Рецензия...

Други, вышла рецензия на новый сборник "Всё приближение моё..."

Автор рецензии, замечательный поэтолог, литературный критик
Елена Крекнина

Полуфинал.
 
В одну реку нельзя войти дважды, но автор сборника, который вы открываете, делал это и не раз. Он обращался к давно написанным стихам на позднейших этапах творчества с тем, чтобы подрихтовать текст с помощью инструментария, который появляется у любого мастера с обретением опыта.
И это вовсе не комплекс истории, сродни тому, что заставлял уже всемирно признанного писателя Льва Толстого переписывать свои негероические, а подчас пошлые и глупые строки дневников, чтобы в глазах потомков выглядеть получше.
Нет, тут, очевидно, пастернаковское желание - «во всем мне хочется дойти до самой сути».
Борис Пастернак правил, правил, правил свои тексты, иные - всю жизнь. «Поиски сути» сегодня озадачивают наличием множественных вариантов известных стихов Пастернака не только его читателей-новобранцев, но и опытных составителей сборников и создателей сайтов про стихи. Взять хоть для примера программный «Февраль! Достать чернил и плакать». Канонической - наилучшей версией переработок - автор считал вариант 1928 года. Но даже специализированные издания датируют этот вариант 1912 годом, когда юный поэт создал лишь абрис стиха и остался не вполне доволен тем, как получилось. В победный 1945 год Борис Пастернак еще раз переписал «Февраль» и сам ужаснулся интонации послевоенной эпохи, а потому решительно отверг позднюю версию стихотворения.
Меняются времена, меняется мировоззрение. Меняются доминанты творчества, меняются ценности. Проговорены сутевые разговоры. Закончены сверхважные отношения. Закрыты одни гештальты. Открыты новые. Через всю человеческую жизнь Поэта протекает река Творчества с островами из слов и чувств – Стихами, которые автору особо важны. Вот почему снова и снова к одним и тем же текстам, преодолевая натиск встречных волн-событий, обращается поэт Качин, как делал и его предшественник Пастернак. Если вы обратите внимание на датировку стихов Вячеслава, то заметите удвоение лет.
Вообще следование традиции – неотъемлемая часть поэтического процесса в нашей стране. Читатель с советским опытом, как правило, знает много стихов наизусть. Разбуди среди ночи любого поседевшего двоечника, балбеса и хулигана, он почти без запинок расскажет, как «буря мглою небо кроет». Намного шире «репертуар» у тех, кто учился усерднее. Именно эти люди составляют костяк квалифицированного читателя современной поэзии. Причем, каждый из них имеет вкусовое предпочтение либо поэзии Золотого века с ясной фразой, незамутненной символами, либо Серебряного века, изобилующего словно «духами и туманами» сложными метафорами, новыми визуальными формами, текучими, неосязаемыми образами. Соответственно, они предпочитает современную поэзию, в которой угадывает ту или иную традицию Великих. (И лишь небольшая часть читателей всеядна, я горячо ее приветствую, ибо и сама из этой категории. По мне, пиши хоть задом наперед, только делай это оправданного и талантливо).
Вячеслав Качин наследует Серебряному веку. Пастернаковское начало вы почувствуете в его текстах, которые напоминают подарок-сюрприз, упрятанный в несколько упаковок. Это совсем не сокрытие смысла, напротив – игра, в которой волнует и радует сам процесс открытия.

Пусть и та одна, что давно не праздник,
расточая свой половой верлибр,
по другим делам и влечёт и дразнит,
но уже не мой и ответ и выбор...
Собираю дни...собираю камни,
в Аргентине танго, а я не вникну...
И от этих мыслей, что жизнь мала мне,
я потом умру, а пока привыкну...
(Танго...2021 г)

Так и мы слой за слоем постигаем смысл танго из одноименного стихотворения. А он как будто неуловим. Автор берет нас в соавторы, и из понятных нам слов и образов, мы создаем параллельно стихотворению свою конструкцию из расшифрованного смысла. А тут уж как повезет! У одних получается прекрасное здание из своих переживаний и чувств, с хрустальным звоном мелодии стиха, а других кучка из куцых, переломанных слов, и смысла с гулькин нос. 
Вячеслав Качин нарушает пастернаковскую традицию лишь в том, что тот любил словесный антиквариат - редкие, незатёртые выражения, любил вынимать из словаря вроде бы простые, но многосмысловые слова – «комплектами погодно», а современный автор берет материал для своих стихов из самой демократической и даже маргинальной гущи. Так появляются прелестные девушки с трогательным выжиманием мокрых от дождя волос, но с веселым матом на устах, и даже есенинско-московские мотивы исповеди хулигана:

