дорога жизни

"Али-и-им...", - раздается голос Карима в Пустыне, и сын отвечает ему заливистым смехом. Малыш похож на маленького старичка-философа, сосредоточенно и серьезно изучающего огромную раскаленную песочницу.
Он говорит "на" вместо "дай", хочет всё попробовать на вкус. Ходит в разноцветных подгузниках и сандаликах с пищалкой, не выпускает изо рта соску, а увидев погонщиков верблюдов, приветствует всех панамкой.
Алим удивленно поглядывает на Анну. Почему она молчит? Разве не знает, в чем сила и слабость Пустыни и Моря? А без ответа её не впустят в поселок!
Массивные железные ворота закрыты наглухо, и нельзя подсмотреть, что происходит за высоким дувалом. Вереницей тянутся в поселок нищие и богатые, мужчины и женщины, старики и дети, и только Анна сидит у ворот, потому что не знает ответ на такой простой вопрос.
Алим скучает, Анна усаживает его на деревянную лошадку. Ухватившись за волнистую гриву, он мчится, как отважный бедуин, по пустыне, покрикивая: "Гэй! Гэй! - но вдруг спрыгивает на землю , смотрит обиженно. -Этот конь деревянный!"
Анна хочет обнять мальчика, но его уже нет рядом.
Ветер, закручивает воронками горячий песок. Катит мячиками по дорогам колючую траву перекати-поле. Небо пылает оранжевым пламенем, возвещая грозный самум.

А кто-то бежит Анне навстречу и кричит отчаянно: "Сашка! Сашенька!"
"Почему он так кричит? - удивляется Анна. -Кто он? Почему называет меня Сашей?Где я?"
"Сука! Чокнутая! Уйди с трассы! - матерятся шоферы, обдавая девушку потоками воды, а она танцует на дороге, подставляя дождю лицо. -Это музыка дождя! В каждой капельке нотка! Парам-там-там!"

Незнакомый мужчина хватает ее за руку, тащит на обочину.
-Не стой здесь! Собьют.
-Скажите, это пустыня?
-Одесса-мама это.
Анна рассмеялась: "А я перепутала! Нет, забыла, просто!"
-Ничего себе, перепутала, -отвечает раздраженно мужчина. - Садись в машину.
Девушка впорхнула промокшей птичкой на заднее сиденье, продолжая смеяться:
-На Залесскую. Дом два.
-Дом два? - спросил удивленно.
-А вы таксист?
-Угу..., - усмехнулся он. - Таксист.
-А как вас зовут?
-Глеб.
На Залесской в доме номер два Глеб жил когда-то с женой и дочерью, а теперь там живет Ольга, которую притащил по пьяни с караоке и забыл выставить.
-На Палермо, значит.
Анна не ответила, казалось, уснула.
«Накумарилась, дуреха!»

Но девушка не спала - вспоминала, как пищали сандалики Алима, когда он распахивал двери и входил в комнату.
"Жадина! Сама ест чебурек, а мне не дает!"- улыбался хитренько.
-Алим, маленькие дети не едят чебуреки. У тебя животик заболит.
Малыш вскинул удивленно брови, словно хотел сказать: "Я не ребенок!" - и тут же вынул из кармана мобильный телефон, стал щелкать крышечкой - туда-сюда -туда-сюда, показывая, какая интересная у него в руках вещь.
-Где ты взял телефон? Отнеси обратно!
Но Алим уже открывает дверцы шкафа, заглядывает внутрь. Ночью кошка родила там двух котят - черного и белого. Он смотрит на котят, как философ, осознавая величие момента.
"Ты понимаешь, Анна, какое чудо произошло у тебя в шкафу?" - спрашивают его глаза.
-Обычное дело, - не задумывается Анна. - Кошка родила котят.
"Эх ты, - смущается он. - Ничего-то ты не понимаешь», - и снова становится похож на маленького старичка.
"Конечно, -соглашается Анна, - я бестолковая. Разве толковая поедет одна на Восток, в забытый Богом поселок?"

"Забытый Богом поселок" находился далеко за пределами славянских стран, на стыке между Морем и Пустыней. В этом поселке Анна и ее жених Николай мечтали провести медовый месяц. Но Николай погиб, и она приехала сюда одна, чтобы увидеть землю, которую он называл "обетованной".
В гостинице мест не оказалось. Анна спрашивала у прохожих, где можно снять жилье. Но те молча проходили мимо. Со всех сторон набежали мальчишки, окружая ее. -Дай денег! Денег дай!- она бросила на дорогу мелочь, и дети, толкая друг друга, кинулись собирать монетки. Анна поторопилась уйти, но мальчишки догнали ее, цеплялись за одежду, требовали денег, хохотали. -Эй, русская, денег дай!"
-Отстаньте! - просила Анна. - Нет у меня мелочи! - но пацаны рвали сумку из ее рук, а она пыталась удержать сумку. – Отойдите от меня!
На помощь Анне поспешил мужчина с ребенком на руках.
-Марш по домам! - разогнал сорванцов. -Я хозяин гостиницы Карим. Мест в гостинице нет,- улыбнулся с сочувствием. - Могу поселить вас в моем доме.
Малыш на его руках, с любопытством рассматривал Анну, и Карим гордо сказал: "Это Алим - мой младший сын. У меня трое сыновей".
Анна заглянула мужчине в глаза. По таким глазам, как две черные блестящие маслины, невозможно было понять, о чем он думает, но идти ей было некуда, и она согласилась остановиться в его доме.
-Спасибо. Покажите комнату.

Карим поселил Анну в гостиной. Толстые каменные стены спасали от зноя, а на полу и потолке играли солнечные блики, и море заглядывало в окна.
Раньше здесь обедали всей семьей. Но жена Карима умерла, и с тех пор просторная и светлая комната пустовала. Старшие сыновья учились в Европе, а каникулы проводили в поселке.
Твёрдо усвоив закон семьи -"чтобы не сбиться с Пути, надо быть чистым душой, сильным духом, Любить все живое, быть верным Аллаху", - они трудились на ферме, пасли скот, заготавливали овощи и фрукты для семейного ресторана с красивым названием "Алим", а когда появлялись в небе звезды, убегали к морю, отдыхать с местной молодежью. Анна видела их мельком и порадовалась за Карима, каких отличных сыновей воспитал этот мужчина.
В доме не было дорогих вещей и украшений. Но за окном шумело море, и звезды по ночам шептали о Вечном. Это был особый дом, в котором поселилась Любовь.
Каждый вечер, укладывая Алима спать, отец рассказывал ему старинные легенды. Объяснял, чем отличается добро от зла и что такое Любовь. Голос его доносился из-за стены, и Анна с интересом прислушивалась.
-Разве он вас понимает? Он еще говорить не умеет, – удивлялась она.
-Зерно в землю бросают, чтобы плод взошел.
Карим объяснял сыну все, что встречалось на пути: "Видишь, это корова. Люди называют её кормилицей. А это - ежик - уколет глупого. Это змея - мудра и не обидит без причины. И ты не вторгайся в чужое жизненное пространство. Не решай ни за кого, как кому жить. У каждого свой Путь, и у тебя будет свой Путь, главное, найти его среди множества других дорог".
Понимал ли малыш, о чем говорит отец, но очень внимательно слушал. К примеру, о том, что всё в этом мире взаимосвязано, и жизнь каждого живого существа зависит от другого такого же существа, и что Планета существует только, благодаря Любви.
-Разве можно любить всё и всех? – возмущалась Анна. -Моему жениху было двадцать четыре года, он мог бы жить, любить, растить детей. Но его убили на войне! В мире столько зла, предательства. О какой любви вы говорите?
- Люди забыли, что у Мироздания одна душа, и каждый из нас только маленькая его часть.

