В шаге от беды

Солнце нырнуло за рощу и догорало там, как это обычно бывает по вечерам.
 
В это время на восточной стороне двора разгоняя сумерки полыхало несколько легковых автомобилей. Большинство жильцов окрестных домов азартно снимало происходящее на камеры мобильных телефонов и иных электронных устройств. Одна из машин эффектно лопнула, когда пламя добралось до бензобака. Двое мужчин на смежных балконах верхнего этажа переглянулись, не прекращая видеосъемку.
 
Алексей, чей балкон был ближе к горящим машинам, поднял вверх большой палец. Его сосед Александр в ответ приложил руку к щеке тыльной стороной ладони, показывая что пора бы  отходить ко сну.
 
Несмотря на желание спать, Саша задержался на несколько минут, периодически приглаживая рыжие волосы у себя на макушке и продолжая наблюдать ту драму, что развивалась внизу. К пожарным и полицейским машинам добавилась ещё и "скорая", которая увезла с сердечным приступом хозяина сгоревшей машины.
 
***
 
Следующим вечером Александр зашел в гости к Алексею. Погода была прекрасная, и мужчины сели пить пиво на балконе, пока их жёны и дети дышали свежим воздухом в парке.
 
-Ну, и как здесь жить? - возмущался Саша. - Пока орки друг друга взрывают - не проблема, но к нам-то зачем лезть?
 
-Да, говорят, у них снесли что-то незаконное. Вот они и решили повозникать.
 
-Ну, "правильно": сначала они строят, как им вздумается, а потом мы им виноваты, когда мэрия сносит, - Саша вздохнул и посмотрел на юго-восток.
 
Совсем рядом, буквально в сотне метров к югу от их пятиэтажки, начиналась арабская деревня. Однако с того места, где мужчины сидели, было видно только пару домов. Вот если бы Александр не поленился встать и подойти к перилам, то панорама открылась бы во всей красе.
 
С одной стороны было бы видно большую часть их района, состоявшего из пяти-, девяти- и четырнадцатиэтажных зданий. С другой - двух-трехэтажные дома арабов. Иногда эти жилища были похожи на небольшие дворцы, а иногда - на сараи. Что интересно, оба типа построек встречались как в северной части деревни, так и в южной. Последняя была застроена сплошь нелегально, поэтому Александр именовал её "Пристанищем диких орков".
 
На самом деле, жившие там арабы являлись вполне себе полноправными гражданами. Вот только с муниципалитетом у них, по понятным причинам, регулярно возникали проблемы. В ответ на штрафы и прочие санкции начинались как совершенно легальные демонстрации, так и откровенно незаконные беспорядки.
 
Александр повернулся обратно к соседу, пытаясь вспомнить что-то интересное, связанное с арабами. Алексей был замечательным слушателем: он не только с интересом воспринимал информацию, но ещё и забывал её относительно быстро. Поэтому Саша мог примерно каждые полгода снова и снова пересказывать что-нибудь из, скажем, истории Средних веков. Высшее техническое образование не мешало ему иметь еще и целое море знаний по гуманитарным предметам.
 
Что же такого интересного вспомнилось Александру в связи со вчерашним феерическим безобразием? Мысль ускользала, потому что в голове господствовала вечерняя усталость, а в желудке - пиво. Он хотел рассказать что-то на тему "1000 лет назад они дали миру такие слова как алгебра и Альтаир, а теперь посмотри, что от них осталось!" Но была ещё какая-то информация, совсем свежая и гораздо более интересная.
 
-Кстати, "алкоголь" - тоже арабское слово, - пробубнил он, рассматривая бутылку с пивом, и вдруг вспомнил, что хотел рассказать "про арабов": - Слушай, я ж позавчера чуть верблюда не задавил!
 
Тут надо сказать, что происшествия с участием верблюдов случались нечасто. Животные эти всегда высоко ценились, поэтому их относительно редко можно было увидеть перебегающими проезжую часть или железнодорожные пути. С людьми это случалось гораздо чаще.
 
