работу над фенологическими очерками и, закончив её, публикует все эти очерки, в полном объёме в «Календаре природы» в третьем томе своих сочинений ( Собрание сочинений 1935 – 1939 г.г.). В «Календаре природы» «Родники Берендея» опубликованы под названием «Весна».
     В Переславле-Залесском Пришвин подружился с известным художником Дмитрием Николаевичем Кардовским (1866 – 1943). Вместе они проводят много времени, беседуют о жизни, литературе и искусстве. 17 сентября 1925 года он записал в дневнике: «Вечером зашёл ко мне художник Дмитрий Николаевич Кардовский». А через два дня, 19 сентября сделал такую запись: «Я читаю у Кардовских (Дмитрий Николаевич и Ольга Людвиговна) начало своего нового романа и окончательно утвердился в нём: работаю зиму».
    Между тем жизнь Пришвина на «Ботике» с семьёй продолжается. Он активно занимается литературной работой, не забывает и об охоте, ведёт фенологические наблюдения и пишет дневник. Неприятности у него в местном музее в отношениях с Михаилом Ивановичем Смирновым продолжаются. 15 мая 1926 года Пришвин пишет в дневнике о Смирнове: «У Мих. Ив. две болезни: одна властолюбие, другая – скаредность, и одно идёт параллельно другому, так эти моменты сгущения власти приходятся всегда к денежным выдачам: служить из-за этого с ним невозможно. Самолюбие, материально подкрепляемое жадностью». Весной 1926 года Михаил Михайлович решил  переехать из  Переславля-Залесского ближе к Москве. Выбор дальнейшего места жительства пал на Сергиев Посад, переименованный вскоре в Загорск. Пришвин долго решал, как ему переезжать, как приобрести жильё для себя и своей семьи. Сначала он хотел снимать квартиру в Загорске, но ему друзья советовали купить там дом. Для покупки дома у Пришвина не хватало денег. 23 мая 1926 года он записал в дневнике: «Поехал к Троице нанимать квартиру, не оказалось квартир. Яковлев посоветовал купить дом. Я поехал доставать денег и, как маньяк, носился по Москве. Обещали в «Рабочей газете» 1000 руб., в «Новом Мире» дали 1000 р».
      Денежные авансы на покупку дома надо возвращать и Пришвин намечает темы очерков и рассказов в «Рабочую газету», в «Новый Мир», в «Мурзилку» и «Красную новь». Но всё же его не оставляет мысль о снятии квартиры, о дешёвой плате за неё и о возможности в ней сосредоточиться для работы над написанием  романа, его завершении и издании собрания сочинений, в то же время писать изредка в «Рабочую газету» очерки.  О своих перспективах Пришвин пишет в дневнике 29 мая: «Словом, выходило, что если я дом покупаю, то я – газетчик, если не покупаю – пишу роман: дом или роман». Для решения проблемы с жильём Пришвин собрал свою семью, изложил всё подробно и поставил на голосование . Мнения членов семьи разошлись, хотя и хотелось жить в собственном доме, но они готовы были подождать и дать возможность завершить Пришвину написание романа. В этот же день он записал в дневнике:  «Мне пришло в голову компромиссное решение: купить, если хозяйка согласится взять 1000 руб., и рассрочить остальные на 2 года».
     31 мая 1926 года Пришвин пишет в дневнике: «Лёва прислал телеграмму, что хозяйка согласна продать дом за 1000 руб. и потом 2 года уплачивать ежемесячно по 100 р. Не знаю, хорошо ли будет. Всё Яковлев наделал: подтолкнул». Через несколько дней, 4 июня, он пишет в дневнике: «Мои ближайшие задачи: 1) Новое звено «Кащеевой цепи». 2) Описание быта горнорабочих на Берендеевом болоте.  3) Переезд в Сергиев». В Сергиев Посад Пришвин приехал 9 июня 1926 года, а через два дня купил там дом  по адресу: улица Комсомольская, дом №75.
      После этого он быстро вернулся к себе на «Ботик»: Пришвин вёл большую работу над очерком «Торф». 17 июня 1926 года он написал в дневнике: «Пишу о торфе. Сам изумляюсь своей способности вбирать в себя материалы, такую массу в такое короткое время: в три дня вся разработка торфа у меня готова. Лёва просит научить его, я говорю:
     - Надо выйти из себя и отдаться тому огню, в котором сгорает жизнь. Мы и сами горим, но в себе это не можем заметить, и необходимо выйти из себя и так принять участие. Наблюдать же можно со всех сторон одинаково, откуда ни подойди, потому что жизнь круглая и горит, как солнце, везде одинаково».
      В конце своих воспоминаний о жизни Михаила Пришвина на «Ботике» в Переславле-Залесском, его сын Пётр Михайлович пишет: «Заведующий музеем  продолжал всячески притеснять нашу семью, так что, несмотря на хорошие условия для папиной работы, было принято решение переезжать. В последних чудесных и светлых рассказах отца, созданных на «Ботике», проскальзывают мрачные мысли, причину которых, не зная реальных обстоятельств, трудно понять. Отец часто уходил от борьбы с неприятностями в жизни, - он был решителен и настойчив в борьбе с интригами на литературном фронте, каковых в то время было немало».
     Пришвин продолжает жить на «Ботике», проводит последние, прощальные фенологические наблюдения над чудесной природой, помещает в дневник философские рассуждения о текущей жизни и о своём месте в ней, а семья его готовится к переезду.  В дневнике за 29 июня он пишет: «Завтра Ефрос. Павл. Едет в Сергиев укрепляться в доме, а Лёва в Москву» и запись 1 июля: «Вчера уехали Лёва и Ефрос. Павл. в Сергиев». Правда, через неделю они, уставшие от дел в доме в Сергиеве, вернулись к Пришвину на «Ботик» и жизнь там продолжается. Запись в дневнике 19 июля: «Покончено с купчей. Дом куплен по-охотничьи, дом в три окошка на улицу, с двумя берёзами на восток». Но переезд семьи в купленный дом задерживается: из него надо выселять жильцов. Этим занимался сын Пришвина Лёва. Он прислал письмо 22 августа, «что дело с выселением жильцов из купленного дома осложняется».
      Однако, жильцы были выселены и уже на следующий день, 23 августа 1926 года, Пришвин записал в дневнике: «Великий переезд в Сергиев к своему дому». Пётр Михайлович пишет в воспоминаниях об отце: «Итак, решено было переезжать, что и было выполнено очень быстро. Лёва, как я уже говорил, поступил на этнографический факультет Московского университета, Андрей  – на археологический. Мне нужно было оканчивать школу-девятилетку в Переславле. Отец и мать в который уже раз снялись с насиженного места и переехали в Сергиев, где и укоренились. Я остался один, но не на «Ботике», а в самом Переславле у общих наших знакомых – художников Кардовского и его жены Де ла Вос-Кардовской. Они каждый год ранней весной приезжали на свою дачу, очень обширную, с тенистым липовым парком, клумбами цветов, крокетными и теннисными площадками, тщательно ухоженными». Здесь в тексте – Андрей это двоюродный брат Петра Михайловича Пришвина по отцу.
      Пришвин уехал из Переславля- Залесского, а Михаил Иванович Смирнов продолжал там жить и работать в музее. Но в конце двадцатых годов двадцатого века началось наступление на краеведение по всей стране. 22 января 1930 года Смирнов был уволен из музея и арестован. Потом он работал в музее-усадьбе «Коломенское», где снова был арестован и вместе с женой выслан в  Западную Сибирь на три года с формулировкой «за неправильную постановку музейно-краеведческой работы». Этому предшествовали месяцы тюремного заключения. Такая же судьба была в то время у всех известных краеведов страны. Вернувшись из ссылки, Смирнов работал в музее «Коломенское». Он скончался 2 ноября 1949 года в инвалидном доме в пригороде Коломны. Жители Переславского края хранят добрую память о своём земляке, историке и краеведе, создателе уникального музея, Михаиле Ивановиче Смирнове.
      Пришвин уехал в Загорск, но чудесная, сказочная  переславская земля осталась в его душе навсегда и он ещё два раза на неё возвращался и жил там. Это место стало для Михаила Михайловича родным. Он пишет в «Родниках Берендея»: «У многих чувство родины связано с ландшафтом земли, на которой родился… но чувство к матери-родине даёт мне возможность каждый ландшафт, к которому я прикасаюсь этим чувством, преобразить в мою родину. Мне даже и жить не нужно долго в каком-нибудь краю, мне довольно взглянуть на любой ландшафт с тем страстным чувством земли, какое было у моей матери, чтобы эта земля стала мне родной».
      Побывал я Переславле-Залесском два раза. Первый раз я был там на экскурсии 27 июля 2002 года. Выехали рано и целый день потратили на ознакомление с музеем и городом. Купались в Плещеевом озере. Через несколько лет, к сожалению», я был в Переславле-Залесском проездом, ездил на экскурсию в Ярославль.
                17.07. 2021 г.

    2. НОВЫЕ АВТОРЫ

 ВЕЛИМЕТОВА Теяра Агамет кызы.

Член Союза писателей России, член Международной академии русской словесности, обладатель Золотой Есенинской медали, обладатель нагрудного знака Золотое перо Московии, лауреат Международной литературно-музыкальной премии имени Муслима Магомаева, лауреат Международной литературно-экологической премии имени В. И. Вернадского, автор романов: «Долгая любовь моя», « Узники Азазеля» и экологических истории для детей младшего школьного возраста «Земля у нас одна».

Велиметова Теяра Агамет кызы, уроженка села Пирал Кусарского района Азербайджанской ССР родилась 19 марта 1959 года в многодетной семье садовника.
В 1977 году закончив Волгоградское педагогическое училище, она работает в Пиральской средней школе учителем по Обслуживающему труду. В 1979-1982гг она работает Секретарем комсомольской организации совхоза им. Фрунзе Кусарского района Азербайджанской ССР.
С 1982 года Теяра Агамет кызы проживает в городе Видное Ленинского округа имеет за плечами педагогический стаж более 30 лет. К тому же в 1984 году Теяра заканчивает  заканчиват литературный институт русского языка и литературы в городе Баку.
Сейчас она на заслуженной пенсии. Имеет двоих детей; дочь Голтвяница Гюльнара по профессии лингвист и сын Велиметов Альберт по профессии программист. И еще двое очаровательных внуков: Алиса и Миша.
Свою творческую деятельность, Теяра начала в 60 лет и очень успешно.  Первый ее роман посвящен великому музыканту 20 века, любови всей ее жизни Муслиму Магомаеву. Название книги «Долгая любовь моя» дала сама вдова певца. За этот роман, Теяра награждена Золотой Есенинской медалью Также она лауреат Международной музыкально-литературной  премии имени Муслима Магомаева. В 2019 году Велиметова Т.И. принята в члены писателей России отделения Московской области. В 2021 году ее принимают в члены Международной Академии русской словесности.
Второй роман называется «Узники Азазеля Она написана по горячим следам родственницы  писательницы, узницы женских лагерей в Сирии. Она также основана на реальных событиях военного конфликта, навязанного радикально  настроенными силами ислама. За этот роман она удостоена звания» Золотое перо Московии» с вручением одноименного нагрудного знака.
На данный момент у писательницы большой проект об экологии. А именно, написать несколько книги про экологию для детей младшего школьного возраста под общим названием  « Земля у нас одна»  Презентация первой части книги прошла на Творческом вечере писательницы в Доме национальностей  в Москве на улице Басманная. За этот сборник экологических  историй Велиметовой Т.А. присуждено звание лауреата Международной литературно-экологической премии имени В. И. Вернадского.
Сейчас она пишет продолжения экологических историй для второй части книги «Земля у нас одна».

         "... Владимир Викторович, можно публиковать все, что вы считаете нужным".
                Теяра Велиметова. Июль, 2021г.


РОМАН В ЖУРНАЛЕ

ДОЛГАЯ ЛЮБОВЬ МОЯ

ПРЕДИСЛОВИЕ

РАССКАЗ О ВЕЛИКОЙ ЛЮБВИ

                Он пел, словно жил,
                А жил, словно пел,
            Великий Орфей - Муслим.

                Алла Гольцева


  Разные бывают встречи. Порой короткие и яркие, они обжигают людей, но быстро забываются, некоторые вообще не оставляют следа в жизни. Но случаются такие совпадения человеческих судеб, которые рождают Великое Чувство - навсегда, до конца дней. Именно о такой встрече и пойдет речь в моем романе.

