Антон Бестужевский, Катерина Киселёва Мир с Торца

- Ты зайдёшь ко мне, - в трубке мобильника звучал голос Катьки, который всегда как будто извинялся неизвестно за что…
В принципе я собирался уже на улицу, привычно думая о том, что мне предстоит очередная порция шагов, 15000, как я назначил сам себе уже достаточно давно и я думал, может быть увеличить её,
А может – сократить…
Мне было уже не так мало лет и ежедневная ходьба была мне просто необходима….
- Ну в принципе, - отвечал я Катьке…
- Ты же знаешь, у меня дела и 15000 шагов к тому же…
- Да, конечно, - голос Катьки становился всё более извиняющимся…
- Ну прости меня…, - она говорила привычно…
- Простить не могу, - также обыденно отвечал я репликой Героя «Мастера и Маргариты», - но в принципе, могу зайти с утра…
Я сказал и задумался, - только ты непременно будешь голая.
- Да я ещё вообще не проснулась. даже не накрасилась и вообще, я говорю с тобой в ночной рубашке…
- Я совершенно легко представлял себе Катьку голой.
В общем она не была красивой в классическом смысле слова, и я ей часто говорил ей, что она
 – Уродина…
- Вот и нет, - Катька тоже привыкла к моему обращению с ней…, - я не уродина, а очень даже симпатичная.
- Ну ладно, симпатичная, - снова привычно согласился я.
- Короче, - я возвращался к своему обычному стилю речи, который в отношении Катьки можно было бы назвать – диктаторским.
Сколько лет мы были знакомы, я не помнил по своей привычке не помнить дат, происходивших со мной событий. Хотя речь шла уже далеко за… два десятка.
Антоше
Ты изменился....
Стал слегка другим...,
А можно я прижмусь к тебе.
Ведь всё не так,
как мы хотим...
Но, что-то значу я
В твоей судьбе.
К.К. Ноябрь 2011 г.
- Приду через 20 минут, - вспоминать время за которое я проходил расстояние между нашими домами было совершенно излишне, так как в прошлом и я и она многократно проделывали это расстояние, - ты не забудь, что тебе к моему приходу следует снять свою ночную рубашку и быть – абсолютно голой.
Слова мои как всегда были абсолютно безапелляционными, да и вообще, Катька отлично знала, что видеть её предпочитал голой и это не вызывало у неё каких-то принципиальных возражений.
Идти до Катьки действительно было не далеко….
От моей Бестужевской до её Блюхера (бывший Анненков).
Я привычно вдавил кнопку домофона на ничем непримечательной парадной старой пятиэтажки…
Такой же как у меня, на Бестужевской. Услышав привычный щелчок домофона. Прошел внутрь и по привычке не торопясь, степенно миновал 10 лестничных пролётов парадной, до самого верха, до пятого этажа. Ведь именно там уже очень долго жила Катька.
- Почему ещё не голая, - звонить в дверь не имело смысла, ведь подруга давно открыла дверь к моему приходу.
Она стояла в передней, практически голой, но все-таки завернутой сверху в какие-то домашние тряпки….
- Ну прости, - по привычке заныла Катька.
- Холодновато несколько, - она попыталась подойти ко мне…
- Вот думала – обниму тебя.
Погреюсь….
Сентиментальное…
Бывают дни,
Когда тебя зову -
       Я.
 И все хочу забыть,
И все стереть,
И все вернуть.
Вернуть  -
На круги.
И в этом вот желанье
Странном,
Не знаю чем,
И сколько, и зачем.
Не вижу смысла.
И не вижу наказания.
Не усмотрю примера,
Подражания.
Но знаю только,
Эти дни проходят
 И жаль того,
 Что реже все уходят
 Воспоминания,
 И желанья эти.
 Ведь если реже
 От меня они уходят,
 То и приходят реже.
 Это-то и грустно.
А.Б Сентиментальное…
Написано в Санкт-Петербурге.
8 февраля 1999 года.
Дома.