Грех

Грех – изначально в славянских языках соответствовал понятию ошибка, отсюда слова «погрешность», «огрех».

Грех – это действие или помышление, что не соответствует праведной жизни, морально-этическим нормам

Грех сотворён человеком, но вкус у него божественный
                М. Уэст               

Нет человека, который бы за собой не имел каких-нибудь грехов.
                Н.В. Гоголь               

Лучше согрешить и покаяться, чем не согрешить и раскаиваться.
                Джованни Боккаччо               

Грех

Во всех делах приятен грех.
Грех искушают соблазны.
Грех состоит из разных утех,
В грехе над собой мы не властны.
     Просто отдаться можно греху,
     Лететь или плыть по теченью.
     Грех оставляет в душе пустоту,
     Но рады такому влеченью.
Слабость духа греховность таит.
Нет сил от греха отпираться.
И вот уже грех над миром царит,
И манит грехом наслаждаться.

Понятие греха

Грех сотворил сам человек,
Природа такого не знает.
В грехах проводит он свой век,
Сам греховного не понимает.
        Всё что приятно, назвал он грехом.
        Хоть понимает, грех относителен.
        И воспевает высоким стихом,
        Говоря, что грех омерзителен.
Всё разделив на «против» и «за»,
Творит что-то он непонятное.
Согласно морали вершатся дела,
Понятие грех довольно  невнятное.

 
Змей искуситель

Кто он змей искуситель?               
С шёпотом призывно-страстным.               
Греховный носитель,               
Со взглядом опасным.               

Глаза как гипноз,               
Им хочется верить.               
Сам змей виртуоз,               
Душу можно доверить.               

Но нельзя доверять.               
Змей заведомо обманет.               
Но никак не понять.               
Весь разум туманит.               

И словно жертва на закланье               
Не понимая того,               
Внутри нет страданья,               
Всё для него одного.

Но интересно лишь в том,
Змеем ты меня называла.
Страсти здесь не причём,
В смертных грехах обвиняла.    

Душа же была объята грехом
Так хотела вновь соблазниться.
Как будто было всё пустяком.
Но ни как не решиться.

Горит от желаний душа,
Как хочется в грех погрузиться.
В страсти желаний она хороша
Готовая перед грехом очутится.               

И змей-искуситель грешит опять.
Сладкие речи снова витают.
Время крутится будто бы вспять.
Кольца змея вокруг удушают.

Змей искуситель над нами царит,
Кто он из нас, мы сами не знаем.
Дух греха над нами парит
И не всегда мы всё понимаем.

Адам и Ева

Первородный грех они сотворили,
Вкусив плод познанья добра и зла,
Любить друг друга они научили,
Сильной, чтоб выжигала дотла.
          Адам и Ева – люди первые рая.
          Соблазнённые искусителем змеем.
          От бесстыдства греховного сгорая,
          Обманутые Сатаною - злодеем.
Изгнал Господь их из рая,
За грех, что был там совершён.
Они же грех, на пути укрепляя,
Старались чтобы был грех в веках сохранён.

Лесной Эльф

Лесной Эльф из сказки,
С крылышками, словно слюда.
Дарит цветные раскраски,
Из снов прилетает сюда.
      И как порою хочется сказки,
      Где творятся всегда чудеса
      Вершить что-то там без огласки,
      Чтоб волшебство прилетало сюда.
Но праведные твердят: «Это грех.
Сам Эльф бесовское созданье,
Сотворён он для бесстыдных утех!»
Таково их ханжеское сознанье.
          Но всё же красив этот Эльф лесной.
          На крыльях мечты он несёт.
          Скрывается Эльф в чаще густой,
          За собою тихонько влечёт.

Запретный плод

Тянется человек к запретному плоду,
Хоть и понимает, что это грех.
Нет больше сил – терпеть невмоготу.
Не можем мы жить без утех.
      И кто придумал название грех?
      И почему этого делать нельзя?
      И раздаётся ехидный смех,
      К чему все запреты друзья.
Давайте сорвём запретный плод.
Сбросим оковы стыда.
Свободным станет от морали народ.
Штурмом возьмёт города.
      Жить вольно станем, словно зверьё.
      Законы людские презрев,
      Как на погосте галдит вороньё,
      От глупости как-то прозрев.
Тянутся руки к запретным плодам.
Как хочется их надкусить.
В жизни вертеться не по годам
Греховные мысли носить.


Луноликая! Чашу вина и греха
Пей сегодня - на завтра надежда плоха.
Завтра, глядя на землю, луна молодая
Не отыщет ни славы моей, ни стиха.
                Омар Хайям

Не доводи до греха

Не доводи до греха.
Люди нас не поймут.
Покажется всё чепуха,
Соблазн твои губы несут.

