Осень. Где-то

Кислотой по карнизу шипит золотистый сезон –
закрываются серостью окна и прошлые лица,
слишком мало часов до заката, по венам – фреон,
твердокаменный сахар наощупь – сухая горчица.

Запирают ладони в карманах капканы-замки,
разделённые физикой – дышим на стылые стёкла
и рисуем сердечки без имени, вскользь, от руки,
кислота разъедает потёкшие линзы бинокля.

Не созрела рябина, желтея – кокетливо ждёт,
снегири не вернутся – мы видели их на картинках,
звездопад завершился – ушёл на покой звездочёт,
заражённое сердце становится крохотной льдинкой.

Нам – три раза по двести, не грамм, а замеренных лет,
отмотать бы назад и не брать ядовитое в руки,
лотерея пожухлой листвы оторвала билет,
золотистая осень по сути – обычная ссука.

Изрешёчены стёкла рисунками, хлюпает грязь,
кислота разъедает карнизы токсичной капелью,
снегири не выходят годами на длинную связь,
а короткие волны укрыты осенней шинелью.

Ещё пара биений – сентябрь, и всё чаще – зима,
три монеты в ближайшую лужу – и будет нам счастье,
застеклённая осень включилась в режиме «тюрьма»,
упиваясь расширенной функцией в стиле «ненастье».