Не смеётся, не плачется...

Позади белый пух тополиных снегов,
По дорогам, дворам, да с позёмкой.
Позади тот июнь, что в унынье садов
Бросит цвет с кружевною тесёмкой.

Позади тот июль, где степной ветерок,
Чуть коснётся щеки, чуть взъерошенный,
Раскачает цветок, забежит в закуток,
И запнётся о пень покорёженный.

Тронет силой раскидистый старый лопух, 
Что, как дед с сединою растрёпанной,
На припёке в траве задремал и пожух,
Прикорнув у тропинки натоптанной.

Позади тёплый август с росою в руке,
Гром с размахом, дожди затяжные.
Где степенные утки по крылья в реке,
И туманы всё те же, грибные.

Где по краю оврага у тёмной воды
Плачут заросли ивы высокой,
Неприступны, и так молчаливо горды,
Лишь камыш что-то шепчет осоке.

Впереди тишина, рвань седых облаков,
Осень грустной пройдёт незнакомкой.
И листва заметёт путь уставших следов,
И накроет другою позёмкой.

И заплачет капелью туман с мокрых крыш,
Сонный мир отряхнётся, расслабится.   
Наблюдая за ним, поневоле грустишь,
А внутри - не смеётся, не плачется...