Как хочется грех тот вкусить,
Греховную чашу испить.
Грех с собою носить,
И до небес возносить.

Не доводи до греха,
А как соблазн тот велик.
Ты видно к просьбе глуха
Твой грех многолик.

Не доводи до греха,
Опять я молю,
Но просьба тиха,
Шепчу я: «Люблю…»

Греховные весы

Адским пламенем чаши горят
На которых будет взвешена душа.
И то, что при жизни руки творят,
Не получишь даже малого гроша.

А чаши горят от многих грехов,
Что мы когда-то творили,
Считали, жизнь полна пустяков,
Обидные глупости говорили.

Но время пришло и пора отвечать.
На адских весах душу взвесить.
На раскалённые чаши придётся вставать.
И ждать, что, куда перевесит.

Всюду грех

Всё в этом мире греховно,               
Куда лишь не погляди.               
Весело, и задорно,               
Просто куда не сходи.               

Где жизнью не наслаждайся,             
Ханжа тут же скажет: «Там грех!»    
Только и слышно: «Покайся!»          
Но жизнь скучна без утех.               

Но тайно быть хочется грешным.      
По жизни свободным летать.             
Но ад всюду виден кромешный,       
Скрытно о грешном мечтать.            

И страстно горит вожделенье,            
Грешную душу палит.               
Змеёй заползает сомненье,               
И пламенем ада горит.               

Всюду грех, где не взглянешь.             
Везде сидит и во всём.
Словом каким не помянешь.
И если ты не причём.

И мучаемся по жизни.            
Грех сводит порою с ума.
Возносим греховные тризны,
Кругом от грехов кутерьма.

Да чёрт же со всеми грехами!
Просто будем так жить.
Со своими простыми мечтами.
Давайте не станем тужить.

Жизнь проживём без помех
Она нам дана только раз   
Уныние тяжкий грех
И всё пойдёт без прикрас.

Во грехах

Во грехах человек вошёл в этот мир.
Был нелюдим, наг он и сир.
Страсти сжигали его нутро,
И казалось, всюду ему не везло.
     Алчность душу терзала его,
     Кроме наживы не хотел ничего.
     В удовольствиях плоть услаждал,
     Пороки звериные в себе воспевал.
Всюду мерещилось злато ему,
И радостно было ему посему.
Прожить он мечтал в порочных грехах,
Растратив себя во всех пустяках.
      Так во грехах всю жизнь проживём,
      И суть греховную в мире несём.
      И лишь когда подходит итог,
      Увидеть мечтаем райский чертог.
Но жизнь во грехах не пускает нас в рай,
Плату за грехи теперь пожинай.
Но есть ли что там человеку не весть,
И пожирает его греховная спесь.

Дилемма между ангелом и бесом

Не может жить без греха человек.
Видно так устроена его судьба.
Не может он тихо прожить свой век.
Всегда в душе происходит борьба.
       Что победит – праведность или грех.
       Возникает такая дилемма.
       Для молитв он создан или утех,
       Какая это важная проблема.
Между ангелом и бесом метанья его.
До исступления душу изводят.
И сам он не знает, что для чего.
Куда его страсти простые уводят.
       А он всё живёт в метаньях своих.
       И кто победит, он не знает.
       И сколько безумств наступит шальных,
       Беса иль ангела он почитает?

Пишу про грех

Пишу про грех,               
Потому что грешен сам.               
Всё для утех,               
По своим же делам.               

Грех яркостью манит,               
Остротой ощущений,               
Грех просто дурманит,               
Соблазном сомнений.               

Что праведно – пресно.               
И скучно порой,               
А грех – интересно,               
Завлекает гурьбой.               

Как пёстро, забавно,               
И кругом пошло.               
Но греховно подавно,               
И соблазном вошло.

Пишу я про грех, 
Он сложно изящен.
Грех полон огрех,
Он довольно опасен.

Он сладостно жгуч,
Обжигая, влечёт.
Огромен, могуч,
Призывно зовёт.               

Как трудно порой
От греха отказаться,
Расплатиться душой,
Вновь грехом наслаждаться

И хочется снова,
Про грех написать,
И это основа,
Грех восхвалять.