***
 
Когда пиво закончилось, Александр перелез через перила на свою часть крыши, а хозяин спустился на четвёртый этаж, где располагались основные жилые помещения. На пятом, кроме огромного балкона, имелись только спальня и крошечный совмещенный санузел с душем вместо ванны. Внизу были кухня, гостиная, ванная комната нормального размера и ещё две спальни. Вся эта красота была домом Алексея, его супруги и двух их дочерей.
 
Они весьма удачно купили эту двухэтажную квартиру в тот период, когда строительный бум девяностых уже закончился, а новый искусственный пузырь цен на недвижимость ещё и не думал надуваться. Даже более удачной была история возврата ипотечного кредита, изначально взятого на срок всего лишь в десять лет и, соответственно, под минимальный процент. Из-за относительно короткого срока погашения им приходилось ежемесячно выплачивать банку немалую сумму. Она была бы совершенно неподъемной, если бы не два небольших "но".
 
Во-первых, Алексей приехал из Союза не с пустыми карманами. В "прошлой жизни", до эмиграции, он был моряком дальнего плавания. Во-вторых, у него была замечательная нужная специальность: он умел управлять корабельными кранами. Поэтому на исторической Родине он быстро устроился на высокооплачиваемую работу. В море он больше не ходил, став оператором башенного крана.
 
***
 
В распоряжении Александра тоже была "своя" крыша, но она не была его собственностью. Более того, он с женой и маленьким сыном занимал только пятый этаж, а квартиру на четвёртом хозяева сдавали отдельно.
 
В отличие от бывшего моряка, Александр приехал в Израиль практически без денег. Он был чуть моложе, и опыта работы по специальности почти не имел. При этом сама по себе его профессия - инженер-электрик - была довольно востребованной. Вариантов учёбы и работы было предостаточно. Он выбрал самый, пожалуй, неожиданный, став машинистом на железной дороге.
 
Относительно высокая зарплата всё же не позволяла молниеносно накопить на квартиру, или хотя бы на первый взнос. С другой стороны, социальным условиям и разного рода льготам можно было позавидовать. После нескольких лет работы, когда оклад значительно вырос, Александр мог бы уже и купить квартиру, но мешало одно "но".
 
За редкими исключениями, люди, как правило, не склонны покупать квартиру в Израиле, если они собираются переезжать в Канаду.
 
***
 
Уже несколько лет Алексей работал исключительно в ночные смены. Платили за них больше, а работа была, как правило, легче. Внизу копошилась всего одна дружная бригада, что исключало привычную для светлого времени суток ситуацию, когда отдельно взятый подъёмный кран срочно понадобился всем сразу.
 
По пятницам, когда большинство коллег досиживало в своих кабинах несколько тягучих часов перед выходными, Лёша выпивал чашку кофе, сидя на своей крыше, а после этого обычно шёл гулять с детьми.
 
На этой неделе всё пошло не так начиная еще со среды. К вечеру поднялся сильный ветер, и ночную смену нужно было, если по-хорошему, отменить совсем. Однако начальство не удосужилось посмотреть прогноз погоды или понадеялось, что крановщик как-нибудь справиться с ветром. В результате, Алексей приехал на стройку только для того, чтобы обнаружить, что погодные условия не позволяют даже залезть на кран.
 
Пару часов он маялся дурью, сидя в офисе с ленивым ночным прорабом, который всё это время неспешно пытался принять очевидное решение. Делал он это путём коротких телефонных разговоров с начальником участка, а также длительных поисков в интернете, большая часть из которых не была связана ни с прогнозом погоды, ни с работой вообще.
 
В конце концов, Алексей был отпущен домой, причём ему без лишних споров записали, что отработано не два часа, а восемь. Не так уж плохо, но сверхурочных за этот день он, естественно, не получил. Утром погода стала улучшаться, но на этот раз ночную смену отменили, видимо, "по инерции".
 
