Кровавые лапы КГБ

               

                (Из  записей  Марка  Неснова)

Мой приятель Толик к преступному миру никогда не имел никакого отношения, а потому лагерь ему  до сих пор представляется чем-то глупым, непонятным и совершенно бесполезным.

Работал он в Херсоне заведующим большим продовольственным магазином, и попался на продаже  машины левой водки «Степная».

Дали ему три года  и он, с надеждой и уверенностью, что уйдёт домой через полтора , прибыл в  северную колонию, где мы и встретились.

Поскольку у него был диплом  торгового  техникума, я взял его к себе десятником, и он за моей спиной досидел до «половинки» и вышел на  «химию».
Работать его оставили в той же должности, и в наших отношениях ничего не изменилось.

Каждый день он рассказывал истории из жизни на свободе  и, когда у него появилась  Верка, которую он называл «Овчарка» - это не могло не вызвать моего живого интереса.

У   Верки было четверо пацанов от шести до двенадцати лет, а муж за год до встречи  Верки с Толиком  упал с балкона пятого этажа и погиб.
Сам он упал, или Верка помогла, чтобы избавиться от горького пьяницы – это осталось тайной.

Работала  Верка на железнодорожной станции, неплохо зарабатывала и умеренно пила. То есть по выходным и праздникам.
Но крепко.
Постепенно и Толик, который раньше вообще не пил, приобщился к её умеренности.
В доме у неё была идеальная чистота, а дети хорошо учились и во всём ей помогали.
Толик с ними подружился быстро, поскольку  выгодно отличался и от их отца, и от предыдущих  Веркиных  хахалей.


Многие жилые дома  и учреждения в городе не имели центрального отопления, поэтому в конторе лесобиржи  всегда находились люди из города, которые приезжали за  качественными дровами.

Довольно часто приезжал к нам и начальник местного КГБ капитан Дубов,
с которым меня познакомил комбат охраны майор Болдин (рассказ "Алла Борисовна").

Дубов был мужик весёлый и контактный.
Знакомство наше длилось больше года, а потому отношения  были настолько приятельскими, что он даже иногда привозил нам выпить, и выпивал вместе с нами.

Когда я сам вышел на поселение, меня оставили руководить лесобиржей, и первых пару недель я жил у Толика и Верки.
Но потом начальство выделило мне  жилой блок в бараке и я стал жить самостоятельно.

У Верки же бывал часто, поскольку она любила смотреть как я ем, и это рождало у неё желание тоже чего - нибудь перекусить.
А после знакомства с Надей (рассказ «Курица не птица») мы стали бывать там вместе.
Естественно, что отмечали вместе и праздники.

Однажды капитан Дубов напросился к нам на День Советской армии, чтобы отметить вместе.
Обещал прийти с женой и каким-то очень интересным другом.

Никаких предубеждений против КГБ у нас не было, и смотрели мы на Дубова просто как на открытого и весёлого парня.

Пришли они вчетвером. «Интересным парнем» оказался его сослуживец, лейтенант.
А две дамы на жён явно не тянули.
Стало понятно, почему им была интересна и удобна наша компания.

Мы уселись за стол, и все, кроме меня и Нади, довольно крепко и привычно выпили.

Потом, как-то незаметно, Дубов с двумя девицами удалился в спальню, а его коллега,  полноватый парень лет тридцати, пригласил меня на кухню, чтобы поговорить.
Поначалу он рассыпался  комплиментами в мой адрес (дескать наслышан), а потом незаметно (как это они умеют)перевёл разговор на нужную ему тему.
Его интересовали мои отношения с Гариком Фрумкиным, который, по их информации, является  центром сионистского заговора с целью организации выезда евреев в Израиль.
Я хотел перевести разговор в шутку и сказал, что Гарик-это клиент для психиатров, а не КГБ.(рассказ «Литературные страсти»)

Но он стал напирать и чуть ли не ставить мне условия и т. д.

Вообще-то, меня лагерные опера никогда не пытались вербовать.
Как мужчина видит, какую женщину можно развести на «Кофе с продолжением», так и опытному оперативнику понятно, кого можно вербовать, а кто и в рожу заедет.

Но что мне было всегда известно, так это то, что все секретные службы боятся открытости.
Нельзя давать им возможности иметь с тобой какую-либо тайну.
Даже тайну самого факта разговора. В этом они профи.
И надо их вытаскивать на свет, где они беспомощны, как рыба на берегу.

А потому я вышел в зал и громко заявил:
-Вы представляете, этот козёл пришёл сюда  жрать нашего гуся, чтобы  меня завербовать в КГБ.

Валерий, а именно так он представился, попытался всё  обернуть шуткой, но подлетевшая пьяная Верка, слёту ударила его кулаком в зубы.
Пьяный Толик, который в жизни не убил мухи, врезал растерявшемуся Валерию ещё раз, а когда тот упал начал вместе с Веркой бить его ногами.

У перепуганного кагэбэшника   расстегнулся пиджак и все увидели рукоятку пистолета.
Никто  не понял, как у  Верки  оказался  этот пистолет и она стала орать, что застрелит  сейчас этого засранца.
А потом схватила его за шиворот и вместе с Толиком потащила на балкон:
-Сейчас мы его выбросим гада. Этому балкону не привыкать.

В это время из спальни выскочил  полуголый Дубов с такими же девицами, и мы все вместе отобрали растерянного и перепуганного лейтенанта у Толика и Верки.
Надя забрала у Верки пистолет и передала Дубову.

Все быстро оделись и сбежали. Девицы прихватили со стола последнюю бутылку коньяку, чем привели  Верку в бешенство.

Однако наутро нам было не до смеха, и мы  не знали, чего ждать.

И когда в контору зашёл Дубов с начальником милиции Свешниковым, тоже нашим приятелем, мы не знали, что и думать.
Толик вообще был в предынфарктном состоянии.

Оба офицера сразу в два голоса попросили нас забыть инцидент и никому об этом не рассказывать. Дубов без конца извинялся.

Уже  потом комбат Болдин рассказывал мне, как боялись кагэбэшники огласки этого дела.
Оба женаты и члены партии. Пили неизвестно где, с кем и сколько.
Чуть не потеряли оружие.
Достаточно, чтобы испортить себе карьеру.

Через пару месяцев и Дубова и Валеру перевели на новое место, куда-то  под Ухту.
А Толик прекратил выпивать навсегда.
Вот  такая вот польза человеку от кровавого КГБ.