А может…

Жестокий диктатор Господь Бог.
Требует поклонения только Себе.
Кому Он когда-нибудь сильно помог?
Пройдя катком по грешной судьбе.
         И почему допускает Бог это зло.
         Невинные души губит зачем?
         Скажет паства: «Не повезло!»
         И останется как бы ни с чем.
А, может, Бога и вовсе-то нет?
Выдумал Бога сам человек,
Чтобы свалить на Бога множество бед
И славно прожить грешный век.
         А может Бог – это наша мечта,
         Каким человек должен стать.
         А всё вокруг маета-суета,
         Привыкли потаённое воспевать.
А может Бог – это наша мораль,
Как правильно надо нам жить.
И сладко шепчет вселенский враль,
Паству зовёт не грешить.
         А мы все верим в сие божество,
         Совладать не в силах с грехом.
         А может это одно баловство?
         Катись всё греховным гуртом.

Мой сладкий грех

Мой сладкий грех.               
Пьянящее вино.               
Радость утех,               
Остальное ничто.
   
Я тобой упиваюсь.               
И пьянею тобой.               
И грехом наслаждаюсь.          
И теряю покой.               

Сердце сладко томится,          
От твоей красоты.               
Что неважно свершится,         
Страсть рождает мечты.         

Ты мой сладостный грех.
Всё к чертям пусть летит.
Ночи длинных утех,
Мир над нами свистит.

В этом мире лишь мы,
Наша страсть и наш грех.
У последней черты,
Любим мы без помех.   

Сладко нам, хорошо.
В первородном грехе,    
Нам не страшно ни что,
Мы летим налегке.

Сладкий счастья мой грех.
Наслаждения рай.
Слышен радостный смех,
Чувством грешным играй.


Бог обманул людей, а змей
научил отличать добро от зла.

Бог: «… от всякого дерева в саду ты
будешь есть, а от дерева познания добра
и зла не ешь от него, ибо в день, в который
ты вкусишь от него, смертью умрёшь». (Быт. 2:16) 

Дьявол: «… нет, не умрёте, но знает Бог,
что в день в который вы вкусите их, откроются
глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие
добро и зло». (Быт. 3:4)

Не велел Господь вкушать запретный плод,
Но послушали первые люди Его.
Нарушили первый завет и вот.
Хорошего не получилось из этого ни чего.
     Вкусив запретный плод,
     Увидели первые люди свою наготу.
     И тогда решили они продолжить свой род,
     И преступить запрещённую Богом черту.
Против познания «зла» и «добра» был Господь.
Утаил от первых людей Он тайну одну.
Подавлять люди должны греховную плоть.
И за это в раю вечно жить посему.
     Но Дьявол тайну первым людям открыл,
     Пусть знают они что такое «добро» и «зло».
     И по греховному пути пойти человек порешил.
     Видно самому Господу Богу назло.
И изгнал Господь из рая за это первых людей.
Пусть грешат они на этой грешной земле.
И будут полны они всяких греховных идей.
И плутают вечно в непознанной тьме.

Адский конь-огонь

Поселился в душе неведанный грех
И пошло всё в жизни её наперекосяк.
Стало душе дело лишь для утех,
Всё не этак полетело, да не так.

И несётся грех, словно, ретивый конь,
Гибнут праведные под копытами его.
И пылает в глазах коня адский огонь.
И не видно кроме ужаса в них ничего.

А душа хохочет, наслаждаясь грехом.
Любо ей на огненном коне скакать.
Всё на своём пути сметая гуртом.
Чёрной тенью по небу летать.

Адский конь-огонь душу несёт.
Насаждается такой скачкой по жизни душа.
Думает, несчастная, как в жизни везёт.
А у самой за душою нет ни гроша.

Вельзевул

Грех, грех, всюду только грех
Что не сделаешь, то грешно.
А жизнь, она создана для утех,
Выглядит забавно и смешно.

По воле Вельзевула грешит человек,
Ведь недаром Вельзевул – «повелитель мух».
Выдал нам на существование свой чек,
И к мольбам остаётся непременно глух.

Нечистота духа исходит от него.
Помыслы и поступки нехорошие вершит.
Праведного нет в нём ничего,
Кто Вельзевула тогда сокрушит?

Роем назойливых мух заполняет он мир.
Мухи, словно грехи облепляют всё вокруг.
Тогда начинается вакханальный пир.
И сводит грешников с ума Вельзевул вдруг

Но не спешит человек избавляться от грехов.
Нравиться ему Вельзевулова кутерьма.
Видно человек сам по сути таков.
И от шалостей Вельзевула он без ума.

Соблазн

Соблазн опасен и коварен,
Ведёт заведомо к греху.
На грязной похоти заварен
Его несчастья на слуху.

Все знают, как соблазн порочен,
Но не спешат бороться с ним.
На удовольствиях заточен.
И потому его хотим.