Алексею предложили выйти на подмену на другой объект, и он сразу согласился, желая вернуть хотя бы часть зарплаты за полтора рабочих дня. Почему бы и не поработать разок в пятницу с утра? Впереди суббота - снова выходной. К тому же, Лёша успел хорошо отдохнуть. Он легко засыпал в любое время суток и совершенно не страдал бессонницей в те ночи, когда не работал.
 
***
 
У Александра пятница тоже выдалась необычная. Накануне вечером он собрал вещи на завтра и сел за стол на кухне, чтобы закончить вырезать маленькую деревянную фигурку бобра. Попутно Саша размышлял о завтрашнем рейсе - последнем перед скорым отъездом в Северную Америку.
 
Саше предстояло вести через полстраны старый дизель-поезд. Было в этом что-то символичное: ровно на такой же технике он стажировался и работал в самом начале карьеры.
 
Когда деревянный бобёр был почти готов, неожиданно зазвонил телефон, и Александру сообщили об изменениях в графике: всю последнюю смену ему выпало таскать товарные составы. Если в этой ситуации и имелись положительные моменты, то разглядеть их мог не каждый. По сравнению с маневровым тепловозом, маленький дизель-поезд был значительно легче как в смысле, собственно, веса состава, так и в смысле простоты управления. Но вместо того чтобы философствовать о плюсах и минусах случившихся изменений, Саша занялся практической стороной вопроса: положил в рюкзак запасную жилетку, чтобы завесить ею боковое окно в кабине. Эта жизненно необходимая тряпка спасала от солнца, которое даже зимой палило нещадно, а рабочее место машиниста в тепловозах капотной компоновки находилось прямо у окна.
 
Утром, проверяя длинный состав, Александр всё же задумался о позитивных моментах своего последнего рейса. Удалось найти целых два таких, хотя и с некоторой натяжкой.
 
Первый. Локомотив, переносящий жару куда лучше, чем дизель-поезд с двигателями воздушного охлаждения. Они перегревались на тяжёлых подъемах, после чего автоматика заботливо их выключала, вынуждая машиниста дотягивать кое-как на оставшихся секциях.
 
Впрочем, на отменённом маршруте гор не наблюдалось, да и погода сейчас стояла прохладная. Поэтому двигатели, плохо подходящие для израильского климата, были чисто гипотетическим минусом. В свою очередь, силовой агрегат сегодняшнего тепловоза, не страдающий подобными проблемами, имел недостаток самый что ни на есть реальный -  уровень шума в кабине. Тарахтел он так, что в окрестных домах вибрировали стёкла.
 
Второй возможный плюс заключался в наличии помощника машиниста - Саша не очень любил  ездить в одиночестве, но и тут были свои нюансы. Шмулик, с которым предстояло работать сегодня, принадлежал к   исчезающему виду специалистов. Лет 20 назад таких набрали немало. Людей тогда не хватало, поэтому трудоустраивали почти всех, кто смог худо-бедно закончить курсы. Часть из них впоследствии отсеялась как-то сама собой, из других получились в итоге неплохие техники и машинисты, но остались и такие, как Шмулик. Нельзя сказать, что он не справлялся со своими обязанностями, но есть большая разница между "справляться" и "делать свою работу хорошо".
 
***
 
Рано утром, когда Алексей приехал на незнакомую стройку, ворота ещё были закрыты. Примерно через четверть часа подъехал прораб, проверил документы и сказал пару слов по специфике объекта. Собственно, единственная особенность заключалась в наличии здесь двух кранов, радиусы которых пересекались. Такое встречалось довольно часто, например, на объекте, где Алексей работал постоянно, кранов было три. Правда, в ночную смену два из них обычно бездействовали, В то время как здесь предстояло работать в паре с коллегой.
 
Второй крановщик ещё не приехал, но ждать его внизу, чтобы познакомиться, Лёша не хотел. Он любил забираться наверх как можно раньше, чтобы немного отдохнуть перед "трудовыми подвигами". Да особой нужды в личной встрече с коллегой и не было - на каждом кране было по две рации. Их Алексей проверил первым делом, едва оказавшись на рабочем месте. После этого он покинул кабину, оказавшуюся невероятно прокуренной, и пошёл осматривать критически важное оборудование на задней стреле. Делал он это неспеша, чтобы кабина получше проветрилась.
 