  Муслим Магомаев... Это имя многое говорит любителям музыки и сегодня. А в 1970-е годы его голос звучал подобно волшебной лире из древнегреческих мифов, завораживал, звал за собой в удивительный мир красоты и фантазии... Недаром его называли нашим Орфеем и достоянием всего СССР. Однажды он очень точно выразил эту мысль: "Мой отец - Азербайджан. Моя мать - Россия". Символично, что его женой стала восхитительная русская оперная певица Тамара Синявская.
  Не так много можно назвать на Олимпе нашего искусства примеров звёздного единения такого уровня. Конечно, это Вишневская и Ростропович, Масленникова и Покровский, Плисецкая и Щедрин, Пахмутова и Добронравов... Но Муслим Магомаев и Тамара Синявская занимают среди них особое место --
они были самой яркой, самой красивой, самой блистательной парой. На протяжении более 30 лет на них смотрели с восторгом и удивлением. Счастливому завершению их романа свадьбой радовалась буквально вся страна. Даже бесчисленные поклонницы Муслима, похоже, не испытывали зависти к Тамаре и усмиряли свои ревностные порывы, признавая в ней его царицу, избранницу его жизни -- его Эвридику.
  Про такие супружеские пары принято говорить: союз. И он действительно существовал у Магомаева и Синявской в полной мере, в самом прямом и высоком значении этих слов. Они оба были известны, красивы, талантливы. Они поднимали друг друга на пьедестал искусства все выше и выше. И это не громкие слова, а та реальность, в которой они жили и творили. Самые высокие достижения в творческой жизни этих великолепных певцов связаны с периодом их счастливой семейной жизни. Удивительные голоса Тамары и Муслима сливались настолько непостижимо глубоко и совершенно, что их дуэт становился явлением уникальным. Можно найти этому массу толкований чисто прагматических, вполне земных и понятных. Но есть и другое объяснение, которое вмещается в короткое и необыкновенное слово -- Любовь!
  Они любили друг друга -- с первой минуты своей встречи. Это была поистине Великая Любовь, которая делала счастливыми их самих, которая самим  своим существованием согревает и наши души. Они были, как говорили и Тамара, и Муслим, предназначены друг другу. Я согласна с теми, кто считает, что Муслим Магометович был одним из самых счастливых людей прежде всего не из-за популярности, а из-за любви своей супруги. Не менее известная артистка, солистка прославленного Большого театра, она уступила любимому место Великого Артиста, как и подобает мудрой женщине. В той же мере и Тамара Ильинична купалась в лучах его чувства, которое дарило ей самые лучшие мгновения в жизни.
  Конечно, они представляли не только творческий союз, но были и обычными людьми. Лишь Всевышний знает, каково жить вместе супругам разных национальностей, менталитета, вероисповедания. Были размолвки, ссоры, но это не помешало Магомаеву и Синявской сохранить свою любовь и пронести ее через всю жизнь.
  А ведь они могли и не встретиться... Накануне Дней Декады русского искусства в Азербайджане, где состоялось их знакомство, Тамара заболела и хотела отказаться от поездки. Но, видимо, судьбой была уже предначертана эта встреча, так счастливо изменившая их жизнь. И хотя в дальнейшем Тамаре и Муслиму пришлось пережить немало сложных перипетий, которые вполне могут послужить канвой для увлекательного любовного романа, но -- опять-таки как в лучших традициях жанра -- всё закончилось свадьбой. А затем... Затем были 34 года совместной жизни в любви и согласии, которые только подтверждают, что счастливые браки поистине заключаются на небесах.
  В романе "Долгая любовь моя" описаны два года из жизни этой прекрасной пары: с момента их знакомства до свадьбы. По сути, это классический любовный роман. Я постаралась соткать свое полотно из живых нитей образов, людей реальных и их прототипов, ныне живущих и уже ушедших в мир иной -- с тем, чтобы рассказать не только о главных героях, но и о той эпохе, и людях, живущих в то время, которому я посвящаю свое повествование.
  И всё-таки, несмотря на все приметы быта, над всеми событиями, что описаны в книге, что происходят в Баку и Милане, Москве и Казани, витает удивительное и неповторимое чувство Любви -- она соединяет героев, она окрашивает все происходящее тайным смыслом и особым светом. Это чувство поднимает нас над мелкими и смешными, а порой и нелепыми проявлениями жизни, заставляет радоваться и дышать полной грудью, как будто удалось нам прикоснуться к прекрасному роднику с живой водой, на дне которого хранится тайна Великой Музыки и Большой Любви!

                Теяра ВЕЛИМЕТОВА
                вечная поклонница
                Великого Орфея

ПРОЛОГ

В БОЛЬШОЕ ПЛАВАНИЕ...

                И нет мне неба роднее,
                Нет земли родней!
                Волна вдали качает
                Стаи кораблей,
                Белей нет в мире чаек,
                Моря голубей...

                Муслим Магомаев


    Баку. 18 декабря 2014 года. На борту самого современного, огромного белого корабля "MUSLIM MAGOMAYEV" собралась вся его команда. К набережной Каспийского моря подъезжает кортеж президента Азербайджана.
Ильхам Алиев с первой леди страны Мехрибан -
ханум подходят к кораблю вместе с народной артисткой СССР Тамарой Синявской. Тамаре Ильиничне подают ножницы. Ей поручено разрезать алую ленточку, чтобы поплыл по широким просторам Каспия этот красавец корабль.
    Холодный морской ветер обжигает лица. Дамы в черных строгих пальто, в темных очках, застыли в неподвижности. Команда -- в парадной форме. Ильхам Алиев с доброй улыбкой смотрит на новое судно. Тамара Ильинична дрожащими руками режет алую ленточку. О борт корабля по старой традиции разбивается бутылка шампанского. На счастье!
Искрящиеся осколки, искрящаяся жидкость подобно маленькому салюту привносит ощущение радости.
    Резкий ветер подхватывает ленточку и уносит в море, в дальние дали, в синюю вечность, будто весточку великому Муслиму... Корабль разукрашен тысячами шаров цвета морской волны. Тамара Синявская, взглянув на корабль, от волнения или от нахлынувших воспоминаний, закрыла лицо руками. Мехрибан-ханум протёрла глаза носовым платочком (то ли очки вспотели, то ли глаза стали мокрыми) и совсем близко придвинулась к Тамаре Ильиничне. Затем втроём они спокойным ровным шагом поднялись на борт корабля.
   
    Председатель закрытого акционерного общества Каспийского пароходства Азербайджана Ариф Кулиев после рукопожатия высоких лиц доложил президенту, что корабль "MUSLIM MAGOMAYEV" готов к эксплуатации.
    Пока президентская чета общалась с командой, Тамара Ильинична смотрела на небо, потом на море. Легко провела рукой по блестящему белому металлу корабля. Нахлынули чувства, мысли, воспоминания... Неожиданно она вздрогнула: тысячи шаров, то ли по регламенту, то ли от резкого порыва ветра, улетели ввысь. По репродуктору корабля зазвучала песня Муслима Магомаева "Мой Азербайджан".

    ... 42 года прошло с тех пор, когда молодая, но уже известная солистка Большого театра Тамара Синявская ступила на эту землю, ставшую ей второй родиной. Здесь певицу прозвали Тамара-ханум, что значит, госпожа.
А через два года её нарекут  "гэлин Азербайджана" -- невестка Азербайджана. Все эти годы её любят и ждут на этой земле, гордятся ею. А она, в свою очередь, любит этот народ, удивительно гостеприимный и открытый. Она благодарна президентской семье Азербайджана, особенно Мехрибан-ханум, которая, несмотря на занятость, всегда первая звонит и приглашает Тамару Ильиничну навестить Баку, развеять мысли или просто отдохнуть, провести время в кругу самых близких друзей.

    -- Вы для меня всегда были, остаётесь и будете моим ангелом-хранителем, -- поблагодарила Тамара Ильинична первую леди.
    А президент... Всегда сдержанный, корректный, несколько замкнутый, здесь, на борту корабля, названного в честь его близкого друга, почти брата ( по крайней мере, любимого, как брата),  открылся в ином своём образе, может быть, более домашнем. Ильхам Алиев обратился к Тамаре с теплой улыбкой, приобнял её, как близкого друга, и под прицелом многочисленных камер поцеловал. Пусть не свойственна такая открытость восточному человеку, но это исключительный случай.
    Президент Азербайджана сказал о Магомаеве самые теплые и проникновенные слова:
    -- Сегодня именем Муслима назван этот корабль. Он будет служить на благо нашей прекрасной страны, Родины Муслима, которую он очень любил... Имя его будет вечно в нашей памяти, в нашей душе, в сердце азербайджанского народа, в сердце России.
В Азербайджане он родился, сформировался, стал известным, в России он стал всемирно известным и смог полностью реализовать свой творческий потенциал. Уникальная личность, разносторонне талантливая. Как в одном человеке может совмещаться столько талантов, очень трудно представить. Но это так.
И вместе с тем -- прекрасный человек. Большая редкость, когда в одном человеке сочетаются и человеческие качества, и творческие... До сих пор никому не удавалось и, думаю, не удастся петь так, как Муслим. Сегодня, когда мы слышим его песни, каждый раз возникает чувство радости, чувство грусти и чувство боли, что так рано он от нас ушёл. Но он живёт в нашем сердце, в нашей памяти, в памяти его друзей. А мы с ним дружили очень близко и друг к другу относились с очень большой симпатией и уважением. Я очень рад, что сегодня вместе с Тамарой и Мехрибан на корабле мы посмотрели фотографии, которые отражают отношения Муслима с моим отцом: он относился к нему как к сыну, а он к нему -- как к отцу. Это наша семейная атмосфера передалась, думаю, всему обществу. Все в Азербайджане его любили и будут любить и помнить всегда.

... Тамара нажала корабельную сирену, тем самым открыв кораблю путь в большое плавание. И для Муслима, словно из песни его:

         "Море вернулось
          Говором чаек.
          Песней прибоя
          Рассвет пробудив..."


    Время... Оно скоротечно. Но это всего лишь время. Человек стареет, появляются морщинки, а душа... Она остаётся прежней, вечно юной и прекрасной. Она всё чувствует, всё помнит, словно это было только вчера... Ах, эти воспоминания!

          Плывут в дома воспоминания!
          Слова любви, слова признания.
          Живут во мне воспоминания,
          Живут во сне и наяву.
          Они -- тепло моё весеннее,
          Моя мечта, моё везение,
          Моя надежда и спасение,
          Пока я помню -- я живу!

          Воспоминания глядят в глаза,
          Воспоминаний обмануть нельзя.
          Они по самой сути --
          Мои друзья и судьи
          И мои наставники.

          Из песни М. Магомаева "Пока я помню -- я живу"
             ( музыка А. Бабаджаняна,
             слова Р. Рождественского )


ГЛАВА 1. ЗНАКОМСТВО

          Ушли от моря горы,
                Жажду утолив.
          И лёг на берег город,
                Охватив залив.
      Он стар и вечно молод,
                Здесь на берегу
       Залив глядит на город,
                Город мой Баку.

         Песня "Город мой Баку"
         Из репертуара М. Магомаева.


    Тамара встала очень рано -- нужно собраться в поездку, да и мужа хотелось чем-то порадовать. Сергей был танцором Большого театра и ночью возвращался с гастролей. Тамара с утра успела сварить ему настоящий борщ, который он очень любил.

    ... Она обессиленно опустилась в кресло и подумала, что живут они с мужем словно в разных измерениях: спектакли не совпадают, гастроли тоже. Вот и сейчас: Сергей возвращается из-за границы, а она улетает в Баку... "И зачем только согласилась выступать на этой Декаде?! Ну, конечно, ведущие будут с патетикой в голосе объявлять: "Солистка Большого театра!" А что солистке не здоровиться, и вообще у неё на душе кошки скребут и мучают какие-то туманные предчувствия -- до этого никому нет дела. Хоть бы пару дней побыла дома..."
Настроение у неё было плохое. Головная боль, насморк, тяжесть в теле, даже глаза стали какие-то тусклые.
    Она жила с мужем в старом доме в центре Москвы, на улице Мархлевского, в однокомнатной квартире. Она помнит этот дом с рождения -- прежде они жили здесь вдвоем с мамой. Мамы не стало вот уже как пять лет. Сама Тамара десятый сезон пела на сцене Большого театра. Всегда и во всем -- так её воспитывала мама -- она была примером: и в школе, и в училище, а потом в ГИТИСе, где получила музыкальное образование, и в театре... Обожателей всегда хватало, но она выбрала Сергея. Прежде все домашние дела делала мама, и когда ее не стало, Тамаре пришлось очень тяжело. Она сильно тосковала,  не знала, куда деваться, а Сергей её поддерживал во всем: он был для нее опорой, другом, на которого можно положиться в любую минуту. Тогда-то Тамара и дала согласие выйти за него замуж. У них было взаимное понимание, никогда даже голос не повышали друг на друга. Все поражались, глядя на них: вот ведь уживаются два артиста! Хотя Тамара уже была известна всей стране, её не раз приглашали на популярную тогда программу "Голубой огонёк", а Сергей -- рядовой танцовщик и уже собирается на пенсию -- артисты балета рано её оформляют. Многие делали Тамаре комплименты, начиная от директора Большого театра до уборщицы, говорили, что слишком она правильная. Но она только шутила, что мама её воспитала такой, а ещё ей повезло с мужем.
... Тамара выпила кофе, написала записку Сергею, заказала такси и поехала в аэропорт Домодедово. По дороге она смотрела в окно: шёл мелкий дождь, дул холодный ветер, все куда-то спешили с зонтиками, с деревьев падали осенние листья. Ей казалось, что она никогда не видела Москву такой мрачной, серой и угрюмой.
    В аэропорту собралась вся делегация, которая ехала в Баку на дни Декады литературы и искусства России в Азербайджане, во главе с министром культуры РСФСР Николаем Александровичем Кузнецовым. К Тамаре подошёл Роберт Рождественский и заметил:
    -- Тамара, что такая бледная и без настроения?
    -- Приболела немножко, -- ответила Тамара коротко -- ей не хотелось говорить о плохом самочувствии.
    Устроившись в кресле у иллюминатора, она почти сразу задремала.
    Проснулась, когда самолёт приближался к Баку. Лучи яркого солнца озаряли её лицо. Она открыла глаза, посмотрела вниз, а там эти же лучи играли ярким светом в волнах Каспийского моря. Затем самолёт развернулся над Апшеронским полуостровом и сел в аэропорту Баку. Через несколько минут подали трап. Их встречала огромная делегация: комсомольцы, пионеры, молодежь -- все с букетами цветов. Какая-то девчушка подбежала к ней, подарила охапку гвоздик и протараторила:
    -- Я вас узнала, вы поёте песню "Катюша". Моя бабушка очень любит, когда вы выступаете, вот я ей расскажу, кому вручила цветы!
    Затем делегацию отвезли в гостиницу "Апшерон".
    Её поразило то, как их встретили -- радостно, сердечно, все говорили по-русски. В Баку было тепло и солнечно. Люди шутили, смеялись. У Тамары поднялось настроение. Не успела она отдохнуть, как их пригласили ужинать в банкетный зал при гостинице.
    После ужина все разбрелись кто куда. К ней подошёл известный певец Полад Бюль-Бюль-оглы:
    -- Вы не хотите с нами прогуляться по городу?
    Тамара вежливо отказалась -- ей хотелось отдохнуть перед выступлением. Она пошла в номер и вскоре заснула крепким сном...
    Утром после завтрака их отвезли в Бакинскую филармонию имени Магомаева, где должен был состояться первый концерт. Синявская удивилась: как могли назвать филармонию именем живого певца? Но тут же её "успокоили": филармонию назвали в честь деда нынешнего Муслима, его полного тёзки и великого азербайджанского композитора.
    ... Открыли Дни декады литературы и искусства России в Азербайджане руководитель республики Гейдар Алиев и Николай Александрович Кузнецов. Концерт вели известный конферансье Юрий Григорьев и диктор Центрального телевидения Нонна Бодрова. Номер Тамары Синявской был в середине концерта. Она пела две песни -- "Катюша" и "Сирень". Шквал аплодисментов. Последним выступал Муслим Магомаев. Тамара не заметила, как он вышел на сцену. Муслим пел тоже две песни -- "Мой Азербайджан" и "Надежда". И зал, и за кулисами все дружно подпевали:
          Надежда, мой компас земной,
          А удача, награда за смелость,
          А песни довольно одной,
          Чтобы только о доме в ней пелось.