А соблазняться хочет каждый,
И тайно ждёт соблазн в душе.
Соблазн заманчиво продажный,
Сбивает он на кураже.

И умирая от соблазна.
И погружаясь в смертный грех,
Нам кажется, как жизнь прекрасна.
Творим соблазн мы бес помех.


«Ах, обмануть меня не трудно!..
Я сам обманываться рад!»
                А.С. Пушкин
Греховодник

Ах, согрешить не очень трудно!
Сам согрешить я очень рад!»
Порой выходит просто чудно,
Под Ваш волшебно-дивный взгляд.

Забыв обычно про приличья,
Я буду весь у Ваших ног,
И нет уж больше безразличья,
Так низко пасть мне грех помог.

И грешник я под Вашей властью,
Готов исполнить Ваш каприз.
И насладится этой страстью,
Слететь огульно сверху вниз.

Греха вино мы выпьем вместе,
Патир возьмём для грешных дел.
Лечу как избранной невесте,
Вот греховодника удел.

Грехопадение

Дьявол искушает незаметно.
Тихо в душу вползает змеёй.
Грехопаденье идёт неприметно,
Ляжем все под могильной землёй.

А Дьявол лукаво смеётся,
Глаза горят разрушеньем.
Дух греха над жертвою вьётся,
Греховным рвётся стремленьем.

Пророчит Дьявол грехопаденье.
Запретный плод предлагает вновь.
Используя жертвы в этом стремленье,
Для договора использует кровь.

Грехопаденье с родни человеку.
Ещё первые люди познали его.
И падают люди из века к веку
Поделать ни как нельзя ничего.

Летит человек всё ниже и ниже,
В адский огонь, в кипящий котёл.
И жизни закат уже кажется ближе.
Грехопаденьем нас Дьявол оплёл.

Выбор

Никому ничего Дьявол не даёт,
Он только предлагает,
А, что человек заберёт,
Он сам себе выбирает.
      По какому пути пройти,
      Дьявол никого не ведёт.
      И что в душе пронести,
      Выберет человек и пройдёт.
За человеком выбор всегда,
Что выбрать мы сами решаем,
И если случается злая беда,
От выбора своего пострадаем.
      Нам выбор Господь даёт.
      У Дьявола выбора нет.
      И что человек  пронесёт,
      Никто не подкинет совет.
Жить должны своим мы умом,
Никто поучать нас не станет.
И жить своим же трудом,
Каким - человек выбирает.
      Выбор от Бога человеку дан.
      В грехе или в праведности идти.
      Как избежать греховных ран,
      И с честью себя пронести.

Чёрные крылья Люцифера
На картину Роберто Ферри «Люцифер»

Чёрные крылья Люцифера
Потемнели от грехов людских.
Когда-то его райская сфера,
Благом была для дней золотых.
      А теперь для греха его крылья.
      Над похотью человечьей простираются.
      И опускаются руки от бессилья,
      Грешные души в аду разгораются.
А над ними раскинуты чёрные крылья,
Ангела с неба когда-то упавшего.
Прилагаются адские усилья,
Но бессилье своё показавшего.
      Чёрные крылья Люцифера.
      Были когда-то сверкающе белые.
      Но с непослушаньем свершилась афера,
      Творятся дела оголтелые
Окрасились белые крылья в чёрный цвет.
Смертные грехи над миром разбрасывающие
Много людям принесли они бед,
На бесчинства человеческие указывающие
      И застыл Люцифер на вершине скалы
      Свои крылья чёрные раскинув широко.
      Мысли греховные не выходят из его головы,
      Засели там, внутри пугающе глубоко

В адском пламени греха

В адском пламени греха
Души пылают наши.
А жизнь в грехе так хороша,
Нет в этом мире краше.
      И как легко на свете жить.
      О праведном не думать.
      И как порой легко грешить.
      И новый грех придумать.
Ну, а грехи известны все.
К чему ещё стремиться.
Но человеку на уме,
Чтоб жизнью насладиться
      А душу Дьяволу продать.
      И жить себе на радость.
      И грех свой вечно воспевать.
      Греховная в этом сладость.
И в адском пламени греха,
Гореть душе придётся.
Не дать за это ни гроша.
И совесть не проснётся.

Дьявол-красавец

Красавец с дьявольским взглядом,
Весь из грехов сотворённый.
По жизни порхает он рядом,
Всегда соблазнять он рождённый.
      На свете про всё позабыв.
      Взглянув в бездонные очи.
      Где адовый вихрь закружив,
      Уносит в безумные ночи.
Весь сотканный из грехов
Харизмой он обладает
Дьявол-красавец таков,
Непременно к греху завлекает.
       И тянутся руки к нему.
       Душа от соблазнов страдает.
       И нет избавленья тому,
       Как Дьявол грешить зазывает.

