Преданья старины глубокой

Сказ о Перуне, его братьях и Скипер-Звере

Нитка ниточка змейкой тянется
Как завяжется, так и станется,
По велению Рода-Батюшки
Жизни кружатся в прялке Макоши,
Как спрядет она, так и станется,
Нитка ниточка змейкой тянется.
В Сварге пламенной, в чреве Ладушки
Завязался плод дивной радужкой,
То Перун Буян в свет торопится,
В тесноте то всё беспокоится.
Поддает жарку бедной Матушке
Необузданный, шалый чадушка.

Лада

Как гора с горой
Да сдвигается,
Как река с рекой
Да стекается,
Так сойдитеся
Мои косточки
Не пускайте в свет
Раньше времени
Сына буйного,
Шаловливого.

Как завязано было Макошью,
Да завещено Родом-Батюшкой,
Как единый день протекли века,
Ладе-Матушке уж рожать пора,
Разрешиться ведь ей от бремени
Должно в звездный час и ко времени.

Лада

Как гора с горой
Раздвигается,
Как река с рекой
Растекается
Разойдитися
Мои косточки
И пустите в Свет
Да ко времени
Сына грозного
Громовержеца.

В тучах молнии загораются
Громы в небушке да взрываются,
Все приветствуют Сына-Божича
Свет-Перунушку, да Сварожича.
Народился он мощным колоссом
Закричал вовсю зычным голосом,
От могучего гласа трубного
Разбурлилося море бурное
Зашаталися горы стройные
Дерева в лесах длинноствольные.
Взял тогда Сварог тяжкий молот свой
Да во сто пудов, небольшой такой,
Стал баюкать им сына шумного
Ой не по летам дюже буйного.

Сварог

Баю-бай Перун могучий
Спи спокойно, засыпай,
Не гоняй по небу тучи,
И молоньей не сверкай,
Не приспело еще время,
Ждет тебя все впереди,
Баю-бай Перун могучий,
Не спеши, не расходись!

И буян Перун убаюкался
Отца строгого да послушался,
Спал спокойным сном ровно три годка
А проснувшись вдруг закричал слегка.
От могучего гласа трубного
Разбурлилося море бурное
Зашаталися горы стройные
Дерева в лесах длинноствольные.
Взял тогда Сварог тяжкий молот свой
В два по сто пудов, небольшой такой,
Стал баюкать им сына шумного
Ой не по летам дюже буйного.

Сварог

Баю-бай Перун могучий
Спи спокойно, засыпай,
Не гоняй по небу тучи,
И молоньей не сверкай,
Не приспело еще время,
Ждет тебя все впереди,
Баю-бай Перун могучий,
Не спеши, не расходись!
Будет бой с Кащеем страшным
И со Скипером ужасным,
Подерешься ты на славу,
Но найдешь на них управу.

И опять Перун убаюкался
Отца строгого да послушался,
Спал спокойным сном ровно три годка
А проснувшись вдруг закричал слегка.
От могучего гласа трубного
Разбурлилося море бурное
Зашаталися горы стройные
Дерева в лесах длинноствольные.
Взял тогда Сварог тяжкий молот свой
В три по сто пудов, небольшой такой,
Стал баюкать им сына шумного
Ой не по летам дюже буйного.

Сварог

Баю-бай Перун могучий
Спи спокойно, засыпай,
Не гоняй по небу тучи,
И молоньей не сверкай,
Не приспело еще время,
Ждет тебя все впереди,
Баю-бай Перун могучий,
Не спеши, не расходись!
Будет бой с Кащеем страшным
И со Скипером ужасным,
Подерешься ты на славу,
Но найдешь на них управу.
В жены Дивушку возьмешь
В счастье вечном заживешь!

И опять Перун убаюкался
Отца строгого да послушался,
Спал спокойным сном ровно три годка
А проснувшись вдруг закричал тогда.
Взял Сварог его да на рученьки
И понес к себе прямо в кузенку,
А в той кузенке не огонь горит
Не железо-то в пламени шипит,
То Семарглушка пляшет во печи
Ровно молотом в кузенке стучит,
Искры сыпятся словно молнии
Ярко красные света полные.

Стал тогда Сварог со Сварожичем
В горне закалять тело Божича,
Добела в огне раскалили враз
Тяжким молотом колотили час,
Колотили день тяжким молотом
Засиял в огне чистым золотом,
Как вскочил потом да на ноженьки
И пошел гулять он бодрешенько.

Перун

Дайте ж палицу
Мне булатную,
Дайте ж палицу
Стопудовую,
В чистом полюшке
И в густом лесу
Будет мне с руки
Та дубинушка,
Не расстанусь с ней
До скончанья дней.
Эх, коня бы мне
Разудалого,
Чтоб быстрее был
Ветра шалого.
Эх, коня бы мне
Да могучего,
Чтоб носил меня
И не маялся.

А в то времечко во тяжелое,
Да в тяжелое, не веселое
Лютый Скипер-Зверь на земле царил
Беззаконие тут и там творил.

То не в поле пыль распыляется
Не туман с морей поднимается
То несется вскачь лютый Скипер-Зверь,
Лютый Скипер-Зверь – пасть, что в пекло дверь,
А из двёрки той хлещет огнь и смрад.
Лапы мощные, три столба в обхват,
Шёрстка медная, как ковыль жестка,
И булатные у него рога.
Если Скипер-зверь зашевелится,
Мать Сыра Земля да всколеблется,
Море синее расплескается,
А круты брега зашатаются.
Нету сладу с ним татем яростным,
Татем яростным да безжалостным.
Покорил злодей весь подлунный мир
Стал без солнца он холоден и сир.

Как однажды Скипр
Да не в добрый час,
В Ирий змеичем
Понаведался,
И дочурочек
Да Свароженек,
Взял в охапочку
И с собой унес
В царство Темное
Беспросветное.
Окна ставнями
Заколачивал,
Дверь о ста замков
Он заключивал.
Света белого
Не видать теперь
Леле с Живушкой
Да Маренушкой.

Сделав дело Скипр
Заотважился
И пошел топтать
Землю-Матушку.
И увидел он
Что у реченьки,
У Смородинки
У горючего
Бела-Камушка
Мал-дитя сидит…
Только силушки
В нем не меряно,
Стопудовая
Палица в руках,
Стопудовая
Да булатная,
Ей играет он
Будто тросточкой.
Ну а рядышком
Жеребеночек
С ним заигрывал
Да поскакивал,
Как скакнет разок
Задрожит земля,
А скакнет другой
Горы рушатся.
То Перунушка
Да у камушка
У горючего
Все посиживал.

Подошел к нему
Лютый Скипер-Зверь
Говорит свои
Речи властные.

Скипер-Зверь

Ой ты молодец
Свет-Перунушка,
Отрекися ты
Да от Батюшки,
Отвернися же
И от Матушки,
Скипру страшному
В ноги кланяйся
И служи ему
Службой верною,
Супротив врагов
Царства Темного.

Перун

Ах ты Скипер-Зверь
Подземельный царь,
Как подумать мог
Что служить тебе
Будет бог Перун
Да Сварожий сын?
Нечисть черную
И тебя злодей
Буду бить всегда
Коль есть силушка,
А служить смогу
Роду Вышнему,
Ладе-Матушке
Богородице
Да Свароженьке
Отцу-Батюшке!

Осерчал злодей
На такую речь,
И отдал приказ
Мукой страшною
Мучить Божича
Ровно три годка,
Хоть и мал Перун
Крепок телом все ж…
Били палицей
Да булатною,
И мечом секли
Не жалеючи.
Только лезвие
Затупилося,
Ничегошеньки
Со Сварожичем
Назло ворогу
Не случилося!

Повелел тогда
Лютый Скипер-зверь
К камню тяжкому
Привязать его,
Кинуть в бурное
Море-морюшко.
Но напрасно все,
Море синее
В воды стылые
Да не хочет брать
Сына Ладушки
Молоденького,
Он поверх воды
В море плавает.

Пуще прежнего
Осерчал злодей,
Закопать велел
В Землю-Матушку.
Слуги верные
Яму стали рыть,
Сорока сажён
Да во глубину,
Двадцать пять сажён
В поперечену.
И сажал туда
Ярый Скипер-Зверь,
Да Сварожича
Мал-Перунушку
Закрывал доской
Да дубовою,
Гвозди бил в неё
Раскаленные,
Засыпал землёй
Приговаривал.

Скипер-Зверь

Не ходить тебе
Мал-Сварожичу
По сырой земле
Да по Матушке,
Боле не видать
Света Белого,
Света Белого
Солнца Красного.

Триста лет с тех пор на земле прошло,
Триста лет вокруг всё царило зло.
Триста лет Перун спал мертвецким сном
И не ведал сам он совсем о том.
А как триста лет миновалася
Непогодушка разгулялася,
Тучи грозные поднималися
С кручи ливнями проливалися.
Из-за серых гор с царства Ирия
Показалися птицы сильные,
Впереди летел Сокол да Рарог,
То Сварожич был сам Семаргл-Бог,
След за ним летел Быстрокрыл-Стратим
Бог ветров Стрибог с птицею Сирин.
К Зверю-Скиперу да направились,
О Перунушке сразу справились

«Ой ты Скипер-Зверь,
Где наш брат родной?
Где Перун младой
Подскажи скорей»

Скипер

Птицы Статные,
Боги знатные,
Знаю точно я
Где ваш брат сейчас.
В море плавает
Братец ваш родной,
Сизым селезнем
Да по глади вод.

«Ой не ври злодей,
Лютый Скипер-Зверь,
Как над морюшком
Пролетали мы
Сиза Селезня
Да не видели,
А вот палица
Стопудовая,
Что носил Перун
Вон у камушка»

Скипер

Не судити же,
Обознался я,
Братец ваш родной
В чисто полюшко
Погулять пошел,
Да видать потом
Заблудился он,
Несмышленыш ведь
Молодой пока.

«Ой, не ври Злодей
Лютый Скипер-Зверь.
Не видать его
В чистом полюшке,
Зато конь стоит
Вон у камушка»

Скипер

Не судите же
Обознался я
Братец родный ваш
В сине небушке.
Улетел орлом
В поднебесие,
И ищите там
Непоседу вы.

«Ой, не ври злодей
Лютый Скипер-Зверь,
Нет Перунушки
В поднебесии
Не парит орлом
Он над полюшком,
Ни над полюшком
Ни над морюшком,
Признавайся же
Куда братца дел»

И ударились
Птицы грозные,
Птицы грозные
Венценосные
Да о черную
Землю-Матушку,
Обернулися
Чада Ладушки,
Огневой Рарог
Стал Семарглом вмиг,
В Сурью-Ра Сирин
Обратилася,
А могуч Стратим
Да Стрибогом стал.
Братья-Боги те
Все Сварожичи.
Как увидел их
Лютый Скипер-Зверь,
Испугался он,
Не до шуточек,
Поспешил к себе
В Царство Темное.
Биться с братьями
Как-то боязно,
И сподручнее
Обождать чуток.
Призадумались
Ой, Сварожичи:

«Не найти видать
Братца родного,
Не по силам нам
Землю-Матушку
Обойти кругом
И изрыть до дна».

Тут Перунов конь встрепенулся вдруг,
Знает видно он, где томится друг.
В чисто полюшко поскакал гнедой
Одному ему ведомой тропой,
А Сварожичи двинулись во след
Чувствуя, что он знает лишь секрет.

По полям, лесам
Скачет быстрый конь,
Ищет яму он
Где лежит Перун.
Измотался весь,
Но нашел ее
Стал он ржать, плясать
Да копытом мять
Землю твердую
Камни тяжкие.
Тут Сварожичи
Подоспели враз.
Братец Сурья-Ра
Землю осветил,
А Стрибог поднял
Ветры буйные,
И разнес пески
Крутожелтые,
А Семарглушка
Раскалил металл,
И раскрылся тут
В подземелье гроб.
В том гробу Перун
Спал мертвецким сном.
Призадумались
Братья Божичи,
Как Перунушке
В той беде помочь,
Как от сонных чар
Зверя-Скипера
Пробудить к борьбе
Богатырский дух

Семаргл

Ой, вы братушки, братья родные,
Думка есть одна да пригодная!
Тайну тайную вам поведаю
Милой Матушкой в детстве спетою.
Во Репейских-то высоких горах,
Тех, что высятся на семи ветрах
Есть долинушка с зеленой травой
И колодезем, да с живой водой.
Только нет туда путь-дороженьки
И не пешему, и не конному,
Заслонили все тропки-тропочки
Высоченные сопки-сопочки.

Тут Семаргл вдруг
Призадумался.
Подозвав коня
Златогривого,
Прошептал ему
Что-то на ухо,
Тот пустился вскачь
Во долинушку.
Как увидел там
Малых птенчиков,
Несмышленышей
Гамаюновых,
Так ложился он
Да на травушку
Развысокую
И зеленую.
Птица-Гамаюн
Взволновалася
И птенцам своим
Ой, говорила.

Гамаюн

Детки-малые
Неразумные,
Не летите вы
К златогривому,
Не пожива то
Не мертвячина -
Это хитрости
Да Семаргловы!

Не послушались
Детки малые,
Полетели все
К златогривому,
На хребет они
Да садилися
Поклевать его
Вознамерились.
Только тут как тут
Сам Семарглушка
Он из ямочки
Да выскакивал
И за перышки



Птицу схватывал.
Увидала как
Птица-Гамаюн
И пред Божичем
Да взмолилася.

Гамаюн

Я молю тебя
Заклинаючи,
Отпусти птенца
Неразумного
Все что хочешь ты
Все исполню я
Только не губи
Ой, дидяточки.

Семаргл

Далеко-далече да за тридевять земель
У горы, у Березани есть раскидистая ель,
Возле ели той колодец, а в колодце жив-вода
Той водицы нужно малость, принеси ее сюда.
Отпущу твое я чадо и не сделаю вреда,
Поспешай-ка в путь далекий, позарез нужна вода.

Птица вещая
В высь взметнулася
Без раздумия
В путь пустилася
Во Рипейские
Горы черные,
Горы хмурые
Неприступные.
Облетела раз
Облетела два
И спустилася
Прям к колодезю
Ко глубокому
За живой водой.
Зачерпнула раз,
Зачерпнула два
И в обратный путь
Вмиг пустилася.
Как вернулася
Заговорила.

Гамаюн

Отпусти птенца
Заклинаю я,
Что обещано
То исполнено
Принесла воды
Сколько велено.

И Семарглушка
Отпустил птенца,
Взял воды живой
И к Перунушке,
Веки тяжкие
Омочил слегка
И растер затем
Руки, ноженьки.
Очи светлые
Тут раскрыл Перун,
Шевельнул рукой,
Шевельнул ногой,
Бородой тряхнул
Шелковистою
Головой кивнул
Золотистою.