Глеб резко остановил машину, вернув Анну в реальность. Она выглянула в окно. Дождь омывал стекла, и не было видно домов вдоль трассы. И снова машина помчалась куда-то во тьму.
" Эй, остановите! Выпустите меня! - Анна пыталась открыть дверцу, но Глеб схватил её за плечо.
-Сидеть! Дура! Жить надоело?
-Куда вы меня везете?
-Куда просила, туда и везу, - он усмехнулся. - На Залесскую.
-Но это не та дорога!
-Там ремонт. Мы в объезд,- он не стал объяснять ей, почему одесситы называют  тропинку, ведущую от улицы Залесской через жилой микрорайон и дальше в близлежащие поселки  "дорогой жизни", а живописное село Корсунцы - "Палермо". Да и сама она наверняка знает, что за путники снуют по этой дороге, наводняя "Палермо", словно Дерибасовскую в День города. Кто-то подсказал ей, где находится улица Залесская.
В начале двухтысячных  Глеб купил на Залесской у цыган "за дешево" небольшой домик с садом и двумя летними пристройками , сдавал жилье отдыхающим "за дорого", благо рядом расположен знаменитый одесский куяльник и грязевый санаторий, а сам уходил на корабле в море, став основным поставщиком сырья для изготовления наркотиков. Развернувшись, завязал с наркотой, ушел в серьезный бизнес, и давно уже  забыл про корабль и дом на Залесской. Как давно он не был там?
В этом прОклятом доме, где потерял дочь, в этом прОклятом доме, где жена пыталась повеситься , плевала ему в лицо: "Это ты во всём виноват! Забери свои евро в могилу! Оклей ими свой евро-гроб! Утрамбуй ими свою евро-дорогу, чтобы все видели, кто ее хозяин!" - он ударил жену кулаком в лицо. Кончился смысл, начался абсурд. Почему такое случилось? Может, находился в периоде гона, когда все удовольствия падали к ногам, а он не мог нахвататься? И все казалось, мало, мало, и надо еще чуть-чуть? Правильно говорят, если у человека нет денег, он мечтает быть богатым, а когда имеет всё, оно ему и не нужно. Но ведь все, что он делал, он делал для семьи, ради ее благополучия! Теперь есть деньги, но нет семьи, нет дочери. Есть только горечь от бесконечной потери.
-Нравится улица Залесская? - спросил зло.
-Там на каждом сантиметре шприц.
-Ты разбросала?
Вместо ответа Анна крикнула так громко, что от неожиданности Глеб вздрогнул: "Время собирать камни пришло!" - ему захотелось ударить ее и даже убить, чтобы не торчала в своем безумии. Она встрепенулась, стала зачем-то объяснять значение пословиц и поговорок.
-Понимаете, - говорила быстро, - в день приезда к морю, люди бросают камни в воду и наблюдают, сколько раз они подпрыгнут на воде. А, уезжая, собирают камни на память. В поговорках так много мудрости! Вот, к примеру, выражение "мертвая хватка" какое имеет значение? Однажды я видела в море стрекозу. Та вцепилась лапками в соломинку, а волны уносили ее от берега. Я хотела её спасти , а она была мертва. Скажите, ей было страшно?
-Стрекозе? Страшно?
-Карим говорит, душа есть у всего живого, даже у стрекозы. И что Вселенная способна выжить, только благодаря Любви. Но разве стрекоза умеет любить?
-Ненавижу чурок! Дикий народ!
-Сам вы дикий! - Анна рассмеялась, мужчина показался ей ужасно глупым.
"Болтает черт знает что!" - он включил авто-радио, чтобы не слышать её странный, влекущий куда-то смех.

Анна закрыла глаза, уходя в свои беспокойные мысли - на Восток к Алиму.
Каждое утро мальчик заглядывал к ней в комнату, что она там делает? Опять лежит на диване, читает книжку, или смотрит на море?
-Здравствуй, Алим! - улыбалась Анна.
"Здравствуй, - отвечали его глаза. - Какая же ты лежебока. Займись, наконец, делом! -он протянул ей нож и луковицу, показывая, как надо чистить лук. Маленькая рука с трудом удерживала большой нож. А в глазах любопытство и укор.- Ну , вот , почему ты такая лентяйка?"
Анна выхватила у него нож. И сразу в комнату вошел Карим.
-Верните сыну нож!
-Ребенок мог пораниться.
-Мужчина должен уметь держать нож в руках и понимать, что делает.
-Нож не игрушка!
-А он не играет. Учит вас чистить лук.
-Ну как вы не понимаете? Алиму нужна мать!
Карим всё понимал. Это она не понимала, что с ней вдруг такое приключилось, и почему ее так тянет к этому мужчине.
-Мать? - он хотел коснуться ее рыжих волос, но не сделал этого. В сердце полыхнули все краски мира, но все горные реки охладили пыл.
-Но почему, почему вы такой?
-Я не срываю подснежники, Анна.
Сдерживая слёзы, она уставилась на взбунтовавшееся вдруг море.
Как такое могло случиться в ее жизни, что она вдруг полюбила Карима? Но разве можно любить двух мужчин сразу? Карима и Николая?
- Пойдемте в сад. Я покажу вам, какие у нас растут цветы.

Глеб свернул на окраину Одессы. Местные называют это место "куяльником", там расположено грязевое озеро, чуть поодаль - кладбище, а за кладбищем - трасса из города.
Остановил машину. Девушка не обратила внимания. Он прислушался, что она там бормочет?
"Каждый несет ответственность за другого...- повторяла Анна. - Жизнь должна быть проста и наполнена смыслом...жизнь без Мортидо... Мортидо...Мортидо... Где-то я слышала это слово? Мортидо - это исчадие ада, гнева, раздражения, депрессии, пожирающей человека изнутри? Антонимом будет Любовь? Любовь - начало начал? Все в жизни взаимосвязано, и ни одна душа не имеет права уклоняться от святой обязанности любить? Этому ты учил меня, Карим? Но почему тогда ты отказался от своей любви?"