Рабочие уже приехали, переоделись и даже начали перемещать кое-какие грузы, однако делали они это или руками, или посредством второго крана. Лёша сидел без дела и рассматривал окрестности в бинокль, старательно избегая наводить его на проходящих мимо девушек. Проблема с ними заключалась в том глубоком разочаровании, которое он испытывал, если девушка, показавшаяся издалека красивой, при ближайшем рассмотрении ему совсем не нравилась.
 
Конечно, можно было заняться чем-то более полезным. Или хотя бы интересным. Деревянных бобров, скажем, наделать столько, чтоб целый игрушечный лес ими заселить. Однако Лёша ничем таким не увлекался. В юности он рисовал вполне сносно, но потом забросил это дело, не найдя поддержки у своей супруги. Она была выпускницей художественной школы и его любительские работы просто не могла воспринимать серьёзно, хотя честно пыталась не судить их слишком строго. Лёша любил свою жену и не хотел её расстраивать.
 
По выходным Алексей учился играть на гитаре, но тащить инструмент с собой на кран казалось ему неуместным. На самом деле, не так уж часто случались такие вот дни, когда можно было спокойно посидеть, уделяя много времени своим хобби.
 
Вот и в эту спокойную пятницу под конец смены рабочим понадобился-таки кран Алексея. Призывы повернуть "куда-то направо и что-то там забрать" опытный крановщик привычно парировал просьбой для начала представиться и  зацепить контрольные грузы для проверки ограничителей. В глубине души он надеялся, что его оставят в покое, отложат подъём груза на потом или воспользуются вторым краном.
 
Однако, как выяснилось, второй кран не доставал до нужной точки - это объяснил Алексею второй сигнальщик. Он лучше владел ивритом, чем первый, и смог понять, о чём крановщик спрашивает. Более того, этот сигнальщик знал, что такое контрольные грузы и где они лежат. Через пару минут кран уже поднимал бетонный куб с нарисованной на нём цифрой "3", которая, вне всякого сомнения, обозначала вес груза в тоннах.
 
Закончив проверку,  Алексей вернул груз на место и стал ждать пока его отцепят. В этот момент никакой опасности кран представлять не мог, поэтому, в принципе,  можно было отвлечься на игры в мобильном телефоне или изготовление деревянных бобров. Но будучи профессионалом, Алексей себе такого не позволял. Вполне возможно, что именно его бдительность спасла жизнь стропальщика в следующую секунду, когда сильнейший удар внезапно выкинул крановщика из кресла.
 
***
 
В кабине тепловоза стоял специфический запах -  ненавязчивый, но и неистребимый. Пахло соляркой, дизельным выхлопом и застарелой грязью, прячущейся в углах да щелях. При движении длинным капотом вперёд локомотивная бригада оказывалась позади двигателя, и часть его смрадного "выдоха" неминуемо попадала в воздухозаборник кондиционера. Соответственно, запах сгоревшего топлива становился доминирующим.
 
Движение по пятницам было не очень интенсивным, но от машиниста всё равно требовалась предельная концентрация внимания. Точнее даже запредельная - ввиду наличия впереди огромной мёртвой зоны, за происходящим в которой следил не кто-нибудь, а сам Шмулик. Быстро понять, что он бубнит, Александру позволял многолетний опыт.
 
К чести Шмулика надо сказать, что он реально оценивал свои возможности и прыгать вообще головы даже не пытался. Он дорожил своей работой. Он старался делать её хорошо. Он прекрасно понимал при этом, что карьерный рост может обернуться большими проблемами, поэтому лучше оставаться неплохим помощником, чем становится плохим машинистом.
 
