Рыжий Уфлянд

Извините, что не стих. Нет настроения писать стихи. Грустно. Хочется и самому что-то почитать приятное. Поэтому, вот из своих анналов достал прозу Довлатова. Хотя. она и не совсем проза...


***

Поэты, как известно, любят одиночество. Еще больше любят поговорить на эту тему в
хорошей компании. Полчища сплоченных анахоретов бродят из одной компании в другую...

Уфлянд любит одиночество без притворства. Я не помню другого человека, столь мало
заинтересованного в окружающих. Он и в гости-то зовет своеобразно.
Звонит:
– Ты вечером свободен?
– Да. А что?
– Все равно должен явиться Охапкин (талантливый ленинградский поэт). Приходи и ты...
Мол, вечер испорчен, чего уж теперь...
А встречает радушно. И выпивки хватает (явление при нынешнем алкогольном размахе – уникальное). И на рынке успел побывать – малосольные огурцы, капуста... И все-таки чуткий
услышит:
«С тобой, брат, хорошо, а одному лучше...»

Я об Уфлянде слышал давно. С пятьдесят восьмого года. И все, что слышал, казалось
невероятным:

...Уфлянд (вес 52 кг) избил нескольких милиционеров...
...Уфлянд разрушил капитальную стену и вмонтировал туда холодильник...
...Дрессирует аквариумных рыб...
...Пошил собственными руками элегантный костюм...
...Работает в географическом музее... экспонатом...
...Выучился играть на клавесине...
...Экспонирует свои рисунки в Эрмитаже...

Ну и, конечно, цитировались его стихи.

Уфлянда можно читать по-разному. На разных уровнях. Во-первых, его стихи забавны.
(Это для так называемого широкого читателя.) Написаны энергично и просто. И подтекст в них едва уловим:

."..В целом люди прекрасны.
Одеты по моде.
Основная их масса
Живет на свободе..."

Есть такое филологическое понятие – сказ. Это когда писатель создает лирического героя и от его имени высказывается. Так писал Зощенко (не всегда). Так пишет Уфлянд. Его лирический герой – простодушный усердный балбес, вполне довольный жизнью:

...Каждый Богу помогает,
Исполняя свой обряд.
Люди сена избегают,
Кони мяса не едят.
Гости пьют вино с закуской.
Тот под лавку загудел.
Тот – еврей. Тот, вроде, – русский.
(Каждый свой избрал удел...)

В сфере досужих интересов героя – политика, народное хозяйство:

"...Неверностью итогов в каждой смете,
заведомо неправильными данными,
не бюрократы ль извели до смерти
товарищей Калинина и Жданова?.."

Герой не чужд искусству:

"...Что делать, если ты художник слабый?
Учиться в Лондоне, Берлине или Риме?
Что делать, если не хватает славы?
Жениться на известной балерине?.."

Личная жизнь героя многогранна:

"...Она меня за жадность презирает,
поэтому-то я с другой живу.
Когда моя жена белье стирает,
я повторяю, глядя на жену:
«Ты женщина. Ты любишь из-за денег.
Поэтому глаза твои темны.
Слова, которыми тебя заденешь,
еще людьми не изобретены...»

В общем, сказ, ирония, подвох... Изнанка пафоса... Знакомая традиция, великие учителя. Ломоносов, Достоевский, Минаев, Саша Черный, группа Обэриу... Мрачные весельчаки обериуты долго ждали своих исследователей. Кажется, дождались (Мейлах, Эрль). Дождется и Уфлянд. Я не филолог, мне это трудно...

Повторяю, Уфлянд человек загадочный. Порою мне кажется, ему открыт доступ в иные
миры. Недаром он так любит читать астрономические книги.
Все говорят – экстраверт, интроверт. Экстраверт – это значит – душа нараспашку. Интроверт – все пуговицы застегнуты. Но как часто убогие секреты рядятся в полиэтиленовые одежды молчаливой сдержанности. А истинные тайны носят броню откровенности и простодушия...

Семейная драма Уфлянда тоже неординарна. Жена его, добрая милая Галя, попрекает
мужа трудолюбием:
– Все пишет, пишет... Хоть бы напился!..

Мало кто замечает, что Уфлянд – рыжий. Почти такой же, как Бродский...
Может, вылепить его из парадоксов? Веселый мизантроп... Тщедушный богатырь... Не
получается. Две краски в парадоксе. А в Уфлянде больше семи...
Помню, сижу в «Костре». Вбегает ответственный секретарь – Кокорина:
– Вы считаете, это можно печатать?
– Вполне, – отвечаю.
Речь идет о «Жалобе людоеда». Молодой людоед разочарован в жизни. Пересматривает
свои установки. Кается:

"Отца и мать, я помню,
Съел в юные года,
И вот теперь я полный
И круглый сирота..."

– Вы считаете, эту галиматью можно печатать?
– А что? Гуманное стихотворение... Против насилия...
Идем к Сахарнову (главный редактор). Сахарнов хохотал минут пять. Затем высказался:
– Печатать, конечно, нельзя.
– Почему? Вы же только что смеялись?
– Животным смехом... Чуждым животным смехом... Знаете что? Отпечатайте мне
экземпляр на память...
Почувствовал я как-то раз искушение счесть Уфлянда неумным. Мы прогуливались
возле его дома. Я все жаловался – не печатают.
– Я знаю, что нужно сделать, – вдруг произнес Уфлянд.
– Ну?
– Напиши тысячу замечательных рассказов. Хоть один да напечатают...
Вот тут я и подумал – может, он дурак? Что мне один рассказ! И только потом меня
осенило. Разные у нас масштабы и акценты. Я думал о единице, Уфлянд говорил о тысяче...
Наконец-то появилась эта книжка 2 . Двадцатилетний труд легко умещается на ладони...

И в стандартном почтовом конверте. Пошлю друзьям во Францию... Увидит ли ее сам автор? (Он живет в Ленинграде)
В конце же, цитируя Уфлянда, хочу многозначительно и грустно спросить:

"А чем ты думаешь заняться,
Когда настанут холода?.."