-Заткнись уже! – рявкнул Глеб. –Хватит уже про чурок!
-Что? - Анна уставилась на Глеба. Кто он? Зачем она села в его машину? Какой у него холодный взгляд, как у волка.
-Скажите, а вы согласны с тем, что мир катится в пропасть и после нас никого не останется?
- После нас хоть потоп! Когда дело касается жизни и смерти , любовь превращается в атавизм. Смерть за смерть! Кровь за кровь! Выживет сильнейший! - он включил фары, освещая ворота кладбища. - Приехали! Выходи!
Сквозь тьму проглядывали очертания крестов и памятников, а где-то далеко протяжно выла собака. По дорожке скользили лунные блики.
-Но это не Залесская.
-Пошла вон! Вон из машины! Ну!
Анна увидела в его руке нож.
-Не убивайте меня, пожалуйста, - вжалась в сиденье. -Объясните, что происходит?
Он не стал объяснять, вытолкал ее из машины.
-Пошла вперед! - ткнул рукояткой ножа в спину.
"Сейчас пырнёт ножом, и меня уже не будет? И ничего уже не будет? И то, что все называют Вселенной, прекратится вместе со мной?" – оглянувшись, она наивно и удивленно смотрела Глебу в глаза.
-Что уставилась? Иди вперед! - осветил фонариком тропинку. И Анна послушно пошла вглубь кладбища, пока он не приказал.
- Стой! Туда смотри!
Анна увидела памятник. Черный. Мраморный. И портрет. Ее портрет. Не поняла: "Это я? Значит, меня уже нет? И вся моя реальность, не что иное, как пребывание в сомнамбулическом сне? Вся моя жизнь, мои чувства, мечты, надежды -только иллюзия, навязанная кем-то свыше? - и вдруг закричала. -Это розыгрыш! Розыгрыш! Откуда здесь мой портрет? Какой же вы бессовестный!"

Глеб не ответил, курил и смотрел на портрет, и это тянулось очень долго. Так долго, что Анна забыла, где находится, как если бы неожиданно переместилась из одной реальности в другую - из Одессы на Восток, на обетованную землю, на берег моря, где однажды столкнулась с продавцом кукурузы. Его облик показался ей необычным. Необычность заключалась в том, что продавец кукурузы возник внезапно , словно ниоткуда, и был похож на босоногого Христа, в белой длинной домотканой рубахе, выпущенной поверх белых льняных брюк.
-Кто вы? - спросила Анна.
-А вы забыли меня? - улыбнулся он. –Я вам уже говорил. Душа невесомая, неизвестно, что перевесит - душа или грязь.
Никогда раньше она не видела этого мужчину и потому забеспокоилась.
-Мы незнакомы. Что происходит?
-Пока ничего. Но в любой момент может произойти всё, что угодно!
-Кому угодно?
Он посмотрел в небо и усмехнулся, будто точно знал, что именно с ней произойдет.
-Пусть происходит!- испугалась Анна. - С кем угодно! Но только не со мной!
-Вот даже как? – спросил с укором. – Вам все равно?
-Я не хочу про это говорить!
-А вы нисколько не изменились! – он взглянул на нее с сожалением.
Анна хотела как-то оправдаться, ощутив себя виноватой в том, что осталась прежней, хотя, должна была измениться, стать лучше, извиниться за резкий тон, но продавца кукурузы уже рядом не было.
Она вошла в Море и попросила: "Море, покачай меня немного!" - и лежала без движений. Море тихонько ее покачивало, как ребенка в колыбельке, и что-то нашептывало. Но неожиданно, Анна отчетливо  УСЛЫШАЛА ГОЛОС МОРЯ. Оно просило её выйти на берег! Но разве Море умеет разговаривать? Только не стала перечить, вышла из воды и побежала домой. И сразу небо оглушило Землю раскатами грома,  вздыбились волны, унося с пляжа запоздалых зевак. Прав оказался продавец кукурузы - в любой момент с человеком может произойти все, что угодно, каждый человек уязвим в этом мире.