Перун

Долго ль братья спал
Во Сырой Земле?
Тяжелы пока
Руки, ноженьки
Их размять бы мне…
Где булатный меч?

Семаргл

Не спеши, постой
Братец родненький,
Вот возьми испей
Ты живой воды,
И прибавиться
Сила-силушка,
Без тебя никак
Нам не справиться.
Скипер - лютый Зверь
Да увел сестер,
И запрятал их
В граде каменном.
Поспешай скорей
К Зверю-Скиперу
Отомсти ему
За обидушки!

В небе молния сверкает
Тучки дождичком играют,
То Перун идет на Зверя
Силу-силушку проверить!









 
 


Сказ о Даждьбоге, Марене и Живе

На Алатырь, на горе,
В светлом Ирии небесном
Пела радостно свирель
Сладостные чудо-песни.
То не просто Лель играет,
Нынче в Сварге пир горой
Злата-Лада привечает
За столом честной народ.
Гости все как на подбор,
Вот с Плеяной Святогор,
Волх с красавицей женой,
И Семаргл огневой.
Хорс с Зарею-Заряницей,
Непоседливый Стрибог,
Чьи ветра быстрее птицы
И Перуна сын - Дажьбог.
Да и сам громоподобный
С Дивой рядышком сидит
И за сурицей застольной
Сладки речи говорит.
Рада Ладушка гостечкам
Всем хорош-пригож денечек,
Угодила и Сварогу
Ныне даже он не строгий.
Лишь одно ее тревожит
Почему так грустен Тарх,
Что его так душу гложет?
Что не ладно, что не так?
Вот она к нему подходит
И такую речь заводит:

Лада

 Ах ты Тарх-Дажьбог,
 Да Перунович,
 Почему грустишь
 На моем пиру?
 Али сурица
 Не хмельна моя,
 Али в чашу лью
 Неполнехонько?
 Может гостюшки
 Не милы тебе,
 И обиду ты
 В сердце затаил?
 Расскажи дружок
 Про печаль свою,
 Душу мне открой,
 Я тебя пойму.

Дажьбог

Ты прости меня Матушка-Лада,
Что на праздник принес я прохладу,
Всё прекрасно, и сурья хмельна,
И застольная чаша полна
Просто мне на душе одиноко
И слезой застилается око,
Неприкаянный и холостой
Я брожу, и постыл уж покой,
А так хочется чуточку счастья,
Женской ласки, немного участья.
И детишек чтоб был полон дом,
От проказ весь ходил ходуном…
Ты прости меня Матушка-Лада,
Что на праздник принес твой прохладу,
Я ж пойду погуляю в саду
Там печаль от души отведу.

Бродят в Ирии звери предивные,
Да колышутся чудные травы.
Легкой тенью прельщают дубравы.
Небо знойное теплыми ливнями.
Слышны в воздухе трели невинные
Птиц заоблачных, птиц светлой Яви,
Там ручьи в драгоценной оправе,
Рыбки плещутся в них всё игривые.
В том саду и лужайки зеленые,
А цветы во лугах золоченые.
Только нет здесь прохода, ни пешему,
Нет проезда в те земли и конному.
Берегут это царство исконное
Василиски, моргули да лешие!

Бродит по саду Дажьбог
Ничего не замечая,
И не ведает что рок
Терпеливо поджидает…
Невдомек совсем ему,
Что в соседнем терему
Ждет судьбинушка-судьба,
Что жестока и слепа.

В терем тот прохода нет,
Неизвестностью он манит,
Но в окошках виден свет
Звонко гусли там играют…
То Маренины владенья,
Коль попал туда, спасенья
От остуды не найти,
Нет обратного пути…
Но Дажьбога так и манит
Неизвестности страна,
Буйну голову дурманит
Гуслей сладостных игра,
Как в каком-то наважденьи
Ноги к терему ведут
Безотчетное томленье
Расширяет Тарху грудь.

Дажьбог

Эй, хозяюшка,
Добра молодца
На порог пусти
Во хоромушки,
Я красе твоей
Честь хочу воздать,
Да под гусельки
С гордою плясать,
На твоем пиру
Чашу полную
Терпкого медку
С жажды осушить.

Будто бы по волшебству дверь в светелочку открылась
И во всей красе пред ним Стужа-Мара появилась,
Даже в самом чудном сне вряд ли вам могла присниться
Вот такая красота… жгучий взгляд, вразлет ресницы,
Губки алы, как рубины
Сочностью сродни малине…
Потерял Дажьбог дар речи
От негаданной от встречи…
Молча подошел к столу, да на лавку на дубову
В замешательстве присел, так не проронив ни слова,
В голове сплошной туман, мысли спутались, в оковы
Заключили будто их… люди не судите строго,
В ступор стать немудрено,
Ведь не каждому дано
Не попасться на крючок…
Разве только дурачок
Не заметит красоту,
Ту, что видно за версту.

Марена

Что ж ты молодец
Тарх Перунович,
Сыч сычом сидишь,
Словно рыба нем.
Коль пришел на пир
Честь воздай гостям,
Поздоровайся
С горемычными.
Батюшка Сварог
С Ладой Матушкой
Их не жалуют
И не потчуют…
Вот Кащеюшка
Милый мой дружок,
Нынче свататься
Он ко мне пришел,
В царство темное
За собой зовет
Мир подземный свой
С сердцем отдает,
А вот рядышком
Змей Горынюшка,
Безообидная
Животинушка
Всех пугают им,
Он же лапушка,
Подтвердят слова
Его братушки,
То Дубынюшка
И Усынюшка,
Стражи верные
У Бессмертного.

Дажьбог

Не кори меня
Ой хозяюшка,
За молчание
Не брани меня.
От красы твоей
Потерял я речь
Не могли уста
Сладкой лестью течь,
И гостям твоим
Низко поклонюсь,
Пожелаю им
Процветания.

Долго ль не'долго ль пировали,
Но склонился день ближе к ночи.
Расходитися гости стали
От хозяюшки, от порочной,
Провожала их до порога,
Низко кланялась, улыбалась,
По-особому на Дажьбога,
Загляделася и сказала:

Марена

Оставайся здесь мил дружочек,
Да побудь со мной, девой красной,
Подарю тебе вечерочек,
Не потужишь ты - Сокол Ясный.
Пусть Кащеюшка станет мужем,
Полюбовником ты ж мне будешь,
Величаюсь я лютой стужей,
Опалю ж огнем, - не потушишь.
Холодны уста, нету спора,
Только холод губ - холод жгучий -
Коль коснешься их, я не скрою,
Не избыть тоски неминучей,
Не прожить без них ни денечка,
Ни денечка, ни, темной ночки.

Дажьбог

Мне ли, Солнцу, холода бояться?
Мне ли, Солнцу, жара уст не знать,
Не проси, с тобой на ночь остаться,
Полюбовником твоим чтоб стать.
Если выбрала в мужья Кащея,
То ему в своей любви клянись,
Я же быть двуличным не умею,
Не останусь у тебя… не злись...

Как он мог так уйти от Марены,
Как же смел он попрать Любовь
Ничего! Забурлит по венам
От сжигающей страсти кровь.
Безразличность аукнется градом
Безутешных и горьких слез, 
Жизнь отныне покажется адом
И скуёт ему сердце мороз!

Я - повелительница зимних вьюг,
Царица бледноликая, Марена.
Не кровь, а лед в моих застывших венах,
И нет милее снежных бурь подруг.
Где я, там замирает жизнь вокруг,
Становится все мертвым и нетленным,
Блажен лишь тот, кто, преклонив колено
Губами прикоснется хладных рук.
Всегда, для всех открыт дворец хрустальный,
Где царствует величие и вечность.
Сюда попавший обретет покой,
Свободу, безразличье и беспечность,
Мороз скует ему слезинкой веки,
Оставив в царстве Мары жить навеки.

И во гневушке Марена
В руки ножичек брала
И следочики Дажьбога
Этим ножичком скребла.
В кучу стружечки дубовы
Веничком-метлой мела,
Чтоб спокойно было можно
Черные творить дела.
Печь муравлена пылает,
Жарок дьявольский огонь
Мара стружку в огнь бросает
Тарха хочет взять в полон.

Марена

Вы пылайте следочики Тарха,
Полыхайте в муравленной печи,
Чтоб не ведал другого он блага,
Чем с Мареной божественной встречи.
Чтоб душа его светлая пела,
От моих бесконечных объятий,
Чтоб в запальчивости он то и дело
Расточал о любви своей клятвы.
Чтоб не спал без меня ни часочка,
Чтоб не пил без меня ни глоточка,
Был бы сыт моей нежною лаской -
Одновременно хладной и страстной…
Подымайтесь дымочки из печечки,
Подымайтися ветры колючие,
Задувайте во горенках свечечки,
Соберите тоску вы тоскучую
Со всех вдов безутешных, сироточек,
Поселите ее Тарху в душеньку.
Посеките мечом сердце в крошечки
И закуйте его лютой стужею,
Поселите тоску ту тоскучую,
Влейте в кровь сухоту сухотучую,
Чтоб по жилам текла прямо к печени,
И ко мне страсть его стала б вечною,
Чтоб любил он меня пуще матери,
Пуще матери, родного батюшки,
Чтоб земля днем была бы нам скатертью,
Темной ночкой - пуховой кроватушкой.

 Как по полю, по широку
Добры молодцы брели,
Заплетались у них ноги
Пьяный разговор вели.
То Дубыня и Усыня
Возвращалися домой,
С ними верный друг Горыня
Шел с поникшей головой.
Хорошенько погуляли
У Марены на пиру,
Ели сладко, выпивали,
А теперь опять в дыру, -
Царство темное Кащея
Охранять от светлых сил,
В злобе потакать злодею
В жажде захватить весь мир.
Вот за этим разговором
Громовержец их застал,
Он как раз над косогором
В синем небе пролетал.

Перун

Ой вы, молодцы лихие,
Расскажите-ка, где были,
Так что пьяным ножкам
Не хватает вон дорожки,
Хорошо видать гуляли,
Что зашли в такие дали,
Попоили бражкой славно,
Коль идете так неважно.
Где, скажите, так встречали
С добродушьем привечали?

Дубыня

Во Рипейских во горах,
В тереме самой Марены,
Гулеванили вчера,
Что не кровь течет по венам,
А столетнее вино, -
Эх, по нраву нам оно!
С нами вместе был Кащей,
Он хозяйку в жены сватал.
Сохнет, сохнет он по ней, 
Даже слезы льет украдкой…
Представляешь, сам Кащей
Заливал, как соловей.
В мир подземный зазывал,
Где и днем не сыщешь света,
Злата горы обещал,
Изумруды, самоцветы, -
Мол, тебе одной копил,
Что не спал, не ел, не пил.
А еще там твой сынок
С нами пил вино хмельное,
Ох, и крепок же Дажьбог,
Будто молоко парное
Чарки полные сливал,
Да под гусельки плясал.

Стал Перун смурнее тучи
На своей лазурной круче
И к Дажьбогу покатил
На небесной колеснице.
Мчит-помчит, а сердце злится
И сдержаться нет уж сил.

Перун

Что же сын ты мой, творишь?
Что ж ты дома не сидишь?
Что к беспутнице Марене
Заходил в вечор ты в сени?
Разве нет других девиц
Распригожих огневиц?
Красота ее – химера,
Нет ни в чем давно ей веры,
Одурманит и обманет
В сеть коварную заманит,
Будешь в ней как рыба биться…
Над тобой она глумится,
Ей Кащеюшка лишь люб
Он богач и он не скуп,
Ты же будешь ей игрушкой,
Избежи же сей ловушки.
Я – отец, хочу добра,
Ты ж подумай, мне пора…
На плечах своя глава,
Только помни те слова,
Что сказал тебе сейчас,
И пойми я не указ,
Просто лишь предупредил
В омут чтоб не угодил.

Но не внял советам Тарх, к Роси матушке пошел,
Он никак понять не мог, почему отец так зол.

Дажьбог

Матушка родимая
Сыном свято чтимая,
Ты скажи, поведай,
Как мне быть, что делать?
Ныне батюшка Перун
Был со мною очень буйн,
Изобидел реченькой
Что к Марене вечером,
Заходил я в гости…
Как юнца чихвостил.
Я и был то там разок
Посидел всего часок.

Рось

Он добра тебе желал, на него ты не серчай
Беспокоится отец, не чужой ему ты, чай.
А Маренушка ужасна
Дружбу с ней водить опасно,
Не ходил бы к ней Даждьбог - ведьма страшная она,
Не прельщайся красотой, опьянит сильней вина...
Помни Марушка ужасна,
Дружбу с ней водить опасно.

Дажьбог

Ты по роду мне
Будешь матушкой,
А по реченьке -
Словно мачеха!
Да пойду-ка я
К свет Маренушке,
Ночку темную
Проведу у ней,
А наутречко
В женушки возьму!

Так в Дажьбоге кровь взыгралась
Сердце вмиг заколыхалось...
Невдомек совсем ему,
Что в соседнем терему
Ждет уже его судьба,
Что жестока и слепа.
В терем тот прохода нет,
Но в окошке виден свет
Неизвестностью он манит,
Звонко гусли там играют…
То Маренины владенья.
Коль попал туда, спасенья
От остуды не найти,
Нет обратного пути…
Как в каком-то наважденьи
Безотчетное волненье...
Ноги к терему ведут
Расширяя Тарху грудь.

Сын Перуна лук тугой
Да калёною стрелой
Натянул, пустил в окошко...
Подождал потом немножко
И стучаться в терем стал
Так, что терем задрожал.

У Марены – пир, гулянье,
Смех, хозяйки щебетанье…
У нее желанный гость…
Так давно уж повелось
Каждый день Кащей приходит
О женитьбе речь заводит,
Именно вот в этот час
И пришел Дажьбог как раз.
Поступил неосторожно
Вдребезги разбив окошко.

Кащей

Ты почто Дажьбог буянишь
Стрелы острые пускаешь,
Бьешь косявчато окошко
Поимей хоть честь немножко.
Видишь, здесь тебя не ждали
Целый век бы не видали,
Уходи, пока не поздно,
А не то я стану грозным.
Разозлиться коль Кащей
Не собрать тебе костей!

Дажьбог

Ах ты меч! Мой меч булатный
Проучи Кащея знатно,
Изруби его на части,
Чтоб не злился понапрасну,
Усмири его ты рвенье
Не к нему пришел, к Марене.
Не могу снести обиды
Быть ему сегодня битым.
Хоть какой Бессмерный ты
Покрошу все ж на куски!