Мизантроп

Человек – мизантроп.
Ненавидит весь род людской
В адовых грехах совсем утоп,
С хваткой злобно-воровской.

Он, словно одинокий волк,
Скалит зубы на всех вокруг,
И грехов целый полк,
Втягивают в порочный круг.

Волка страшен оскал,
Клацканье острых зубов.
Нелюбви напирает накал,
Высятся холмы из гробов.

Мизантроп злобный, как волк.
Ксенофобия кредо его.
В этом вес греховодный толк.
Позитивного нет ничего.

Дьявол кроется в деталях

Дьявол в деталях сокрыт,
Нечистый умело в них прячется.
Вот где пёс искушенья зарыт,
Греховность в частностях значится.
      Но мы порой всё равно.
      На мелочи не обращаем внимания.
      В этом с Дьяволом как бы заодно.
      Исполняются греховные желания.
Дьявол в деталях сидит,
На нюансах грешников поддевает.
Адским взором на жертву глядит,
В формальностях нас зацепляет.

Падение Рима

Повержен грозный Рим.
Рекою льётся кровь.
Взят племенем чужим,
И разграбляем вновь.
     Уже в который раз
     На улицах резня.
     Все зверства на показ,
     И меж людей грызня.
Все храмы и дворцы,
Разграблены вокруг.
Замучены бойцы,
Сопротивлявшись вдруг.
      Величественный град,
      В руины превращён,
      Захватчик очень рад.
      Противник сокрушён.
Так Вечный город пал.
Прошла его пора.
Мир варварства настал,
Расправа в нём быстра.

Содомский грех

Противоестественна однополая любовь.
Так повелел Господь наш Создатель
Напоминает об этом Он вновь.
Традиционных отношений почитатель.
     Но сомневается во всём человек.
     Считает, что может сам за себя решить.
     Настал нынче его правильный век.
     И право имеет он согрешить.
И содомский грех ему по плечу.
Новые ощущения ищет вокруг.
Трезвонит всюду: «Я так хочу!»
Попадая в греховный заманчивый круг.
      Богу крикнул: «Кто ты такой,
      Что мешаешь самому мне решать?
      Пора тебе старый идти на покой.
      Как жить сам стану я выбирать!»
Только всё понеслось наперекосяк.
Содомский грех ввёл человек в закон.
Но, что-то всё же творится не так.
Правила жизни полетела на слом.

Живая игрушка

Новая игрушка доставлена во дворец.
Это молодой раб для содомских утех.
Дом императора – роскошный ларец,
Творится в нём сладострастия грех.
     Хозяин мира оценивает живой товар.
     Будто вещь придирчиво разглядывает раба.
     Получит работорговец хороший навар.
     А у игрушки незавидная выходит судьба.
У повелителя таких игрушек полный гарем.
Для плотских утех выбирай – не хочу.
У владыки нет никаких заумных дилемм,
За красавца-раба  хорошую цену сейчас заплачу.
      А надоест, можно сломать и выкинуть вон,
      Услужливый торговец ещё привезёт.
      Не подвластен императору земной закон.
      В милости будет - может рабу повезёт.
На свободу отпустит, иль богатство подарит.
Монаршая воля – закон навсегда.
Вещь на осмотре, продавец её хвалит.
А остальное для торговца пока ерунда.

Инквизитор

В инквизицию приволокли девушку-певунью.
Допрашивали долго с жестоким пристрастием.
Святые отцы увидели в ней богохульную колдунью.
За палачом следили с любопытным участием.
     В церкви для святых отцов царит целибат.
     Запрещается им плотское стремление.
     Но видеть голые женские телеса святоша рад,
     Тайно внутри сидит эротическое вожделение.
Знаки сатаны ищут инквизиторы на голом теле,
Дрожь их берёт от вида обнажённой девичей плоти.
Поднаторели святые отцы в пыточном деле.
Кровавая работа у церкви в большом почёте.
      Будет совершён «акт веры» - непревзойдённое auto de fe.
      Будет отправлена на костёр  прекрасная певунья.
      Обуглится красивое юное тело, сгорит на огне.
      Для похотливых инквизиторов она злая ведунья.
И чтобы греховные свои помыслы спрятать глубоко
Жестоко мстит инквизитор всему женскому племени.
Разжалобить непримиримого инквизитора весьма нелегко.
Не жалеет он на святые костры ни сил и ни времени.