Глеб перевел взгляд с памятника на Анну. Девчонка явно была чокнутой. Но очень красивой чокнутой. И так похожа на его дочь.
Кладбище жило своей отдельной ночной жизнью. Оглушительно стрекотали сверчки. Волновались на ветру кроны деревьев, вторили им печальным шелестом цветы на могилах. А с памятника на Анну смотрели знакомые глаза. Её глаза.
-Откуда на памятнике мой портрет?
-Читать умеешь? – Глеб осветил фонариком надпись.- Читай вслух!
Анна прочитала : "Александра Ярыгина, трагически погибла..."
-Это моя дочь, - глаза сузились от злобы до щелочек. -Умерла от передозировки.
-Сочувствую вам! - она направилась к выходу, но он схватил ее за локоть.
-Стоять! Куда пошла?
-Вам какое дело? Убить меня хотите?
-Не тупи. Что забыла в моем доме на Залесской?
-Приехала с друзьями из Питера в гости к Ольге. Познакомились по Инету.
-И все ширяетесь?
-Пойду я лучше пешком! - она пошла по лунной дорожке, жалкая такая. Глеб осветил фонариком могильные кресты, чтобы увидела, куда идёт. Она остановилась и зарыдала, по-детски, громко всхлипывая.
-Долго выть будешь? - спросил холодно. –Иди в машину. Отвезу на Палермо
-Я не виновата, что похожа на вашу дочь. За что вы меня так? Я не наркоманка. И никогда не пробовала.
Он закурил и выпустил дым ей в лицо.
-Закрыли тему.
Направился к машине. Анна пошла за ним.
Машина заскользила по мокрому асфальту. Заработали дворники, смахивая слезинки со стекол.
-Как Тарзан поживает? – спросил вместо извинения. -Не допекает лаем?
-Он у вас с приветом!
-Сама ты с приветом! Гонишь черт знает что!
- Я сплю в летней кухне. Там нет дверей, только занавеска. У меня нет одеяла, только простынка, а ночи холодные. А у Тарзана шерсть теплая. Позавидовала даже. А он мысли читать умеет? Вдруг пришел ночью и смотрит так, будто спрашивает: "Можно, подойти?" Я сказала: "Ттттарзан хороший", - чтобы не укусил. Он кинулся ко мне, я пыталась оттолкнуть его, но он такой огромный и сильный. Раскрыл пасть, а там клыки! Чуть не описалась от страха, а потом поняла - он смеется! Не знала, что собаки смеяться умеют. Он меня лапой стукнул, чтобы я затихла, и в кровать залез. Я дышать боялась, но, согревшись, уснула, а когда проснулась, его уже рядом не было. А тепло осталось, и согревало, как в коконе.
-А интим он тебе не предлагал? - пошутил Глеб. - Вообще-то он еще ребенок. Ему всего три года.
-Я боюсь собак!
-Но ведь он тебя согрел!
-Он на вас похож!
-Тогда я тоже тебя согрею, - он притянул девушку к себе и поцеловал в губы.
-Фу! - Анна вытерла рот рукой. - Фу!
-Что, такой невкусный?
-Бессовестный!
Глеб загрустил. В последнее время жизнь его шла по инерции. Депрессия поселилась в душе. Многие от такой депрессии давно уже спились, заработали цирроз печени и сыграли в ящик, обеспечив себе пышные похороны на свои нетрудовые доходы, а он еще почему-то жив.
Подъехали к фазенде. Ольга кинулась обниматься, но Глеб прошел в дом, не обратив на нее внимания. Тогда она стала упрекать Анну - зачем полезла в его машину и что наболтала ему?
-Просто подвез.
Тогда Ольга схватила её за блузку.
-Просто подвез? Убью за Глеба! Поняла?
-Э, потише! - вступился Макс.
-А пусть не лезет к чужим мужикам!
-Всё! Жрать пора! Ужин готовьте! - Макс всучил Ольге таз с помидорами. - Салат режьте.
Глеб с тоской оглядел дом: «Стоило уехать, как тут гостей полна коробочка! - у него было несколько домов в Украине и за границей, но нигде не было счастья. А хотелось чего-то теплого, родного. Но вместо теплых и своих баб попадались девицы из ресторана. -Зачем мне эта Ольга? Ну, не получилось, кто ж виноват? - Он потрепал Тарзана по спине, и тот завилял хвостом. - Вот, кто всегда помнит, любит и ждёт. Не мстит. Не злится. Не обижается. Прямо, библейское существо! - Тарзан немного постоял у его ног и вернулся к Анне. -Вот тебе и библейское существо, -разозлился Глеб. -Иудушка!»
Ольга суетилась в саду, накрывая на стол. Макс раздувал в жаровне огонь и нанизывал мясо на шампуры. Галина мыла и резала овощи, и только Анна сидела на пороге летней кухни и смотрела на звезды.
-Звезды так близко, - повторяла Анна. - Их можно потрогать рукой! -
Все почему-то рассмеялись, а Глеб схватился за сердце - так говорила дочь! Плеснул в стакан водки и выпил залпом.
Компания набросилась на шашлыки, громко обсуждая пустячные вопросы, и только Анна сидела на пороге летнего домика и смотрела на звезды.
"У каждого возраста свои разговоры, -размышлял Глеб. - Юные мамочки "базарят" о том, как покушали или покакали их дети, мужики о качестве водки, футболе и достоинствах женщин, старики о пенсиях и болезнях, о никудышных врачах, а эти , - он взглянул на Ольгу, - о татухах, ирокезах, крутых тачках и ночных клубах. - Его мозг устал воспринимать пустые разговоры, хотелось уткнуться в родное плечо, только где оно, родное? Он смотрел в небо, словно искал там ответ. -У каждого свой Путь, но почему этот путь обязательно приводит к Богу на разборки? Как точно сказала эта девочка, время собирать камни пришло! Ах, если бы можно было всё начать сначала. Господи, дай мне еще немного времени и сил, и я все исправлю! К черту деньги, фазенды...Господи, дай мне немного любви!"
"Зачем ты носишь Крест? - спрашивала Глеба жена. - Почему ходишь в церковь и называешь себя верующим? Сколько еще в мире таких верующих? Миллионы? Носят крест на груди и отбирают наследство у братьев и сестер, трясут с балконов соседям на голову половики (такая мелочь!), убивают невинных, торгуют наркотиками, людьми, а потом идут в церковь замаливать грехи?" - она умерла в монастыре, так и не приняв христианской идеи о любви и прощении.
-Тарзан, ко мне! - крикнул Глеб.- Эта девка мне собаку испортит! - но, взглянув на рыжие волосы Анны, понял, что влюбился, как последний дурак, в наркоманку, так похожую на его дочь.
-Я спать! - сказал Ольге. - И не шумите здесь! - Направился в дом, но задержался в саду, курил под деревом и смотрел на звёзды. – А ведь, правда, звезды очень близко, можно дотянуться рукой.
"Макс, дай мне таблетку, голова разболелась!" - услышал голос Анны и стал наблюдать, что происходит во дворе.
Девушки убирали со стола и мыли посуду. Макс бросил Анне упаковку таблеток: "На , травись!"
Анна вошла в летний домик и задвинула на дверях шторки. Тарзан побежал за ней и уселся на пороге. Макс громко захохотал: "О, любовника за собой повела!"
-Ночь, какая красивая! - сказала Галина. - Давайте , помечтаем.
-Щас ударим травкой по бездорожью и помечтаем! - Макс аккуратно свернул папироски.
-Меня от твоего бездорожья всё утро колбасило, - заныла Галина.
-Но ты же тянешь в себя, как паровоз - пых-пых-пых...А надо с чувством, с толком, расстановкой! - он протянул ей папироску. - Получай расслабон - ваби сабию. Ну, что поехали?
Девушки закурили и вскоре стали хохотать, как чумные, и разговаривать очень громко. Макс пошел к домику Анны: "Пойду, прогуляюсь".
Ольга заметила Глеба и подбежала к нему, обняла.
-Как же я тебя люблю-ю-ю...Глебушка мой ...
-Утром, чтобы здесь никого не было. И тебя тоже. Поняла?
И тогда она закричала:
-Что, поматросил и бросил? А где я жить буду? У меня нет денег!
-У мамы...в деревне! Работать пойдешь!
-Глеб! - оправдывалась Ольга. - Я ждала тебя, а ты где-то пропадал! У меня деньги закончились! Но я твоего Тарзана досматривала! А могла бы бросить. Он бы сдох! А ты звонки сбрасывал! Ну, я и сдала летние домики этим придуркам. Нашла их по Интернету. Глебушка, ну, разве нам плохо было вместе? Давай начнем все сначала? Ребеночка рожу тебе. Доченьку!
-Заткнись!
-Суку питерскую приголубить решил? - встала у него на пути. -Не пущу!
-Пошла вон! И не попадайся мне на глаза. Убью.