А тем временем Марена
Чашу со стола брала
Хладну воду наливала.
Наговорные слова
Над водицею шептала
И на Тарха ей лила.
Стал оленем златорогим
Сын Перуна в тот же миг
В одночасье златоглавый
Потерял свой прежний лик.

Марена

Не пугайся Кащей, мил сердечный друг
Похвальба вся его, лишь ничтожный звук
Посмотри, вот он был - Огневой Дажьбог,
А теперь стал Олень – Золоченый Рог.

У Оленя рога золотые
А копыта блестят серебром
Все жемчужины в шерстке цветные
Разливают сиянье кругом.
Не бежит, не гремит он копытом,
А стрелою каленой летит.
Что ждет в будущем мраком покрыто
Чашу горькую пить, не испить.
По горам мчится он по долинам,
Ищет матушки милой исток
С головою идет к ней повинной,
Как ее не послушать он мог!

Рось

Не олень то в поле бродит
То кровинушка – Дажьбог,
Бессловесный видно ищет
Кто б ему сейчас помог…
Попрошу о том Перуна
Он же как никак отец,
Сильный, властный, справедливый,
Всемогущий наконец.

Мой возлюбленный Перун
Сын Дажьбог попал в беду,
Бессердечная Марена
Тарха сделала Оленем.
Оберни в нее свой гнев
Ты ж бесстрашный словно лев,
Напусти свои все громы
В уголке найди укромном
Молнией испепели
Сына мне вернуть вели

Перун

Ай Маренушка-сестрица
Как мне тут не злиться
Ты почто, скажи, Даждьбога
Наградила златым рогом
Обернула да в Оленя,
Кайся, трепещи Марена!
Тарха коль не расколдуешь
Злобу всю мою почуешь
Разнесу твой в щепки терем
Не помогут даже зелья.
Сроку дам я до вечора
А вечор совсем уж скоро!

По горам летит Олень
Золотистый словно день,
По полям и по долинам,
И по рощам соловьиным
Ищет… ищет свой приют,
Но чужой он там и тут.
Как принять свой облик снова,
Средь богов не быть изгоем?
Что ли Маре поклониться
И пред нею извиниться?

А тем временем Марена
Перекинулась Сорокой
Полетела в чисто поле
Где Олень жил одиноко,
Да на рог златой садилась
Речи сладки говорила.

Марена

Ай же ты Олень -
Золоты рога
Не наскучило ль
По долам ходить,
По горам летать,
По лесам плутать?
Чтоб свой лик вернуть
Ты женись на мне,
Буду я тебе
Верною женой.
Опою тебя
Медом, пивом я,
Уведу в края,
Где ветра трубят.
Постелю постель
Из снегов и льда,
Чтоб любил всегда
Марушку метель,
Зиму хладную,
Смерть отрадную.
 
Дажьбог

Ай ты Марушка
Свет Свароговна,
Оберни меня
Дай мне прежний лик…
Стань моей женой
Разлюбезною,
Опои меня
Медом, сурицей
Уведи в края,
Где ветра трубят.
Постели постель
Из снегов и льда…
Будь навек моей
Марушка-метель!

На Алатырь, на горе,
В светлом Ирии небесном
Пела радостно свирель
Сладостные чудо-песни.
То не просто Лель играет,
Нынче в Сварге пир горой
И на свадьбу Тарха с Марой
Собрался честной народ.

Сам Сварог по златому венцу
Исковал для Дажьбога и Мары,
Ко дубовому вел их крыльцу
Под Перунова громы удары.
Поклонилась Марена отцу,
Прославляя его за подарки.
Был ей венчик тот брачный к лицу,
Краше нету девицы во Сварге.
И Дажьбог молодой ей подстать,
Славен был красотою и статью.
Попросил он невесту сплясать...
Как взмахнула та правой рукою
Полетели из платья метели
Левой вскинула, лютой эимою
Все вокруг в серебре заблестело.

Дажьбог

Замело, занесло все дорожки
Ни тропиночки нет и не стежки,
Я дороженьки те промету
В терем к милой по ним я пройду
Застелю ей постельку пухову
Там провалимся в ночку глубоку…
Вы ж гостечечки пейте, гуляйте,
Пусть на свадебке нашей, веселье
Разукрасит цветастой пастелью
Поднебесье и эти палати!

Как прознал про женитьбу Кащей
Как-то сразу в лице изменился.

Кащей

Не дарил ли Марене камней
И ужом перед ней нею не вился ль?
Как могла все так сразу забыть,
Клятвы верности и обещанья
Лишь со мною одним нежной быть…
Где? Где теперь те признанья?
За твою, за такую измену
Объявляю войну я, Марена!

Запрягает Кащей колесницу,
Да сбирает несметную силу.
То не темная туча так близилась
То Кащеева сила надвинулась
Землю-Матушку мглою окутала
Порататься решилася с удалью.
А в ту пору у Ирия светлого
Никого из Сварожичей не было,
Лишь один солнцеликий Даждьбог
С молодой коротал вечерок.
Но как сведал про козни Кащея,
Попрощался он наскоро с нею.
В путь-дороженьку враз собирался
Чтоб с нечистою силой сражаться.
Бились целый денек, бились ночь
Силу силушке не превозмочь…
Лишь на третии сутки Дажьбог
Одолеть мощь великую смог.
И как только вернулся домой
Непробудным забылся он сном,
Над собою не ведал невзгоды
Что сгустились над ним непогодой.

Спит Дажьбог спокойным сном
И не ведает невзгоды...
Что Кащей уже стоит
У крыльца его хоромов,
Пред Мареной соловьем
Сладки песенки поет.

Кащей

Что ж, Маренушка,
Ты наделала?
Про любовь мою,
Аль не ведала?
Я дарил тебе
Чисто золото,
Ты же выбрала
Ясна Сокола.
Возвернись ко мне
Вороницею,
Стань опять моей
Черной птицею,
Белой Зимушкой,
Стужь-девицею.

Полетим со мной Марена
В царство темное моё,
Гнездышко совьём с тобою
И там будем жить вдвоём.
Черным бархатом застелим
Золоченую постель
Одеялом же нам станет
Белокудрая метель.

Марена

Ты, конечно, прав,
Мой Бессмертный Кош,
Да уж больно муж
Весел да пригож.
Обернись же ты
Черным Вороном,
Уведи скорей
В свою сторону.
Буду жить с тобой
Я царицею,
Буду в небе плыть
Вороницею.
Рядышком с твоей
Колесницею.

Вороницей взметнулась Марена
Полетела вослед за Кащеем,
Но не знает Дажьбог про измену
Половины своей бессердечной.
Спит поспит после рати ужасной
И не ведает доли несчастной.
Лишь на третии сутки проснулся
И Маренушки тотчас встренулся.

Дажьбог

Да! Долгохонько
Спал я крепким сном,
Затекли поди
Ручки, ноженьки...
Ой ты горлинка
Свет мой Марушка
Принеси-ка мне
Мёду хмельного,
Изопью медку
И в обнимочку
Мы пойдем гулять
Да по Ирию,
Скажут все кругом
Повезло ж тебе,
Краше девы нет
Чем Маренушка...

Перун

Не кричи сын мой
Не зови жены,
Черной птицею,
Вороницею
Во Кащеево
Царство темное
Ныне держит путь,
Путь-дороженьку.
То поведали
Ветры буйные
Ветры буйные
Да Стрибоговы.
Говорил тебе
Дорогой мой Тарх,
Горя что хлебнешь
Ты с Маренушкой.

Дажьбог

Помоги же мне
Родный батюшка,
Полетим с тобой
За угонною,
Воротим домой
Непутевую,
Нареченною
Да супружницей.

Перун

Честь ли, слава мне
За чужой женой
В поле следовать?
Ты скачи один
За угоною,
Не жалей коня.
Как достигнешь их
В чистом полюшке,
Ты мечом секи
Вору голову,
А супружницу,
Да изменщицу
За косу черну
Волоки домой.

На коня Дажьбог садился
В путь-дороженьку пустился
За неверной, за женой,
За супругой молодой.
Пуще ветра конь несется
В три ручья пот с челки льётся,
Изо рта струится пена
И виновна в том Марена.
Трое суток пролетело
В свистопляске-канители,
Ни жены нет, ни Кащея...
Где теперь искать злодея?
На какой небесной круче
За какою темной тучей,
Смоляные, где те птицы,
Где тот Ворон с Вороницей?
У кого спросить совета,
Может быть у друга ветра?

Дажьбог

Ветры буйные,
Ветры быстрые,
Грусть-печаль меня
Обуянила,
Обольстил Кащей
Мару-Любушку,
Мару-Любушку
Свет мой – женушку.
Обернул ее
Вороницею,
Вороницею
Черной птицею.
Может видели
Ветры быстрые,
Где сейчас они
Притаилися?

Ветер

Про печаль-тоску
Нам известно всё,
Где жена твоя
Тоже ведомо,
Ворон с черною
Вороницею
В путь-дороженьке
Притомилися,
Под калинов куст
Да садилися
И друг друженькой
Любовалися,
И сейчас сидят
Всё под тем кустом
Над тобою Тарх
Насмехаются.

 За уздечку коня взял Дажьбог
И пошел под калинов кусток,
Где Марена сидела с Кащеем
От речей его пламенных млея.
Но увидев Дажьбога случайно,
Содрогнулась – раскрылася тайна,
В попыхах к муженьку подбегает
И хмельного вина предлагает.

Марена

Ах ты муж мой Тарх,
Как меня нашел?
Негодяй Кащей
Меня силой взял,
Обернул зараз
Вороницею
И увлек в угон
Пленной птицею.
Я ж печалилась
И тебя ждала,
Вот хмельна вина
Припасла как раз.
Выпей чарочку
Да за пленницу,
За мое Даждьбог
Избавленьице.
А потом налей
По второй полней
За печаль-тоску
За кручинушку.
Третья чарочка
Будет вовсе всласть,
Так, что век уже
Радость не унять.

После третьей слег Даждьбог
Совладать с собой не смог,
И забылся пьяным сном
Он, не ведая о том,
Что над ним нависли тучи
Смертью веют неминучей.

Марена

Что Бессмертный Кош
Ты совсем поник?
Видишь пьян Дажьбог
Недвижёхонек.
Так бери свой меч
И главу секи,
А иначе он
Век нам будет мстить.

Кащей

Не могу поднять
На него руки,
Из полона Тарх
Меня как-то спас.
Обещал ему
Три вины простить,
Это первое
Пусть прощение.

Тут Марена Дажьбога подхватывала
Да в колодец глубокий подталкивала,
Тот, что вёл прямо в царство подземное,
Царство темное, место вертепное...

Пробудился в провале Дажьбог
И что было он вспомнить не мог,
Где его конь могучий и верный,
Отчего ему муторно, скверно?
И вскочил он на ноженьки резвы
Да свистел из темницы из тесной,
Прибежал на тот свист конь могучий
Опустил хвост длиннющий свой с кручи.
Ухватился Дажьбог крепко за хвост
Проявив свою мощь и удалость,
Поднялся на Сыру Мать на Землю
И в погоню пустился немедля.

Беглецов вот уж Тарх настигает
В жилах кровушка мщеньем играет…
Как увидела это Марена
Снова к мужу с улыбкой степенной.

Марена

Ах ты муж мой Тарх,
Видишь конь устал,
Дай ему вздохнуть.
Отдохни и сам
Зелена вина
Выпей в волюшку.
Всё печалюсь я
Мила друга жду,
Вот хмельна вина
Припасла как раз.
Выпей чарочку
Да за пленницу,
За мое Дажьбог
Избавленьице.
А потом налей
По второй полней
За печаль-тоску
За кручинушку.
Третья чарочка
Будет вовсе всласть,
Так, что век уже
Радость не унять.

И напился вновь
Молодой Дажьбог
С горя-горюшка
С грусти допьяна.
Во хмелю он спит
И не ведает,
Что жена его
Да неверная
С света белого
Алчет скоро сжить.

Марена

Ну, Бессмертный Кош
Видишь пьян Дажьбог
Отсеки главу
Неразумному,
А иначе он
Век нам будет мстить.

Кащей

Не могу поднять
На него руки,
Из полона Тарх
Меня как-то спас.
Обещал ему
Три вины простить,
И второе пусть
То прощение.

Тут Марена Дажьбога подхватывала
Да на плечико хрупкое взваливала
Опосля на другое подбрасывала
Заклинанье свое приговаривала…

Марена

Удалой, где был
Добрый молодец,
Там горючим стань
Белый Камушек.
Три годка пройдет
И сквозь Землюшку
В царство темное
Да низвергнется
Тарх мой – суженный
Белым Камушком.

По лесам, по долам от копыт слышен звон,
То к Алатырь горе мчит Дажьбоговый конь.
К саду Ирия путь и тернист, и далёк,
Но к Перуну коню прискакать надо в срок.
Камнем белым лежит на дороженьке Тарх,
То Марена-Змея презираючи страх
Обратила его ворожбой колдовской;
Как увидел коня Громовержец седой,
Враз его оседлал,
В чисто поле помчал.

Мчал по лесушкам,
Мчал по горушкам,
По полям скакал
По Сарачинским,
Где лежал в Земле
Камень Бел Горюч…
Как Перун его
Да подкатывал,
Всё подкатывал
Приговаривал.

Перун

Там, где камушек
Бел Горюч лежал,
Стань на месте том
Добрый молодец,
Сын Перунович
Удалой Дажьбог.
Стал тот камушек
Легче легкого,
Поднимал Перун
Да подбрасывал,
Обернулся тот
Добрым молодцем,
Добрым молодцем
Тархом удалым.
Обернувшись, он
Головой встряхнул,
Отцу-Батюшке
Речи говорил:

Дажьбог

Помоги же мне
Родный батюшка,
Полетим с тобой
За угонною,
Воротим домой
Непутевую,
Нареченною
Да супружницей.

Перун

Честь ли, слава мне
За чужой женой
В поле следовать?
Ты скачи один
За угоною,
Не жалей коня.
Как достигнешь их
В чистом полюшке,
Ты мечом секи
Вору голову,
А супружницу,
Да изменщицу
За косу черну
Волоки домой.

 На коня Дажьбог садился
В путь-дороженьку пустился
За неверной, за женой,
За супругой молодой.
Пуще ветра конь несется
В три ручья пот с челки льётся,
Изо рта струится пена
И виновна в том Марена.
Трое суток пролетело
В свистопляске-канители,
Ни жены нет, ни Кащея...
Вот добрался он до речки,
До Смородины брегов,
Видит, пара голубком
Там на лодочке сидит,
Велес то был с Вилой Сидой,
Перевозчиками тут
Жизнь свою теперь ведут.