    Под овации и с охапкой цветов Муслим уходил со сцены. Концерт закончился. Тамара переоделась в костюмерной и вышла в коридор. Навстречу ей шли Роберт Рождественский и Муслим Магомаев. Роберт познакомил их друг с другом.
    -- Муслим, -- Магомаев поклонился ей и, как Тамаре показалось, слегка покраснел.
    -- Вам не надо представляться. Вас знает весь Союз! -- ответила Тамара, восхищённо глядя на него*. (* Из воспоминаний Тамары Синявской)
    "Он совсем не похож на  Дон Жуана! Какие светские манеры! Какая тонкая и красивая натура!", -- так думала Тамара Синявская, увидев его близко первый раз.
    Днём все участники Декады и элита Азербайджана обедали в большом банкетном зале "Саадат". В зал вошли Алиев, Кузнецов и другие чиновники. Гейдар Алиевич то и дело пожимал руки гостям, улыбался. Проходя мимо Тамары, остановился и спросил:
    -- Ольга из "Евгения Онегина"?
    -- Та самая! Тамара Синявская.
    Гейдар Алиев прошёл на почётное место и произнёс короткий тост.
    Столы ломились от разнообразия восточных яств и фруктов. К Тамаре то и дело подходили, спрашивали, как она чувствует себя, благодарили за великолепное исполнение. Она и сама осталась довольна концертом. Недомогание её прошло, и Тамара была в отличном настроении. Она заметила, что Муслим не сводит с неё глаз. И поймала себя на мысли, что ей это очень нравится. Вдруг к ней подошёл официант и подал белую салфетку. Она раскрыла её и прочитала: "Вы харошая дэ - вачка! Я хачу с вами дружить!"* (* Из воспоминаний Тамары Синявской)
    ... Через полчаса Муслим и Тамара вдвоём шли по улице. Магомаев предложил пройтись по Баку и ознакомить с достопримечательностями своего города. Он коротко пояснял: "Дворец Ширваншахов, Девичья башня, Ичери шехер -- они стоят вот уже несколько веков". Тамаре все было интересно. Город был по-своему очень красив. Больше всего она поражалась людьми: Тамара много гастролировала по Советскому Союзу, но такую дружественную атмосферу встретила в первый раз. Их узнавали, приветствовали, просили автографы.
    Ближе к вечеру они подошли к старому трехэтажному зданию. Около первого подъезда была лестница, по которой они спустились вниз. На дверях висела надпись "Чайхана закрыта". Тамара удивилась, но Муслим приоткрыл дверь, и они зашли в полуподвальное помещение с узкими окнами почти на уровне мостовой. Было очень чисто и уютно. К ним вышел молодой парень в чёрном дорогом костюме с золотым перстнем, в который был отправлен крупный алмаз, и, улыбаясь, произнёс:
    -- Я вас заждался!
    Затем представился Тамаре:
    -- Абрам! Одноклассник и друг Муслима.
    Как по велению волшебной палочки, Абрам накрыл стол. Чего только не было здесь: шашлык из осетрины, люля - кебаб, чёрная икра, долма... Запахи от этих блюд наполнили чайхану особым восточным ароматом. Хотя Тамара была не очень голодна, но все же попробовала каждое блюдо.
    -- Тамара Ильинична! -- извиняющимся тоном сказал Муслим, -- я вас ненадолго покину -- выйду покурить.
    Когда Муслим вышел, Абрам начал быстро говорить, как будто он куда-то спешил или боялся, что его не дослушают:
    -- Ах, Тамара-ханум! Как я виноват перед Муслимом. Это я научил его курить! Мы вместе занимались в музыкальной школе по классу фортепиано. Я у тёти Зины брал "Мальборо" по одной цене, а ему продавал по другой. Потом Муслим нас же угощал этими сигаретами. Он всегда и во всём был первым. Вы не слушайте про него всякие сплетни. У него очень ранимая душа. Ему нужна семья. Мы с ним рано женились. Через год он расстался с Офелией. А я бросил музыку. Стал спекулянтом. Мне жена родила троих сыновей. А младшему всего год, орёт по ночам, а я, как сяду за рояль играть, так сразу замолкает. Моя жена про меня говорит: "Пропал талант, остался от Абрама один спекулянт!" А что делать?..
    Сделав паузу на несколько секунд, Абрам продолжил:
    -- Чтобы прокормить семью, бросил музыку. Отец мой был музыкантом. Он хорошо знал великого деда Муслима -- в его честь названа наша филармония, где у вас был концерт. Мой отец умер, когда мне исполнилось 15 лет. Я стал подпольно торговать сигаретами, врать маме... Я часто бываю в Москве. Там у меня в ЦУМе подруга Лариса есть, у нее своя торговая сеть. Отсюда везу ей осетрину, икру, гвоздики, а у нее закупаю американские джинсы, московские детские костюмы и сигареты. У меня всё есть! Только душа страдает, понимаете, раздвоение личности: и жену люблю, и Ларису...
Почему это я рассказываю Вам? Муслим позвонил мне домой из городского автомата и сказал, чтобы я накрыл стол, возможно, будет высокая гостья из Большого театра. Я прибежал, повесил табличку: "Чайхана закрыта", стал готовиться к вашему приходу.
    -- Ну, всё рассказал? -- лукаво спросил Муслим, незаметно вошедший в чайхану.
    -- Пожалуйста, расскажите и Вы о себе, -- попросила Тамара, глядя на Муслима своими нежными глазами.
    -- Ну, что вам рассказать? Родился я и вырос здесь, в Баку. Отец мой был театральным художником. Он погиб на войне в апреле 45-го года, не дожив до Победы всего девять дней, мне было всего три года. Мама -- драматическая актриса, очень красивая -- я, кстати, похож на нее. Работала она в разных театрах. На семейном совете взрослые решили, что я буду жить у дяди Джамала, старшего брата отца, в Баку, и мама не будет вмешиваться в мою жизнь. Дядя -- крупный партийный работник, образованный, хорошо разбирающийся в музыке, к тому же он уже в зрелые годы выучился играть на фортепиано. Сейчас он живёт в Москве и работает в ЦК. Все Магомаевы очень музыкальные. В нашем доме всегда были известные люди, слушали пластинки Верди, Шостаковича, Шаляпина и других известных композиторов и певцов. С нами жили жена дяди Мария Ивановна -- тётя Мура, которая, кажется, перечитала все книги на свете, и моя бабушка Байдигюль -- они во мне души не чаяли. Все любили и опекали меня. Так что условия для моего воспитания в семье дяди были намного лучше, чем если бы я мотался в бесконечных гастролях с мамой. Мама уехала, а я остался в Баку.
    У меня была няня Груня, которая знала наизусть Пушкина, Крылова, Лермонтова. Каждую ночь перед сном она мне обязательно читала. Благодаря ей я очень рано пристрастился к чтению. Думаю, что именно поэтому так легко учился по гуманитарным предметам. Вскоре меня определили в музыкальную школу. Дядя мечтал, чтобы я, как и мой дед, стал композитором. Но в 14 лет я запел -- и пою до сих пор. Голос у меня, думаю, от мамы -- она прекрасно пела в спектаклях. Несмотря ни на что, я ждал маму, она мне снилась почти каждую ночь...
    -- Простите меня! А с мамой вы встречались? -- спросила Тамара.
    -- Однажды мама приехала на целую неделю погостить к нам. У нас жила Мария Григорьевна, помощница по хозяйству. Когда мама решила уехать, Мария Григорьевна предложила ей:
    -- Я тебя, Айшет -- так мою маму зовут, -- провожу до вокзала.
    Мы отправились вместе. На вокзале Мария Григорьевна пошла в ларёк за мороженым и почему-то задержалась. Поезд умчал меня вместе с мамой. Не знаю, договорились ли они об этой хитрости или так получилось случайно, но вышло, что мама украла меня...
    После небольшой паузы Тамара нежно взяла Муслима за руку - ее очень тронул этот рассказ - и сказала:
    -- Продолжайте! Прошу вас.
    -- Целый год я жил с мамой в небольшом городке Вышний Волочек. Я быстро познакомился с ребятами, учился в музыкальной школе. У меня была замечательная учительница по фортепиано -- до сих пор с ней переписываюсь. Мне очень нравились бывать в театре, где мама работала. Мы с друзьями даже придумали свой кукольный театр и ставили спектакли. И всё-таки я очень скучал по нашему двору, по родным. Да и мама собиралась на очередные гастроли. Когда закончился учебный год, я сам подошёл к ней и попросил отвезти меня обратно к дяде.
    Июнь, солнце, жара, наш двор! Мы приехали в Баку. Мама высадила меня из такси около дома и на прощание сказала:
    -- Сынок! У тебя блестящее музыкальное будущее! Иди, попроси всех, чтобы они меня простили. Я всегда буду любить тебя!
    Как ни в чем не бывало, я пошел домой.
    -- Какая реакция была у ваших родных, когда они увидели вас?! -- вдруг спросила Тамара.
    Муслим никогда ни с кем не говорил так откровенно. Он сам не понимал, зачем рассказывает Тамаре эти подробности. Но остановиться не мог: у него было ощущение, что он встретил родную душу, которая понимает его как никто.
    -- Дверь открыла Мария Григорьевна и упала в обморок. Бабушка причитала и целовала меня. Дядя весь поседел, и я в первый раз видел, как он рыдает. Тетя Мура охала и ахала, как я стал безобразно говорить, а я действительно быстро усвоил местный говор. Целую неделю приходили к нам гости, поздравляли дядю с возвращением блудного племянника. А Полад, мой друг, который жил за стенкой, от меня не отходил и всем говорил: "Муслим не смог жить там, без нас, без друзей! Правда, Мусик?!" А я кивал головой.
    -- После этого вы встречались с мамой?
    -- А как же! Мы всегда переписывались! Мама вскоре вышла замуж, у меня есть сестра Таня и брат Юра, с которым она приезжала на мою свадьбу. А в прошлом году мама два дня подряд приходила в гостиницу "Россия", где я останавливаюсь в Москве, а ее не пускали ко мне, не верили, что она моя мама. Я ничего не знал, спокойно сидел с друзьями в номере. Пришла милиция, шум в вестибюле. Работник гостиницы зашёл в номер и сказал, что какая-то женщина кричит, будто она моя мать. Я мигом спустился. Мама со слезами на глазах уже шла к выходу. Каково было изумление всех, когда я ее догнал. Мы с ней всю ночь разговаривали и не заметили, как наступило утро...
    Абрам принес поднос, на котором стоял фарфоровый чайник, две чайных пары с красивыми маленькими стаканчиками и двумя хрустальными вазочками. В одной из них были восточные сладости, а в другой -- сахар маленькими кусочками. Абрам разлил чай, от которого шел необыкновенный аромат.
    Муслим пояснил:
    -- Азербайджанцы пьют чай не из фарфоровых чашек, а из стаканчиков грушевидной формы: они так и называются "армуду", что означает "груша".
    Тамара пила чай и наслаждалась, потом спросила:
    -- Абрам, это индийский чай или цейлонский?
    -- Это азербайджанский! Особый сорт, который идёт на экспорт и для верхушки.
    -- Для какой верхушки?!
    -- Милая Тамара Ильинична-ханум! Какая вы наивная!
    Муслим молча пил чай вприкуску с сахаром, Тамара следовала его примеру.
    -- Абрам! Расскажи Тамаре Ильиничне, кто такая верхушка? А я пойду покурю.
    -- Верхушка -- это члены ЦК партии.
    -- Откуда у вас этот чай? Я никогда не пила такого.
    -- Моя знакомая работает в цехе, где упаковывают этот чай. Она договаривается с бригадиром, а выручку от продажи они делят пополам.
    -- Абрам! А можно я задам один вопрос?
    -- Пожалуйста!
    -- Я поняла, когда Муслим приходит сюда с другом или с подругой, вы всегда по-царски, по-восточному накрываете стол, как сейчас.
    -- Клянусь мамой! Тамара-ханум Ильинична-джан! Я первый раз вижу его таким! Ещё с женщиной! Да ещё с какой! Когда Муслим прилетает в Баку, он с друзьями устраивает тут весёлое застолье. Никаких женщин! Чайхана - это чисто мужская компания. Где наш Муслим, там шум и смех. А сегодня я впервые вижу его таким.
    -- Каким? -- уже улыбаясь, спросила Тамара.
    -- Не знаю! Как это выразить... Он хоть смеётся и шутит, когда мы собираемся здесь, но после Офелии в его глазах всегда тоска. А сейчас его глаза блестят. А это о многом говорит. Вот у меня всё есть. А сердце как страдает! Как научился врать маме в 15 лет, так и сейчас продолжаю. Жене говорю, что она у меня единственная, а Ларисе говорю, что её люблю. Муслим был всегда прямым, он мне говорит, если бы не дружил со мной, то прибил бы.
    -- За, что? -- от души смеясь, спрашивала Тамара Абрама.
    -- Как за что? Музыку бросил. Стал спекулянтом! Я ведь тоже подавал большие надежды в музыке.
    Незаметно вошёл Муслим:
    -- Абрам! Спасибо, что рассмешил Тамару Ильиничну. Мы пойдём.
    -- Муслим-джан! Можно, я ещё кое-что скажу Тамаре-ханум?
    -- Про тёщу, что ли? Ну, говори!
    -- Вы представляете! Моя теща, с тех пор как её муж умер, стала ясновидящей. Видит вещие сны! Узнала, что у меня есть любовница, стала шантажировать, что расскажет жене. А неделю назад она мне сказала, что Муслима ждёт блестящее будущее с самой красивой женщиной в мире!
    Муслим, галантно предложил Тамаре руку. Она попрощалась с Абрамом. Не выпуская своей изящной руки из широкой теплой ладони спутника, Тамара чувствовала себя как в восточной сказке с таинственным принцем и молча шла с ним дальше. По морскому запаху поняла, куда ведёт ее Муслим.

