Логика чуда

Устроенность мира в себе не содержит весомых
тоски доказательств. За ней, обручённой мечте,
одни теоремы, и нет ни одной аксиомы,
способной хоть что-то живое найти в пустоте

логичных иллюзий, представленных в виде последствий
случайной удачи. Раскрывшийся жизни бутон,
увы, не достался изделию в виде наследства,
но вызвал почти несмолкаемый сладостный стон

из множества горл исторгаемый. В этой же неге
любой возжелавший причинности сможет прочесть
ума неподвижность и тела немые набеги
на нечто благое, похожее снизу на весть

о звёздах и солнце, кружащих по центру вселенной
бессмысленно в чём-то, но так эстетично. Вина
за море дефектов в записках, упрятанных в стены,
возложена будет на тех, кто очнулся от сна

и, мелко дрожа, растворился в расплесканной дымке
зажизненных далей. На номер взволнованной тьмы
чужая судьба позвонит с засекреченной симки
и снова предложит блаженств из дырявой сумы

первичного замысла. Время сыграет в рулетку
на злого пространства едва ли заметную пядь
и с горькой улыбкой поставит минутную метку
на свой циферблат. Что-то странное взвоет опять

от нас тесноты и прочитанных прелестей юга,
которыми полнятся полки душевных шкафов,
устроенных так, чтобы мы узнавали друг друг
не тратя на ложную точность неистинность слов.

Процесс созидания вышел за рамки эпохи
потомков Адама и Евы. На сцене пока
ещё рассуждают о том, что последние крохи
сюжетных реалий не нужно сметать до звонка,

а после - конечно, ведь мир - лишь подобие дома,
где каждый уверен - почти бессознательно - что
устроенность мира в себе не содержит весомых
тоски доказательств. Ничто не рождает ничто,

а значит за логикой кроются правила чуда,
ещё непонятного этим несчастным земным,
рождающим святость из зёрен сердечного блуда,
чтоб после собой искупить воздаянье другим…