 Говорит Москва..!!.. - Что-то, типа, вроде
«кто с мечом пришёл, тот с мечом и ходит»...
Хорошо в метро: красотень, прохладно...
Что же больно так, что же так надсадно..?..
«Текстиля» мелькнут, выхожу - «Кузьминки»…
Не ношу меча - мне привычней финкой...
(Я смотрю, как день... 2021 г)

Серебряный век звенит своими серебряными колокольцами во многих стихах Вячеслава Качина. Но следование традиции подчас выражается и в дерзости ее опровержения, в мягкой иронии, в смеси печального и смешного, на стыках высокого и приземленного.

В облаках, в конце концов,
нет стекловолокон,
нам ещё бы облаков,
Богу - больше окон..
(Облака и окна 2002,2021г.)

Стихи Вячеслава Качина порой напоминают густой солевой раствор мысли, концентрированный настолько, что кристаллы выверенных формулировок растут на наших глазах, и только самоирония автора и его ирония над замороченным бытием не позволяет превратить стих в краткий курс философии.

Но зло, поди, не зло,
Уж вербы серебрят,
И в городской базальт
Вплыла архитектура,
Дождями отмело
Чувствительный асфальт,
И задом наперёд
Белеет: «Маша - дура»...
(В том нет медовых сот... 2021 г.)

Фирменная графика его восторгов – характерные два восклицательных знака, своего рода эмоциональная геминация. Актерская диалоговая профессия, которая есть у Вячеслава в активе, при всех его прагматичных раскладах в кулуарной, нетворческой, бытовой жизни, - что, мол, это, «конечно, не мужская профессия», при всем при том – профессия. Причем из тех, что от себя не отпускают. Прочтите пару раз про счастье и конфетти, ну да, конечно: что наша жизнь? Игра! … Ах, нет Игра!!

Но всё проездом, всё не в толк,
не зная галстука у горла,
ничто не предвещало долг
и шею будущим не тёрло...
Что точки счастья..?.. - Конфетти..!!..
Ведь оказалось, мучить склонна,
не правда лет, а нежность звона,
на всём неведомом пути...
(Автопортрет 2009. 2021г.)

Жизнь – игра! И он играл много. Играл рок. Но рок закончился. Вячеслав любит байку про Феллини. «– Почему, маэстро, вы больше не снимаете? – Потому что умер мой зритель». Слушатель российского рока, расцвет которого пришелся на 80-90 е, пережил условную смерть.
Резиденты Рок-Империи в ностальгических татухах, с ксивничками, хайратниками, в клепанных косухах с шипами и булавками со временем видоизменились. Переместились в пиджаки, и даже не приталенные, куда там – у многих выпирают «сексуальные мозоли» на сытых брюшках. Пересели с мото на среднеценовое и премиальное авто. Змейки на ягодицах подруг разрослись до размеров нарезного батона. Бунтарский дух рока пошел вразрез с болезнями успеха тотально неуспешного общества.
Уцелевшие спасались, как могли. Кто-то погрузил себя в «сон золотой» – йогу, буддизм, антиаж, ЗОЖ и пр. Отлично, продолжаем мантру: мы молоды, мы счастливы, мы круты, мы оптимистичны! Кто-то ушел в автономное плавание корабля с девизом на борту: «Мой дом – моя крепость» - тоже вариант, парняги! Вячеслав вернулся в поэзию, тот единственный вид бунта, который не привязан ко времени.
А время, как тот милый котик из мема про карантин, все-время требует сесть и поговорить серьезно:
- Наташа, ты когда пойдешь на работу?
И, выясняется, в реалии современности лирический герой Качина вписывается плоховато: шестидесятник по воспитанию, рокер-восьмидесятник по духу, игрок по образу жизни, мужчина во всем по сути.
Не года и не правда лет «натирают шею» свершившимся будущим, а невостребованные временем идеалы с их «нежностью звона», их не спрятать, не выменять, не потерять. Это установки и взгляды на жизнь, в которые никак не вписывается коммерциализация, потребление, расслоение общества.
Меж тем, актуальное настоящее, как шило в мешке – в поэзии не утаишь. Его не придавишь силой эстетских отлакированных образов, не расстреляешь трассирующей метафорой. Оно заходит в стихи иногда бочком, иногда прямыми строчками с социальной тематикой.