            3. СТИХИ

Татьяна ХЛЕБЯНКИНА
( Московская обл., г. Талдом)
Член Союза писателей России

ВЕЧНО ЖИВЁТ ВО ВСЕЛЕННОЙ ПОЭТ

 памяти поэта Александра Блока

 И день, и ночь дождь отпевал
 Поэта Сашу Блока...
 И слёз уже Девятый вал...
 О, как судьба жестока!!

 Уйти в зенит на взлёте лет...
 Иль заново родиться?..
 Пишу я реквием - сонет,
 Быть может, пригодится,

 Чтоб всё сказать и всё понять?! -
 Жизнь - с самого начала...
 "Возмездия" не будем ждать", -
 Ворона прокричала!!

 ...И пробил Час... Ушёл ТОТ век...
 Родился новый Чело - Век!!

 ...Но здесь, в Михайловском соборе,
 "Девушка пела в церковном хоре...",
 Словно и не было той сотни лет...
 Слышу я Голос: "Не умер Блок, НЕТ!!

 ...Вечно живёт во Вселенной Поэт!!

 7 августа 2021 год.
 Успение прав.Анны, матери Пресвятой Богородицы.
 День Успения и памяти А.А.Блока

Людмила КУЗЬМИНА
(п.г.т. Вербилки, Талдомского г.о., Московской обл.)

***
Унылый дождь из пасмурности вышел,
Сквозящей сеткою упрям.
Мельчайшей влагою, скользя по крыше,
Нашёптывает сказку снам:
"Пей кружево зелёной сказки,
Тебе цвести, благоухать,
Зелёным телеграфом ласки,
Преображением сверкать".
08.05.2017г


ЦВЕТУЩЕМУ ОКТЯБРЮ

Октябрь в полёте крыльев лета:
Какие нега, ласка, тон!
В потоке солнечного света
Прекрасным нонсенсом вплетен.

Дыханье ветра осторожно,
В цветенье донник, зверобой.
Мотивам Лета снова можно
Творить волнующий прибой.

В зелёной пышности нарядов
Блестящий шёлк травы лесной,
А осень, чуть коснувшись взглядом,
В фермате правит красотой!

Почти не ясно увяданье,
Замедлен темп осенних чар,
В фейерверке летнего призванья
Природой правит чудный дар!
14.10.2020г.

Владимир ОСТРИКОВ
(Ставропольский край, г. Нефтекумск)
Член Российского союза писателей


ПОСТЕПЕННО

Постепенно...
Ступень за ступенью,
Я иду воздух вверх поднимая.
Суверенно...
Растеряны стены,
Тень за тенью, след в след поспевают.

Новый день
Брызнет светом проснувшись,
Горизонт свяжет нити - минуты.
Выйду в сени
Огарок притушен,
Полоса черновик рвет как будто...

От стихов светозарных и терпких,
Воздух плотен, почти
Осязаем...
В небе свежесть особенной мерой,
Воздух плавит на тысячи
Граней.


Литературное объединение "Лира" (г. Ногинск)

Юрий СТЕПАЙТИС
 
Юрий Степайтис член литературного объединения «Лира» горо-
да Ногинска. Поэзией увлекается со студенческих лет. Тематика его
поэтических произведений многообразна.
В своём творчестве, он часто обращается к историческим собы-
тиям, красоте Подмосковной природы.
В его произведениях зримо проступает философское осмысле-
ние окружающего мира. Награждён дипломами и грамотами литературного сообщества.


БОРОДИНО

Снимите шляпы, господа,
Здесь перед подвигом: неволе
Бессмертье предпочли тогда,
Постойте, вглядываясь в поле,

Среди редутов и валов,
Давно минувшего сраженья,
Останки всех: своих, врагов
Земля хранит из уваженья.

И помнит каждого в лицо,
Избавьтесь от своей гордыни,
Ведь у села Бородино
Когда-то спесь с Европы сбили,

С её племен, что нам грозя,
Шли, щеголяя во французском,
Пока крестьяне и князья,
Гостям незваным в духе русском

Не дали бой. Умерьте пыл,
Здесь под Москвой и там в Париже
Погибшим каждый третий был,
Склонитесь, господа, пониже.

Почувствуйте как благодать,
Как-будто от святого старца,
Идет от мест, где раньше рать
Сражалась, защищая царство.



КУЛИКОВО ПОЛЕ

Над рекою льется солнце,
У подножия холма
Воды чистые до донца
Отражают купола.

Далеко в просторах русских
Колокольный слышен звон.
Редкий лес здесь в руслах узких
Обступил Непрядву, Дон.

Только поросль да травы
Окружают в поле храм,
Но могучий шум дубравы
Навсегда запомнил хан,

Что бежал от ополчения
В степь с остатками орды.
В устье рек слились теченья
И славяне, для борьбы,

Позабыв вражду былую,
Чашу горькую испив,
Силу дикую степную
Здесь тогда остановив.


О СОВРЕМЕННОЙ ЛИРЕ

Мне хотелось бы стихами,
Словно кистью рисовать:
Лес и птиц под облаками,
Дев волнующую стать,

Разбавлять четверостишьем
Повседневность бытия,
Поэтическим, не лишним
Словом гладить всех, любя.

Души алчущие холить,
Сеять доброе в умах,
Лишь хулить или злословить
Не хотел бы я в стихах,

Чтоб сердечную отраду
Не вспугнул недобрый слог.
Но реальность влила яду
В рифму сладостную строк.

Содержанием гремучим,
Отравляя воздух чувств,
Мне бы лир, но в мире сучьем
Лай всё чаще сходит с уст.


ПОГОСТ

Заросли травой окопы,
Лес густой на рубеже
Обороны взвода, роты
Вырос в дзотах, в блиндаже,

Погребя корнями кости
Павших воинов, как знак
Им посмертный на погосте
Безымянном – березняк,

Красоты необычайной.
В нем бы слушать соловьев,
Но витает дух печальный
По местам былых боев,

Не лесной, тяжелый запах
Не развеян до сих пор,
В направлении на запад
С рубежей открыт обзор.

Нет, ни чудные закаты
Мир живой волнуют тут,
Просто павшие солдаты
Всё покой не обретут.


ПСАЛОМ

Взошёл красиво с перезвоном
Воскресный день, на этот раз
Мольбам внимая и поклонам,
Замироточил в храмах Спас,

Во время праздничного бденья,
Неся с небес благую весть,
Даруя каждому прощенье,
Напоминая – счастье есть,

Устами преподобных старцев,
За мир, молящихся в скитах.
Единоверцев, чужестранцев,
Сегодня всех собрал в церквах

Его нерукотворный образ,
Безверью положив конец
И распрям всем, под дружный возглас:
Христос воскрес! Воистину воскрес!



Надежда ТРУСОВА

Трусова Надежда Борисовна родилась в  городе Ногинске. Учи-
лась в  школе № 18, в  НТСТ, работала на  строительстве завода
«АТОММАШ» и города Волгодонска.
Стихи пишет со школьных лет. Имеет публикации в газете «Вол-
хонка», соцсетях и в сборниках проекта «Библиотека современной
поэзии».
Член литературного объединения «Лира» города Ногинска.


ПРИВЕТ, ЗЕЛЕНАЯ ВОЛХОНКА

Привет, зеленая Волхонка.
Как ты жива тут, расскажи?!
Здесь голоса звучат так звонко
В вечерней сумрачной тиши...

Пятнадцать лет, как мы с тобою
Не виделись, а ты всё та ж.
За это время за рекою
Поднялся не один этаж,

И здесь, по-прежнему, печально
Течет меж берегов вода...
Я по тебе в степях скучая,
Пятнадцать лет рвалась сюда!

А здесь всё зеленью одето,
Лишь стало больше камышей,
Сюда, как прежде, каждым летом
Приводят мамы малышей.

И рыбаки сидят, как прежде,
Пытаясь что-нибудь поймать...
Рождались наши здесь надежды,
И здесь учились мы мечтать,

И здесь когда-то зарождалась
Нежданно первая любовь,
Отсюда в жизнь мы разлетались,
Клянясь потом собраться вновь.

Жаль, что собраться не случилось,
Вокруг такая красота,
Здесь ничего не изменилось!
Вот только я уже не та,

И нет здесь тех, кто был со мною
На Клязьмы тихих берегах,
И вспоминаю я с тоскою
Вновь о подругах и друзьях,

Я не была здесь очень долго,
Прощенья мне за это нет,
Ответь мне, подскажи, Волхонка,
Где мне искать их, где их след?

Как мне опять собрать всех вместе,
Таких долёких и родных?
Чтоб снова зазвучали песни
На тихих берегах твоих!


ЗА ОЧКАМИ СПРЯЧУ СЛЕЗЫ

За очками спрячу слезы,
За улыбкой боль укрою,
Головою спрячусь в розы,
Мне подаренные мною.

И,вдыхая ароматы
Увядающего счастья,
Пересортирую даты:
Дни неумолимо мчатся!

Мне не так осталось много,
Как хотелось, как мечталось.
И кончается дорога,
Хоть чуть-чуть ещё осталось.

И, отбросив сантименты,
Недомолвки и интриги,
Я листаю километры,
Дни, часы, мгновенья, миги.

Я листаю, я шагаю
Мелким шагом по мгновеньям,
Каждый миг переживая
С неизменным упоеньем!

Каждый миг – кусочек счастья,
Каждый шаг – любви паренье,
Не даю минутам мчаться –
Замираю в изумленьи!

Застываю, восхищаясь
Красотой, вокруг царящей,
Всласть любуясь и прощаясь
С жизнью, тихо уходящей.

И завидую немного
Тем, чей путь ещё не пройден,
Чья ещё длинна дорога,
Хоть не за;вистлива, вроде.

Не злобясь и не печалясь,
Обратясь с молитвой к Богу,
Неизменно улыбаясь,
Я иду своей дорогой.


ОКТЯБРЬСКИЙ ВЕЧЕР В ГРЕБНЕВО

Играл скрипач в сияньи лунном...
Не для кого-то. Для души.
Водил скрипач смычком по струнам,
Взлетала музыка в тиши,

Звенела, крылья расправляла,
Вела, звала куда-то вдаль,
И в душах слышавших рождала
И боль, и счастье, и печаль,

И светлой радости паренье,
И тихой грусти чистоту,
Даря прекрасные мгновенья...
Весь берег слышал скрипку ту!

Где старый пруд Екатерины
Накрыл под скрипку листопад –
Берёзы, липы и осины,
И старый яблоневый сад.

Играл скрипач, и сонный берег
В ночи застывшего пруда,
Как в сказку, открывал нам двери
В давно минувшие года...

А над водой луна сияла,
Сгущалась в парке темнота,
И тихо Гребнево внимало
Нежнейшим звукам у пруда.

И скрипке вторили цикады
Сквозь запах скошенной травы.
Их изощрённые руллады
Мне будто до сих пор слышны!

Века в разрушенных строеньях,
Костер на дальнем берегу
И звуков скрипки упоенье
С тех пор забыть я не могу.

Они звучат в душе сердечно,
Они поют, они ведут,
Они дорогой бесконечной
Нас снова в Гребнево зовут!..

ПРОСТО ОСЕНЬ

Вру, совсем не просто.
Да и осень, в общем, ни при чём.
Прохожу знакомый перекрёсток,
Где ходили мы с тобой вдвоём.
Прохожу знакомою тропинкой.
Снова слёзы душат всё сильней,
Снова сердце холодеет льдинкой –
Мы с тобой не встретимся на ней...
Вырубили старую аллею,
Памяти отрезав уголок.
Ни о чем, по сути, не жалею...
Старый луг от осени промок.
На воде Бездонки – рябью ветер.
Камыши вдоль берега шуршат...
Только солнце для меня не светит,
Только годы не вернуть назад.