У порога летней кухни сидел Тарзан. Дверь прикрывала тонкая занавеска, бьющаяся на ветру. Макс уговаривал Тарзана уйти, а тот злобно рычал.
-Ну, почему ты такой упрямый? - канючил Макс. - Я же тебе колбаски принес! Вот, блин, уроды, колбасу какую продают - собаки жрать не хотят!
Анна не спала, лежала в темноте и смотрела через окно на звезды.
-Анна, впусти меня, - просил Макс.
Она не ответила.
-Анна, это я - твой Николай. Я жив. Я вернулся.
-Где ты был все это время? - ответила заторможено. - Где ты был?
-Я вернулся. Я твой. Хочешь меня?
-Хочу, - повторила за Максом Анна.
-Какие на тебе сейчас трусики? Стринги, да?
-Стринги.
-Сними их, пожалуйста. Или ты спала с кем-то другим?
-Нет.
-Тогда сними трусики.
Она послушно сняла трусики .
-Потрогай себя там.
-Нет.
-Ну, представь, что это я тебя трогаю. Я - твой Николаш. Представила?
-Да.
-Что ты чувствуешь?
-Я хочу быть с тобой! Я хочу быть с тобой! Где ты был все это время? Где ты был?
-Тогда прикажи Тарзану убраться вон! Сейчас же прикажи!
Глеб схватил Макса за горло.
-Отпустиии, - Макс задыхался.
-Гаденыш! -Глеб ослабил хватку.-Что забыл тут?
-Наблюдаю, как девочка дрочит себя. - Макс трусливо хихикнул. - А хотите, вдвоем ее, или слабо?
-Чем ты её наширял?
-Я? Наширял? Она сама тащится от канибуса, при чем тут я?
-Не ври! Где дурь берешь?
-На Дороге Жизни.
-Кто такой Николай?
-Парень ее, военкор. Хлопнули в точке.
-Забудь Анну, или заказывай оркестр.
-А оркестр зачем?
-Для траурной процессии.
-Понял.
-Пошел вон.
-Ага. Свято место пусто не бывает, - Макс хотел показать Глебу средний палец, но, увидев его глаза, поторопился уйти.

Глеб вошел в комнату Анны. Девушка спала, и снился ей сон о том, что у всякой медали есть две стороны. И, если одна сторона медали понятна всем, то другая имеет особую тайну. Она приготовилась услышать рассказ про обратную сторону медали, но, почувствовав взгляд Глеба, проснулась. Он по глазам понял - она боится его.
-Я принес тебе одеяло.
-Спасибо.
-Спи. Тебя здесь никто не тронет, - вышел из комнаты. - Кто бы так охранял мою Сашку? Видно, не судьба, - сел на пороге рядом с Тарзаном, закурил.

Утром Глеб разбудил Анну. Предложил поехать на море.
-А где все? - удивилась она.
-Уехали.
-Куда уехали? - схватила телефон, стала звонить Максу. - Макс, вы где?
-В по-изде! - ответил Макс. - В Питер едем.
-Почему без меня уехали?
-Пошла к черту!
Анна продолжала звонить друзьям, но те сбрасывали звонки.
-Ничего не понимаю, а Ольга где?
-В деревне. К маме поехала, - ответил Глеб. - Дай мне паспорт, куплю тебе билет в Питер.
Анна отдала ему паспорт, взяла купальник, и Глеб отвез ее к морю.
Наверное, это был частный пляж? Разноцветные зонтики создавали тень, под навесами аккуратно расставлены лежаки, у ворот охранники...и ни одного отдыхающего.
Анна приняла таблетку от головной боли, свернулась калачиком на песке и погрузилась в странный сон, где она купалась в облаках и видела пляж с огромной высоты и спускалась вниз по радуге. А по берегу шёл к ней Карим. Но он шел почему-то так долго, что она устала ждать и побежала навстречу.
-Почему ты такой жестокий? - хотела , чтобы он обнял её. Но он смотрел на море. - Скажи, разве можно быть счастливым, причиняя кому-то боль?
-Нет, Анна.
-Тогда о какой вечной Любви ты говоришь?
-Я говорю о духовном мире, в котором все души соединены в одну систему. Без Любви эта система не может нормально функционировать и развиваться... функционировать и развиваться... функционировать и развиваться...
-И, тем не менее, она функционирует!
-Результаты такого функционирования видны уже сейчас. Вселенная предупреждает о страшном, но люди не слышат.
-А ты слышишь Вселенную? А если слышишь, почему гонишь меня?
-Потому что подснежники не приживаются на Востоке!

Анна растерянно смотрела на пустынный берег. Это не был Восток. Это не была Земля обетованная. Это была Одесса, море, пляж и какой-то мужчина с саксофоном в руках шел ей навстречу.
-Здравствуйте! - улыбался он во весь рот, обнажая желтые прокуренные зубы. - А давайте познакомимся?
-Мне некогда с вами знакомиться. Я сейчас очень занята.
-И чем же вы так заняты?
-Думаю!
-О чем же вы думаете? Если не секрет?
-О Вечном.
-О, я как раз работаю в этой системе, - сказал доверительно, приблизив к ней своё лицо.
-В какой Системе? - удивилась Анна.
-В бюро ритуальных услуг.
-Но это ужасно! Ужасно!
-Ничего ужасного. Я отправляю в последний путь усопших. Нищих и богатых, детей и взрослых, бомжей, отходы после абортов, короче, всех, кто должен быть погребен. А в свободное время я музыкант.
-Вы пришли за моей душой?
-Я и свою-то не знаю, куда деть, - загрустил мужчина. - Раньше я работал в филармонии и даже выступал на концертах в Италии и в других странах. А теперь играю для себя. Хотите послушать? - он стал играть на саксофоне красивую и печальную мелодию.
Анна заплакала:
-Я хочу, чтобы на моих похоронах сыграли "Осеннюю сонату". Можно?
-Всё ради вас, он стал играть "Осеннюю сонату", Анна смотрела задумчиво на море.-
Пойду, поплаваю, - сказала грустно. - А вы можете идти, я вас уже послушала. - Вошла в море и поплыла куда-то к горизонту.

Глеб не застал Анну на пляже. Вещи были разбросаны. А какой-то мужик стоял на берегу и играл на саксофоне.
-Кто такой? - спросил сурово Глеб.
-Я работаю в бюро похоронных услуг инженером по транспорту, - отчитался мужик, - а здесь играю на саксофоне.
-Кто пропустил?
-Племянник работает у вас в охране.
-Где Анна?
Мужчина показал рукой в море.
- Видите, вооон там вдалеке солнечные лучи сошлись в одной точке? Вот туда она и поплыла.
Не раздеваясь, Глеб бросился в море, потому что уже знал, чем может закончиться заплыв Анны к Солнцу.

