Приют?

Подстилок нет, на стылом дёрне
вонюче пахнущая грязь.
Кто здесь хозяин живодёрни,
какая конченая мразь?
Зачем устроил он концлагерь
для обездоленных собак?
Мы все виновны, что легален
стал этот горестный барак.
     Поймали и лишили воли —
     вокруг решетки и замки:
     а там внутри их вой от боли
     и взгляды полные тоски,
     зловонный гной на тощих лапах,
     дни без воды и без еды,
     дрожь безысходности и страха
     и неизбежности беды.
Смотреть на это невозможно.
И невозможно не смотреть
на обреченных безнадёжно
на неминуемую смерть.
Своих забот полно по горло,
живем, чужую боль забыв.
Заботит вяло и недолго
нас их беспомощный призыв.
     Им на глаза садятся мухи,
     бессилен их молящий лай.
     За их немыслимые муки
     их должен ждать собачий рай.
     А вот тому, кто так их мучил,
     пусть уготован будет ад,
     где по заслугам он получит
     мучений больше во сто крат.