Козлова

Баба – ну, как на параде: серьги, бусики, кулон.
Вышла, пса с улыбкой гладит, хлопает глазами он.

Вы куда? - пёс вопрошает, - Вы вернётесь утром в шесть?
Чёртик бабу искушает, в каждой бабе чёртик есть.

У Джильберта – кверху ушки, юный, вёрткий вертопрах.
Бабы любят безделушки и томление в грудях.

А у этой – вновь романчик. С кем? Да есть один битюг.
Подарил он ей тюльпанчик, обещал забрать на юг.

Доверяет, дура, слову, стала красить седину.
Бабу звать как? Да Козлова. С улицы Приречной? Ну.

Перед пёсиком присела, он лизнул край сапога.
Погляди, - помолодела. Полюбила вновь? Ага.

Эти битюги - эксперты, задурить умеют ум.
Ушки кверху у Джильберта, в будочке шурум-бурум.

На Приречной – развалюшки, тротуары в желудях.
Бабы любят безделушки и томление в грудях.

Пёсик юный избалован, красно-рыжий, как лиса.
Баба добрая – Козлова, любит битюгов и пса.

Бусики – простой стеклярус. Скажет псу: «Ну мне пора».
И бегом по тротуару, а вернётся в шесть утра.