Улыбаясь, Анна наблюдала, как убегают к горизонту солнечные лучи. Рассыпаются серебром волны, кричат чайки, падают стремительно вниз и снова взмывают вверх, а потом замирают в воздухе и парят высоко над морем.
Солнце угасало, и Анна поторопилась у него спросить:
-Скажите, в чем сила и слабость Пустыни?
-Догадайся сама, - ответило Солнце.
-А я Бог Моря! - бог вынырнул из воды и обнял Анну так крепко, что ноги у нее свело судорогой.
-Я устала плыть.
-У каждого свой Путь, - ответил Бог Моря. - Ты выбрала свой.-Я не понимаю ничего, - заплакала Анна. - Я хочу жить по законам любви, как учил Карим, но у меня не получается.
-Но это же очень просто! - Боги рассмеялись так громко, что у Анны зазвенело в ушах. -Пустыня питает человека своим духом, в нём хранится печать высшего мира…Высшего мира...высшего мира...высшего мира...
Солнце упало за горизонт, Море спрятало свои берега. Волна накрыла Анну и потянула на дно. Но чьи-то сильные руки приподняли ее над водой, позволив глотнуть немного воздуха. На миг мелькнули глаза волка, и Анна стала бить по этим глазам ладонями, вырываться и кричать, пока не получила удар в ответ.
Глеб вынес Анну на берег, массировал грудь, делал искусственное дыхание, стучал по спине. Она открыла глаза, увидела совсем близко лицо Глеба. Безразлично рассматривала его скулы, брови, глаза.
-Как же ты меня напугала, девочка!
-Пусть бы я утонула!
-Послушай, твой парень погиб. А жизнь продолжается! Или по чурке своему соскучилась?
-Он не чурка! И не кричите на меня, голова болит! - где моя сумочка? Там лекарство. "Цитрамон".
- Это дурь, а не "цитрамон"! Макс в тебя ее натолкал, потому и голова болит. А ты и попёрла чуркам мозги парить? А, может, это Карим жениха твоего пристрелил? В спину! Не подумала? Может, это он тебя на наркоту подсадил?
-Это неправда! Он хороший! И я люблю его! 
-Выбрось эту гадость! - выбрасывает таблетки в костер. 
-А разве можно любить двух мужчин сразу? А я люблю! Николая и Карима! Только я хочу все забыть, я устала от такой любви! Как же у меня болит от всего этого голова! - сжала виски руками и завыла, как сука плачет по убитым своим щенкам.
Глеб обнял ее.
-Все для тебя сделаю. Вытащу из этого дерьма.
-Не хочу жииить.
Он не стал говорить о смерти. Невыносимо постоянно думать о гибели дочери, жены, о том, как уходят друзья. Прикрыл ей ладонью рот.
-Хватит! Забудемся, хотя бы на время, уйдем от всего этого, - стал целовать её лицо, шею, плечи. - А хочешь, куплю билет на Восток, и ты полетишь к своему Кариму?
-А что я ему скажу?
-Скажешь, что не можешь жить без него... Забудь Николая, его уже нет.
-А я не могу забыть, не получается!
Глеб навалился на нее, прижал к земле.
-Не трогайте меня. Зачем вы так? Не надо!
-Тебе потом легче будет...Потом сама во всем разберешься... Я только приласкаю. Чуть-чуть. Не бойся...
А музыкант играл на своем саксофоне, чтобы не слышать, как кричит девушка, которая хотела уплыть к Солнцу, и плакал потому, что страх оказался сильнее желания защитить.
Анна лежала на берегу. Глеб сидел чуть поодаль на деревянном лежаке. У забора стоял мужчина с саксофоном в руках.
-Странно как, - сказал Глеб мужчине. - Смотрю на звезды, будто вижу их впервые. Сашка - дочка моя, всегда говорила, папка, звезды так близко. Можно даже потрогать рукой!
-Если вспомнил о звездах, значит, влюбился...но, лучше отпусти эту девочку с миром... Пусть живет.
- Кончай играть на своем барабане! - заорал Глеб.
Мужчина погладил рукой саксофон.
- Это саксофон! Я купил его во Франции на аукционе. Но даже на барабане можно сыграть мелодию, если с душой это делать....с живой душой!
Глеб швырнул в мужчину камень.
-Пошел вон!
Музыкант прижал к себе саксофон и побрел к выходу, потом оглянулся.
-Я вам столько играл, а вы даже копейки не подали.
Глеб бросил ему деньги.
- На... запейся!
Мужчина поднял деньги, зажал в кулаке.
-Благодарствую. Не пожадничали...барон.
"Алкаш! - думал Глеб. - Напьется и станет гундосить на своем саксофоне и плакать. А ведь он счастливый! Хотя бы потому, что любит музыку, а музыка любит его. А кто я?"
-Останешься у меня, - сказал Анне. - Сопротивляться бесполезно. Утром поговорим, - и приказал Тарзану. -Стеречь!
Стеречь от врагов! Чтобы не убили! Стеречь от всего мира, чтобы не украли девушку, которую он уже никому не отдаст!

Утром Анна проснулась от головной боли. Тарзан тихонько скулил рядом. Она подошла к зеркалу, взяла ножницы, стала состригать со своей головы волосы, такими они казались ей тяжелыми и причиняли боль.
"Не скули, Тарзан. Ну, сколько можно? Иди ко мне. Помнишь, я раньше тебя боялась? А теперь ты меня лечишь. Смешной...Такой огромный и такой добрый...А хочешь, я тебе песенку спою? Мне Николай её пел, - она обняла собаку, прижалась щекой и тихонько запела:
"Я вспоминаю тебя, родная, даже, когда рядом пули свистят, танки горящие в небо взлетают, и мы теряем лучших ребят. В этом бою, где воюют без правил, небо горящее падает вниз, так далеко тебя я оставил, но, умоляю, дождись. Вишенки-губки, вишенки-губки, нежный и любящий взгляд, тебя, родная, я не забуду, и белый вишневый наш сад...Вишенки-губки, вишенки-губки, белый вишневый наш сад, тебя, родная, я не забуду, и как расставались с тобой. Вишенки-губки, вишенки-губки молят, останься живой."

Тарзан слизывал со щек Анны слезы, и глаза его были печальны.
В комнату вошел Глеб. Увидев стриженую голову Анны, ругнулся:
-Мать твою! Зачем подстриглась?
-Отпусти меня домой.
-А у тебя есть дом? Тебя кто-то ждет? - он притянул её к себе. - Ты сирота. Кому нужна? А я дам тебе все. Станешь богатой. Учиться поедешь в Лондон. Женюсь. Ребенка родишь. Жить будешь в замке, кушать на золоте. Или откажешься от счастья такого? - стал целовать ее плечи.
-Не трогай меня! - закричала истошно. -Ненавижу! Ненавижу!
-Дура! - притянул к себе. Она не плакала, не отбивалась, смотрела в потолок, и глаза ее казались мертвыми. Глеб отшвырнул её от себя и вышел из комнаты.
Она молча лежала на полу. Потом позвала тихонько -Алим! Алим..., - и снова запищали сандалики Алима.
"Ты все правильно сделала, Анна, - сказал он. - Состригла свою боль. А волосы вырастут новые и будут краше прежних... А хочешь, я расскажу тебе, что прячется за воротами в аул? Ты ведь всегда хотела знать, что там? А там ничего нет. И аула тоже нет, и никогда там не было. А вопросы ты задавала правильные, и ответы тоже найдешь, потому что нет в Природе таких вопросов, на которые не бывает ответов...не бывает ответов...", - и он ушел, в своих маленьких сандаликах, которые пищали под каждым его шагом.