Дажьбог

Велес Сурьевич
С Вилой Сидою,
Вы попотчуйте
Моего коня.
Я ж попарюся
В баньке топленой,
А потом ужо
Да насытюсь я
Хлебом беленьким,
Мёдом сладеньким.
Я три дня не ел
Я три дня не спал,
Отдохнуть бы мне
На кроватушке
И обратно в путь,
В путь дороженьку.
Велес и Сида

Так у нас Дажьбог
В Темном Царствие,
Житие горько
И безрадостно,
Отродяся нет
Хлеба белого,
Мёда сладкого
Уж тем более…
Не взыщи уж с нас
Добрый молодец,
Есть водица вот
Да болотная,
Черный хлебушек
И тот плесневый.

Дажьбог

Ну уж коли так,
На ту сторону
Переправьте нас
С удалым конем,
Проводите же
К Каракайской той
Черной горушке,
Где Кащеюшка
Свил свое гнездо,
И куда привез
Вороницею
Да жену мою
Ой неверную.
Наказать хочу
Их обоих я.
Отсеку главу
Я Бессмертному.
А супружницу
Отвезу домой,
Посажу ее
В светлой горнице
На златую цепь
На пудовую…
Не взлетит уже
Вороницею,
Не вспорхет в окно
Вольной птицею.

Велес

Разверни-ка Тарх
Эту скатерку,
По горам-холмам
По долинушкам,
Приведет она
В Царство Темное,
К Каракайской той
Черной горушке,
Где Кащеюшка
Свил свое гнездо.

Поезжал Дажьбог
Той скатерочкой,
По горам-холмам
По долинушкам
В Царство Темное
Да в Кащеево,
Там, где горушки
Упираются
В небо облачно
Цвета серебра.
Замок там стоит
Устрашаюший,
На костях людских
Да построенный,
Человеческой
Кровью крашеный.
А на каждом там
Да столбочике
Череп огненный
Освещает путь.
Как увидела
Мужа Марушка,
С чаркой полною
Подбегала вновь.

Марена

Ах ты муж мой Тарх,
Как меня нашел?
Негодяй Кащей
Меня силой взял,
Обернул зараз
Вороницею
И увлек в угон
Пленной птицею.
Я ж печалилась
И тебя ждала,
Вот хмельна вина
Припасла как раз.
Выпей чарочку
Да за пленницу,
За мое Дажьбог
Избавленьице.
А потом налей
По второй полней
За печаль-тоску
За кручинушку.
Третья чарочка
Будет вовсе всласть,
Так, что век уже
Радость не унять.

И напился вновь
Молодой Дажьбог
С горя-горюшка
С грусти допьяна.
Во хмелю он спит
И не ведает,
Что жена его
Да неверная
С света белого
Алчет скоро сжить.

Марена

Ну, Бессмертный Кош
Видишь пьян Дажьбог
Отсеки главу
Неразумному,
А иначе он
Век нам будет мстить.

Кащей

Не могу поднять
На него руки,
Из полона Тарх
Меня как-то спас.
Обещал ему
Три вины простить,
Это третье уж
Да прощеньице.
Коль сойдемся где
Мы еще в бою,
Не уйдет уже
Тарх Перунович,
Отсеку главу
Не задумуюсь.

А Марена так и алчет
Крови мужниной напиться
На Кащеевы прощенья
Пуще прежнего все злится,
В кузницу сама сходила
Пять гвоздечков наковала.
И прибить к горе высокой
Горемыку пожелала,
Первым кованым гвоздечком
Ногу левую прибила,
А вторым она по правой
Со всей силы колотила.
В белы рученьки злодейка
Била, била со всей силы,
Ну, а пятый, вот досада
В речку горну обронила.
И тогда она со злобы
Молотком лицо разбила,
Душу хладную и тело
Кровью Тарха обагрила.

В светлом Ирии
У Маренушки
У Свароговны
Да жила сестра
Раскрасавица
Лебедь Белая.

Откружила, отснежила
Зимней стужи круговерть,
То Весны Богиня, Жива
Вышла землю отогреть.
От снегов открылась нива,
Разгорелась солнца медь,
Лес проснулся, вновь игриво
Стали птицы песни петь.
Раскудрявились березки,
Обновили гардероб,
Поразвесивши сережки
Водят с дубом хоровод.
С ними Жива в танце кружит
Позабыв о Маре-Стуже.

Как-то раз она
Собралась к сестре,
В Сварге батюшке
Да говорила

Жива

Ой, Свароженька
Милый батюшка,
Разреши ты мне
Белой Лебедью,
В Царство Темное
Да к Маренушке
Небом полететь
Реченькой поплыть.
Навещу сестру
И обратно в путь.

Разрешил Сварог
Живе-Лебеди
До сестры слетать
В царство темное.
День гостит она,
Вот другой гостит,
А на третьи уж
Стало ей невмочь,
Белы крылышки
Надобно размять,
По горам-долам
Птицей полетать,
В горной реченьке
Да поплавать ей.

Стала Лебедью
Да погуливать,
По горам-долам
Да полётывать,
И увидела
Добра молодца
Тарха славного
Сын Перуныча,
Ко скале большой
Был прикован он,
Кровью кровушкой
Изливался весь.
Говорит она
Горемычному

Жива

Молодой Дажьбог,
Злом осужденный,
Я спасу тебя,
Стань мне суженным.
В светлом Ирии
Обвенчаемся,
Чтоб в согласьи жить,
Не печалиться.
В терема войдем
Мы просторные,
Где крылечки-то
Все узорные,
А сады цветут
Чудотворные

Дажьбог

Жива-живушка
Бел-Лебедушка,
Я возьму тебя
В любы женушки,
А Маренушку
Позабуду ввек,
Только ты раскуй
Цепи тяжкие.

Белой Лебедью
Быстрой птицею
Полетела да
В кузню Живушка,
Доставала там
Клещи дюжие,
Гвозди кованы
Стала из скалы
Да выдергивать
Ручки-ноженьки
Тарха бедного
Освобаживать.
Понесла потом
В светлый Ирий-Сад
Раны страшные
Да залечивать,
К свадьбе любого
Подготавливать.

На Алатырь, на горе,
В светлом Ирии небесном
Пела радостно свирель
Сладостные чудо-песни.
То не просто Лель играет,
Нынче в Сварге пир горой
Жива с Тархом привечают
За столом честной народ.
Гости все как на подбор,
Вот с Плеяной Святогор,
Волх с красавицей женой,
И Семаргл огневой.
Хорс с Зарею-Зареницей,
И Ярила Светлолицый,
Да и сам громоподобный
С Дивой рядышком сидит
И за сурицей застольной
Сладки речи говорит.
С свадьбой сына поздравляет
Молодым добра желает…










 
 


Сказ о славном купце Садко

Как настрою я гусли-гусельки,
От Садко что мне, в дар досталися,
Да начну рассказ про деяния
Купца славного, досточтимого!

Как во те века, да старинные
В годы давние и былинные,
Жил в Святых горах, в Царегороде
Вана с Мерей сын, Садко-гусельник.
Славен город был белокаменный
Знатным убранством и богатствами.
В теремах ковры златотканые
Погреба полны всякой всячиной,
У купцов скупых лавки ломятся
Корабли стоят полны грузами…
Только у Садко нету кораблей,
С златом-серебром нет больших ларей,
Есть лишь гусельки, да яровчаты,
И в придачу к ним голос звончатый.

Как-то раз в вечор посетила вдруг
Грусть-тоска его горемычная,
Сел на камушек бел-горючий он,
И на гусельках стал наигрывать,
Разогнать чтоб враз грусть-кручинушку
И потешить рыб в буйном озере…
От утра играл и до вечера
Много песен спел разухабистых,
А сбираться стал, сам Купалень-Ильм
На златой песок вышел, говорил:

Ильм

Ай, же ты Садко
Славнейший гусляр,
Мою душеньку
Да порадовал,
Нонче у меня
День Рожденьице
И на дне морском
Пир-гуляние.
Ты ж своей игрой
Распотешил всех,
И за то тебя
Я пожалую,
Но пожалую
Не златой казной…
В город ты ступай
На пиру играть,
Как напьются все
Станут хвастаться,
Кто большой мошной,
Кто младой женой.
Ты ж скажи купцам,
Что поймаешь в сеть
Рыбу дивную
Златоперую.
На товары их
Да на корабли
Ты головушку
Позакладывай!

Как сказалося, так и сталося
Прялкой Макоши в сеть связалося!
В тот же день пошел Садко-гусельник
К Ильмень-Озеру да за рыбою,
Невод бросил раз, невод бросил два,
Забурлилася в озере вода…
И из пенных вод появился хвост,
Златом то ль блестит, то ли сотней звезд,
А за тем сама появилася
Златопёрая чудо-рыбица!

Чудо-рыба

Отпусти меня
Добрый молодец,
Я всего одна
На весь белый свет.
Ты  теперь богат
Изловя меня,
Мне ж на воздухе
Долго быть нельзя,
Чешуя моя
Потускнеет вмиг,
И наступит мрак
В Ильмень-озере.

Делать нечего, отпустил с добром
И с тех пор Садко знатным стал купцом.
Кораблей набрал дюжин дюжину
Трюмы все забил, да товарами
Земли дальние все избороздил
И богатствами Цареград затмил,
Терема его в  куполах златых
Красотой сравни Красну Солнышку!
Погреба забил всякой всячиной,
Похваляяся в том без устали
И чтоб удивить, ой, честной народ
Закатить решил всем он пир горой!
Как на том пиру все напилися
Стали хвастаться и бахвалиться
Кто большой мошной, а кто силою,
Кто младой женой раскрасивою,
А Садко-купец ухмыляется
Речь свою ведет, выхваляется.

Садко

Ой, да вы купцы
Цареградские,
Не кичитися
Да богатствами,
У меня казна
Боле вашего,
Злата-серебра
Не померяно,
Как скуплю у вас
Все товары я,
Торговать то чем
Потом будете?
Бьюсь я об заклад
Что богаче я
Всего славного
Царегорода!

И как с пира все разъзжалися
Над закладом то усмехалися.
Как один купец потягается,
С силой города может справиться?
Между тем Садко рано утречком
Золотой казны дал дружинушке,
Чтоб скупали весь, какой есть товар
В погреба везли худой-добрый скарб.
Но не все видать рассчитал Садко,
Скупит он товар, глядь уже другой
На прилавке уж да красуется,
Он его скупать, а там следущий.
Понял он тогда, не управится
Да с товарами цареградскими.
К Велесу пошел просить помощи
Подсобил чтоб тот в деле пагубном..

Садко

Велес Сурьевич
Всемогущий царь,
Прояви ко мне
Милость Божию.
Бился об заклад
С Царегородом,
Что скуплю его
Все товары я.
Но не справился
Чем бахвалился,
Злато-серебро
Все закончилось.
Пожелаешь коль
Мне  помочь в беде,
Возведу тебе
Храм из золота,
Свет досель таких
Да не видывал.

Велес

Что тебе сказать
Садко Ванович?
Хвастовство твое
Опечалило,
Но по нраву мне
Твои гусельки,
Как настроишь их
Ноги в пляс идут,
Посему готов
Я помочь тебе.
Ну а храм златой
Все же мне построй,
Буду там порой
Обретать покой!

И пошел Садко ко своей казне,
Злата-серебра в ней невидимо.
И как прежде он рано утречком
Золотой казны дал дружинушке,
Чтоб скупали весь, какой есть товар
В погреба везли худой-добрый скарб.
Все скупил купец в Царегороде,
Погреба забил под завязочку,
А казна его, слава Велесу,
Как была полна, так осталася.
И возвел Садко, как обещано
Храм из золота Велес Сурьичу!

А посля купец призадумался,
Погреба полны, да коробушки
Приустроить где, ой богатства те
Ведь не гоже их на складах гноить.
И решил Садко кораблей купить,
В дали-дальние, чтоб на них уплыть,
Все заморские земли повидать
Скупленный товар заодно продать.
Он дружинников всех собрал своих
Речи страстные тут же говорил.

Садко

Ой, друзья мои
Други верные,
Верх по морюшку
Морю Черному,
На судах своих
Ныне поплывем,
В страны дальние
И неведомы,
Путь прокладывать
Будем первыми,
Да в таинственый
Белый стольный град,
Он товарушкам
Нашим будет рад.

День плывут один, день плывут другой
Расстилается море синее,
А на третий день остров им предстал
Чудо-чудное, диво-дивное,
На том острове, да берёзонька,
Ой, стройна она, да белёшенька.
На березе той птица певчая,
Птица певчая – Сирин вечная.
Как начнет она песню дивную,
Бесконечную, мелодичную,
Корабельщики забываются
В скалах их суда разбиваются.
Призадумался тут Садко-купец,
Как избавится от напасти сей,
Взял он гусельки сладкозвучные
Говорливые тронул струночки.

Садко

Ой, вы гой еси
Корабельщики,
Да не слушайте
Песни той Сирин!
Дюже сладостно
Их она поет,
И спасения
Нет от песен тех.
Лучше слушайте
Мои гусельки,
Чтобы не было
После горюшка.
Да пойдем отсель
Вдоль по морюшку
Морю синему
Да бескрайнему.

И поплыл Садко вдоль по морюшку,
Морю синему да бескрайнему,
Дабы песнь Сирин не тревожила
Корабельщиков не ворожила.

Много ль, мало ли время минуло…
Дней, ночей не счесть сколько сгинуло,
Прежде чем приплыть к Березанюшке
Чудо-острову да привольному.
Правит сам Стрибог там погодою
Ветры гонит вдаль легкокрылые,
По натуре он добряком добряк,
Но не сдобровать коли что не так,
Разойдется как, разбуянится
Щепки от ладей лишь останутся.

Садко

Не прогневайся
Стрибог-Батюшка,
Что зашли к тебе
Да не прошены,
Ой долгохонько
В море плаваем,
И запасы все
Позакончились.
Дай приют судам
Хоть насколечко,
Отдохнем чуток
Да и снова в путь
К граду Белому
Мы отправимся.

Стрибог

Гостю доброму
Завсегда я рад,
Отдыхайте уж
Сколь захочется,
Накормлю я вас
Хлебом-солюшкой,
Напою затем
Медом-сурицей,
В белом облачке
Постелю кровать.

Целый месяц он угощал гостей,
А как времечко подошло отплыть,
Дал в подарок им да с ветрами мех,
Чтоб по морюшку плыли без помех.
День плывут они, день плывут другой,
Подгоняет их ветерок лихой,
В монотонности сей уснул Садко,
А дружинники вдруг начали спор.
« Видно в мехе том, что Стрибог нам дал,
Злата-серебра и подарков тьма,
Вот развяжем их там и поглядим,
А потом-то уж всем и раздадим!»
Развязали мех, так что смех и грех,
И подарков там, да с лихвой на всех!
Ветры буйные разыгралися,
Море синее раскачалося,
У Садко тотчас томный сон прошел,
Взявши гусельки звонко заиграл.

