Ирония душ или ослиные страсти

Вы можете считать меня ослом,
Но вот, как пну копытом стол —
Закускам праздничным престол —
Так полетят они пятнать
Весь горделивый ваш наряд,
Что напустили все подряд
На лица, что под вуалию смердят.
Да не смущайтесь, я ж вам рад,
Хоть и осёл, но ведь не гад.
Вы отступите чуть назад,
А я займу вот этот ряд.
И с вами буду танцевать…
Что, простите?.. Не умею я плясать?
Ну, вы уж извините!
Я в школе танцев брал уроки
И даже исполнял глиссад,
Жете освоил я в итоге.
А ну-ка, сдвиньтесь все назад.
И все подумали: вот олух!
Ушами хлещет, словно ворон
Крылами плещет по забору,
К которому гвоздём прибит сурово
За то, что каркал без разбору.
А я чего? Я же молчу,
Беды я вовсе не ищу.
Я лишь порадоваться с вами,
Да танцевать… Эй, вы, давайте в паре.
Что?.. Пришёлся я вам не вкусу
И шерсть воняет, словно уксус.
Так это же не я — так шкура пахнет,
А там, внутри, я смирный, гладкий.
У вас же всё наоборот —
Внутри противен, сверху — глянец.
Ах, вы шутите. Вы это не всерьёз!
Иль, всё же, я не в той конюшне рос?
Что? Мне надо бы сменить дресс-код?
А то я в этом — просто лох?
И мой колпак не от курье…
Как вы сказали?.. Кутюрье?!
Я призадумался и вышел вон —
Туда, где светел коридор
И у зеркал толкался двор,
Свои наряды обсуждая
И дам известных осуждая.
Смотрите, мол, какая жалость!
Её вуаль давно слежалась,
А шляпка с века прошлого осталась.
Видать, мелеет наша знать.
А тот, смотрите, кавалер — уж потерял былую стать.
Их мы не будем больше звать.
Ну тут я место увидал,
Что обрелось вдруг у зеркал.
И я в то зеркало взглянул
И повертелся взад и в бок.
Ну что поделать — я урод.
Но, если присмотреться, то не так уж плох.
А, если свыкнутся, так очень даже милый,
И безобидный, не сварливый.
Оно и даром, что скотина.
Но тут откуда не возьмись
Два борова с боков подобрались.
«Слышь, ты! А ну-ка брысь!
Тебе здесь что, тупица:
Ослятник или пансион?
Иль думал, если к знати приобщиться,
То станешь ты элитным жеребцом?»
И вижу я, как кровью налились глаза
И норовят охранники вонзить в мои бока
Клыки, которые сверкают в рылах.
Увидел — дверь распахнута — бежать(!)
И я, что тут поделаешь, подался вспять.
И встал я у окон: оттуда звук
Мелодии прекрасной: не то Вивальди, не то Глюк.
И я бы воротился, но опасно.
 И так стоял я у окна,
Повесив голову на грудь,
Но что-то перемкнуло вдруг.
И, вздыбившись, я поскакал,
Копытами освобождая путь,
 Что я недавно подковал.
И был я так горяч,
Что на столах устроил скач,
Всех дам и кавалеров испугав.
И бар бутылками звенел,
И пол дрожал, и дом, как улей пчёл гудел
И от того, народ трезвел.
А я, свободой опьянённый,
Во весь мой голос песни пел,
Пока весь пар не вышел и освобождённый,
Я с лестницы спустился вниз.
Сперва я прыгнул на карниз,
Потом и дверью хлопнул — так, каприз…
И вот смотрю, что у окошка
Осёл стоит. Мне стало боязно немножко:
Он тихо так сопит и, уши напрягая,
Вострит туда, где музыка играет,
А сзади хвост его виляет.
И в нём себя я распознал.
А он сказал: «Ну что, душа моя, ты наигрался?
Едва со мною ты расстался,
 Я тут и глух, и слеп остался.
Пора и честь отдать двору
И в стойло возвращаться,
Покуда нам загривок не надрали,
За тот разгром, что ты устроил на балу».
Постой, я что-то не пойму:
То я был там иль ты? Ответь, как на духу.
И он в ответ: «Вопрос здесь этот не к чему.
Мой мозг в пылу и, по моему уму, тут нет ответа.
Давай, пойдём, а то уж хочется «до ветра».
И мы пошли, уж поздний час настал.
Я поднял голову и в окнах увидал:
Скандал тут зреет — вот провал!
Я им копытом помахал —
Тем, кто за шторками гневливо созерцал:
«Вы это… дамы и вельможи, господа,
Я тут сглупил совсем смальца.
Вы зла, прошу вас, не держите.
Сегодня за себя я не в ответе.
И, если, что не так сказал, простите.
Беды на шкуру я, её богу, не искал.
Дурного слова в жисть я не сказал,
А лишь, по совести, вменял.