К нашей улице столичной,
приютился и привык,
бомж, сомнительная личность,
маргинал Узбек-Таджик...

Весьма показательно, что первая версия стихотворения создавалась в 2003 году, когда нашествие бывших соотечественников из азиатских республик мучало, как муторная изжога. Русских сначала прогнали из республик. Местные азиатские элиты перекраивали на свой лад основы светской культуры и экономики социализма. Страдали не только «наши», но и не «наши», местные, поверившие в идеалы свободы, равенства, братства, а, по сути, такие же «наши», оставшиеся или оставленные (интерпретация на ваш выбор) за границами расколотого Союза. Некоторые из них, тех других «наших», кинулись в Россию в поисках утраченного рая, а обрели метлу, привычку пить и кличку с характерным рыкающим « высшерасовым» выговором - «гастарбайтер»

Вроде как нельзя по вере,
только, что его судить,
в этой синей атмосфере,
невозможно не запить...,

- пишет Вячеслав о дворнике, до которого никому нет дела. Да и в самом деле, какое там братство…Распад Союза замесил так много проблем и обид, раздавил так много судеб, при этом, обрушил так много рыхлых, заплесневевших стен социализма, выпустив из-за проржавевшего железного занавеса на желанную свободу вместе с обычными гражданами разворотливых мерзавцев, что «до того ль, голубчик, было»… - своих проблем по горло, думать тут еще и о вас… Но герой стихотворения «К нашей улице столичной» чуток. Он видит в бомже и пьяни с неясной национальностью человека Добра. А может, потому что уличные кошки – такие же уличные бродяжки, как и он сам, Узбек-Таджик, рискуя жизнью, спасает их.

Но вот как-то, поздней ночью,
дымом занялся подвал..!!..
Он минут пятнадцать, точно,
кошек уличных спасал...
…
А на святки, в хмель-озноба,
от подвала в двух шагах,
он обнял уют сугроба,
с вечным счастьем на губах...

Пар клубился от прохожих,
и звучал, к беде впритык,
непечальный ропот...он же
бомж и пьянь, Узбек-Таджик...
(К нашей улице столичной...
2003 г, 2021 г)

Что нашел он на холодной утраченной Великой Родине? Холмики – из снега, а кому повезло – земли.
Неприкаянность находит продолжение в других стихах. Гастарбайтером, полурабом, можно быть не только в рамках географических границ, но и во времени.
Так трагические утки Вампилова в его стихах теряют мягкое подбрюшье округлого «о» и превращаются в «утк», а великий драматург, на которого поэт смотрит, как бы став на цыпочки, в «дяденьку».
И тема неприкаянности, нереализованности, вечных сборов на «утиную охоту» находит свое развитие в стихах Вячеслава в уже в созвучной нашему времени манере стеба, издевки. Времени, нетерпимому к слюнтяйству и унынию. «Бедный папа, богатый папа» учит нас не дружить с неуспешными и бедными, а мы и не будем. Мы будем пить непростые напитки упрощенных интересов… И, хотя, иные снимают противоречия холмиками волшебного порошка, мы с автором поэтического сборника едины - решительно отвергаем эту возможность, как недопустимую:

Нас впредь спасает то, что всех спасало:
аэропорт ли, площадь у вокзала,
любое время года в амплитуде,
дела-делов и люди, люди, люди...
Нас продолжает в петлях тротуара
волнение грудного коронара,
когда для новых буквенных изложниц
мы женщину сечём глазами ножниц...
Известный метод - лить в пожары стресса
напитки упрощённых интересов
и находить в сознании остатка
самих себя в оттенках беспорядка.

Адресат лирических откровений поэта разнороден. Не глядя на год рождения поэта, можно понять, что период юношеского романтического приукрашивания своей Идеальной Женщины закончен давным-давно, и, к счастью, без экзистенциальных потерь и разочарований.

Ведь наша влюбчивость уже не колокольна:
не снится чаще, чем должна, болит небольно..
(Дней не касаемся совсем. 2021 г.)