Садко

Ветры буйные,
Ветры страстные,
Вы утихните,
Успокойтися.
Мы в сравнении
С мощью вашею
Лишь былиночки
Бестелесные,
Погодите же
Хоть маленечко,
В бережку пристать
Уж позвольте нам.

Ветры буйные усмирилися,
Море синее успокоилось!
Корабли Садко к чудо-острову
Аккуратненько да причалились.
С кораблей сошли враз дружинники
И по острову разгулялися,
Видят, у горы вход в расщелину,
Но запертый он дверью медною.
Постучали раз, постучали два,
Но в ответ была только тишина,
И зашли тогда да незваные
Во пещеру ту, очень странную.
Сели за столы, угощалися,
Дорогим вином упивалися.
Тут воротушки растворилися
И бараны в них да ввалилися,
А за ними вслед, баба страшная,
Баба страшная долговязая,
Было Лихо то Одноглазое
На лицо оно безобразное,
Лыком липовым подпоясано
Да мочалами все обвязано!

Лихо

Вижу гости здесь
Да незваные,
На чужую снедь
Ой, позарились.
Но голодной мне
Непривычно быть,
И гостечком я
Враз полакомлюсь.

И схватило вмиг, да дружинника
Не задумавшись в рот отправило,
Пообедавши разморилося,
И у выхода развалилося.
А Садко в огне раскалил копье
И вонзил в чело Лиху Лютому,
Взвыло Лихо то окаянное
Поливая всех речью бранною.

Лихо

Что ж, гостечки же
Разлюбезные,
Не увидеть вам
Тоже белый свет,
Всех зажарю я
Утром на обед
И полакомлюсь
Так на много лет.

Испугалися да дружинники
И в пещере вглубь все забилися,
Не пройти никак мимо Лихушки
И в проходе-то завалилося.
А на утро как, лихо Лютое
Стало выпускать стадо в полюшко,
И со слепу-то не заметило,
Как дружиннички под баранами
Да веревочкой подвязалися
И на волюшке оказалися.
А Садко-гусляр Лихо Лютое
Запер на замок в той пещерочке,
Ключ же в морюшко далеко бросал,
Чтоб его никто больше не достал.

Садко

Ай вы гой еси,
Корабельщики
Уплываем мы
К устью Ра-реки,
Только вот беда,
Великаны там
Не дают пройти
По реке судам.
Прямо ехать нам
Ровно семь недель
Коль не сядем мы
Где-нибудь на мель,
А кругом идти
Ровно тридцать лет,
И пути, увы,
Нам другого нет.

И плывут они к устью Ра-реки
А на берегу горы высоки,
Великанов тьма да них стоят
И проход в реке зорко сторожат,
И бросают те скалы в реченьку
Не пройти никак не замеченным.
И тогда Садко вдруг окликнули,
Оглянулся он, а там Велес сам.

Велес

Я пущу тебя
В устье Ра-реки,
Коль построишь мне
В Белом городе
Храм из серебра
Да из золота.
Мне понравился
Храм в Царьгороде
И такой хочу
В Белогороде.

Садко

Велес Сурьевич
Всемогущий царь,
Прояви ко мне
Милость Божию.
Пожелаешь коль
Мне  помочь в беде,
Возведу тебе
Храм из золота,
Больше чем в самом
Царегороде.

Великаны те не осмелелись
Поперек пойти Бога-Велеса.
И прошел Садко в устье Ра-реки,
И довольными были моряки,
Да поднялися к граду Белому,
Помогает Бог всегда смелому.
И товары все там Садко продал
И невиданну ране прибыль взял,
Все бочки забил красным золотом,
И мешки набил скатным жемчугом,
А простых монет и учету нет
Можно выкупить целый белый свет.
И построил он Богу-Велесу
Храм из золота, как обещанно.
Храм стоит теперь Семиликому,
По делам своим Всевеликому.

Как ходил Садко да по бережку
По великой Ра реке-реченьке,
Отрезал кусок хлеба серого,
Посыпал кусок солью белою,
И в Ра-реченьку опускал его,
С благодарностью приговаривал.

Садко

Ой ты Ра-река
Вольна реченька,
Да послушай ты
Мою реченьку.
Благодарен я
Что пустила ты
Меня в город сей
Белокаменный.
А теперь держу
Путь обратный я
Возвращаюся
В Цареград родной!

И тогда к Садко подошел старик
То бог Ра речной из реки возник.

Ра

Передай привет
Ты Ильменюшке
Однокровному
Брату меньшему,
Да дочурочке,
Ой Ильмарушке
Видно стала уже
Статной барышней.

Перед Ра Садко преклонял главу
Все исполнить в срок обещал ему,
И поплыл он вниз да по Ра-реке
Не сказать чтоб уж очень налегке.
В море синее опустилися
И в аду как бы очутилися,
Море-морюшко взъерепенилось
И вокруг судов жутко пенилось,
Но стоят ладьи – и не тронутся,
Будто на мели – не сворохнутся.

Садко

Много же видать
В море плавал я,
Черноморцу дань
Не оплачивал.
Так что мне идти
К царю водному
Искупать свой грех
Полюбовному.

Видят вдруг они чудо-чудное,
Море стихло вдруг, стало мутное,
Подплывает к ним чудо-лодочка,
Стал Садко в нее и поплыл на ней,
По бескрайнему морю бурному
Споря с волнами страшно буйными.

Раскуражились громы-молнии,
Насмехаются над Садко-купцом:
«Ой, куда тебе спорить с волнами
Больно узенек будет твой паром.
Море грозное и бездонное
Справится легко с горе-удальцом,
Унесет тебя в царство водное,
Сам Владыка-Царь повелел о том.
Твои гусельки, ой звенящие
Да по нраву-то Водному Отцу,
Звуки сладкие и пьянящие
От Царя скрывать, право, не к лицу.
И награда ждет настоящая
Угодившему, ой, да молодцу».

Очутился он да на дне морском,
Не видать не зги, мутно все кругом.
А вошел когда в светлый во дворец
От красот морских обомлел певец.

Черномор

Ой ты гой еси
Да Садко-гусляр,
Ты по морюшку
Много езживал,
А Царю морей
Дань не плачивал,
Потому то ты
Будешь сам как дань,
И на гусельках
Будешь мне играть
Всех гостей моих
Песней потешать

Видит тут Садко, делать нечего
Стал на гусельках да наверчивать.
Только примется наш Садко играть,
Царь Морской давай по кругу плясать,
Так играл, играл целый день Садко
Средь Царя гостей не устал никто,
Музыканта тут тронул кто в плечо,
Велес Сурьич то, вторит горячо.

Велес

Не в палатах царь
Пляшет вскачь сейчас,
Море буйное
Пенит он как раз,
Целый день играл,
Ночку напролет,
Месяц наверху
Буря парус рвет.
Ай же ты, Садко
Струны вырви-ка
И скажи Царю,
Что не в мочь играть.
И предложит он
Стать тебе родней,
Средь невест смотри
Выбери одну,
То Ильменя дочь
Свет-Ильмарушка,
Только ты смотри
Не целуй ее.
Поцелуешь коль,
То забудешь все
И навек на дне
Ой останешься.

Садко

Ой, вы гусельки,
Ой, яровчаты,
Смерть судам несем
Мы игрой своей,
В море волны щас,
Да бугорчаты
Тучи черной злой
Все они черней.
И не будет мне
Боле почести
Не уймется коль
Властелин морей,
Да замучают
Муки совести,
Что своей игрой
Я губил людей.
Так что гусельки,
Гусли звонкие
Не ругайтися
Вы да на Садко,
Ой порву у вас
Струны тонкие,
Хоть поверьте мне ,
Это не легко.
Волны стихнут пусть
Да высокие
Море синее
Станет широко.

Да повырвал он, да все струночки,
Да все шпенечки повыламывал.

Черномор

Что же ты Садко,
Перестал играть,
Али начал ты,
Раб мой, уставать?

Садко

Струны я порвал
Да на гусельках,
Да все шпенечки
Вот повыломал.
Перестали враз
Струночки звенеть,
Не могу теперь
Я играть и петь.

Черномор

Ай же ты, Садко
Цареградский гость,
А не хочешь ли
Породниться ты,
В жены взять себе
Ой племянницу.
Выбирай Садко,
Ту что нравится.

Садко

Да на то твоя
Будет волюшка,
Такова моя
Значит долюшка.

Велеса завет, выполнил Садко.
Пропустил гусляр мимо триста дев
Выбрав руку той, что последняя.
Та последняя, да Ильмарушка.
И устроил пир Царь Морской тогда,
Праздновал всю ночь весь подводный пир,
И пошли потом млады почивать.
Сладко спал Садко да с Ильмарою,
Жаждал он ее все ж поцеловать,
Но нельзя, обет надо исполнять.
А как ночь прошла, оказался он
На крутом брегу Ильмень-Озера.
Глядь стоят ладьи белопарусны
И друзья бегут к нему радостно.
И пошли гурьбой праздник праздновать,
Что живые все и целехоньки.

И построил он Велес Сурьичу
Храм из золота, краше прежнего.
Богу храм стоит Семиликому,
По делам своим Всевеликому.
А другой такой Черноморецу,
Тем исполнив дань, даже сторицей.
И теперь Садко Цареградского
Прославляют все да из века в век!








 
 


Заряница и Хорс

1

Как на славном острове Буяне,
На высокий бережок крутой,
Птицы собирались на купанье,
Соблазнившись теплою водой.
Позабыли обо всем на свете,
Раздеваясь прямо на бегу,
Побросали крылышки, как дети,
На пустом отлогом берегу.
То не стайка певчих птиц слеталась,
То с сестрицами сама Заря,
В синих водах весело плескалась,
Янтарями жгучими горя.
Краше нет на белом свете дивы, -
Жаркие ланиты, ясный взор,
Медно-золотистых кос извивы,
Звонкой песней льется разговор.
Кто увидит Зорьку-Заряницу
Потеряет сразу речи дар.
Разве можно в чудо не влюбиться,
Избежать ее волшебных чар?

2

В эту пору запряг колесницу
Огневой покоритель небес,
Чтобы светом на землю пролиться,
Разукрасить огнем арабеск…
Но завидев Пресветлый Девицу
Обо всем и про все позабыл.
Поспешить бы в любви ей открыться…
Только как, - вдруг ты будешь не мил?..
Может просто схватить и в светлицу
Увезти, чтоб не видел никто.
"Лучше - нет! Я крыла Заряницы
Украду, спрячу их за кусток.
Ну а после приду к синеглазой
И про шалость свою расскажу,
И за детские эти проказы
Я прощеньице сам попрошу.
Может статься, она все ж решиться
Стать моею любимой женой,
Разделить трон, златой стать царицей,
И со мной восходить над землей".

3

Как над морюшком,
Морем мраморным,
Проплывал корабль
Светом радужным, -
Не проста ладья,
А летучая,
Над землей плыла
И над кручами.
То на свадебку
К Хорсу с Зорюшкой
Собиралися
Гости-гостюшки, -
Песней славили
Молодых чету,
Воспевали вслух -
Зорьки прелести,   
Хорса жгучего
Негасимый свет
И желали им
Много-много лет.
Мара с Лелею,
Юной Живою, -      
Поднесли Заре,
Шаль красивую, -   
Развернешь ее
Рано утречком,
И прольется свет
Рдяным лучиком…
Хорсу Красному
Подносили в дар
Чашу полную,
Да с живой водой.
Коль из чаши той
Выпить Сурицы
Будешь в небе плыть
И не хмуриться
Долго ль не долго ль    
Был там пир горой,
Любовались все
Золотой четой…
Пили Сурицу,
Да за здравие,
Песней славили, -
Не лукавили!!!
















 
 

Сказ про Купалу и сестру его Кострому

Как во те века да старинные,
В годы древние да былинные,
Огнебог Семаргл прямо в спаленку,
Да пришел к красе Ночь-Купаленке.
Разгорелась страсть неуемная,
В сердце огненном ночкой темною,
Ночкой темною и беззвездною.

Много ль мало ли, времечка прошло,
И к Купаленке счастье снизошло.
Родила она темной ноченькой,
Разкудрявеньких сына с доченькой.
Сына нарекла да Купалою,
Костромою же дочку малую,
Дочку малую Зорьку алую.

Как цветы они, краше красного,
И как солнышко, ясней ясного.
Щечки алые их румянятся,
Кудри золотом да кудрявятся.
Ночь-Купальница сон для деток вьет,
Засыпальные песенки поет,
Песенки поет и завет дает.

«Ой, вы, детушки, ой, родимые,
Детки малые и ранимые.
Не ходите вы в чисто полюшко,
Не пытайте вы лютой долюшки,
Под калинов куст не садитися,
Сирин-Птицею не дивитися,
Не дивитися, сторонитися.

Увлечет она песней красочной,
Песнью сладкою, жизнью сказочной,
А потом придет черной тучкою,
Бедой страшною, неминучею.
Унесет в свое царство сонное,
Царство мертвое, монотонное.
Монотонное, приворотное».

Детки слушали матушкин рассказ,
Ушки навострив, не смыкая глаз.
Ждали утречка, когда мать уйдет,
С красным солнышком ясный день придет.
Чтоб потом пойти во долинушку,
Под тенистый куст, под калинушку.
Под калинушку, ждать Сиринушку.

Вот пришли они во долинушку,
Сели под кусток той калинушки,
Стали ждать пождать песни сказочной,
Песнь самой Сирин, птицы красочной.
Та, завидев их, стала звонко петь,
Сладкой музыкой расставляя сеть.
Расставляя сеть, золотую клеть.

Брат с сестрицею под кустом сидят,
Да во все глаза на Сирин глядят.
Песней звонкою зачаровоны,
Сладкой музыкой заколдованы.
Налетела та черной тучею,
Бедой страшною неминучею,
Неминучею, болью жгучею.

Плачет Кострома, убивается,
Слезьми горькими умывается.
«Ой зачем же мы мать не слушали,
И ее завет да нарушили.
Убежали мы во долинушку,
Сели под кусток под калинушу,
Под калинушку, ждать Сиринушку!

Что теперь скажу родной матушке,
Как на свете жить ох без братушки?
Без Купалы как по лугам ходить,
С кем цветочки рвать и веночки вить?»
Так идет сестра в чистом полюшке
Про себя клянет судьбу-долюшку,
Судьбу-долюшку горьку-горюшку.

Много ль, мало ли утекло воды,
Надоели уж Костроме сваты.
О Купале все да печалится
И никто-то ей не приглянется.
И у реченьки все сидит она,
Думу думает и грустит одна,
Все грустит одна, как в ночи Луна.