Плохой машинист - это катастрофа, а катастрофа означает потерю работы,  потерю свободы, а возможно и жизни. У Шмулика было пятеро детей, их нужно было кормить. Поэтому увольнение, тюрьма и кладбище не входили в его планы. С другой стороны, скромная зарплата не способствовала финансовому благополучию большой семьи. Но Шмулик получил разрешение подрабатывать, что по умолчанию было запрещено трудовым договором, и несколько раз в неделю ходил в овощной магазин, чтобы красиво раскладывать там огурцы и помидоры.
 
За неквалифицированную работу платили мало, но вместе с зарплатой жены доход семьи вплотную подбирался к среднеизраильскому. На такие деньги можно было прожить, а если учесть разные ежегодные выплаты и подарки от основного работодателя, то всё становилось вполне себе хорошо.
 
В Шмулике всех радовала ещё и возможность поболтать с ним на отвлечённые темы, когда работа позволяла. Но сегодня был явно не тот случай: из-за ремонта путей применили очень  непривычную схему оборота составов. Обычно сцепка из двух тепловозов оставляла вагоны на отведенном для этого пути, переходила на соседний и, миновав состав, цепляла его с другого конца. Но сегодня необходимая для этого стрелка не работала, поэтому к товарным поездам прицепили по одному локомотиву с каждой стороны. Получившийся "тянитолкай" в чём-то превосходил традиционную схему, а в чём-то был гораздо хуже, но главной проблемой оказалась его необычность.
 
В самом конце смены требовалось поставить вагоны в предназначенный для них тупик, а тепловозы перегнать на соседнюю станцию. Шмулик, уже изрядно уставший, пошел отцеплять состав. Он покидал кабину медленно,  словно глубоко о чем-то задумался, но сделав всего несколько шагов, стремительно вернулся.
 
Правой рукой Шмулик указывал то ли на приборы, то ли вперед по ходу движения, а левой почесывал поросший седой щетиной подбородок. Последнее обстоятельство убивало последнюю надежду понять его вербальные объяснения.
 
Александр смотрел через окно вперёд, но путь был свободен до самого горизонта.
 
Александр смотрел на пару красных лампочек, но они сигнализировали об отказах вроде "обогрев фильтра". С такими неисправностями можно было ездить неделями.
 
Александр смотрел на  Шмулика, но а тут информации было даже меньше чем от сигнальных лампочек.
 
Наконец, утомленный помощник сделал шаг вперёд и ткнул пальцем прямо в один из манометров. Машинист сделал круглые глаза, поняв ситуацию и очень отчетливо прочувствовав, что могло случиться. Впереди на путях он действительно не видел ничего опасного, но сами пути шли под уклон, на котором состав удерживали только тормоза вагонов, а давление в возушных магистралях локомотива упало до недопустимо низкого уровня.
 
Пока два тепловоза работали в сцепке, проблема с тормозами не проявлялась - на втором они работали. Но отцепи Шмуэль тепловоз сейчас, катастрофа была бы неминуема. Если бы Александр тронул многотонную машину вперед, то остановить ее было бы нечем.
 
Такие происшествия уже случались в Израиле: разогнавшись, локомотив доезжал до кривой слишком малого радиуса и сходил с рельсов.
 
***
 
Успев понять, что произошло, Алексей схватил рацию и самыми простыми словами сказал стропальщику бежать от уже отцепленного груза. Стрела крана, сначала нырнув резко вниз-вперед, ушла энергично вверх. Цепи засвистели в воздухе, но рабочий успел отскочить.
 
Алексей достал-таки лбом до переднего стекла кабины, но это была мелочь. Удар такой силы мог просто выкинуть крановщика наружу или вовсе повалить всю многотонную конструкцию. Если бы второй кран зацепил грузом конец стрелы своего более низкого собрата под немного другим углом, то неминуемо "свернул бы ему шею". Опорно-поворотное устройство, то есть тот огромный подшипник, который соединяет верхнюю часть крана с башней, не рассчитано на подобные нагрузки.
 