Рынок рабов

Работорговец расхваливает товар свой
Для него плоть человека нажива простая.
Раб – живая вещь, трудись или пой,
Либо игрушка получится забавно-срамная.
          Щупают мышцы, заглядывают в рот.
          Велят приседать, прыгать и тяжести поднимать.
          Не лёгкий получается в судьбе раба поворот,
          За что так приходится в жизни страдать?
Но видимо так пожелали всемогущие боги,
Что на рынке рабов оказался человек.
Снисходительны боги, а, порой очень строги,
Рабом закончит пленник положенный век.
          На рынке рабов, как скот человек продаётся,
          Особого в этом не видно греха
          Со свободой расстаться на веки придётся.
          Рабская жизнь, увы, не легка.

Приглашение к греху

Элегантно-изящно она возлежала,
Выгнув спинку как киска соблазна,
Непринуждённо к греху приглашала.
Намекая на то, вся сама безотказна.
     Губки по-детски явно надулись,
     Будто сама непорочная дева.
     Поза такая, чтоб руки тянулись,
     И добрались до заветного чрева.
К греху приглашенье тело давало.
Невинностью нежно-игриво прикрывшись.
Изящно оно греховно лежало,
Своей наготой для соблазна открывшись.
     И часто контроль над собою теряя,
     Тело соблазна под себя подминая.
     Вечно в жизни грех восхваляя,
     В пользу греха всё дело решая.
Красиво она нагая лежала.
Линии тела – само совершенство,
Своей наготой к греху приглашала.
Чтоб испытали такое блаженство.

Царица греха

Она сама непревзойдённая царица греха,
Со своими суровыми воинами-жеребцами.
Для неё весь этот мир никчёмная шелуха,
Изрежут её жеребцы врагов своими зубцами.
     Грешит царица с жеребцами каждую ночь.
     Без устали тело царское ублажают жеребцы.
     А те, кто не сдюжат, немедленно прочь,
     И головы с плеч, чтобы тайну раскрыть не могли.
Припеваючи живёт царица греха с жеребцами.
Любой греховный каприз её воинам по плечу.
Прикрывается всюду своими слугами-молодцами.
И работу даёт постоянно своему палачу.
     Без ума воины-жеребцы от похотливой царицы своей.
     Ублажают и защищают её дни напролёт.
     Нет на всём белом свете её милей и главней.
     Положат за госпожу без сомнения свой живот.

Царские утехи

Доставлен очередной раб в покои царицы,
Связанного его служанки на утеху привели.
Будет раб игрушкой до утренней зарницы,
Чтобы нескучную ночь с ним девы провели.

И насытившись до отвала греховной плотью,
Выкинут будет раб, словно ненужная вещь,
Нет ничего запретного царскому отродью.
Вцепляется царица в забаву будто клещ.

Всегда кровью заканчивается царская утеха.
Измученное тело на корм псам отволокут.
Зато свершится греховная для царицы потеха.
К вечеру послушные служанки нового приведут.

И опять ночь греха будет вершиться.
До утренней зари будет царица веселиться.
Греховный карусель похотливо вертится
Над несчастным рабом царица хищно ярится.

Султан и его одалиски

Султан в гареме скучает.               
Ему одалиски не в радость.            
О чём-то новом мечтает.               

Пресытившись от наслаждений,      
Состарен душою султан.               
Нет больше заветных стремлений,   
Высох, как старый фонтан.               

Пусть одалиски кружатся,               
И танцевать продолжают.               
Как пчёлы в улье роятся,               
О взгляде султана мечтают.

Грустно султану поныне.
Всем он на свете пресыщен.
О грёзы, где ваша сладость?            
День сладкой ленью насыщен.

Стараются зря одалиски 
Развеселить господина.
Опасные смелые риски   
Постигнет их злая судьбина.       

Казнит он своих одалисок,
И кровью на миг насладиться.
Греховный множится список,
От скуки всё может случиться.
               
Новые девы прибудут
Для развлеченья султана.
Их верные слуг добудут,
Для наслажденья тирана.

Царица и змей Наг

Царица и змей Наг
Время проводят вместе.
Змей, словно сущий маг,
Служит ей, словно невесте.
    Царица страсти отдавшись,
    Опутана Нагом фривольно.
    Греху без стесненья предавшись,
    Свободно и бесконтрольно.
Что ей владычице мира
Мненье какого-то люда.
Во власти Нага-факира,
Черни будет лишь худо.
     Соитье царицы и Нага,
     Душа змеиною станет.
     В этом злая отвага,
     Наг в царицу вползает.
Змеёй обернётся царица.
Царство змеиным настанет.
Будет над чем поглумится,
Жизнь вольная быстро завянет.