А у реченьки над девицею,
Вилася Сирин Синей птицею
Все кружит, кружит слово молвит ей:
«К свадьбе платьице ты готовь своей,
Но не долго быть тебе замужем.
Бурна речка ждет с тяжким камушком,
С тяжким камушком, милым Ладушкой».

Испугалася дева тех речей,
Выронив из рук свой венок в ручей.
«Что же делать мне да молоденькой,
Унесла венок ой, Смородинка.
Ой ты мать моя, Ночка темная,
Утоли печаль неуемную.
Неуемную, потаенную!

В бурной реченьке поищи венок,
Чтоб до времени не завял цветок.
Рано замуж мне, да молоденькой,
Ну, найди венок во Смородинке».
Обыскала все Ночь-Купальница,
Не нашла венка и печалится,
Все печалится. Дочке жалится.

«Просмотрела все бережочки я,
Не нашла венка доченька моя.
Зацепился можь средь кувшиночек,
Лилий, камышей, в их тростиночках.
Или сгинул, где он в шальной волне
И лежит теперь да на глубине.
Да на глубине на песчанном дне».

А в ту порушку на ладье резной,
Плыл да молодец славный красотой.
Кудри золотом заливаются,
По плечам крутым рассыпаются.
То Купала плыл по волне речной
Правил в гости он к матери родной.
К матери родной, да к сестре младой.

Видит паренек по реке плывет
Девичий венок, взять его зовет.
Поднял юноша тот венчальный знак,
От Судьбы, увы, не уйти никак.
Если Макошей нитки смотаны,
Значит будет что уготовано.
Уготовано нитью кованой.

Как по бережку по песчаному,
Кострома идет да печальная.
В речке-реченьке волны стелятся,
Не найти венка красной девице.
Подняла глаза, а пред ней стоит
Добрый молодец да ей говорит.
Слово говорит, как ручей журчит.

«Ой ты милая Дева красная,
Что сияешь здесь Зорькой ясною.
А не твой ли я выловил венок,
Что принес к ладье бурных волн поток.
Ай веди меня к своей матушке,
Я пришлю к тебе, моей Ладушке,
Моей Ладушке своих сватушек».

Братец не узнал, ни сестру, ни мать,
И они его не смогли узнать.
В одночасие стали брат с сестрой,
Лелей венчаны, мужем и женой.
Как-то Кострома, да спросила вдруг:
«Не таись жены, и ответь мил друг,
Мне ответь мил друг, где витал твой дух

Где родился ты, и в каких краях
Проживает вся да твоя родня?»
«Гуси-Лебеди на чужбинушку
Унесли меня сиротинушку.
От сестры моей да от маменьки,
Унесли туда в дали дальние,
Где дворцы кругом все хрустальные.

Жил я в мире там и согласии,
Слушал песенки сладкогласые,
Те, что пела мне ночкой темною
Сирин вещая, мать приемная».
Как услышала это Кострома,
И белее вдруг стала полотна.
«Брата родного стала я жена.

Что же делать нам и как дальше жить,
Ведь не смогут то Боги нам простить.
Так пойдем же мы и утопимся
В волнах от греха да укроемся.
Камнем под воду мы с тобой уйдем.
Может примет нас чистый водоем,
Только там с тобой сможем быть вдвоем».

Забурлила тут буйна реченька,
Обратилася к волнам с реченькой.
«Выкиньте на брег деву с молодцем,
Пусть взойдут они стройным колосом,
Облачат поля в желто-синий цвет,
На Купалы ночь льют влюбленным свет.
Льют любовный свет до скончанья лет.





 
 


Сказ о Диве, Велесе и рождении Ярилы

Как во те века да старинные,
В годы давние да былинные,
Землю-Матушку черный мрак объял,
То Кащей-злодей белый свет обнял.
Ни трава теперь не колышется,
Пенье птиц в тиши да не слышится.

Осерчал Перун на Кащеюшку,
«Ох, намылю же ему шеюшку!»
Говорит своей дивной женушке:
«Ухожу сейчас в даль-сторонушку,
Биться с ворогом, черной силою,
В щепки разнесу рать постылую.

А увидишь, как море синее
Всколыхнулося чистой линией,
А из вод из тех камушек всплывет,
Да на камне том розы куст цветет,
На кусту поет звонкий соловей,
Это я пришел к ладушке своей.

Ну а коль пройдет целых шесть веков,
А меня все нет, значит рок таков.
Значит в том бою победил Кащей,
И по мне уже горьких слез не лей.
Боле уж меня у ворот не жди,
Но за Велеса замуж не иди».

Так уехал он в чисто-полюшко
Воевать врага в даль-сторонушке.
День за днем идет – будто дождь дождит,
Дива-Дивушка о милом грустит.
Да за годом год – жизнь рекой течет,
А Додолушка все Перуна ждет.

«Вот уж шесть веков как Перуна нет.
Где же ты сейчас? Дай мне друг ответ!
Жду я много лет море как взбурлит,
Выйдет из пучин камушек-гранит,
Расцветет на нем розы алой куст,
Песней соловья вдруг коснется уст!»

Но ответа нет, а осталась грусть.
Да печаль-тоска, что тревожит грудь.
Сам Отец-Сварог Диве говорит:
«По тебе моя душенька болит,
Хватит жить тебе молодой вдовой,
Есть хорош жених, Велес удалой».

Отвечает та: «Ох, не люб он мне.
Да Перун еще наказал вдвойне,
Ты за Велеса замуж не ходи,
Стороной его лучше обходи,
Так исполню я мужнин тот наказ
Передай ему этот мой отказ.

Муж просил меня шесть веков прождать,
Только вот его так и не видать.
И хочу теперь Батюшка-Сварог
Наказать себе жданок новый срок.
Подожду его еще шесть веков,
Не води ко мне больше женихов».

День за днем идет – будто дождь дождит,
Дива-Дивушка о милом грустит.
Да за годом год – жизнь рекой течет,
А Додолушка все Перуна ждет.
Солнце ясное да не радует,
Слезки горькие с глазок падают.

И еще уже шесть веков прошло,
Ожидание сердце все сожгло.
Ждет немало лет море как взбурлит,
Выйдет из пучин камушек-гранит,
Расцветет на нем розы алой куст,
Песня соловья вдруг разгонит грусть.

Но как не было, так его нет.
Где же он сейчас, кто ей даст ответ?
Кто расскажет ей. Где и как мил друг?
Может быть, сразил где-нибудь недуг?
Иль гуляет он средь других подруг,
И не ведает - жениных он мук.

А в ту порушку к красной девице,
Велес приезжал в настроеньеце,
О Перунушке он принес ей весть:
«Звездочкой летал я среди небес,
Щукою нырял в сине-морюшко,
Нету там его ой, Додолушка.

Но Перуна я все ж нашел потом,
Когда в поле цвел полевым Цветком.
Во зеленый Дуб обернулся он,
И Рябинушке да под шелест крон
Говорил слова разлюбезные,
Обещал в ночи ласки нежные.

А Рябинушка – то русалка Рось,
Мать Даждьбогова, знаешь ведь небось,
А отец ему да Сварожич твой,
А ты ждешь-пождешь верною женой.
Боле ты не жди Громовержеца,
Полюби меня со всей нежностью».

Рассердилася Дива грозная,
Как взмахнет рукой грациозною,
Молния сверкнет из-под рукава
Обожжет лжеца за его слова.
«Ах, ты, Сурьевич да Коровий Сын*
Растопчу за ложь как дубовый тын!»

Оседлала вмиг Черногривого,
И пустила вскачь да ретивого.
Гонит Велеса всё вдоль реченьки
Посылая вслед гнева реченьки:
«Как посмел ты, тать, мужа клеветать,
Мне, жене его, это рассказать!»

А у реченьки да у Сурьи-Ра*
Отдохнуть коню выдалась пора.
Он пред Велесом всё копытом бьет,
А в провалы те да вода течет.
Полнятся водой, только не простой,
А священною, то водой святой.

Так на месте том стало озерцо*,
И пришлось оно Диве по-сердцу.
Ну а Сурьевич Ландышем-цветком
Да предстал пред ней теплым вечерком.
Изумилася Дива Ландышу,
Пробудилась кровь песней радужной.

Сорвала она вожделенный цвет,
Велес встал пред ней да во цвете лет.
Взял за рученьку да за нежную,
Лаской одарил ой безбрежною,
Целовал в уста ее сладкие,
Миловал уже не украдкою.

«Ой ты Дивушка, Дивушка-душа,
Как же ты сейчас дивно хороша!
Песня ты моя, да Лебедушка,
Мы у озерца совьем гнездышко.
Там соловушки будут песни петь,
А под окнами белый ландыш цвесть.

Вмиг поднимется дивный Китеж-град
Жить с зазнобою буду очень рад.
В башне заживем о семи шатрах,
Что красуется на семи ветрах.
И придет пора истинных чудес
Обвенчаются Дива и Велес».

Много ль мало ли времечка прошло,
Как над Китежем Солнышко взошло,
Народился в свет да у Дивушки
Светозарный Бог ой, Ярилушка.
Улыбнется он – небо ясное,
А нахмурится – хмарь ненастная.

А в ту порушку во Черных горах
На Кащеюшку наводил то страх,
Да Сварога сын сам Перун-Гроза.
Всё кричал Кащей: «Сжальтесь небеса,
Уходи Перун во свои края
Вышла замуж там, да жена твоя.

Да за Сурича, да за Велеса,
Посмотрел бы сам, коль не верится.
А еще у них народился сын,
Краше нет его, он такой один,
А зовется он Свет-Ярилою
Красотой сравним с самой Дивою».

И взнуздал Перун своего коня,
Велес-Сурьича и жену кляня:
«Я отсутствовал лишь двенадцать лет,
А любви ее уж простыл и след,
Замуж вышла вдруг да скорёхонько,
Родила сынка ой малёхонька».

Ветра буйного он быстрей летел,
Проучить жену он зело хотел.
И из озерца выплыл камушком,
Как и обещал милой ладушке.
А на камушке расцвел розы куст,
Соловей завел свою песню-грусть.

Как увидела это Дивушка,
Раскраснелася как рябинушка.
«Ой мой милый муж, ты меня прости,
Долго я ждала белый свет кляня.
Век двенадцатый да с тех пор промчал.
Как прощальные мне слова сказал».

Тут вмешался в спор Батюшка-Сварог.
«Нет виновных здесь, так судил уж Род,
Просто в тех краях век идет за год,
Медленнее там кружит небосвод.
Так что ты Перун не вини жену,
Я беру за всё на себя вину».

«Да жене то я вовсе не судья,
Честно ведь она всё ждала меня.
А вот Велеса не могу простить,
Как он смел меня ложью поносить,
Будто я брожу вкруг Рябинушки
И связал мол с ней да судьбинушку.
Накажу его за такой навет,
И из Сварги прочь изгоню навек».













 
 


Сказ О Леле и Яриле

Как во те века да старинные,
В годы древние да былинные,
В светлом Ирии Леля-свет жила,
Средь других богинь краше всех была.
Ясней ясного голубы глаза,
Ярче золота длинная коса.

А как петь начнет, все цветет кругом,
Умолкает вмиг сам небесный гром.
Песни те лились звонким ручейком,
Росой чистою да волшебным сном.
А как выйдет в круг бел Березонькой
Так смолкали все грозы-грозоньки.

Ярко-Солнышко загоралося,
Леле-Лелюшке улыбалося.
Жарким пламенем разжигая кровь,
Так рождалася на земле Любовь!
Любовь светлая любовь жгучая,
Сердцу боль-тоска неминучая.

Взглянет Лелюшка на кого глазком,
И коснется, коль да своим перстом,
Безраздельная опалит Любовь,
Доверяйся ей и не прекословь.
А иначе, враз сердце нежное,
Затомит печаль, грусть безбрежная.

Что ж, вступленьице завершу на том,
И пойдет рассказ да своим чредом,
Как сама любовь стала пленницей,
Да себя самой. Коль не верится
Слушайте же сказ, как Ярила млад
Смог проникнуть в мир Лелиных услад.

А история началась с того,
Что супруг ее Ясный Сокол-Волх
Свет-Ярилушку в поле отыскал
И к жене своей сам же и позвал,
С миленьким дружком познакомься мол,
Хмельну сурьюшку да неси на стол.

Как увидела Леля молодца,
Обдало ей вмиг сердце холодцем.
Очи ясные помутилися
И головушка закружилася.
Ох свели с ума золото кудрей
И горящий взгляд солнечных очей.

Стала Лелюшка к мужу приставать,
Чтоб его к себе в услуженье взять,
Сделать стольничим пиво подносить,
И постельничим, чтоб постель стелить.
Тут понятно все стало Соколу,
Что беда уже ходит около.

Незаметно в дом так прокралася,
Да и жить потом там осталася,
Отозвал он хоть Яра от стола
Только ничего мера не дала.
Да и как Весну можно отвратить,
Как восход-зарю в ночку обратить?

Как по талому, по снежочеку,
Да по беленьким по цветочикам,
То не зайка-то да поскакивал,
То не горностай да похаживал,
То ходил-бродил ох Ярила-Свет,
Рвал для Лелюшки белый первоцвет.

К милой Леле шел он украдкою,
Чтобы ей твердить речи сладкие,
На зелененькой на поляночке,
Песенки играть на тальяночке.
В очи ясные, в губки целовать,
Без усталости щечки миловать.

Леля к милому ближе движется,
Поцелуям тем не противится,
Губки Яровы сладки яко мед,
Жаром огненным да растопят лед.
Сердце девицы ой возьмут в полон
И окутают да со всех сторон.

Леля с дролечкой да целуется,
Но о муже так все ж волнуется:
«Ну а если как жены встрянется,
Что скажи тогда, с нами станется?
В своем гневе он страшней страшного,
Не простит тебя Солнца Красного»

Загадала как, так произошло,
И в недобрый час мужа принесло.
Видит, Лелюшка забавляется
Пред Ярилушкой выхваляется,
То Лебедушкой мимо проплывет,
То ресничками перед ним взмахнет.

От обиды сей Финист заревел,
На всю Сваргу он громом загремел:
«Как посмела ты свет моих очей
Опорочить так светлый свой ручей!»
Леля в ноженьки повалилася
И пред Финистом повинилася.

«Ты прости меня никудышную,
Что не славлю я Бога Вышнего,
А пляшу вот здесь на поляночке,
Я с Ярилушкой спозараночку.
Нет прощения сердцу пылкому,
Накажи меня лютой пыткою!»

«Пляску я твою да тебе прощу,
И домой к себе с миром отпущу,
Но Ярилушке нет прощения,
Пусть познает он силу мщения,
Превращу его в Зайца Сивого,
Не увидишь ты больше милого».