Глеб вышел к морю. Мужик из бюро ритуальных услуг играл на саксофоне. Глеб рассмеялся. Как символично! На его красивом, богато оборудованном частном пляже, рядом с огромным домом, похожим на средневековый замок, повадился играть на саксофоне мужик из бюро ритуальных услуг.
"Потом когда-нибудь, пристрелю его, а сейчас пусть играет! - он загрустил.- Почему не получается счастье? Ведь всё есть, а счастья нет! Почему эта девочка не хочет подарить чуть-чуть внимания? Чем я для неё плох? Женщины дерутся за меня, а эта...Я всё готов отдать ей, жизнь отдать... А что ждет её в Питере? Макс с очередной дозой?"
Больше он к Анне не прикасался, но и не отпускал от себя, сидел с ней на берегу и смотрел на море. Тарзан ласкался к ним и тихонько поскуливал.
-Ну, что ты решила? - спросил через месяц.
-Отвези меня домой.
-Хорошо, - согласился вдруг. - Отвезу. - Посадил в машину и повез в аэропорт.
Ехали молча, а по трассе за ними бежал Тарзан.
-Черт! Сорвался с цепи! - Глеб хмуро поглядывал в боковое зеркало. - Сколько он еще так продержится?
-Останови машину! - попросила Анна. - Пожалей его!
Глеб остановил машину. С пеной у рта, от изнуряющего бега, Тарзан бросился к Анне, но Глеб выстрелил ему в горло, и пес захрипел и застыл в красивом и мощном, последнем своем прыжке.
Уткнувшись в его рыжую шерсть, Глеб заплакал.
-Что уставилась? - крикнул зло Анне. - Плед подай! - Анна бросила ему плед. Глеб завернул Тарзана в плед и закопал у дороги.
Анна смотрела на невысокий холмик и вспоминала, как Тарзан согревал ее от холода, как приносил тапочки и охранял по ночам, как смеялся, когда она его боялась. Боль застряла в сердце, но глаза оставались сухими. Анна попросила у Бога прощения за свои грехи, большие и маленькие и поблагодарила за встречу с Тарзаном.
Глеб взял ее за руку. Анна брезгливо отдернула руку.
-Иди в машину! - сказал зло.
-Не пойду! - закричала, отчаявшись. - Убей меня здесь! Сейчас! В спину стреляй! Ты это можешь! - и пошла прочь.
Одним ударом он сбил её с ног. Пнул ногой. Потом схватил за шиворот, потащил в машину.
Дорога вела вдоль моря. По авто-радио крутили песенку "Вишенки-губки".
-Это не твоя песня! - крикнула Анна. - Не твоя! Не твоя! Понял?
-А чья?
-Парней, что гибнут за Родину!
-Родина их пнула сапогом под пули, вот они и гибнут.
-Это у тебя нет Родины. Ты предал и Родину и Семью. Ты убил жену и дочь. Ты…
Он ударил Анну по губам. Она расхохоталась ему в лицо.
-Выживу, все про тебя расскажу! Расскажу!
-А ты попробуй, выживи! - включил звук на полную мощь и погнал машину с запредельной скоростью. Думал, если разобьются сейчас, это будет лучшим выходом для него и для Анны.
А Анна смотрела на море... Где-то далеко на Востоке, между пустыней и морем, есть небольшой поселок и дом, в котором поселилась Любовь. Но что такое Любовь? Милосердие? Бесконечное, как Море? А в чем сила и слабость Моря? Когда-то она не могла ответить на этот вопрос, а теперь знает точно - в Любви! К морю тянутся больные и здоровые, калеки и бандиты, бомжи и наркоманы, и каждому оно распахивает свои объятия. Каждого готово накормить и согреть. Но могут ли люди так бесконечно любить?

В аэропорт приехали вечером. У входа их поджидал мужчина.

-Глеб Романович, я здесь! - мужчина приветливо помахал Глебу рукой.
-Куда мы едем? - спросила Анна.
-Не мы, а ты, - Глеб поздоровался за руку с мужчиной. - Скажи Джерхану, товар принят. И передай ему этот подарок, - он кивнул на Анну.
-На фиг ему такой битый и стриженый подарок? - не понял мужчина.
-Строптивой кобыле по заслугам! - ответил Глеб и шепнул Анне ласково. - Ты ведь любишь чурок? Они тоже все будут тебя любить, - и ушел, не оглядываясь. Он не был милосердным и не задавал наивных вопросов, в чем сила и слабость Пустыни и Моря.

Восток встретил Анну зноем. Кондиционеры не работали, всюду сновали вооруженные мужчины. Из города доносилась беспорядочная стрельба, а у входа в аэропорт велась бойкая торговля. Пахло шашлыками и сладостями.
Мужчина повязал Анне на голову платок, усадил рядом с собой на скамейку и стал кому-то звонить. Иногда он толкал её в бок кулаком, чтобы не смотрела по сторонам, а смотрела в пол. Сказал, что снова вколет ей героин, если не будет слушаться. Но в этот момент к ним подошли представители Интерпола. Предъявив мужчине обвинение в распространении наркотиков и торговле людьми, надели ему наручники и увели.
Анна осталась сидеть на скамейке, покачиваясь из стороны в сторону. Когда происходящее стало приобретать реальный оттенок, подошла к буфетной стойке, уставилась на лепешки. Буфетчик, сжалившись, протянул ей лепешку.
-Ешь, ешь, - он изобразил, как ест лепешку, и стал звонить хозяину гостиницы. - Гафар, здесь русская. Ну, да, одна.
Анна стояла в дверях буфета с лепешкой в руках и не знала, куда идти.
-Не мешай людям! - закричал на нее старик в чалме и шелковом халате, но, заглянув ей в глаза, замахал руками. - Иди...иди отсюда!
Появился Гафар, схватил Анну за руку.
-Пойдем со мной, я отведу тебя к хозяину оазиса, он сделает тебе документ, поможет вернуться домой! Верь мне! - и повёл куда-то на звук дутара. Музыка доносилась из чайханы. Чайханщик разливал в пиалы пахучий зеленый чай. На коврике сидел полный мужчина европейской внешности, в сером летнем костюме.
Гафар шепнул Анне, что это хозяин оазиса, и что он любит школьниц.
Озорницы прыгали во дворе чайханы через скакалку. Подолы их форменных платьев поднимались, приоткрывая нежные попки. Одна из девочек приглянулась хозяину, пухленькая такая , с розовой ленточкой в косе. Он даже захлопал в ладоши: "Эх, до чего хороша! Хороша!"
Анна отвернулась. Поняла, что будет с этой девочкой.
"Надо бежать отсюда. Бежать!" - сорвалась с места и помчалась прочь из чайханы.
Вбежала на рынок. Всюду гомон, дым от мангалов, горы пахучих дынь и арбузов. Чумазые детишки клянчат деньги. Торговец мясом складывает горстью жирные от плова пальцы, причмокивает: "Ай, какой дэвочка!" - хватает Анну за юбку. -Зачем такой короткий юбка? -притягивает к себе.
Оттолкнув наглеца, она побежала между торговыми рядами под громкие крики и хохот продавцов: "Ату ее! Ату!"
Свернула в улочку между высокими дувалами, стучала в запертые ворота.
-Спасите! Умоляю! Спасите меня!
Раздался скрип ворот, протяжный и тонкий. Вбежала во двор. Летняя кухня. Тетка в шелковых шароварах и тунике печет лепешки, ловко и быстро бросает тесто на раскаленную печь. Мужчины пьют вино, хозяин дома на вертеле поворачивает барашка. Пахнет жареным мясом.
-Спасите меня! -заплакала Анна.
-Щас спасем! - раскинув руки, один из мужчин направился к ней.
-Нет! Нет! -рванула к воротам. Бежать! Скорее бежать отсюда!
Второй поставил ей подножку, она упала, мужчина схватил ее за волосы и потащил в сарай, остальные тянули спички –кто следующий.
Утром ее бросили за ворота: «Иди, откуда пришла! Или останешься?»
И снова улица. Кто-то помог Анне подняться с земли.
-Нельзя лежать на дороге, уходить надо. Сейчас покойника понесут!
Уже слышен топот бегущих ног. Толпа на носилках несла покойника. Гроба не было. Покойник укутан в серую ткань. Траурная процессия бежала по дороге. Прохожие шарахались в стороны, женщины прикрывали глаза чадрой. Нельзя стоять на пути - сметут.
Кто-то толкает Анну в спину: " Прочь! Прочь отсюда!"
Плавится от жара песок. Рыба бьется в пересохшем арыке, хватает ртом раскаленный воздух, лопаются круглые выпученные глаза...Над скрюченным саксаулом возвышается отель. Неоновый свет реклам зазывает прохожих. Всё чинно, на европейском уровне. Мужчины и женщины в вечерних нарядах. Бездушные улыбки, пустые глазницы, смешки, как плевки. Разговоры ни о чем.
"Пить! Воды! Прошу вас, дайте, воды!" – умоляет этих людей Анна.
Дежурный отводит ее в номер.
-Жди здесь.
В комнате антикварная мебель. Старинные часы стучат надсадно. Кукушка выскакивает и символически кукует время:
"Ку-ку-ку-ку..", - будто насмехается над уходящей жизнью.
У окна на стуле сидит девочка с розовым бантиком в косе. Та самая, которая понравилась хозяину оазиса. Слепой старик распускает ее косу и расчесывает девочке волосы. Он не видит Анну, а только ощущает её присутствие.
-Кто здесь? -спрашивает хрипло.
Анна боится двигаться, дышать. В комнату входит хозяин отеля.
-У вас есть документы, деньги?

