Десять жизней

Я сделан из рыжего теста, будто бы Божий Сын.
От плоти Я плоть Адама, а может - ребро ребра.
Не крест, и не полумесяц, а острие от косы,
Святой, что остатки веры в лесах разбросал вчера.

Возможно, кипящий чайник взорвётся в немой груди,
Туманом взойдёт на шеи заснеженный пик Монблан.
И в небо ныряя, туча, горбатая, словно кит,
Возьмёт меня в свой крестовый поход на Альдебаран.

Когда-нибудь будет тихо, в груди - как в зимнем лесу,
Когда-то пройдут муссоны по телу и по душам.
Когда-то писал об этом растерянный Кнут Гамсун,
Как яблоня, содрогаясь, в испарине - не дыша.

Ржавеет Земли корабль, ржавеет Земли закат,
И падает рыжий волос звездою с ночных вершин.
Не стоило мне рождаться - не хочется умирать,
Так страшно мне в старость падать, лишь только страшнее - жить.

Из старого сделан текста, на вымершем языке,
И буквы не прочитает, пожалуй, уже никто.
На завтрак с остывшим чаем - засохшей души багет,
В десятой я, верно, жизни
- себя переживший кот.