Как по холмикам, Зайка скок да скок,
А за ним вослед страшный Серый Волк,
То свирепый Волх забавляется
За Ярилушкой погоняется,
Он зубами все в злости щелк да щелк,
Только не догнав есть ли в этом толк.

Тут покинули вдруг Ярилушку
Да последние силы-силушки.
В злобе Серый Волк весь оскалился,
На Ярилою да не сжалился:
«Нет прощения Зайцу Сивому
Похитителю похотливому!»

Но не быть беде над Ярилою,
Свыше защищен грозной силою.
Появились вдруг Велес Сурьевич
Да с Самой Ягой, Ягой-Бурею:
«Ты почто, скажи, Зайца Сивого,
Гонишь лесом-то гонишь нивою?

Отпусти мою, ты кровинушку,
И померяйся со мной силушкой,
Уж поборемся, поратаемся,
В чистом полюшке поиграемся,
И похвалимся силой-силушкой
Плечи крепче чьи под дубинушкой.

То не горушки в поле встретились,
То богатыри взъерепенились,
Бились конными, бились пешими,
От души ж они да натешились,
Бились три денька и три ноченьки,
Боле нет уж сил, нету моченьки.

Ни старался как Великан-Медведь,
Но никак не мог Волка одолеть,
Если б не Яга туго бы пришлось
Сладить с Соколом вряд ли удалось,
Злат ошейником заарканила
 Буйну голову одурманила.

«Раньше, Волх, ты был светом для людей,
А теперь тебе на цепи сидеть.
Будет Яр учить сеять и пахать,
Яровую рожь в поле собирать,
С Лелей в небушке Солнышком сиять,
Сваргу с Ирием в песнях прославлять».

И с тех самых пор так уж повелось,
Только Солнышко в небе занялось,
Как Ярилушка с Лелею красой
Оживляют мир раннею Весной!








Сказ о Святогоре Родовиче да Плеяне Сурьевне

Как во те века, да старинные.
В годы давние, да былинные,
По хотению Земли-Матушки,
По велению Рода-Батюшки,
Родился на свет Святогорушка,
Чтоб не знать Земле люта-горюшка,
Люта-горюшка, горькой долюшки.

Долго ль недолго ль витязь нес дозор,
По долам ходил, средь высоких гор.
По Земле бродил видел все кругом,
Видел все вокруг да не знал о том,
Что сковал Сварог золотую нить,
Чтобы Макоше ей судьбину свить,
Ей судьбину свить, девицей пленить.

Святогорова, эх, судьбинушка,
Была дочкою Свет-Волынюшки,
Дочкой милою Солнца Красного,
В небе светит что ясней ясного.
И сама она восхитительна,
Красотой своей ой пленительна,
Ой пленительна, упоительна.

Сварог Плеяне.

«Как родилась ты, внучка милая,
Я нарек тебе мужа сильного.
Нить судьбы уже, да не разорвать,
Узы брачные те не расковать,
Будет для тебя каменной стеной,
Верою служить лишь тебе одной,
Лишь тебе одной, любой да родной».

Как Плеянушка, венчики плетет,
Песенки поет мил дружка зовет.
«Ой, ты ясный свет, Витязь-Святогор,
Да спустись ко мне со высоких гор.
Долго ль мне еще, одинокой быть.
И в подушечки горьки слезы лить,
Горьки слезы лить. Да тебя корить».

А в ту порушку Черноморский Змей,
Все по речке плыл, любовался ей.
«Ах, Плеяна свет, что ты слезы льешь,
Да по бережку все одна бредешь,
По тропиночкам и дороженькам.
Стань моей женой, ой хорошая,
Ой хорошая, да пригожая.

Плеяна Черномору.

«Мне не быть твоей. Окаянный Змей,
Не хочу тебя и твоих морей.
Есть мне суженный, Славный Святогор,
А не змей глубин, Лютый Черномор.
Так плыви своей, буйною рекой,
Мне же девице ты оставь покой,
Ты оставь покой, с грустью и тоской».

От речей от тех разъярился Змей,
Разбуянился лютый чудодей.
«Девою была ты прекрасною,
Станешь юдицей, да ужасною,
Будет кожица – елева кора,
Ну, а волосы, как ковыль-трава,
Как ковыль-трава, будет голова».

А в то времечко средь высоких гор,
Ходит-мается хмурый Святогор,
Стукнуло ему, целых триста лет,
Да еще чуть-чуть, ровно тридцать лет,
К ним прибавь еще три годочека,
А жены все нет, нет сыночика,
Нет сыночика и не доченьки.

И поехал он в гости к Макоше,
Про всезнающей Судьбе-Матушке,
«Ты поведай мне про судьбинушку,
И развей мою. Ой, кручинушку».
«Нить судьбы твоя уже скована,
Нареченная ж заколдована.
Заколдована, зачарована.

Кожа у нее елева кора,
Ну а волосы сухотень-трава.
Ты найдешь ее в Лукомории,
На брегу крутом Черномории».
Витязь поспешил узы разрубить,
Чудо-Юдицу силой погубить,
Силой погубить чтоб свободным жить.

В царство дальнее мчится Святогор
Думой думною затуманен взор.
Долго ль недолго ль, но приехал он,
А там юдица спит глубоким сном.
Положил алтын к изголовьюшку,
Рубанул мечом по головушке,
По головушке. Ой, до кровушки.

Выскочил с избы и поехал прочь,
В дальние края, где сплошная ночь,
Грех замаливать, горе-горевать,
Одного не мог витязь гордый знать.
Что ударом тем он Плеяну спас,
Судьбы-Матушки выполнил наказ,
Выполнил наказ в подходящий час.

Как проснулася Дива-вилица,
Что за чушь могла ей привидится,
Будто молодец был в светелочке,
И мечом махал как иголочкой,
Положил алтын к изголовьюшку,
Рубанул с плеча по головушке.
По головушке ой, до кровушки.

Глядь, и впрямь алтын на полу блестит,
С чиста золота, видно, он отлит.
И на тот алтын стала торговать,
По чужим краям смело разъезжать.
Стала новые строить корабли,
Что бы плавали и товар везли,
И товар везли да со всей земли.

Долго ль, недолго ль мыкал горюшко,
Разнесчастнейший Святогорушка.
Но прослышал он про Плеяну-Свет.
Что, прекрасней дев в целом мире нет.
А узрев ее потерял покой,
Закручинился мрачной грусть-тоской.
Мрачной грусть-тоской все по ней одной.

«Ты, Плеяна, мне полюбилася,
За меня пойди замуж, смилуйся».
«Да, согласна я славный Святогор,
Ты мне люб и мил еще с давних пор.
В детстве дальнем мне, Праотец Сварог,
Ведал, что тебя, мне в мужья нарек.
Мне в мужья нарек Всемогущий Бог».

Как услышал то, гордый Святогор,
Стал ругать себя, говорить в укор.
«Как не разглядел в юдице красу,
Диву дивную, длинную косу.
Проглядел в сердцах. Да судьбинушку,
Эх и дурень я и дубинушка.
Ой, дубинушка пень-детинушка».

«Не кори себя ненаглядный мой,
Буду я тебе верною женой.
Нарожу я в ночь да семь доченек,
Чтоб светили те темной ноченькой.
Будем мы с тобой девочек любить,
С ними боль и грусть, радости делить,
Радости делить и любовь дарить».



 
 


Сказ о Велесе и Сиде

Время-времечко речкой катится,
Все живьё-жнивьё в мире старится,
Так и Солнышко тучками зашло
Время Света-Ра умирать пришло.
Про наследника начал думать он,
Кто займет его величавый трон.
Будет править кто колесницею,
Над Землей кружить светлой птицею.
Людям яркий свет будет кто дарить,
Благоденствием в облаках парить.
Ох и трудное то заданьице,
Отыскать того, кто с тем справится.
Захотел отдать солнечный престол
Рамне Сурьичу, пусть поправит, мол.
Но вмешалась тут, да Волыньица,
Стала мужу-то ох противиться.

Волыня

Будет наш там Хорс,
Попригожее,
Вы красой своей
Очень схожие!

Как прознала то первая жена,
От обиды сей да лишилась сна.
Как же Солнце-Ра обделить посмел
Сына старшего, взяв его удел.
И со злобою подняла она
Солнце ясное на свои рога.
Стал небесный Ра речкою-рекой,
Разделяя Навь с Явью золотой.
Велес Сурьевич как прознал про то
Обернул себя белой берестой
И отправился во дремучий лес,
Волю выполнять что нарек отец.
Взял с собою лишь молоду жену,
Во далекую тёмну сторону.

Велес

Светозарный Хорс
Колесницею
Пусть проносит дни
Вереницею,
Яркой песнею
Славит Вышнего
И своим теплом
Греет ближнего!

Про обиду ту Хорс не ведовал,
И за братом вслед в лес последовал:

Хорс

Велес Сурьевич,
Братец старший мой,
Красна Солнышка
Трон пусть будет твой,
Править должен ты
Колесницею,
Проносить года
Вереницею!

Велес

Ой, спасибо брат,
Твой по праву трон,
И пришел к тебе
По наследству он.
Воле Батюшки
Мне ль противиться,
Я уйду в леса
С Сидой-вилицей.
Поживем мы там
Помилуемся
На твою красу
Полюбуемся.

Хорс

Ну, тогда разуй
Братец ноженьки
И отдай свои
Мне сапоженьки.
Я поставлю их
Да на трон златой,
Именем твоим
Править чтоб землей.

И ушел в леса Велес без сапог,
Братцу отказать в том он разве мог.
То в лесах брели, то по долушкам,
То вдруг в гору шли, а то с горушки,
Так дошли они до Смородины,
Где бурлят огни, стонут вороны,
Упокоившись в веки-вечные,
Кости свалены человечии.
А у той реки у Смородины,
Их Яга ждала, ох, уродина.
Как увидела она Велеса,
И в улыбке то вся ощерилась.

Яга

Ой ты Велес мой,
Муж мой ласковый,
Ввел опять красой
Меня в краску-то.
От кудрей твоих
Взгляд не оторвать,
Вновь хочу с тобой
Время коротать.
Для тебя сниму
Я всю эту рвань,
Только будь со мной
Мужем снова стань,
Ну а Сидушку
Сделаем рабой
Ублажать она
Будет нас с тобой.

Сида

Насмешила же
Бурюшка-Яга,
Хоть подумала б
Старая карга.
Как же я могу
Быть твоей рабой,
Когда обе мы
Крови-то одной.
Ты же – это я
В царстве Виевом,
Не отдам туда
Друга милого.

Велес Сурьевич в разговор тут встрял,
Двух подруг своих быстренько разнял.

Велес

Не гневи Яга
Бога Вышнего
Не скажи чего
Еще лишнего,
Уходи-ка ты
В царство темное,
Злобу спрячь свою
Неуемную.
Так исполни же
Вышня волюшку
И испей до дна
Долю-долюшку.
В царстве Виевом
Жить теперь должна,
В светлой Яви же
Сида – мне жена.
Буду с ней одной
Под руку гулять,
Время-времечко
Вечно коротать.

Злобная Яга разъярилася,
В Сиды косоньки да вцепилася.

Яга

Я разлучницу
В клочья разорву,
По полю пущу,
Как ковыль-траву.
Хоть истопчешь друг
Ты все ноженьки,
Не найдешь все ж к ней
Путь-дороженьки.

Велес подхватил волховницу ту,
И отбросил прочь точно, за версту.
Поднялась карга вся разбитая
Горем-горюшком да убитая.
Затаила зло и обидушку,
И на Велеса и на Сидушку.
Да к Бессмертному подалась она,
Лютой злобою до краев полна.

Яга

О, Кащеюшка,
Братец названный,
Я пришла к тебе
Ой негаданно.
Велес Сурьевич –
В нем все наше зло,
И в обиде я
На него зело.
А жена его
Раскрасавица,
Как увидишь сам
Так понравится.
Никого, скажу,
Краше в мире нет,
Меркнет перед ней,
Даже белый свет.
Покори ее
Силой властною,
Сделай пленницей
Распрекрасную.

Весь напыжился Царь-Кащеюшка,
Гордо вытянул тонку шеюшку,
Челюсть выпятив закатил глаза,
Загорелась там страшная гроза.
Налил он вина в чашу златую,
Прыснул на Ягу зелье клятое.
Превратилась та в лань лучистую.
На главе рога золотистые,
Разукрашены самоцветами
И каменьями разноцветными.
Говорит Кащей злобной фурии.

Кащей

Ланью ты лети,
Быстрой Бурею.
Буйна Велеса
Околдуй красой,
Пусть погонится
Следом за тобой.
Погоняй его
Ты по долушкам,
По болотушкам
И по горушкам.
Я ж тем временем
Сиду украду,
Златом-серебром
Да с ума сведу.

Понеслась стрелой Буря быстрая,
На главе рога золотистые.
Велес увидав златорогую,
Вслед за ней помчал длинноногою,
Да по долушкам, по болотушкам,
По высоченным да по горушкам.
Изловччившись он запустил стрелой,
Полетела та следом за Ягой,
И нагнав ее поразила грудь,
Тут увидел Тавр этой лани суть.
Обернулася вдруг девицею,
Бабою Ягой – волховницею.

Яга

Велес миленький,
Любым был ты мне,
Сердце билося
Страстию в огне.
Но сейчас пронзил
Ты меня стрелой
И не быть, увы,
Мне уже с тобой,
Ну и Сидушки
Тебе не видать
И вовек ее
В мире не сыскать.

А тем временем злобный царь Кащей,
Выкрал Вилицу и предстал пред ней.

Кащей

Князь Великий Тьмы
Сида пред тобой,
Станешь скоро ты
Милою женой,
Златом-серебром
Одарю тебя,
И Бессмертною
Будешь как и я.

Сида

Пусть обрушатся
С неба звездочки,
Не покину я
Мужа-дролечки,
Как же, ты пойми,
Поменять мне мед
На сердечный лед
И на смрад болот.
Знай, Кащеюшка,
Мне не быть с тобой,
Не хочу я жить
В клетке золотой.

И поднял тогда Вилу грозный тать,
Чтоб не смог ее Велес отыскать.
Над землей парит да над морюшком
Подлетает уж к Черной Горушке
В царство темное поднебесное,
Место страшное мракобесное.

Велес Сурьевич возвратясь назад
Не найдя жены двинул наугад
Горя тяжкого преисполненный,
Призывал в душе громы молнии
Поразить врага, да презренного
Вора черного и бессмертного.
Вот уж день идет, вот другой идет
Опустелое сердце жаром жжет,
О жене своей все печалится.
Где теперь его раскрасвица?
Но молчат поля и дубравушки
Безголосые малы травушки.
Третий день пошел… видит вдруг… медведь
Во леску стоит, огненный как медь.