Царица-кошка

Она - царица, словно кошка
В окружении своих диких кошек.
Колдуньей кажется немножко,
Соблазняет самцов изяществом ножек.

Чёрные пантеры охраняют царицы покой.
Хищный взгляд у неё и у них.
Добиваются самцы этих кошек наперебой.
Пожирают пантеры претендентов одних.

У чёрной пантеры чёрная душа.
У царицы душа тоже потёмки.
Но до чего же эта кошка хороша,
Гимны поются ей очень громки.

Царица – как кошка.
С повадками чёрной кошки.
Заманчива к ней греховная дорожка.
Спрятаны тайно царицей чёртовы рожки.

Aqua tofana 

Великая отравительница Джулия Тофана
Для убийства придумала страшный яд
Назвала смертельное зелье «aqua tofana»
Продавать начала тому, кто непременно богат.
     От неверных жён не было у Джулии отбоя
     «Водою тофаны» травили жёны своих мужей.
     Не стало неразумным мужьям отныне покоя.
     Случилось множество безвременных смертей.
Греха убийства не боялась Джулия Тофана.
Сотни мужей отравились смертельной водой.
Ведь сварено проклятое зелье совсем без изъяна,
Потешается Тофана над грешной судьбой.
     Удовольствие получают ветреные дамы.
     Умирают мужья, богатства супругам оставляют.
     И не волнуют дам греховные драмы,
     Ведь исполняется то, что они пожелают.
Безвременными смертями сам понтифик был озабочен,
Приказал всех злодеев разоблачить и схватить.
Смертный грех Джулии Тофаны бесчеловечно-порочен.
Праведный суд приказал убийцу на эшафоте казнить.
     Но осталась в истории ядовитых дел мастерица Тофана.
     В своих трудах творческий люд воспевает её.
     История «aqua tofana» отрада для читателя-гурмана.
     Слетаются любители «жаренного», как вороньё.
А секрет «aqua tofana» не разгадан поныне.
Уж сколько веков бьются над рецептом яда мудрецы.
Не будут больше безвременно умирать жертвы отныне,
В ад унесла Джулия Тафана тайну, в воду спрятав концы.

Вий

«Ко мне упыри, ко мне вурдалаки!» -
Кричала ведьма, поднявшись из гроба.
Настало время для кровавой драки,
Пусть потешится бесовская утроба.
     Была ведьма, по сути, слепая.
     Не видела она своего обидчика Хому.
     Потому бесновалась душа её злая,
     Бурсака извести хотелось ей по сему.
На ведьмин зов нетопыри набежали,
Но увидеть Хому не могут ни как,
Бесились, прыгали, злобно кричали,
Но всё получается как-то не так.
     «Приведите Вия!» - ведьма кричала.
     Лишь у него одного есть глаза.
     Клацкала ведьма, зубами стучала,
     Сгущается над Хомою гроза.
Взглянул Хома на Вия украдкой,
Встретились взором они на беду.
Трясётся нечесть вся лихорадкой.
Хому задушили в угарном бреду.

Грех искушенья

Грех искушения
Незвано пришёл.
Накал вожделения,
В тело вошёл.

Этим грехом пора наслаждаться.
Трудно с грехом этим расстаться.
Смело бери и пользуйся им.
Понравиться грех должен двоим.

А если захочешь,
Взять можно и больше,
Грех напророчишь,
Получится дольше.

Наслажденье грехом непременно случится,
Вихрем в грехе всё закружится.
Грех искушенья радует всех,
Счастье какое, сладкий успех.

Грех наглости полный,
Напорист, чванлив.
Весьма извращённый,
Велеречив.

Грех искушенья будет всегда,
Ему не подвластны любые года.
Грех искушает, сладко манит,
Грех искушенья всюду царит.

Противоестественный грех

Противоестественный грех телом овладел,
Тайно проник в сознанье и разум,
Подчинить всё себе этот грех захотел,
Чтобы всего было много и сразу.

Волю людскую грех поразил.
Слепо ему человек подчинился.
Бесстыдством своим наповал он свалил,
На поведении грех отразился.

Выступил грех против сил естества,
И этим стал он хвастать по свету.
Чья-то сила пришла колдовства,
И захватить мечтает планету.

С радужным флагом шествует грех,
Как можно больше к себе привлекает.
Противоестественный грех ждёт успех,
Много поклонников он собирает.