УТЕНКОВА Наталья Игоревна (Наташа Токарева) родилась и жи-
вет в городе Ногинске.
Пишет стихи, прозу и пьесы для взрослых и детей.
Работает на Богородском информационном канале. Является ав-
тором идеи и ведущей литературной программы «Свежая строка».
Финалист международных и всероссийских литературных фору-
мов и конкурсов. Участник сборников, автор собственных книг.
Создатель проекта «Стихийно». Проект объединяет поэтов и му-
зыкантов из разных городов. В рамках проекта проводятся литера-
турные «Стихийные вечера».
Создатель и  главный редактор детского литературно-художе-
ственного издания «Жирафовый свет».
Верит в людей и хочет, чтобы все были счастливы.


ОСЕННЕЕ

Понять к исходу сентября,
Что счастье – только ощущение,
И за него всю жизнь борясь,
Ты упускаешь саму суть,
Что обретают лишь даря,
И что везенье – не везенье,
А возвратившийся ответ
На то что ты когда-нибудь
Другому сделал. А листва,
Упав на землю, дарит лето,
Чтоб прорасти другим росткам,
Что станут выше и умней.
Проснуться и решить с утра,
Что ты в ответе за планету,
И за вселенную, и то,
Что завтра приключится с ней.


3:30

В три тридцать тишина пронзает высь.
И кто-то открывает сверху люк.
Прошу тебя, сегодня оступись,
Чтобы увидеть, сколько будет рук
Протянуто, чтобы тебе помочь.
И ты поймешь хоть что-то, может быть.
Когда синеет небо, плачет ночь,
Мне хочется всю жизнь тебя любить.


АТЛАНТИЧЕСКОЕ

Как страшно вдруг понять, кто ты такой.
Одной рукой держать себя за плечи,
Чтоб не упасть, ну а другой рукой
Пытаться поддержать уставший вечер,
Чтоб не обрушил звезды на людей,
Чтоб небо оставалось тем, что выше,
Чтоб завтра снова зародился день,
Чтоб человек из дома утром вышел
И разглядел в листве лохматых птиц,
И сделал что-то важное, быть может,
Чтобы побрел, смотря зачем-то вниз,
Или чтоб ожил, наконец-то ожил,
Чтоб понял для чего и кто такой,
И помогал замерзшим отогреться,
И завтра поддержал своей рукой
Не только небо, но и чьё-то сердце.


СПАСИБО

Ты мне одно лишь слово написал.
В нём было всё, от шепота до крика,
И глубь озёр, и лес, и небеса.
И слово это было многолико.
А я ждала письма, как ждут письма…
Как ждут письма, а не одно лишь слово.
Я поняла. Теперь твержу сама
Его я снова.


ОТВЕТ

Осень. Охра. День в лесу.
Через листья льется свет.
Я в руках своих несу
Всеобъемлющий ответ.
Осень. Хруст упавших вниз.
Подниму в который раз
И прольются капли из
На листву глядящих глаз.
У природы всё ясней.
Нет невнятной маеты.
Может быть, в другой весне
Будем вместе я и ты.


СНЕЖИНКА

Снежинка, летевшая с неба,
Упала на серый асфальт.
В подземном играл переходе
Унылый расстроенный альт.
В футляр я заброшу монеты.
В мои двадцать с чем-то там лет
Я верю, что это поможет
Снежинке одной на земле.


БОЖЬЯ ВОЛЯ

Не верю тем, кто письма не хранит
Бумажные, похожие на память.
Кто не умеет ждать и не звонит
Ночами в прошлое, туда где номер занят.
Шуршат обертки съеденных конфет,
И почему-то горько помнить детство.
Но помнишь всё, и теплой лампы свет
На стареньком столе ушел в наследство,
Остался там, где бабушка, а я
Пытаюсь тесто замесить руками.
Когда все лишние, с тобой твоя семья,
Которая похвалит, отругает,
Но будет ближе, чем возможно быть,
В сплетение ДНК, в подкорке мозга.
Ты учишься родных своих любить,
Но иногда бывает слишком поздно.
И ночь, накрыв лицо своей рукой,
Уводит человека в мир без боли.
И ты стоишь оглохший и нагой,
И чувствуешь, что значит Божья воля.


* * *

Благодарить и словами, и мыслями
И принимать, всё как есть.
Знать, что любовь – первородная истина,
То для чего мы здесь.


* * *

Прощать и верить. Верить и прощать.
Как можно меньше врать и обещать.
Как можно меньше ждать и говорить.
Прощать и верить, а ещё любить.


УЧАСТЬЕВА Любовь Владимировна родилась и выросла в г. Ногин-
ске Московской области. Литературным творчеством начала зани-
маться с юных лет. Пишет стихи и прозу. В 1990 году её пригласили
на Всесоюзный семинар писателей в Москву под председательством
Сергея Михалкова, где её повесть «Тупик моего детства» была ре-
комендована для публикации. В 2000 году главы из повести напе-
чатаны в «Богородском литературном альманахе». В 2010 году в из-
дательстве «Триада» вышел сборник её стихов «Резное окошечко
счастья». Печаталась в периодических изданиях: «Волхонка», «Бо-
городские вести», «Глуховчанка», альманахе «Озарение», журналах
«Лучина», «Надежда», «Природа и человек». Долгое время была од-
ним из руководителей ЛИТО «Огонёк».
В 2016  году публиковалась в  литературно-публицистическом
журнале «Балашиха: Голоса сердец».
Награждена Дипломом Управления культуры Ногинского муни-
ципального района. Член литературного объединения «Лира».


ПРЕПОДАЮ СЕБЕ УРОК

Опять мне кружат голову стихи,
Плывут они, то грузны, то легки,
Сметая все преграды на пути,
И никуда от них мне не уйти.
Как жить? Что делать?
Как собою быть?
Кому помочь?
Кому не навредить?
Вопросы задаю себе сама,
Ответы получаю задарма.
Сама веду с собою диалог,
Сама преподаю себе урок.


 * * *

Иногда бывает такое,
Что хочется в детство вернуться,
Невзирая на свой возраст,
Ребёнком вдруг обернуться.
Ни забот у тебя, ни печалей,
Всё станет легко и просто…
И платить за ошибки не надо,
Как платят за них взрослые.


МАГИЯ ПРИРОДЫ

Ты отпусти свою печаль
И не копи свои обиды,
А в небо посмотри и вдаль –
Какой простор, какие виды!
Искрятся росы на лугах,
И день рождается прекрасный.
Пусть будет небо в облаках,
А взор останется твой ясный.
Травинка тянется на свет,
Одолевая все преграды.
Тебе природа даст ответ,
Не требуя взамен награды.
Она мудра, она щедра,
Ей надо в пояс поклониться,
Терпенью, силе и любви
Нам надо у неё учиться!
Природа – мать, она права,
И человек, её частица.
Промчатся дни, года, века –
И всё на свете повторится!


 * * *

Торопится весна, стучится в окна
Настойчивой капелью, ветром мокрым.
И я опять живу и снова верю.
И сердцу ни к чему мой прежний опыт.
Клокочет злость уже за поворотом,
И радость юная летит навстречу.
Пусть кто-то и обидит ненароком –
Я мимо пробегу и не замечу.


ПУСТОЙ ДОМ

Двери настежь! Дом заброшен!
В кухне выбито окно.
Кот бродячий – гость непрошен,
Промышляет здесь давно.
Сладкий штрифель, перезревший,
Древо сбросило в траву,
Лишь прохожий, что нездешний,
Наберёт себе в суму.
Только ветер хлопнет дверью.
Застучит по крыше дождь.
И хозяина, конечно,
В этом доме не найдёшь!


ПОЗНАТЬ СЕБЯ

Мчится на бешеной скорости
Мой поезд вне расписания,
К станции Безысходности
На дальнее расстояние.
Мне б соскочить с поезда!
И не разбить голову,
Да полететь птицею,
Хоть и простым голубем.
Мне бы витать птахою
В небе, не знать горестей,
Не потерять главное –
С чистою быть совестью!
Руку подать скорбному,
Не осудить ближнего,
Не отвечать злобному
И не иметь лишнего…


РАЗВОД

Развод – это нервный рывок!
Развод – это в бездну прыжок.
Развод – это битва страстей.
Развод не мостов, а людей.
Развод – путь вслепую и вброд.
Развод – если б знать наперёд?
Развод не избавит от слёз.
Развод – это сложный вопрос!
Развод – это ночи без сна.
Развод – и не в радость весна.
Развод – догорает свеча.
Развод – это наша ничья!


ШПИЯКИН Александр Захарович родился в г. Краснозаводске, Мо-
сковской области, Загорского р-на. Закончил естественно-геогра-
фический факультет МОПИ им. Крупской. В зоологических экспе-
дициях побывал во многих интересных и уникальных местах.
Публикации в московских, областных, районных изданиях «Ко-
стёр», «Наука и  жизнь», «Юный натуралист», «Свет»), сборники
«Лес и  человек», книжки общества «Знание», «Литературная Рос-
сия» и др. Участник Всесоюзных и Всероссийских литературных се-
минаров. Книги: «Страна травы», «Ярославская сторонка», «Тёплая
земля», «Изба, откройся», «Летние экскурсии натуралиста».
В период существования литературного объединения «Огонёк»
был его руководителем. Член Союза писателей России с 1996 года.
Дипломант газеты «Пионерская правда» за  повесть «Мальчик
и озеро». От газеты «Богородские вести» награжден диплом за 1 ме-
сто в номинации «Проза» в 2017 г.
Член литературного объединения «Лира» г. Ногинска.


ОБЛАЧНЫЙ ПЁС

Как по золоту заката
И по серебру снегов
Разбегается кудлатый
Пёс из рыжих облаков.

Морду добрую он сунет
Прямо в речку, в полынью,
Пролетит над снежным полем
И поймает тень мою.

Я хочу за ним угнаться,
Я хочу с ним поиграть
И хочу его большую
Лапу добрую пожать.

Мне так хочется погладить
Гриву мягких облаков
И на память псу оставить
Весь букет моих стихов.

Я хочу его за шею
Легко-пенную обнять,
Прямо в облачный, студёный
Нос его поцеловать.

Друг мой облачно-лохматый,
Не предам тебя, держись!
Так мы весело играем
С ним весь день, весь год, всю жизнь.


НИКАКИХ ПЕЧАЛЕЙ

Никаких печалей,
Никаких обид,
Осень – ты ночами
Плакала навзрыд.

Отыграли грозы,
С летом распростясь.
Ночью от морозов
Каменеет грязь.

Гуси на болоте
Сели отдохнуть.
Чудится мне в поле
Зимний санный путь.


ДЕРЕВЕНСКАЯ ИЗБА

Дверь твою, изба, открою –
Что в душе своей таишь?
Пахнешь хлебом и сосною,
Сотню лет стоишь, молчишь.

Встану рано, выпью чая,
Печь осиной истоплю.
Эх, изба моя лесная,
И за что тебя люблю?

Твой настрой всегда спокоен,
И легка твоя резьба.
Дарит миром, тишиною
Деревенская изба.

Летописец молчаливый,
Через время ты спешишь,
Всю историю России
В кольцах брёвен ты хранишь.


ИЗ ОСЕННИХ ДОЛИН

Ухожу в эту добрую осень,
В эти жёлтые, тёплые дни,
Где хоронятся детские грёзы
И живут мои детские сны.

И тихонько по сонной рани,
Незаметно свернув с тропы,
Я иду по пояс в тумане –
То ли в детство, толь по грибы.

И синица летит распевая –
Как из детства. Я здесь не один.
Наплывает прохлада сырая
Из осенних лесов и долин.

БАБЬЕ ЛЕТО

Бабьим летом незримые пряхи
Оплели паутиной поля.
Тополя постригают в монахи
На осенней площади дня.

По родному запахло грибами,
И немного теперь подожди –
Ляжет осень сухими снопами
На подоле уставшей земли.

Журавли снова осень пророчат,
По лесам стынут тихие сны,
И тускнеет на поясе ночи
Золочёная пряжка луны.


* * *

Белая астра завяла в стакане,
Только не вянет берёза в саду.
Жёлтым букетом стоит, не устанет
Чувствовать осень в дождливом бреду.

Дни остывают, осенней наградой
Лист золотой мне слетел на ладонь.
Эту медаль я несу благодарно.
В роще берёзовой гаснет огонь.


ПУШКИНУ
 
Мне не хватает Пушкина сегодня,
Мне не хватает Пушкинской Руси.
И не хватает нравов старомодных,
Но не вернёшь всё это, не проси.

Лишь несколько людей для счастья нужно.
Ещё – среди раздумий и трудов,
И для ученья, и для утешенья –
Читаем строки пушкинских стихов.

И будто снова мир России давней
С её задором, жаром, чистотой –
Пахнёт нам вдруг из пушкинских терзаний,
Мелькнёт за ожереловской верстой.

Мне не хватает Пушкина сегодня.
Бушуют соловьи в ночи –
Им всё понятно. Но не ясно людям.
Эх, Александр Сергеич, научи!


4. ЦИКЛ СТИХОВ


Владимир ИЗТЛЯЕВ
(пос. Теренсай, Оренбургской обл.)
Член Союза российских писателей


АВГУСТЫ МОИ

***

ПОЗДНИЕ АВГУСТЫ

Пусть говорят, что песня лета спета,
Пусть говорят, что это -- бабье лето.
А он имеет свой особый статус:
Да это просто -- опоздавший август!

Пусть говорят, что это -- лето бабье
Гуляет важно в золотистом платье.
Но клён ещё пока что не опавший,
Да это просто -- август опоздавший!

Настанет осень с темными ночами
И скоростными серенькими днями.
Ведь зимушка впредь осени не грянет --
Пока что август пусть посентябрянит!