А ВСЕ, ЧТО ДАЛЬШЕ ПЕРЕПИШУ ЗАВТРА

-Нет.
-Тогда вам в лагерь для беженцев.
В лагере для беженцев боевики построили всех в ряд, определяя, кто на что сгодится - кого в работу, кого в бордель , кого в учебку к боевикам.
Боевик в высоком черном тюрбане выхватил из толпы европейца, поставил его на колени, крича что-то грубое на своём каркающем языке, потом ударил его тальваром по горлу. Голова мужчины упала в песок и покатилась мячиком. Глаза бешено вращались, наливаясь кровью, но вот  взгляд замер на Анне. Она закричала, метнулась в сторону, побежала под гиканье и дикий смех боевиков.
-Давай, беги быстрее, а то поймаем, башка отрубим!
А вслед неслись пули, вздымая фонтаном песок. Она споткнулась, упала. Подумала, вот, наконец, страдания кончились, обрадовалась, а еще вспомнила девочку с розовым бантиком, оставшуюся в гадюшнике, пожалела ее… Сколько их там - таких девочек-смертниц?
Кружит в небе самолет, летят снаряды на землю. И уже непонятно, где небо, где земля – сплошной клубок дыма, огня, раскаленного песка и кровавого месива. И только ветер бубнит привычную молитву: Аллахумма, Рабба-с-самаввати-с-саб'и ва Рабба-ль-'арши-ль-'азыми, кун ли джаран мин... О Аллах, Господь семи небес. Господь великого трона, будь для меня защитником от смерти , голода, холода, воды и огня, от злых и нечестных людей, от тех кто убивает, гонит мой народ по дорогам войны... Анна вторит по-русски: Отче наш, да святится имя твое, да будет воля твоя...Отче наш...
Солнце жжет лицо, слепит глаза, губы трескаются от жажды...Ах, как ярок в пустыне солнечный свет! Анна идет сквозь время, тонет в миражах - видит дом свой и речку, камыши, кувшинки, и бабушку, которая несёт в бидоне парное молоко: "Пей, внученька... Пей..." -крылечко и детские качели. Солнце тонет в тазу с водой... сладкий вкус детства, запах дома, чувство защищенности и покоя...
Уходят миражи... Бегут куда-то люди, падают замертво. А там наверху - выцветший ситец неба и кружит в воздухе ястреб...Отче наш... Отче наш... Отче наш... Аллахумма, Рабба-с-самаввати-с-саб;и ва Рабба-ль-;арши-ль-;азыми, кун ли джаран...
Чьи-то руки тормошат Анну, протягивают флягу с водой. Это старик-беженец, по его щекам текут слезы, а сам улыбается, счастливый, что выжил в этом аду.
-Там наши! Наши! Отвезут в город.
В город, где непонятно, кто свои, кто чужие, и кто остановит это безумие?
Анна снова в аэропорту. Как если бы бежала вечность по кругу и вдруг вернулась к началу пути. А навстречу бежит малыш, так похожий на Алима.
- Анна! Анна! Папа! Смотри! Это наша Анна!
Анна отворачивается: «Показалось! Это не Алим! Не может быть!» - всё еще не верит в то, что с каждым человеком в любой момент может произойти всё, что угодно... Кому угодно? Вспомнила продавца кукурузы, его внимательный взгляд и длинную белую рубаху: "Душа невесома. И неизвестно, что перевесит...Душа или грязь..."
Как давно это было. И было ли на самом деле? Анна идет прочь, не оглядываясь.
Но Алим хватает ее за руку, пытается остановить, заглядывает в глаза.
- Анна! Посмотри на меня! Это же я - Алим! - он все так же похож на маленького философа, только подрос и научился говорить. -Папа! Папа! Я Анну нашел! Это наша Анна!
Подбежал Карим, вскрикнул изумленно: «Ты?»
Платок сполз ей на плечи, обнажив стриженую голову. Подрагивали запекшиеся в крови губы.
- О, Аллах! Что с тобой сделали?! - Карим обнял её. - Анна...Анечка...
Она уткнулась ему в плечо, заплакала. А он гладил её по голове и повторял.
- Всё будет хорошо. Все будет хорошо. Родная.
Алим, взял Анну и Карима за руки и повел к машине, и они поехали в поселок, расположенный где-то на стыке между Морем и Пустыней, где Море умеет разговаривать, и каждый камушек, каждая травинка знают, что такое Любовь