Спящая принцесса

Почти по Шарлю Перро

В краю далёком за семью морями,
куда ни троп, ни конного пути
не сыщешь, а найдёшь, – так не дойти:
кишат леса и долы упырями,

там лешие под каждым под кустом,
летают ступы с бабами-Ягами,
а бесы лупят пришлых батогами,
и бродит чёрт с рогами и с хвостом.

Там остров есть на озере глубоком,
где царство затерялось средь чащоб,
и путник, до него добраться чтоб,
не должен путать с северо-востоком,

к примеру, юго-запад, быть смышлён,
красив, нечистой силы не бояться,
быть знатным, с босяками не якшаться
и быть силён, как африканский слон.

Лет сто тому назад в том дальнем царстве
жил царь с царицей в замке золотом,
придворные там жили, пёс с котом, –
никто из них не думал о коварстве.

Царь дружно жил с царицей много лет,
читал ей сказки и слагал баллады,
и как-то, лишь затеплились лампады, –
царевна родилась на божий свет.

Она была красива от рожденья,
честна, не горделива, и скромна,
изящна, и проворна, и умна,
и знала всю таблицу умноженья,

могла квадратный корень извлекать,
распознавала в небе все созвездья,
все обошла дворцовые предместья,
любила Канта с Гегелем читать.

Царевна подрастала, хорошела,
и вот уж ей минуло двадцать лет,
а жениха как не было, всё нет. –
а где его возьмёшь, скажу вам смело,

кто побредёт за тридевять земель
сквозь чащи с нечистью и буераки
(а там, где нелюдь, – не избегнешь драки!) –
ну разве что заезжий менестрель.

Красавица тем временем бродила
в лугах, где анемоны расцвели,
и песни напевали ковыли,
и солнце нежно травы золотило.

Царевна из цветов сплела венок
и на головку ловко водрузила,
и тут её как молнией пронзило, –
навстречу старикашка-горбунок

спешил, едва передвигая ноги,
он еле полз и на ходу шептал:
«Она! Как у неё, лица овал
даётся в этой жизни лишь немногим… –

Приблизившись, он ей сказал: – Прости!
Ищу себе жену почти столетье,
и видит бог, лишь в этом разноцветье
мне суждено на чудо набрести.

Так будь моей женой, так стань моею!
И заживём с тобой рука в руке.
Ты видишь этот замок вдалеке…
Откажешь мне, – я вмиг окаменею,

и ты окаменеешь вслед за мной!» –
«О нет! – вскричала, устрашась, царевна. –
Ты стар, я молода и современна,
с тобою коротать свой век земной…

О боже! Нет! Я не хочу, не буду!
Не та мне предназначена судьба…» –
«Что ж, будем мы, два каменных столба,
стоять, исполнив давнюю причуду

меня околдовавшей Феи Грёз».
И тут до них донёсся женский голос:
«Есть в нашей жизни радость и весёлость,
но также есть тоска и море слёз.

Всё будет так. И вам, двум истуканам,
стоять на этом месте средь полей
под рокот майских гроз, стынь февралей
заснеженных, – назло дождям, буранам

стоять вам долго, но когда-нибудь
к вам подойдёт отчаявшийся путник –
хоть божий человек, хоть богохульник –
и, к вам прильнув, не сможет не всплакнуть,

и слёзы хлынут на остывший камень,
и оросят столпы со всех сторон,
прервав доселе непробудный сон,
и в душах ваших возгорится пламень».

И в тот же миг царевна и горбун,
как два столпа, застыли на столетье,
и вот уже минует лихолетье,
но всё валун и рядом с ним – валун

стоят середь лугов, полей и пашен,
и вот в один осенний ясный день
на два столпа упала чья-то тень,
и день вчерашний стал уже неважен.

И всё, что предсказала Фея Грёз,
случилось. Женщина, вся в чёрном, тихо
брела по лугу к валунам, и лихо
вело её, и было всё всерьёз,

и женщина к столпам уж приближалась,
и вот она к ним близко подошла –
и тут, сказав: «Я знала много зла…» –
к холодным каменным столбам прижалась.

Фонтаном слёзы брызнули из глаз,
и их поток – безудержный, горячий,
без причитаний, воплей или плачей –
был столь естественен, не напоказ,

что смолкли все грачи и все сороки,
и ветер не заигрывал с листвой,
и тихо стало, как перед войной,
и позабылись разом все упрёки,

что были, замышлялись – или нет…
А слёзы два столпа уже омыли
и горбуна с царевной пробудили,
и их глазам открылся белый свет.

Они стоят – и смотрят друг на друга,
стоят они, очнувшись ото сна,
она – как среди осени весна,
а он – как принц, без прежнего недуга.

Да, не старик-горбун, а статный принц
стоял перед красавицей-царевной,
пообещавшей стать женою верной, –
не сыщешь в мире краше этих лиц.

С тех пор немало вёсен пролетело,
она давно царица, он же – царь,
краёв тех удалённых государь,
живут душою в душу, телом – в тело,

растёт у них принцесса – майский цвет,
и ей, как в сказках о царях бывает,
раз фея предсказала: пёс залает,
наступит ночь, померкнет яркий свет, –

и вмиг, случайно уколов мизинец,
забудется принцесса тяжким сном.
И в тот же час, залаяв под окном,
исчез куда-то напрочь пёс-любимец…

…

Принцесса вышивала полотно
то крестиком, то шёлковою гладью
и день за днём всё хорошела статью,
не первый год крутя веретено.

Тут свет погас, и наступила ночь,
и в темноте веретено упало
и кончиком в мизинец ей попало, –
а кончик острый, так что шутки прочь…

08 – 10.09.2021