МЕСЯЦ АВГУСТ

Ещё не обрушилось небо дождями
На теплую, пыльную зелень травы,
Но все же прохладнее стало ночами,
И клонятся ниже под утро цветы.
Ещё летний полдень достаточно жарок,
И к речке спешит, как всегда, детвора.
Но охрой помечен уж листик-подранок,
И ветви полощет, склонившись, ветла.
Ещё не созрели достаточно фрукты,
У солнца в зените высок потолок,
Но машут крылами домашние утки,
Роняя перо на прибрежный песок.
... Ещё не обрушилось небо дождями,
Но сеть-паутинку плетёт паучок,
И, может быть, первой добычею станет
Тот самый оранжево-ржавый листок.


МЕДОВЫЙ АВГУСТ

В медовый месяц август
Трава лугов, как шелк!
Медвяной ночи пряность
И соловьиный слог!
Туман накроет плечи,
Касаясь наготы,
Но ясноликий месяц
Подсмотрит с высоты
На скомканное платье,
Копны духмяной тень,
На нежные объятья
Двух обнаженных тел.


***

Такое случается в августе,
В его предзакатные дни,
Когда, не меняя тональности,
Все так же поют соловьи!
Но все же в предчувствии замерли
Деревья, трава, ветерок...
И вот уже солнечным заревом
Чуть-чуть подпалило листок.
Тепло поубавило градусы,
Пастуший дымит костерок.
Под желто-оранжевым парусом
Причалил трехпалый челнок.

***

...Хоть так же светит солнце в вышине
И пышут зноем маревые дали,
Присутствует незримо в тишине
Таинственность, подобная печали...


ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Дождливым оказалось лето.
За чистым вымытым окном
Я вижу: клён, на мокрых ветках
Расселась парочка ворон,
Траву, что выпрямилась скоро,
И астры, что вовсю горят!
На солнце, каждый лист настроя,
Так ожидая, замер сад.
Он всем, конечно, будет в радость --
Остаток летнего тепла,
Что выплеснет мой месяц август --
Как раз -- тридцатого числа!


***

Вот и август уже на исходе,
Солнце -- словно выжатый лимон...
Лето благодатное уходит,
Бабий начинается сезон.


***

У милой веселые очи,
Такие медовые губы,
И лета короткие ночи
Мне очень желанны и любы!

У лета весёлые ливни,
Такие медовые травы!
А сладость и алость малины --
В губах моей милой отрады!


***

Ах, какая в августе погода --
Просто настоящий поздний май!..
Пик расцвета, торжество природы --
Как Эдем, как несказанный рай!

***

Месяц август, знамо, небессрочен,
Близок межсезонья Рубикон...
По утрам, купаясь в светлых росах,
Убегает лета рыжий конь!


ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ

Чем приметен летний полдень?
Первым делом -- это зной!
Солнце в небе, словно орден,
Тень! Но нету таковой.
Плюс ромашковое поле,
Дождь линейкою косой.
Снегоход, что на приколе,
Зонт над лысой головой...
Говорок речушки быстрой!
Тополиный липкий пух.
Запах пряный и душистый!
И обилье всяких мух...


***
Медом пахнувшие травы
На ромашковом лугу...
Встану утром рано-рано,
Чтобы слушать тишину!
В белопенных колокольцах --
Ландыши! Каков восторг!
Глянь, восходит красно солнце,
Лес -- как сказочный чертог.
Звон малиновый над лугом
И цветочный аромат!
Как цыплята, друг за другом
Одуванчики спешат...
То ли явь, иль наважденье?!
Вдруг в ладошечках листвы
Я увижу отраженье
Солнца в капельках росы.


ЛЕТО

Долгожданное лето настало,
В полдень дождик слепой оросил
Зеленеющий куст краснотала
И шершавые листья осин.
Пробежался босой по песочку
И прошлепал по глади речной.
За какой-то короткий часочек
Подружился со всей детворой:
Солнце сонной ползёт черепашкой
По синеющей глади в зенит.
А лужайка цветущих ромашек
Торжествующе в небо глядит!


***

Завершается лета морока...
Паутинная нить -- мишура,
Но вплетают ее с позолотой
В косы ивы шальные ветра.
Бал прощальный устроило лето,
В вальсе кружатся ясень с ветлой,
Вот красуется клён в эполетах
Перед юной березкой-княжной!
В маскхалате роскошная осень
Совершает дневной моцион,
Ведь цветут для неё, между прочим,
Астры в бархатный бабий сезон!
Догорает огарышком вечер,
Бледно-розовый тает рассвет.
И плывёт в речке облако-крейсер
И высокой сосны силуэт.


***

Средь звёзд все ж она обозрима,
В пространстве заметна весьма,
Страдая отсутствием крыльев,
Висит одиноко луна.
В соседстве с созвездием Рыбы,
Где вечная мгла -- как беда,
Сложив обречённые крылья,
Вдруг канула в бездну звезда...
Земли притяженье осилив,
Взлетел в синеву самолёт,
И там на искусственных крыльях
Стальною машиной плывёт...
Для глаз абсолютно незрима,
На слух просто так не слышна,
На хрупких, как стёклышки, крыльях
Спустилась с небес тишина...

5. СТИХИ ДЛЯ ДЕТЕЙ

     Виктор НОВИКОВ
(г. Электросталь, Московской области)
Член Союза писателей России

ПРИГЛАШЕНИЕ К ПУТЕШЕСТВИЮ

Внимание! Внимание!
Сегодня вы и я
Поедем в Задиванию -
Чудесные края.

Нас ждёт дорога длинная:
Налево, за столом,
Через Страну Пингвинию,
В Ковровый Бурелом,
Через Чащобы Стульные
И Подкроватный Грот:
Мы - смелые!
Мы - юные!
Вперёд, друзья, вперёд!

Нам не страшны опасности
Неведомой земли,
В зеркальном море Ясности
Мы пустим корабли.

Пиратов встретим страшных,
Разбойников лихих,
В Пещерах Внутришкафных
Ждёт Нафталинный Чих.

Мы пули не боимся,
В бою мы победим,
С пиратами сразимся -
Им перцу зададим!

Разбойников накажем -
Награда по делам!
Лицо платком завяжем
И Чих не страшен нам.

А что возьмём в дорогу?
В дорогу мы возьмём
Сухариков немного:
В кармане есть моём.

Возьмём ружьё двуствольноё,
Пистонный патронташ,
Бинокли дальнозорные
И мамин саквояж.

В него положим тапочки:
В пути переобуть,
Ещё положим лампочку,
Чтоб освещала путь,

Кружку, вилку, ножик
И компас, и часы,
Ещё сюда положим
Полкруга колбасы.

Возьмём с собою книжку:
Жаль расставаться с ней.
И место есть под крышкой
Подаркам для друзей.

Возьмём игрушки, шоколад,
Из вазочки грильяж...
Эх, жаль, немного маловат
Мамин саквояж...

Бежит дорога дальняя -
Кончается она.
Ну, здравствуй, Задивания -
Чудесная страна!

               
НА ПЛАНЕТЕ ВЕЛИКАНОВ

На планете великанов
Всё не так, как у землян,
На планете великанов
Даже карлик великан.

Наша Мурка там как львица,
Мышь - как наш дворовый кот:
Всё равно она боится,
Если Мурка подойдёт.

Там букашки словно пташки,
Я бы ростом с папу стал...
Там из-за разбитой чашки
Я в углу бы не стоял...

               
        ЧУДО-ЧУДИЛА

Чудо-чудила
По дому ходила,
По дому бродила,
Со мной говорила:
        Я - Чудила умная,
        Умноая-разумноая,
        Пусть я непослушная,
        Но зато нескучная!

Чудо-чудила
Посуду не мыла,
А чашку разбила
И мне говорила:
        Я не виноватая,
        Чашка-то крылатая,
        Чуть не улетела -
        Я поймать хотела!

Чудо-чудила
В лужу угодила
Нам объяснила:
- По небу я ходила.
        Небо было синее,
        Близкое, красивое,
        Только жаль, что мокрое,
        Очень вся промокла я.

               
         ССОРА

- Ты плохая!
  - Сам плохой!
- Ты такая!
  - Сам такой!
- Ты жадюга!
  - Жадный сам!
- Я тебе
  играть не дам!
- Я сама
  играть не буду!
- Ты страшнее
  чуда-юда!
- Ты...  А ты...
   Ты - дракопед!
- А такого слова нет!
- Есть такое!
   Есть, есть, есть!
А тебе его не съесть!
- Ладно,
   есть такое слово.
Ну, давай
   ругаться снова?

               
     БУТЕРБРОД

Коля бежал,
Споткнулся - упал.
Лена его догоняла
И на него упала,
А я уже больше для смеху
На них навалился сверху,
Получился такой бутерброд.
Но Коля коленку трёт
И с болью никак не справится:
Ему бутерброд не нравится.
Ты, Коля, прости,
И не грусти,
Конечно, коленку жалко,
Но это ж игра - догонялка!
Хочешь,
    я специально для вас
Тоже споткнусь
     прямо сейчас?

         
      ТУЧА

И не правда!
Я не плачу!
Неужели не поймёшь?
Я же - туча.
Слёзы значат,
Что идёт из тучи дождь.

            
 ЗЕРКАЛА

Туча дождик пролила,
Настелила зеркала,
В каждом - солнышка немножко
И конечно я — Серёжка!

               
 Я РИСУЮ НА АСФАЛЬТЕ

Я рисую на асфальте:
Вот дворец, а вот принцесса
В самом лучшем бальном платье,
Только пёс без интереса
На принцессу поглядел,
Нет нужды ему до платья:
"Очень-очень бы хотел
Кость сегодня поглодать я!
Гав, принцесса, дайте кость!"
Нарисую - мне не жалко.
Вот идёт к принцессе гость,
А в руке у гостя трость
(И совсем-совсем не палка!),
Так положено ему,
Потому что гость заморский.
Это кто там, не пойму,
Посмотрел вдруг из-за ёлки?
Ах, да это же колдун -
Лютый враг всему живому!
Он явился на беду,
Хочет принцу молодому
Видно пакость учинить!
Только этому не быть!
Злому клетку нарисую
И волшебный к ней замок,
Щёлку мелкую такую,
Чтобы он сбежать не смог...
Это - ровная дорога,
А на ней - карета,
И цветов на поле много,
Потому что - лето.
Это волк: ему намордник
Буду рисовать...
Погодите, тётя-дворник,
Веником махать:
Этот волк, хотя и страшный,
Но совсем не злой,
Он из сказки той, вчерашней...
Погодите! Ой!
Погодите, не метите!
Неужели вы хотите
Сказку замести?
Даже волк, вы поглядите,
Встал вам на пути.
Хочет принцу подарить он
Быстрого коня...
Не метите! Подождите
Вы чуть-чуть меня.
Запрягу коней в карету
(Вот какая я!),
Принц с принцессой в ней уедут
В дальние края.
Там у них случится свадьба,
Вот! А вы метлой.
Вам бы только помахать бы...
Всё. Пошла домой…

      
ЧЕТЫРЕ ЛИМЕРИКА ОТ ВАЛЕРИКА
1.
Жил-был Валерик в доме у скверика,
Решил написать он четыре лимерика,
Но как их писать
Никто подсказать
Не может Валерику в доме у скверика.

2.
Встретил Валерик однажды комарика,
Что крепко держался за ниточку шарика,
Хотел поздороваться, но не успел:
Шарик с комариком вдруг улетел,
И больше не встретил Валерик комарика.

3.
Валерик настукивал на барабане
Любимую песенку девочке Тане,
Но Таня оглохла от этого стука.
Валерик подумал: "Опасная штука -
Любимая песенка на барабане..."

4.
Валерик решил приготовить печенье,
Сахар достал и мёд, и варенье,
И джем, и какаю, и всё замесил,
А про муку почему-то забыл,
А без муки-то какое печенье?..
               

         
  СЧИТАЛОЧКИ

ПРО КАКАДУ

Ты не прячься, какаду,
Всё равно тебя найду
В Африке, в Америке
Или в нашем скверике


ТРИ СОБАКИ

На базаре три собаки
Покупали кулебяки,
Дома глянули в пакет:
Кулебяк в пакете нет,
Там лежали козинаки.
Огорчились три собаки.

ИНОСТРАНКА

Я - Иван,  а ты - Иванка.
Говорят, ты - иностранка,
Мы живём в одном дворе,
Иностранцев нет в игре,
Мы едины, мы дружны,
Потому что ИГРУНЫ!

ПЕТУШОК

Петушок, не пой так рано,
Не буди в хлеву барана,
В стойле не буди коня
И в спаленке меня!

               
     ПРОПАЛО УТРО

Как-то утром просыпаюсь:
Что такое? Утра нет!
Ничего не понимаю:
Где же розовый рассвет?

Где мой друг - весёлый зайчик?
Он подушку мне топтал...
Так темно! Что это значит?
Может я ещё не спал?

Нет подушки, одеяла,
А пощупал - вот они...
Даже комната пропала...
Хоть бы кто зажёг огни!

Кто-то вдруг прошмыгал шустро,
Мамин голос вдруг сказал:
- Что, проснулся? С добрым утром!
Открывай скорей глаза!

               
            ПРО КОТА

Я читала коту про кота,
Он не слушал
          и шарик катал.
Ах, какой же ты, кот, непоседа!
Вот оставлю тебя без обеда!
Кот ответил:
         "Мне кажется лично,
Мяу, это не
       педа-го-гично!"

            
АРБУЗ И КАРАПУЗ

Наш весёлый карапуз
Прикатил домой арбуз,
Только вот из-за арбуза
Не увидишь карапуза.

            
 ЭТО ЧТО ТАКОЕ?

Это что ещё такое,
Не игрушка, а живое?
Глазки насторожены,
Тебя погладить можно ли?
Тебя не понимаю,
Что ты сказала? Мяу?

               
               ЧТО Я ХОЧУ?

