В этом царстве смертельной стужи...

Дж. Харрис: - Думал ли я, что это будет какой-то современный политический трактат о мужественности? Я не думал об этом. Но я определенно понимал, что в этом есть нечто большее, чем просто “дружба”. Не “по-своему” - они определённо любили друг друга. Между моим героем и Блэнки была настоящая, настоящая любовь. Между моим персонажем и персонажем Тобайаса возникла настоящая любовь.
Было уважение. Был антагонизм. Там было братство. Было ощущение семьи. Это была семья, которая у них появилась, и в случае Крозье это была единственная семья, которая когда-либо у него будет, которая когда-либо что-то значила.

Из интервью с Дж. Харрисом и Т. Мензисом 22 июня 2018 года

В этом царстве смертельной стужи
Среди холода мрачных льдин
Понял я, что кому-то нужен,
Понял я, что здесь - не один.

Что душа есть на белом свете
Одинокая, как моя.
Поздно искренность я заметил,
Поздно понял, что мы - семья.

Что ты друг мне и брат, и даже
Самый главный мой человек.
Пусть об этом тебе расскажет
Лёд бескрайний и белый снег,

Под ногами скрипящий сланец,
Дня полярного яркий свет...
Смерть тебя позвала на танец,
Убеждая - спасенья нет.

Я смотрю - и глазам не верю.
Как мне жить без тебя теперь?
Ты - ужаснейшая потеря
В долгом списке моих потерь.

Знаю я, что имею право
Муки смертные прекратить
И спасительную отраву
В твоё горло, не дрогнув, влить.

Стал ты другом моим и братом.
Ненадолго, но всё же стал.
О семье я мечтал когда-то...
Всё нашёл здесь, всё потерял.

И шатающейся походкой
Вновь по сланцу бреду, скорбя.
Тяжелее вдруг стала лодка
От того, что в ней нет тебя.

От того, что ты был так нужен.
И среди равнодушных льдин
В этом царстве смертельной стужи
До конца я теперь один.