Велес

Ровно три денька
Ничего ел,
Видно ты медведь
Вовремя поспел.

Медведь

Не спеши, постой,
Велес Сурьевич
Не пускай в меня
Стрелы меткие,
Пожалей моих
Малых деточек
Пригожусь тебе
Выйдет времечко.

Опустил свой лук, вновь пустился в путь,
А от голода распирает грудь.
Вот уж занялся и четвертый день
Велес голоден и угрюм как тень,
Появился тут на пригорке вдруг
Быстрый как стрела длиннорогий тур.

Велес

Я четвертый день
Ничего не ел
Видно вовремя
Тур ко мне поспел.

Тур

Не спеши, постой,
Велес Сурьевич
Не пускай в меня
Стрелы меткие,
Пожалей моих
Малых деточек
Пригожусь тебе
Выйдет времечко.

Опустил свой лук, вновь пустился в путь,
А от голода распирает грудь.
К ночи клонится уж и пятый день
Велес голоден и угрюм как тень,
Видит серый волк на пути возник
Перед Велесом головой поник.

Волк

Не спеши ,постой,
Велес Сурьевич
Не пускай в меня
Стрелы меткие,
Пожалей моих
Малых деточек
Пригожусь тебе
Выйдет времечко.

Волка серого пожалел Велес
Вновь пустился в путь в неприютный лес,
И добрался он до большой горы
Там где сходятся разные миры
Там правителем царь лесов и гор
Неприветливый грозный Святибор.

Святибор

За незлобливость,
Доброту твою
Я от всей души
Отблагодарю.
Каждый зверь лесной,
Каждо деревце,
Кажда травица
И букашечка
Станут помощью
В деле праведном.
Одному, поверь,
Ох не справиться
С темной силою
Да Кащеевой.

Велес Сурьевич вновь пустился в путь.
Лес дремуч вокруг, пробирает жуть,
Темень-темная не видать не зги
И мерещатся страсти у реки.
То ли страшный вихрь с древ листочки рвет
То ль нечистая в топь болот зовет.
То не вихорь рвет и не ветр поет
То русалочки водят хоровод.
Велес Сурьевич закружился в нем
Позабыл про все, про житье-бытье.
Только лишь одна Друда-Вилушка
Знает про его, про кручинушку.

Друда

Черный князь Кащей
Сидушку унес,
Он намедни здесь
Вихрем пролетал,
Нес в когтях своих
Красну девицу.
Черным вороном
Над землей летел,
Где цветы росли
Там бурьян теперь,
С зеленых дерев
Полегла листва,
А в реке вода
Замутилася.

Велес

Ой, поведай мне
Друда-старица,
Где и как найти
Змея Черного,
А уж далее
Разберусь я сам
И Бессмертному
Преподам урок.

Друда

К морю Черному
Путь Кащей держал,
У Велик-горы
Черный замок есть,
Там найдешь жену
Да красавицу,
Сиду дивную
Распрекрасную.
Вот возьми с собой
Ты Гвидонушка
Жезл волшебный мой
Да в подарочек,
Как подымешь жезл
Так придет к тебе,
Войско крепкое
Да русалочье
Колдунов-дубов
Многочисленных.

Вновь отправился Велес в дальний путь
Змея черного вызвать чтоб на суд,
Долго ль недолго ль он полю брел
К морю черному все же путь нашел.
Стал у берега, хмуро смотрит вдаль
В сердце любящем правит грусть-печаль.
Как же на тот брег переправиться?
Вспомнил вдруг слова Друды-старицы.

Друда

Вот возьми с собой
Ты Гвидонушка
Жезл волшебный мой
Да в подарочек,
Как подымешь жезл
Так придет к тебе,
Войско крепкое
Да русалочье
Колдунов-дубов
Многочисленных.

И взмахнул Гвидон жезлом сказочным
Появилася рать русалочья,
Полегли дубы через морюшко
Пролагая путь в чисто полюшко.
Перешел скорей Велес тот мосток
Оком оглядел этот бережок,
Глядь а по мостку рать идет толпой
Волки, медведи, весь народ лесной.
За собой их вел славный Святибор
Повелитель рощ, рек, морей и гор.

Святибор

Велес Сурьевич
Мы пришли помочь
В деле праведном
Одолеть то зло,
Что несет Кащей.
Так веди же нас
На побоище
Поратаемся
С силой грозною.

И пошли войска к Черной горушке
Под водительством Царь-Гвидонушки.
Видит замок он огороженный
Пеплом, сажею запорошенный
Рвы глубокие, широченные
Полны гадами да страшенными,
А у врат стоят с вурдалаками
Змеи страшные с тремя главами.
В предводительсве сам Кащеюшка
Кривы-ноженьки, тонка-шеюшка
Из подлобия да грозой глядит
Громким голосом речи говорит.

Кащей

Ты почто пришел
Велес Сурьевич,
Не твои ведь здесь
Да владения.
Правит в Нави Ночь
Преглубокая
Не тебе рядить
Где кому как жить,.
Не бывать добру
В беззаконии.
Уходи же прочь
Восвояси ты
А не то, поверь,
Не сносить главы.

Велес

Не бахвалься так
Царь-Кащеюшка,
Не тряси костьми
Дюже звонкими
Я пришел сюда
Чтобы все окрест
Увидали суть
Сына Виева.
Я очищу мир
От кромешной тьмы,
От тебя Кащей
Татя злобного.
Сиду милую
В замке отыщу,
Ну а замок сам
Да с земли сотру!

И сошлись войска в чистом полюшке
Скрылося в пыли красно солнышко,
Бьются день, другой … бой безжалостен…
Не видать конца сече яростной.

Велес

Что же, ты, Кащей
Битвы прячешься,
Выходи вперед
Поратаемся,
Обнажим мечи
В чистом полюшке.

Кащей

Ну и прыткий, ты,
Велес Сурьевич,
И не знаешь что ль
Что бессмертный я,
И тебе вовек
Не побить меня.

И сошлись в бою равных два бойца
Велес Сурьевич да Кащеюшка
Меч о меч не раз ударялися
Вся Сыра Земля содрогалася.
Долго ль недолго ль битва длилася,
С Коши глядь глава да свалилася.

Кащей

Ой, не радуйся
Велес Сурьевич
Не сразить меня
Горемычному,
Где была глава
Сразу станет две,
Ну а те сразишь
Вырастут еще…
Я бессмертный ведь
Сладу нет со мной!

Велес

Род наш батюшка
Да поведай мне,
Где Кащеева
Смерть находится,
Одолеть его
Как, поведай мне.

Род

Ой, Гвидонушка,
Не тебе его,
Ни ему тебя
Да не сокрушить.
Равновесие
В мире быть должно,
Ты – есть Явь и Свет,
Он же – Навь и Зло.

Быть тебе теперь
В ипостасях двух.
В первой ты боец
За добро со злом.
Во второй же ты,
С Вилой-Сидушкой
Будешь в счастье жить
В светлом Ирии
Средь друзей своих!


И явилася пред Гвидонушкой
Его милая Вила-Сидушка,
Пуще прежнего распрекрасная
Будто бы звезда с неба ясного!






 
 


                Т О Л К О В Н И К


Алатырь – сакральный центр Мироздания, священная Алатырская гора в Рипейских (Ирийских) горах. Также остров Солнца в Белом море, камень на Иремель-горе.

Амелфа – дочь Коровы Земун, мать Велеса.

Березань – райское место, одна из Репейских гор. На горе Березани растет солнечная береза «вниз ветвями и вверх кореньями».

Буря Яга (Баба Яга) – одна из жен Велеса, богиня смерти. Хозяйка избушки, стоящей на границе двух миров.

Буян – райский остров в Черном море.

Ван – женившись на дочери Святогора, Мере, стал первым человеком, породнившимся с богами.

Василиск – мифический чудовищный змей, дракон.

Велес - ипостась Всевышнего, бог мудрости, любви, богатства, животного мира, проводник в загробный мир и страж Ирия. Другие имена: Асила, Рамна, Тавр, Гвидон.

Вий - царь подземного мира, сын Чёрного Змея и козы Седуни, отец Горыни, Пана, Кащея.

Волх - бог войны, сын Матери Сырой Земли и Индрика-3мея, супруг Лели.

Волыня - дочь Сварога, супруга Ра и Владычица Океана. Родила от бога Ра дочерей Раду и Плеяну.

Гамаюн - птица вещая. Служила Велесу, Крышню, Коляде и Дажьбогу.

Горыня - горный великан, может обращаться в Змея Горыныча, охраняет подступы к Тёмному Царству и к Ирию.

Дажьбог - воплощение Всевышнего, солнечный бог, сын Перуна и русалки Роси, прародитель русского народа. Русы - потомки Ария, сына Дажьбога. Победил Кащея и вызвал Всемирный Потоп. Супруг Майи, Марены, Живы.

Дива-Додола - супруга Перуна, дочь Дыя и Дивии. Богиня грозы и молнии, также отвечает за дождь и плодородие Земли, покровительница брака.

Друда – лесная вила.

Дубыня - лесной великан, может обращаться в Змея, охраняет Пекло.

Жива - богиня жизни, весны, супруга Дажьбога. Спасла Дажьбога от Марены.

Заря-Заряница – супруга Хорса, олицетворение света.

Ильм - озёрный и морской бог, покровитель моряков. Бог, Ильмень-озера.

Ильмара - сестра Ильма Водного, богиня реки Ильмары, вытекающей из озера Ильмень (ныне - Мраморное море) и впадающей в Чёрное море.

Ильмень - древнейшее славянское название Мраморного моря. Славяне дали имя Ильмень - озеру близ Новгорода.

Ирий - славянский ведический рай, расположен в Рипейских горах (на Урале это Иремель, на Кавказе - Эльбрус). Правит Ирием Сварог, там собираются и пируют небесные боги. По Ирию течёт молочная река.

Кащей - сын Вия и Матери Сырой Земли, владыка Тёмного Царства, бог земледелия у племени, враждебного славянам. Также - славянский Аид, владыка Пекла, Чернобог.

Китеж - город, согласно средневековой легенде исчезнувший в водах озера Светлояр. В тайной традиции — рай.

Кострома – дочь Купальницы и Семаргла, сестра Купалы.

Купала – сын Купальницы и Семаргла, брат Костромы.

Купальница – богиня ночи, супруга бога огня Семаргла.

Лада - супруга Сварога, богородица. Лада - матерь богов, она же - Рожаница, Матерь Сва.

Леля - богиня любви, дочь Лады и Сварога, супруга Волха Змеевича, возлюбленная Ярилы.

Леший – дух-хозяин леса.

Лихо Одноглазое – великанша-людоедка.

Лукоморье – заповедное место на краю мира.

Макошь - мать жребия. Вместе с помощницами Долей и Недолей она определяет судьбу людей и богов.

Марена - богиня смерти, зимы, вторая супруга Дажьбога. Украдена Кащеем, впоследствии - его жена и противница Дажьбога.

Мать Сыра Земля - богиня земли, плодородия, мать Змея Горыныча, Волха, Пана, Кащея.

Меря - дочь Святогора и Плеяны, жена Вана, родила Садко.

Навь - тёмная сила, управляющая миром, одновременно загробный мир, «тот свет».

Перун - громовержец, бог грозы и войны. Сын Сварога. Супруг Дивы-Додолы и отец Дажьбога. Победил зверя Скипера, Морского Царя и Велеса.

Плеяна - дочь Солнца-Ра и Владычицы Океана, сестра Рады, супруга Святогора и мать Плеянок.

Ра - бог Солнца, обратившийся рекой Ра (Волгой). Различают Pa-реку, текущую по Земле, и небесную Ра- реку (Млечный путь). Рождён из лица Рода. Отец Рады и Хорса.

Рамна - древнее имя Велеса.

Рарог - огненный сокол, воплощение Семаргла.

Рипейские горы - небесные горы, где находится сад Ирия.

Род - форма Всевышнего, в которой Он рождает Вселенную, видимый и невидимый мир. Вначале Род был заключен в «мировом яйце», потом разбил его. Род - безличен «отец и мать всех богов».

Рось - русалка. Родила от Перуна — Дажьбога. Прародительница русских людей (через Дажьбога). Потому восточные славяне — сыны Дажьбога и «русские», то есть — потомки Роси.

Садко - сын Вана и Мери, внук Святогора.

Сарачинская гора - гора у устья Ра-реки, на которой расположен Чёрный Камень, под которым вход в Навь. Связана с Алатырской горой и со всем миром Нави.

Сварга – небесный мир.

Сварог - Бог-творец. Он завершает творение Вселенной. Сварог - небесный кузнец. Когда он ударил молотом по «Бел-горюч Камню», родился бог огня Сварожич – Семаргл.

Святибор - сын Аргаста, бог лесов, животного мира.

Святогор - сын Рода, древнейший славянский бог. Охраняет столб, поддерживающий небо

Семаргл - бог огня. Является птицей соколом Рарогом. В первой битве светлых и тёмных сил он победил Чёрного Змея. Он - бог огненных жертвоприношений, посредник между людьми и небесными богами. Супруг Ночи-Купальницы, отец Купалы и Костромы.

Сида - супруга Велеса. Она же Азовка, Ненила, Ясуня, Домна, Ася Звездинка.

Сирин – райская птица с головой девы. Сирин представляет собой образ греческих сирен.

Скипер-Зверь - царь надземного Пекла. Главный противник Перуна.

Смородина - огненная речка между Светлым и Тёмным Царствами. Течёт под Ра-рекой в нижнем мире.

Стратим - воплощение Стрибога - бога ветров. Также -его ездовая птица. Управляет погодой на море.

Стрибог - сын Сварога. Бог вихря, урагана. Ветры -Стрибожьи внуки. Вместе с другими богами освобождал Перуна из заточения.

Сурица - напиток и богиня. Приготавливается из забродившего мёда с использованием хмеля.

Сурья - божество солнца. Сам солнечный диск и священный напиток.

Тарх – другое имя Дажьбога.

Усыня - великан. Охраняет проход в Царство Нави.

Финист - сокол, птица-воин, инкарнация бога войны - Волха, а также Ярилы, защитник Руси.

Хорс - бог Солнца и солнечного диска. Супруг Зари– Заряницы. Вместе с другими богами освобождал Перуна из заточения.

Царьград - город, в котором жили люди и правили Святогор и Плеяна.

Черномор - царь подводного мира и Тёмного Царства. Пытался жениться на Диве-До доле, но был отвергнут. Низвержен Перуном на морское дно.

Явь - светлая сила, управляющая миром, одновременно — сам этот светлый мир, «белый свет».

Ярило - сын Дивы и Велеса, бог земледелия и плодородия.