Стоп

На тот момент ему было чуть-чуть за пятьдесят. Среднего роста, подтянутый, всегда с доброжелательной улыбкой, он выглядел гораздо моложе своих лет. Но не это прославило дядю Витю.
 Перед тем знаковым днём, дядя Витя провёл вечер с, приехавшим из деревни, родственником. Посидели они славно, самогон у родственника был отменный.  Утром, вместо испытанного рассола, гасили пожар, успевшим подкиснуть, молоком, привезённым всё тем же родственником. Разрастающаяся слабость в животе ёмко заявляла о себе и нешуточно напрягала, но дядя Витя был человеком ответственным и даже мысли не допускал о невыходе на работу. А работал он экспедитором и постоянно мотался между предприятием и аэропортом. Водитель Толик, молодой парень, недавно демобилизовавшийся из армии, всем своим видом имитировал сочувствие. В третий раз дядя Витя крикнул «стоп», когда они проезжали через мостик. Толик тут-же прижался к обочине и затормозил. Мостик представлял собой, проложенную под дорогой, трубу более метра в диаметре по которой протекал маленький ручеёк.  Наконец-то дядя Витя мог благопристойно отсидеться, предыдущие два раза, среди одуванчиков, он смотрелся несколько вызывающе. Дядя Витя вприпрыжку сбежал с насыпи, огляделся по сторонам и, сняв штаны, нырнул в трубу. Расставив ноги, пропуская под собой ручеёк, он пятился задом. Ему казалось, что окрестность, которую он видит из трубы, видит его в трубе и пытался максимально сузить панораму. Наконец, почувствовав, что дальнейшее продвижение будет расширять обзор с другого конца, утихомирился. Нельзя сказать, что прибежище было комфортным, но сидеть на корточках можно было с относительно ровной спиной.
 Толик вытянул ноги и откинулся на спинку сидения.  Машинально глянув в зеркало заднего вида, он увидел, как со стороны автобусной остановки к мостику приближалась женщина. Она семенила быстрыми шажками, время от времени переходя на трусцу. Подбежав к мостику, с точностью до мелочей, повторила движения дяди Вити: став задом к трубе, осмотрелась по сторонам, подняла подол платья и спустив трусики юркнула попой в тесный туннель.
 Нельзя сказать, что дядя Витя пришёл в восторг от появления компаньонки, но и от окрика «занято» удержался. Да и как было не проявить сочувствие к той, что посягнула на его уединение с такой обезоруживающей откровенностью.
Чтобы хоть немножко облегчить себе движение задом, которое прилично затруднялось наличием каблучков, женщина максимально высоко приподняла таз и всё, всё самое-самое оказалось на уровне глаз дяди Вити.
 А посмотреть было на что. Округлившиеся ягодицы оттеснили на задний план сузившуюся талию, и даже собранное на ней платье не придавало ей значимости.
Пышность ягодиц неодолимо манила, привлекала к главному, явно, зримо представшему взору дяди Вити.
Если учесть, что это происходило в то время, когда в стране не было: ни эротических журналов, ни порносайтов, ни самого секса…
Нет, нынешним уже не понять переживаний прошлых столетий. То, что укоренилось в его голове как – стыд, срам, позорище… в действительности оказалось столь захватывающе привлекательным, что он не понимал, как его законная жена может этого стыдиться и проводить минуты близости в беспросветной темноте зашторенной спальни.
 В свете открывшихся обстоятельств, дядя Витя с грустью признавал, что секса у него до настоящего времени, действительно не было.
Но за всю страну он бы не поручился, ибо, судя по тому, что лицезрел, депиляция уже была и она так выгодно подчёркивала женские прелести, что у дяди Вити перехватило дыхание. По мере приближения, всё новые милые подробности открывались взору.
 На пухленьком бутончике, слева по ходу движения, вдруг обнаружилась необыкновенная по красоте, маленькая родинка, эдакая мушка на ещё не распустившейся розе с едва проглядывающими лепестками.
 Такую-то не то, что там… а и поцеловать не грех подумал дядя Витя и спохватился – до поцелуя оставалось не более локтя. Дядя Витя сжал правую руку в кулак, выставил вперёд указательный палец и приставил к губам этот импровизированный «пистолет». Когда «мушка» на бутоне коснулась кончика «ствола», охрипшим от волнения голосом, скомандовал: - «Стоп»!

 Поначалу, Толик настроился было на нечто эдакое, но ничего не происходило, и он предался философствованию. Раньше ему казалось, что озарение – это открытие чего-то нового, неведомого, а на самом деле озарением предстала мысль, которая была ему давно знакомой – миром правит нужда, а всё остальное… одуванчики. Он стал вспоминать случаи из истории, когда войны, эпидемии и прочие катаклизмы сносили укоренившиеся нормы, ломали замшелые шаблоны моралей и приличий ради одной, главной цели – жить.
 Истошный крик, вырвавшийся откуда-то из-под земли, пронизал Толика от головы до пят, привел в ледяное оцепенение.
Крик повторился, но теперь уже на поверхности. В зеркале заднего вида Толик увидел убегающую от моста женщину. – От ддура, - подумал Толик, - жживого мужика никогда не ввидела что ли!?...  и снова похолодел.
- А и то, с чего это она так…?!
 – Нет, нет, - Толик гнал от себя дурные мысли, не в силах допустить, что со здоровым, пятидесятилетним мужиком, может случиться нечто, страшнее поноса. На ватных ногах он спустился с насыпи, заглянул в трубу и отшатнулся.
Недалеко от края, стоял изогнутый дядя Витя. Левой рукой он придерживал спущенные по колени штаны, а правой сканировал окружающее пространство. Всё в нём источало беспомощность. Толик взял его пальцами за шиворот и подвёл к месту, где в ручейке было небольшое углубление.
 По мере того, как лицо дяди Вити обретало привычные контуры и цвет, с лицом Толика творилось что-то неладное: сначала стали вздрагивать ноздри, потом кривиться губы и дёргаться щёки, потом слезиться глаза, а из горла вырываться сдавленные звуки. 
 Дядя Витя привёл себя в порядок, достаточный для того, чтобы ехать домой отмываться и с интересом наблюдал за Толиком. Толик корчил рожи, скулил, хрюкал, взвизгивал…
- Как…  ну как? – простонал он, обращаясь к дяде Вите, – Каааак?!
Дядя Витя загадочно и снисходительно улыбнулся, как, наверное, улыбнулся бы тибетский лама наивному вопросу паломника, никак не соответствующему уровню его духовного просветления.
P.S.
 То ли от того, что дядя Витя считал очаровательную незнакомку самой красивой женщиной, с которой ему доводилось сталкиваться, то ли по какой-то другой причине, но в каждой представительнице прекрасного пола он искал запечатлённые в памяти черты. А так как личика её увидеть не случилось, то разыскивал свою «Гюльчатай» по другим признакам и скоро обрёл способность видеть женскую привлекательность сквозь платья, и был потрясён количеством красавиц на нашей благословенной земле.
 И, то ли женщины чувствовали уникальность дяди Вити, то ли, благодаря заботам Толика, сами принадлежали к ордену посвящённых, они неизменно одаривали его лучезарными улыбками с лукавым блеском в глазах, словно говорили: - «и всё, всё это для вас, мужчин».
 Но какие бы искушения не одолевали дядю Витю, он находил силы сказать себе «стоп», ибо был человеком высокоморальным и хорошо усвоил, что нужно соблюдать установленные правила и дистанцию.