Что я хочу?
Чтобы солнце с утра
В окошки мои входило,
Чтоб новому дню
       кричали "Ура!"
Воробьи-шалуны-заводилы,
Чтоб синее утро
       из маминых глаз
Меня добротой согревало,
Чтоб мама меня целовала, смеясь,
И завтрак на стол подавала.
          А ты разве хочешь другого?

Что я хочу?
Чтоб до школы меня
Проводил наш дворовый Прошка.
Ему бутерброд я отдам, не дразня,
И с ним поиграю немножко,
Поглажу, за ушком его почешу -
Вильнёт он хвостом и залает.
Я рад бы остаться с ним,
        только спешу,
В школу, боюсь, опоздаю...   
          А ты разве хочещь другого?

Что я хочу?
Чтоб учительница
В костюме пришла тёмно-синем,
Чтоб Колька принёс для грузила свинца,
Чтоб Верка списать не просила.
Не жалко тетради:
      хочешь - смотри,
А списывать - это нечестно.
Ещё я хочу, чтобы пело в груди
Самую лучшую песню!..
           А ты разве хочешь другого?

Что я хочу?
Чтоб играли в футбол
После уроков мальчишки,
Чтоб дождик весёлый
      нежданно пошёл,
Промыл наши ссадины, шишки,
И сразу чтоб солнце сияло опять,
Был радугой город увенчан...
Так много мне хочется - не сосчитать,
          Тебе разве хочется меньше?   

6. СКАЗКИ

Теяра ВЕЛИМЕТОВА
(Московская область, г. Видное)
Член Союза писателей России


КАК ДАНЯ С ДЕДУШКОЙ СПАСЛИ ЛОСЕНКА


Жил-был в Москве один поп-музыкант, высокий ростом и широкий в
плечах. И дали ему прозвище Лось. На концертах в ночных клубах, где
он пел с рок-гитаристом, была одна молодежь. Когда он пел под «фанеру»
или просто громко мычал под тяжелую музыку: «Мао-о-о, моу-о-у», в
фонограмму были включены настоящий рев лосей, то публика прихо-
дила в восторг и тоже издавала лосиные звуки под неистовый топот ног.
Он быстро разбогател, построил себе особняк в Подмосковье. Но
друзья сказали, что хоромы его шикарные и богатые, а вот чего-то не
хватает. Мол, сейчас очень модно держать в прихожей богатых домов
настоящее чучело какого-нибудь зверя: медведя, оленя, лисицы или
барсука. Так как псевдоним его Лось, то можно заказать чучело этого
животного – как признак роскоши и изысканности.
Поп-музыканта познакомили с настоящими браконьерами, убийцами
диких животных. Надо сказать, когда у Лося появились большие деньги,
он решил, что ему все дозволено. Два браконьера дали согласие за очень
хорошее вознаграждение доставить настоящего лося «его величеству»,
любимчику молодежи, которому недавно исполнилось 30 лет.

Браконьеры жили в нескольких десятках километров от Москвы, в
поселке. И жилось им очень вольготно. У них было все: аэросани, вез-
деход, ружья, всякие капканы для ловли животных, бинокль, даже
ружье, стреляющее снотворным. Эти жестокие люди выполняли заказы
богачей, которым надоедали заморские блюда, они хотели потчевать
себя олениной, медвежатиной или принимать барсучий жир для укреп-
ления здоровья. Не раз эти злодеи-браконьеры подвергались штрафам,
да и то незначительным, но лишить их возможности истреблять оби-
тателей леса, занесенных в Красную книгу, не удавалось. У них было
разрешение на осеннюю охоту на волков и право на охотничьи ружья.
Недалеко от того поселка, где жили эти двуногие хищники, находи-
лось большое лесное угодье. Следил за порядком в этих местах егерь
Иван Афанасьевич (старика все звали Фанасий) со своей овчаркой Хват-
кой. Старый егерь зимой жил прямо в лесу, где у него было зимовье. За
многолетнюю добросовестную работу ему тоже подарили аэросани, би-
нокль, рацию и прочие чудеса техники, которые помогают стражу порядка наблюдать за живой природой, чтобы выловить опасных врагов,
которые уничтожают ее ради личной выгоды. Еще лесничему подарили
арбалет для дистанционного обездвижения животных при необходи-
мости. А самым большим счастьем для егеря стал телефон хорошей мо-
дели: зарядки с запасным блоком хватало на неделю. Он научился им
пользоваться. Правда, Интернета здесь не было.

Летом Фанасий жил вместе с женой в том же поселке, что и браконь-
еры, в хорошем добротном одноэтажном доме со всеми удобствами.
Дети и внуки давно разъехались. Каждый раз под Новый год к нему
приезжал самый младший 10-летний внук Данила с родителями. Вот
уже два года, как мальчик проводил Новый год в зимовье вместе с
дедом. Юный натуралист тоже мечтал стать егерем, как дед, и выловить
всех браконьеров и других губителей живой природы…

29 декабря. Утро. Невозможно описать красоту зимнего леса. Все в
инее, тонкими ажурными блестящими ниточками одеты все деревья.
Снег блестит, сверкает и переливается, словно стеклянный прозрачный
бисер. Рядом с зимовьем растет небольшая елочка, которую посадил ста-
рый егерь. Лесная принцесса словно ждет, когда же Даня проснется и
украсит ее красивыми шариками, как в прошлом году.Сорока вовсю тре-
щит, наверное, извещает округу, что приехал городской мальчик, и скоро
начнет фотографировать эту красоту. Вороны тоже каркают в знак со-
гласия. А белочки скачут по соснам, наверное, чувствуют запах гостин-
цев, которые привез столичный гость. А вот и лисица пробежала между
деревьями в поисках добычи. Словом, все проснулись, кроме Данилы.
Дед жарко затопил печь, заварил чай и разбудил внука. Сначала так
не хотелось горожанину вставать, он был одурманен волшебным сном
в лесной глуши под хруст горящих поленьев в печке. Потом вспомнил,
что его ждет встреча с настоящими лосями и другими обитателями леса.
Дед с внуком быстро позавтракали, выпили горячий, вкуснейший –
волшебный травяной чай из родниковой воды, водрузили на сани
целый мешок соли, коробку орехов и семечек. Орехи и семечки собрали
для Данилы ребята из четвертого класса, его одноклассники, в обмен
на снимки, которые он должен был сделать в зимнем лесу.

Какая непередаваемая красота ехать на аэросанях по зимнему лесу!
Свежий мороз так и бьет мальчику в лицо, он пробивает его насквозь,
и от этого Данила получает неописуемое наслаждение, совсем не то,
что от этих интерактивных игр в душном городском помещении.
Сани остановились на опушке леса возле стога сена.

– Деда Фаня! А где лоси? – спрашивает Даня.
-- Какой же ты нетерпеливый! Вот вы все такие городские, вечно то-
ропитесь, – с деловитым видом отвечает старик, вытаскивая из мешка
кусок соли, и кладет его на стоящий рядом пень.
Они вместе за каких-то два часа разложили гостинцы для лесных оби-
тателей: орешки и семечки для белочек и птиц на кормушки, которые
смастерил сам егерь, а соль для лосей – в специально отведенные места.
Погода слегка испортилась, и они вернулись в зимовье. Даня с дедом
сфотографировали друг друга, как они раскладывали соль для лосей,
орешки для белочек, семечки для пернатых. Ведьмальчик должен сделать
презентацию вшколе для предмета «Окружающиймир».УчительницаЛа-
риса Константиновна обещала его работу выставить на конкурс по теме
«Что надо сделать, чтобы помочь животным выжить в зимнее время».
Все было хорошо, после обеда оба охранника живой природынарядили
елочку, растущую возле их скромного жилища.Хватка, видимо, обиделась
на них, что не взяли ее в лес. Она не выходила из будки и ждала, когда же
хозяин даст ей погрызть косточку, хотя и не была голодна.

…Наступила ночь. Лосиха со взрослым уже детенышем устроилась
ночевать около стога сена. Лосенок стал просить:
– Мама, я еще хочу эту соль, она такая вкусная! Это опять нам поло-
жили двуногие звери – люди?
– Да, сынок! У нашего хозяина приехал из города замечательный
внук, нам об этом протрещала Сорока! Надо подойти нам к нему по-
ближе! А соль полижешь, когда наступит рассвет.
– Мама! Ведь нас никто не тронет, волков здесь нет, ведь сама гово-
рила, что они все убежали!
–Да, правда, сынок, они испугались нашего доброго хозяина и убежали.
– Ну вот видишь! Мне бояться нечего!
– Ох! Ох! Сынок, есть очень коварные хищники, которые прячутся
и убивают огненным маленьким шариком-пулей. Они тоже люди! Ведь
твою бабушку они убили.
– Мама я не понял, а люди – хищники или нет?
– Разумный человек хороший. Он давно понял, что высшим суще-
ствам не жить без нас. Он называет нас братьями меньшими.
– Тогда кого мне бояться? – перебил самку ее детеныш.
– Говорю тебе, среди этих двуногих есть очень опасные и коварные –
наши враги! Темболее, чтоСорока сообщила, как они крутились тут вече-
ром, но никого не убили. Наверное, испугались нашего хозяина и уехали.
Наступило утро. За ночь выпал небольшой снег, погода стояла в лесу
тихая и морозная. Солнце еще не взошло, только заря горела яркой
полосой. Данила все спал, а дед как обычно стал топить печку, которая
за ночь слегка остыла. Вдруг старик услышал рев лося. Хватка стала
лаять громко, вороны кричали и каркали целой стаей, сорока трещала:
тревога, пришла беда!
Опытный лесничий быстро оделся, снял с поводка верного своего
друга, схватил ружье и арбалет. Внук встал и тоже быстро оделся. Ста-
рик не хотел его брать, но не смог отказать будущему экологу. Даня
успел взять мобильник, чтобы сфотографировать то, что случилось.
Мальчик понял, что в лесу – несчастье. Все трое быстро доехали на
санях до лесной опушки, где раздавались крики животных, которые
звали на помощь человека-друга.
Стояли сумерки, волшебные тени предрассветного утреннего леса
так и мелькали перед мальчиком, пока они за считанные минуты до-
брались до места, где произошло чрезвычайное происшествие. Уже по
всему лесу раздавался громкий рев лосихи и крики ворон. Наконец
наши спасатели увидели страшную картину: нога лосенка попала в кап-
кан около пня,где вчера егерь с внуком положили большой кусок соли.
Бедный детеныш извивался в капкане от боли и сильно поранил себе
ногу, пытаясь встать. Дед быстро взял арбалет, усыпил животное и стал
вызвать службу спасения, пока внук фотографировал происходящее.
Лосиха замолчала. Она почувствовала, что ее детеныш будет спасен. Во-
ронытоже успокоились и разлетелись по лесу. Только сорока еще громче
стрекотала и извещала еще об одной беде, которая вот-вот должна слу-
читься. Опытный старый охотник уловилшуммотора аэросаней, которые
все ближе и ближе приближались к ним. Браконьеры, слегка подвыпив-
шие и ничего не подозревавшие, прибыли на ту самую опушку леса, где
вчера они поставил капкан.Дед приготовил арбалет, юныйфоторепортер
включилмобильник.Когда аэросани приблизилось, две снотворные инъ-
екции попали одна за другой в любителей незаконной охоты.
Аэросани еще две минуты ехали сами и упали в снег. Вот-вот должна
была прибыть служба спасения диких животных с ветеринаром и ин-
спекторы лесного хозяйства, чтобы забрать двуногих хищников. Даня
гладил спящего лосенка, а дед ругался на своих противников, которые
уже храпели и ничего не соображали. А лосиха нежно облизывала
своего детеныша и была уверена, что люди его вылечат и вернут ей.
…Прошло две недели. У браконьеров конфисковали все, начиная от
охотничьего билета до аэросаней, и заставили заплатить большой штраф.
На этот раз они не смогли выкрутиться: снимки московского школьника
стали свидетельством их коварного промысла.

  Известный поп-музыкант Лось остался без чучела. Старому лесничему
Ивану Афанасьевичу подарили хороший зимний служебный костюм с со-
гревающим термобельем. Наш юный следопыт получил две грамоты: одну
от директорашколызапроект «Какмыс дедомспасалилосенка от браконь-
еров», а другую с ценным подарком от службыспасения диких животных.
Все время, что лосенок находился в амбулатории для животных и
приходил в себя, чтобы вновь самостоятельно ходить, лосиха почти не
отходила от того места, где забрали ее раненного детеныша. Дед часто
смотрел в бинокль на страдающее животное и замечал, сколько грусти
в этом божьем создании, которое ожидало своего отпрыска. Инстинкт
материнства выше всяких чувств, будь то человек или зверь.
Вскоре сорока оповестила всех лесных обитателей о возвращение ло-
сенка к маме-самке и наказала, чтобы все были заняты своим делом, а
именно – прожить зиму и встретить весну. Животные лесного угодья
были уверены в завтрашнем дне, теперь никакой хищник их не тронет,
будь он четырехногим или двуногим.

Дорогие ребята! Мы надеемся, что никто из вас не станет браконь-
ером или контрабандистом. А пока по примеру Данилы вешайте по-
больше кормушек в лесу или в парке в зимнее время. Ведь это не так
трудно, насыпать семечек для зимующих птиц или орешек для белочек
и повесить кормушки в видных местах. Вы внесете пусть небольшой,
но значимый вклад в дело сохранений диких животных и птиц.


ВЕНЕРИН БАШМАЧОК

Поезд следовал из Хабаровска в Москву. Он остановился на одной
из станций – в небольшом таежном поселке. Был прекрасный летний
денек. Местные бабульки продавали пассажирам пирожки, еще теплую
вареную картошку с маслом, посыпанную зеленью. Но самым большим
спросом пользовались цветы – ландыши и венерин башмачок. Ланды-
шей было еще много, а букетов венериных башмачков очень мало, и
стоили они гораздо дороже. Но все равно их быстро начали раскупать.
Пассажирам надо успеть вернуться в вагоны, ведь поезд отправлялся
через 20 минут.