 Возможно, именно это и примагничивает к стихам Вячеслава Качина противоположный пол. Он готов принять и облагородить любую обычную женщину, в известном смысле под этот таргет попадают все: блондинки и брюнетки, гламурные и синечулочные, молоденькие и искушенные, веселые и удрученные, умненькие и умные, прелесть что за дурочки и просто дуры, самоотверженные и прилипалы, славные и злобные и т.д. Облагородить их, замечу, в особом смысле: не украшая фальшивую натуру и не присочиняя, что злюка добра, а зорко усматривая в каждой черты достойные, даже в самой погасшей, сникшей и грешной.
Его «Средняя женщина» в статусе чьей-то бывшей жены переживает ковидную самоизоляцию:

Тайны не видно, когда середина,
Смыслы известные - дом, магазин,
Что ей объявленный сплин карантина,
Если полжизни её - карантин...

«Средний» в оценочной шкале россиян имеет еще и добавочный к смыслу «типичный» оттенок – «никакой», «без особенностей». Кому интересна никакая женщина?
Вячеславу интересна. Он даже рисует женщине, застрявшей в безвременье затворничества, неплохую перспективу весны и полетов.

Вечер весенний уже в горизонте,
Скоро свечами пробьётся каштан,
И повторяет, как мантру, Леонтьев:
"Мой дельтаплан...Мой дельтаплан"...

О, как же это ценят женщины! И разбитные разведенки и просто разбитые после развода, так и не собравшие себя из атомов распада семьи в целую Личность, прочли его стихи, как обещание Весны и расцвета. И простили автору словцо «средняя», т.е. «такая, как многие». А ведь это оксюморон! Женщина всегда уникальна.
Она неповторима даже в виде иллюзии:

Пойдём, привидимся друг другу
в бездонном сне под осень лет
каким-нибудь улётом к югу,
там хорошо, там всё балет...
(Балет, 2021 г)

Его героини далеко не образцово-безупречны. Это не Прекрасная дама и уж точно не Загадочная Незнакомка, которой другой поэт Серебряного века готов восхищаться, даже если повстречал ее в сомнительном месте - «По вечерам над ресторанами/Горячий воздух дик и глух/И правит окриками пьяными/Весенний и тлетворный дух».
Незнакомка Блока дышит духами, а экс-балерине Качина духи словно бы плеснули в коньяк. Никаких вам «бездонных синих очей», что «цветут на дальнем берегу». Нет, жёстче и безжалостнее:

Из простоты, из побуждений,
из пьяных искренних безумств
не жми мне брючные колени
всей доверительностью чувств...
Твоя щека к моей щетине
прижата запахом в грехи,
как будто бывшей балерине
в коньяк накапали духи...
(Балет, 2021 г)

Или вот этот сложный диалог… Такой, в котором другие раздают пощечины, бьют посуду, кричат, выдавливая легкие, он сохраняет ясность мысли и спокойствие:

А как ты объяснишь вот это...это...это?
Да что перечислять неискреннюю суть?
Властям опасно лгать, ещё страшней поэтам -
Их можно не признать, но трудно обмануть...

Пожалуй, это свойство сильного мужчины – относиться к дамам с особым чувством такта, понимания. Слабак покажет дурнушкам отвращение. Пошляк скажет откровенным гадость. Вячеслав Качин проявит понимание. Это также сильнейший манок его поэзии для женщин, традиционно более чутких к поэтическому слову в нашей стране. Полагаю, гендерный момент, расчет на тонкую женскую душу вообще не входил в расчет адресата его стихов. Многотемье тому доказательство. Тем не менее его учтивость и даже сочувствие, и даже теплый интерес к «средним», «странным», неопределяемым точным словом…- «ты какая-то» - делает его поэзию востребованной читательницами.
И это, на самом деле, психологический феномен. Ведь стихи Вячеслава Качина нисколько не «для женщин». Суровые, мужские обветренные строки. Дворовые интонации. Морские глубины. Московские якоря. Конвейер сложной мысли. Современный ритм. Своя уверенная интонация.
Никакой дидактики – искать поучительный смысл в его стихах невозможно! Они созданы в эстетике постмодернизма, прикрывающего иронией разговоры о серьезном.

Торопит этот подытог
и сукин сын, и маг, и Бог
(Уходит всё... 2004г. 2021г).

Сукин сын и Бог в одном флаконе. Творец-поэт и Адам-лирический герой. История сотворения современного мира. По-моему, получилось интересно. И это еще далеко не финал, полуитог, полуфинал…

Литературный критик Елена Крекнина.