Кладовые памяти

Кладовые моей памяти полны. Под завязку. Но вот выглядит каждая по-разному.

***
Иногда, это со вкусом «меблированные» воспоминаниями и ослепляющие своим убранством дворцы крезов и падишахов.

Здесь вечное лето – здесь детство в коротких штанишках, манящее и призывающее вернуться в прошлое.
Здесь беззаботная юность в сверкающем ожерелье из жизненных историй – легких на вес, но бесценных в своей невозвратности.
Здесь в сверкающих залах, еженощно, проходят балы – крутятся в танце принцессы моих влюбленностей.

Принцесс великое множество – все они разных национальностей и из разных социальных слоев:

- здесь крестьянки пекущиеся о чистоте своего душевного естества, прядущие на само-прялках розовые мечты о «золушках и богатых принцах»;
- здесь дамы из высшего общества презрительно взирающие на самодельные прялки крестьянских надежд - дамы, пресыщенные циничной вседозволенностью и всемогуществом;
- здесь и молодые охотницы, с четко поставленными целями…

По залам чинно расхаживают былинные герои моих побед - в золотых шеломах спасения, в латах человеческого признания и восхищения, с мечами «Духа Божьего».

В этих залах я встречаюсь «взглядами воспоминаний» с великими ветхого мира сего – мудрыми президентами, гениальными писателями и поэтами, талантливыми барышника-ми – все они субъекты, все они «Ра», вокруг которых крутятся мотыльками-однодневками планеты-человеки, в миг сгорающие, в момент соприкосновения с сияющим ореолом окутывающим их кумиров, от чего сей ореол становится все ярче и ярче…

***
Иногда, это ветхие, покрытые паутиною забытья, старые амбары на задворках моего сознания. Здесь могильный холод, здесь пахнет плесенью и лишь паутина липнет к лицу в робком ожидании, что я вспомню… Происходит это редко. Все реже и реже - хлам никому не нужен.

Но, когда это происходит, то тогда возникающие искры от соприкосновения паутины с нейронными связями бегут по липким ниточкам-паутинкам, разбегаются в разные стороны к дряхлым но еще живым паукам-хранителям, сидящим в темных уголках моего разума, которые дергают за струны воспоминаний и на свет пробуждается нечто:

- зачастую это сонм чудовищ из спрятанных, казалось бы надежно, тревог и страхов;
- порою это забытые мелодии для смычковых инструментов моей души;
- а иногда это действительно что-то очень важное – вкус молока моей мамы, запах ремня моего отца, которым он, к сожалению редко, наказывал меня за мои провинности или за-бытый вещий сон, вспомнив который я понимал, что Кто-то невообразимый – великий и недоступный - вел меня по дорогам моей судьбы.

***
Но есть и кладовые-тюрьмы - тщательно охраняемые зловонные темницы таящие необратимую угрозу. Угрозу моему духу, моей душе, моему разуму и самому телесному существованию…

По ним снуют крысы моих предательств и подлостей, моих преступлений и наказаний.

С их сводов, как из пасти страшных фантастических тварных существ несущих хаос и запустение, тянутся к моей памяти зловонные капли-ручейки пахнущие бесчестием и омерзительными гнусностями совершенными когда-то…

Охрана темниц сильна!

Охрана, состоящая из рекрутов забвения, гипнотических трансов и бесчувственности, всегда опьяненная вином отрешенности и равнодушия - моя верная и надежная охрана – она не выпускает этот сонм чудовищ на свет Божий.

До поры… Пока хозяин, в очередной раз, не нырнет в алкогольный запой…

Тогда, вслед за резвыми горячими белочками, бегут по нейронным связям синие пьяные огоньки возникающие от соприкосновения с паутинками забвения... Разбегаются в разные стороны - к дряхлым, но еще живым паукам-хранителям, сидящим в темных уголках моего разума…
 
И на свет пробуждается нечто…