Алеше было 9 лет, он впервые ехал с мамой в поезде в Москву к стар-
шей сестре Алене, которая вышла замуж в столице за молодого уче-
ного-ботаника. Сестра им постоянно высылала деньги и просила,
чтобы они ни в чем не себе не отказывали. Брату так захотелось угодить
своей сестре-москвичке.
Он подошел к бабуле и купил на свои накопленные деньги пять штук
нежных венериных башмачков. Они напоминали изящные туфельки.
По легенде, богиня любви и красоты Венера потеряла в лесу туфельку.
На месте, где она упала и вырос цветок, который назвали «Венерин
башмачок».
Старая женщина продавала цветы прямо с корневищем, завернутые
в мокрую тряпочку, и велела ее постоянно мочить, чтобы не высохли.
Мальчик знал, что эти растения занесены в Красную книгу, но ничего
не мог сказать бабушке, которая продавала их. Рядом со старушкой
стояла белокурая маленькая девочка лет семи или восьми. Она сама
была похожа на нежный цветок, и Алеша впервые не смог отвести глаза
от девочки – так она ему понравилась. Мальчик спросил у пожилой
женщины:
– А посадить их можно в горшок!
– Конечно, можно, милок. Кроме того, если тебе удастся их размно-
жить, то они зацветут только через 15 лет и принесут счастье: встре-
тишь такую же красавицу, как сама богиня Венера!
Алеша сел в вагон, и белокурая девочка махала ему вслед, пока стан-
ция совсем не исчезла из виду. Мальчик поставил цветы в пустую стеклянную банку и всю дорогу добавлял воды, не забывая про наказ ба-
бушки, что они все время должны быть влажными.
На Ярославском вокзале было море народу, у Алеши чуть не закру-
жилась голова. Их встречал муж сестры Максим, небольшого роста, ху-
дощавого телосложения, в очках. Мальчику показалось, что его
сестра-красавица совсем не подходит ему, но промолчал. Алена с Мак-
симом жили в Подмосковье. Дома сестра подала на стол много вкусного.
Все сели, мальчик робко подошел к сестре и подарил ей прямо в банке
удивительно-нежные цветы. Максим не то побледнел, не то удивился.
– Это же – венерин башмачок! Они стали исчезать! Не надо было их
срывать! – возмущался молодой ученый.
Алеша объяснил ему ситуацию, и зять попросил отдать ему баночку
с редкими исчезающими растениями, которых не пощадили люди. Он
знал, как их надо выращивать.

Каждый год летом приезжал Алеша к сестре и вскоре крепко подру-
жился с Максимом. Но больше он никогда не встречался с той бабуш-
кой и ее внучкой на маленьком железнодорожном вокзале, да и
венерин башмачок никто не продавал – цветы эти просто исчезли. Про-
давали только ландыши.
Алеше исполнилось 17 лет, он получил аттестат зрелости с хорошими
оценками и поступил в Тимирязевскую академию. Парень жил у сестры
в Подмосковье, он очень уважал Максима, который недавно получил
ученую степень доктора биологических наук и преподавал в академии
на факультете «Охрана живой природы». Алеша тоже стал учиться на
факультете, где преподавал зять.
Все эти годы он никак не мог забыть белокурую девочку: часто пред-
ставлял ее уже взрослой. Парень решил поехать домой на майские ка-
никулы. Он заказал плакат, чтобы повесить его на том знакомом
вокзале и, может быть, отыскать свою давнюю знакомую.
Московский студент, чтобы сэкономить время, полетел сначала в Ха-
баровск, затем поехал поездом. И сошел на той самой станции. Началь-
ник вокзала, приятная женщина в преклонном возрасте, разрешила
парню повесить плакат, пока еще не зацвели ландыши, даже дала по-
мощников. Через час на вокзале под большими часами был прикреплен
плакат впечатляющих размеров. В жирном красном квадрате было
крупно написано: «ТОВАРИЩИ БАБУЛИ И ИНЫЕ ГРАЖДАНЕ! С
ЭТОГО ДНЯ УСТАНОВЛЕНА КАМЕРА НАБЛЮДЕНИЯ! КТО БУДЕТ
ПРОДАВАТЬ ЛАНДЫШИ – ШТРАФ В РАЗМЕРЕ ПЕНСИИ ИЛИ 5
ТЫСЯЧ РУБЛЕЙ!"

Алеша так и не нашел свою давнюю красавицу, зато помог остано-
вить гибель ландышей в тайге.
…Прошло пятнадцать лет с того момента, как Алексей Петрович,
теперь уже аспирант и преподаватель Тимирязевской академии,
впервые приехал в Москву с букетом венериных башмачков. Все
время он посвящает выращиванию редких цветов, в том числе лан-
дышей и венериных башмачков, тех самых, которых спас от гибели
Максим, а теперь профессор Максим Петрович. Их так и зовут на
кафедре, Петрович старший и Петрович младший, конечно, за
глаза.
…В Москве стояла удивительно солнечная и теплая погода. Сту-
денты Тимирязевской академии сдавали экзамены. На кафедре
«Охрана живой природы» почти все будущие экологи отвечали ус-
пешно. Усталые и счастливые Петрович старший и Петрович младший
пошли в учебно-производственный отдел Ботанического сада имени
С.И.Ростовцева – в ту самую любимую оранжерею, где они разводили
венерины башмачки.
Когда они увидели свои любимые растения, за которыми ухаживали,
как за малыми детками, профессор весь вспотел, а Алеша, как маль-
чишка, прыгал от радости: «Победа, они зацвели! Петрович! Посмот-
рите, какие они красивые!».
Профессор наклонился, рассматривая цветы и вдыхая аромат, и по-
бедным голосом медленно произнес:
– Ах, как же они пахнут, настоящей ванилью! Завтра надо сюда сына
привести и показать эту красоту!
– Петрович, пожалуйста, можно, один я выкопаю и посажу в горшок,
хочу сделать подарок сестре, ведь вы же у меня забрали мой букетик 15
лет назад, заодно мы покажем его и студентам.
– Ладно, только, этот подарок будет жене и от меня тоже!
А венерины башмачки стояли и улыбались им, один был краше дру-
гого. Целый ряд удивительно-нежных растений высотой около 40 см,
с крупными фиолетово-розовыми цветками, с сеткой малиновых
жилок, один из лепестков напоминал изящную красивую женскую ту-
фельку.
Алексей осторожно выкопал их с корневищем и посадил в один из
горшочков, которых здесь было много для рассады ландышей.
По дороге домой они решили отметить это событие, которого ждали
15 лет. Зашли в знакомое кафе, где они уже давно не были, сели за сто-
лик и заказали разных вкусностей
– Представляете, осенью, мы соберем семена наших красавчиков и
рассадим их, а потом, может быть, отвезем их обратно на свою эколо-
гическую родину, и ни одна бабуля, ни один турист не сможет нарвать
их. Везде установим камеры, – говорил Алеша, но видно было, будущий
ученый чем-то огорчен.
– Друг мой, надо сознание людей менять, а не пугать их штрафами и
камерами слежки! – заметил Петрович-старший.
– Можно, я уберу со стола грязную посуду, принесу вам десерт, – ска-
зала молоденькая официантка, не отрывая глаз от горшка с цветком, –
какой же он красивый! – добавила белокурая красавица.
Алеша смотрел на нее ошеломленный. Нет, он не мог ошибиться! Это
она!
– А мы с бабушкой когда-то продавали их! – вздохнула прекрасная
незнакомка.
А почему незнакомка? Нет, она знакомая! Потерялись два человека,
а через 15 лет нашлись, благодаря венериному башмачку, а может быть,
предсказанию старой бабушки.

  7. ПАМЯТЬ

6 сентября День памяти Александра Васильевича Панкратова, создателя литературного журнала "Белые снегири".

Александр ПАНКРАТОВ

НЕ ОСТАВИТ НАС БОГ

Самочувствие так себе --
                вроде неплохо, --
Вновь вернул меня к жизни
                хирургический нож.
Пусть полста моих лет
                изжевала эпоха,
И пробила мне сердце
                грязно-едкая ложь.
Пересилил я все,
                но судьба на изломе.
Цель опять далека,
                ах, как это мне жаль!
Ведь на полном скаку
                остановлены кони,
Лишь в испуге храпят, --
                затуманена даль.
Сил уж нет добрести
                до тепла и уюта,
И любовь не горит
                путеводным огнем.
Все же сбиться с пути
                непростительно глупо --
Не оставит нас Бог -- добредем,... доползем...


***
Меня всю жизнь тянуло к людям.
Но не везёт -- живу один.
Я -- откровенен, дружелюбен,
Как и любой христианин.
Я помогу развеять тучи,
Готов просящему подать...
Но сам я -- очень невезучий,
Доверчив очень, вот беда.
Иной мне скажет: "Ты беспечен..."
Зачем, мол, столько простоты?
А я лишь просто в каждом встречном
Ищу оттенки красоты.
А что обманут --
                ну так что же!
Пусть в этом будет Бог судья.
На Свете Том, вполне, быть может,
В грехах прощенным буду я.


ЧТО ПОСЕЕШЬ -- ТО ПОЖНЕШЬ

Что посеешь -- то пожнешь.
Это всем известно.
Если весел и поешь --
Сочинишь и песню.
Коль к кому-то ты в беде
Проявил участье, --
Возвратится то к тебе,
Принесёт и счастье.
А поддались вы словам
Злобным, неприятным, --
Возвратится снова к вам
Это зло обратно.
Всем пора бы знать давно:
Лишь добро творите!
К вам вернётся все оно,
Только подождите.


МОИ СТИХИ

Вечность
               с жизнью тленною,
Солнце и туман,
И любовь с изменою,
Правда и обман,
Светлое и тёмное,
Святость и грехи,
Белое и чёрное --
Вот мои стихи.

ЧТО ЕСТЬ СЧАСТЬЕ?

Счастье - это постель и кров,
Это радость твоих гостей.
Счастье - это миллион потов
И тыщи бессонных ночей.
Счастье -- когда тебе
Во тьме засияет свет.
Счастье -- когда в беде
На помощь придет сосед.
Счастье -- это когда
Ты многим и сам помог,
Тебе благоволит Судьба,
Хранит Всемогущий Бог.
Счастье -- когда ты любим,
В ответ можешь то же сказать.
Счастье -- когда другим
Честно смотришь в глаза...


ВДОХНОВЕНЬЕ

Благо борется со злом,
Тьма побита светом...
Как бы только обо всем
Рассказать об этом?
Что гадать? Мы знаем все:
Прежде -- было Слово...
Быстро к столику присел
И пишу я снова,
Авторучкою шурша
По бумаге смело.
Улыбается душа
И ликует тело.
Чисты мысли, цель ясна,
Исповедь -- лавиной.
За окном звенит весна
Трелью соловьиной...


ЕЩЕ НАДЕЮСЬ Я НА ЧТО-ТО

Ещё надеюсь я на что-то,
Чего-то я упорно жду,
А все вокруг -- одно болото,
И по нему с трудом иду.
Жизнь тяжела, одни невзгоды,
С трудом ищу упор для ног.
Разнепогодилась погода,
Устал, качаюсь, весь измок...
Не ждёт меня любовь земная,
Не ждёт меня земной уют
Другой исход, судьба иная,
Меня, естественно, найдут...


НОЧЬ ПОСЛЕ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА

В дремоте лес.
                Небес молчанье.
Медведиц парный силуэт.
Они, под звёздное мерцанье,
Танцуют в небе пируэт.

Мороз проходит по заборам.
Его зубов я слышу щелк.
А над взметнувшимся собором --
От облаков волнистый шёлк.

Тихоня ветер /не проказник!/
Сидит под крышей, не дыша...
На небесах сегодня -- праздник.
И у меня поёт душа.

Играют звёзды в кошки - мышки,
У Водолея -- ковш вина.
К нему, в своем наряде пышном,
Плывёт лебедушкой Луна.

Стрелец давно стоит на страже:
А вдруг взбунтуется Дракон?
...Весь день сегодня будоражил
Нас колокольный перезвон:

Ведь в этот день,
                как все мы знаем,
У православных --
                торжество.
Мы ежегодно отмечаем
Его, Христово,
                Рождество.


В ОТЧЕМ ДОМЕ

Мой край родной, мой отчий дом.
Ты -- боль моя, моя утеха.
Пусть в гости,
Пусть с большим трудом,
Я все равно к тебе приехал.

И твердо знаю лишь одно --
Я навестил тебя как друга
И, распахнув твоё окно,
Вдыхаю мятный запах луга.

Плывут по небу облака,
А я поднялся очень рано.
И вкус парного молока --
В разливе сизого тумана...


ВОЗВРАЩЕНИЕ В ДЕРЕВНЮ

Лишь вчера Комсомольская
                площадь
Для меня была -- бурный омут.
А сегодня знакомою рощей
Я шагаю к родному дому.
Я шагаю берёзовой чащей,
Тихо птица вздыхает во сне.
И деревья листвой шелестящий
Наклоняются тихо ко мне.
Предрассветной дремотою скован,
Чуть колышется лёгкий эфир.
Здравствуй, здравствуй,
                родное Сосково --
Детских лет моих прожитый мир!
Не хватило мне, видимо, места
В этом крае и в доме отца.
Мой маршрут -- от востока до Бреста.
И на Север... И так без конца.
Дороги мне просторы колхоза,
Только редко бываю я тут.
Мне сродни теперь свист тепловоза
И вагонных колес перестук.
Но в деревне намного все проще.
И с тоскою о крае родном,
Я вернулся, родимая роща!
Я вернулся, родительский дом!