Монашек и грех

Епископ поддался запретному греху,
Воспылала в нём извращённая любовь.
Покаялся он Господу, как на духу,
Но не успокоилась закипевшая кровь.
    На исповедь молодого монашка позвал,
    Чтобы святое писание с ним почитать,
    А сам монашка к плотской любви призывал,
    Открыто монашка принялся соблазнял.
Не устоял монашек плотскому искушению.
Понравился ему противоестественный грех.
Отдаётся греховодному нетерпению,
По душе ему мир противоестественных утех.
     Поселилось содомская страсть в грешной душе.
     И погибла душа от запретного соблазна,
     Щеголяет монашек перед епископом в неглиже,
     Чтоб получить порцию заветного оргазма.
Закрылись отныне райские кущи перед ним,
Но ослеплён удовольствиями молодой монах.
Соблазнённый грешным епископом самим.,
Отныне блуждать его душам впотьмах.
     Простит ли душу греха Господь?
     Иль вечно блуждать
     Поставил монашек превыше свою плоть.
     Станет она его возбуждать

Мечтания о плотском грехе

О плотском мечтая соитии,
Юноша лежит обнажённый,
Сладостное для жизни событие,
Юноша словно заворожённый.

Девственно чист, но туманна душа.
Для греха уже тело созрело.
А природа вокруг до чего хороша.
Плотского греха оно захотело.

Время пришло и сознание просит,
Бабочки бьются в низу живота.
Кто же та, и где её носит,
С горящим желаньем одна маета.

О плотском грехе мечтает парнишка.
Само окруженье зовёт согрешить.
Созрел, словно плод шаловливый мальчишка,
Грех безрассудства готов совершить.

Ах, уж этот грех!

Ах, уж этот грех!
Всегда он мучает людей.
Для сладких потех,
И различных идей.
Грех вездесущ - это беда,
Но без греха, увы, никуда.

Он пламенный грех.
Сжигает нутро.
Для милых утех,
И пусть повезло,
Грех с нами всегда,
Без греха никуда!

Наш милый грех!
Его мы браним,
Берём без помех,
Его мы хотим.
Прощенья просим у Бога потом,
Молиться бежим общим гуртом.

Ах, этот грех!
Он с нами в веках.
Грех просто смех,
Мы бродим впотьмах,
Вечно грех не истребим,
Мы сами греха очень хотим.

Пламень греха

Грех сжигает, испепеляет дотла,
Но в это пламя мы бросаемся сами.
И пусть порождается злая молва,
Всю жизнь мы обрастаем грехами.

Пламень греха и пламень любви,
Порой так симметричны.
Сам эти тайны свои сохрани,
Иногда грехи символичны.

Для моралистов, что сладко, всё грех,
Но ханжески сами о грехе мечтают.
И сами не прочь сладострастных утех,
И душу в пламя соблазна бросают.

Пламень греха, пугая манит.
Трудно бывает с грехом нам расстаться.
Зазывая, грех тянет словно магнит.
Хочется вечно грехом наслаждаться.

Семь грехов

Семь грехов, ни много, ни мало,
Кто их вывел только на свет?
Пути в преисподнюю – это начало,
Дьявол из ада шлёт жаркий привет!
     Семь грехов сочинили мы сами,
     Семь – магическое число.
     Просим прощенья мы со слезами,
     Но потом всё по новой пошло.
Семь грехов, их порою боимся,
Но тайком продолжаем грешить.
В повседневке вертимся – кружимся,
Душу свою не желаем крушить.
     Семь грехов – обсуждаем прилюдно,
     Осуждаем и пальцем грозим,
     Но осознанно и обоюдно,
     Неотвратимо, тихонько грешим.

Сладкий грех

Сладкий грех искушал человека.
Это было во все времена.
Тянулся грех из века до века.
Такая крутилась во всём кутерьма.

Свободы хотелось и развлечений,
Диких оргий, животных страстей.
Бесстыжих и безобразных влечений,
Грех разбирался на много частей.

Сладостный грех разъедает всю волю,
Слаб человек, не устоять.
Кроется в этом нечестивая  доля,
Станет грех за него всё решать.

Манит грех, поглощает сознанье.
И человек подвластен ему.
Грех добивается всюду признанья,
Как он решает, так быть по сему.

Грех на все времена

Грешат люди во все времена,
Грех в жизни для них неизбежен.
Смеётся над ними сам Сатана.
В покаяньях человек неутешен.

Но продолжают упрямо грешить.
Хоть и надеется тайно на Бога.
Судьбу свою желает вершить,
Людям нужна любая подмога.

Падок человек до порочных грехов,
Как пчёлку на мёд грехи его манят.
Грехи создаёт из простых пустяков.
Разум грехи порою дурманят.

Грех людской вечно живёт.
И люди греху предаются.
Грех вместе с людьми по свету идёт,
И грешные люди смеются.