Конечно, Алексей очень легко отделался, но с другой стороны, довольно сильно испугался, заработав пару новых седых волос. Случались в его карьере и более сильные рывки, но здесь всё дело было в неожиданности удара.
 
***
 
Стеклянный лифт уносил Александра вниз. Посмотрев себе под ноги, бывший машинист заметил, что на нём надеты пижамные штаны. Бело-голубые, как израильский флаг или как зимнее израильское небо.
 
-Странно, - сказал мужчина сам себе, а лифт тем временем замедлился,   качнулся куда-то вперёд и закрутился словно на американских горках,  - Надо привыкнуть называть их не "американскими", а "русскими", так местные говорят, - продолжал размышлять вслух Александр.
 
Внизу проносились зелёные лужайки и голубые пруды - парк аттракционов, вероятно. Но Александр не успел понять, так ли это на самом деле. Раздался резкий неприятный звук, в котором Саша узнал сигнал будильника и тут же проснулся.
 
Пора было собираться на самолёт. Александра и его семью ждал двенадцатичасовой рейс, самый длинный в их жизни.
 
***
 
"Мне тесно здесь, к тому же, там я принесу больше пользы"
 
Лёша перечитал сообщение от бывшего соседа, отправленное ещё с израильского телефона.
Дальше - картинки из Канады, пришедшие уже с нового номера. Красивая машина на фоне канадского лета и большой одноэтажный дом - по сути, даже не деревянный, а скорее картонный.
 
Лёша задумался, бормоча себе под нос. Он тоже имел приобретенную на работе привычку разговаривать сам с собой. Задумался он о том, что никогда не жил в деревянном доме. Всю жизнь окружали или бетонные стены, или металл. Очень давно, когда он ходил в море, домом на время становился корабль.  Лёша даже скучал по нему иногда, находясь на суше. Потом кабина башенного крана тоже стала чем-то вроде дома, ведь на работе он проводил большую часть дня.
 
-Ради чего мы живем? Ради денег? Наших детей? Ради будущего? Счастья всего человечества? Стоит ли нам вертеться на месте или двигаться всё время вперёд? - бубнил Алексей, почти не слыша себя из-за  сирены. Тональность её менялась, что однозначно говорило о боевой тревоге. Громкий, почти осязаемый звук, наполнял собою всё вокруг,  пропитывая здания и деревья, взрослых и детей, кошек и собак.
 
Сирена включилась всего около десяти секунд назад, поэтому Алексей не торопился покидать свой огромный уютный балкон. В запасе было ещё около минуты до того момента, как начнут рваться ракеты, выпущенные из Газы. Вне всякого сомнения, их была целая "стая". "Совсем дикие орки" - как сказал бы о них Саша - в последнее время стреляли массированными и залпами, чтобы одолеть новые противоракетные системы своего давнего противника.
 
Одиночные реактивные снаряды, как правило, успешно перехватывались. Но когда их было много, то некоторые достигали земли, поражая без разбора арабов и евреев, русскоязычных израильтян и темнокожих их соплеменников, дворцы и скромные квартиры, военные базы и детские сады.
 
Чуть меньше минуты имел в своем распоряжении Алексей, чтобы спуститься на четвёртый этаж в детскую, которая по совместительству  являлась так называемым  "защищенным помещением". Девять квадратных метров, окруженные стенами тридцатисантиметровой толщины с герметичной дверью и окном, снабжённом толстыми металлическими "ставнями". Такая роскошь  имелась в жилищах не всех израильтян. В старых домах общие бомбоубежища располагались на первом этаже или в других местах общего пользования, а могли и вовсе отсутствовать. В таком случае, оставалось прятаться на лестничных клетках.
 
Кстати, именно там приходилось укрываться  Александру с женой и ребенком, поскольку "защищенное помещение"   имелось только на нижнем  уровне "распиленной" квартиры.
 
Алексей посмотрел на то место, где раньше любил стоять его эмигрировавший сосед.
Но балкон с западной стороны был совершенно пуст. Алексей повернулся к нему спиной, сел и стал смотреть как из-за горизонта медленно выползает солнце.