Солнышко

Ладушки, ладушки,
Где были? – У бабушки.
Что ели? – кашку.
Что пили? – бражку.
Кашка сладенькая,
Бражка младенькая,
Попили, поели,
Ши-и-и! Полетели,
На головку сели!

Ладошка у Маши круглая, ладошка у Маши солнышко, у солнышка Маши пять лучиков. Мама Маши хлопает с Машей в ладоши. За воротами лает Шарик. Шарик – щенок, но однажды превратиться в большого и крепкого пса, котята превратятся в котов и кошек, девочки превратятся в мамочек, мальчики превратятся в пап.

***
Ладушки-ладушки,
Испекли оладушки.
На окно поставили,
Остывать оставили.
Воробушки прилетали,
Оладушки расклевали.
Хлоп-хлоп – полетели,
На головку сели!

Ладошка у Маши оладушка: круглая и тёплая. Маша любит похожие на солнышко блинчики и оладушки. У Маши есть Мама. Когда-то она тоже была маленькой девочкой, но превратилась в Маму. У Маши есть Светочка, у Маши есть Леночка, – её старшие сестрички, которые раньше Маши превратятся в мам. У Маши есть Костик, у Маши есть Пашенька – Её маленькие братишки. Но однажды они станут больши-и-ими и во-о-от такими сильными.

– Сорока-белобока кашу варила, деток кормила, – щекочет Мама детскую ладошку, значит, знает Маша, скоро Мама на стол поставит фарфоровую тарелку с оладьями, сложит свои губки бантиком, подует на них, как ветерок хорошенько, и накормит Машу и сестрёнок с братишкой, (а для Пашеньки не позовёт ветерок, накормит грудью, но всё ровно сложит свои губки бантиком и поцелует своего мальчика в лоб).

1891 год. Июль.

Сорока-белобока кашу варила, деток кормила...
Солнышко на небе стало большим и сильным, раскалилось, как оладушка на сковородке, и воздух трещит, как масло. И Маша знает, если смотреть на солнышко долго, головка у неё заболит, и солнышко тогда превратится в блинок. Да какой блинок! Сладкий масленый, вкусный-вкусный, какие мама пекла (когда ещё пекла). Но Маша знает, что солнышко шутит над ней, как и висит над ней...

Папы у Маши не было. То есть, Папа у Маши был, но однажды прилетел к Маме аист, отдал ей Пашеньку, а Папу забрал. Маша знает, её трудолюбивый Папа очень её любил, хотел прокормить их маленьких, вот и работал. Работал, работал да заработался...
Однажды принесла Сорока печальную телеграмму Маме на своём хвосте, Маша не знала, что это такая за телеграмма, потому что не умела и не могла прочитать, но поняла, что там что-то очень печальное написано, потому что её Мама с сёстрами стали о-о-очень печальными...

Маша знает, что её нашли в капусте, но вот ходит Маша по огороду, а капусту найти не может. Дождик не приходил, и даже Мама не может его позвать... На огороде больше ничего не нашли: ни картошка, ни морковь с огурцами не родились. Друзья Маши: петушки, курочки, коты и кошки, коровка Дуся и пёс Шарик исхудали. Дуся, как и Мама для Пашеньки, молока даёт мало. Мама похудела и быстро устаёт. Ей помогает Светочка, но она очень худая и грустная. Умрёт первой. Этого Маша не знает, но чувствует. Светочка берёт Машеньку за холодную (и совсем некруглую) ладошку, отводит в дом. А Мама с Леночкой идут-бредут в курятник.

Ладушки, ладушки,
Курочки – рябушки.
Ладушки, ладушки,
Курочки-кладушки.
Петушок с хвостом,
Гребешок торчком.
Крылышками – хлоп-хлоп!
А мы их – хоп-хоп!
И поймали!

Светочку кутает в одеяло туман, Светочку кутает в одеяло дым. Светочку кутает одеялом Тиф.
Света целыми днями, похожими один на другой, как две капли воды (да только где эти капли?) лежит в постели, под одеялами. Она горячая, как солнышко, вот только больше не светится и её морозит. Светочка никогда не превратится в маму.

Сорока-белобока кашу варила, деток кормила: Леночке дала, Машеньке дала, Костику дала, Пашеньке дала, а Светочке не хватило.
И прилетели вороны...

Хлоп-хлоп – полетели,
На головку сели!

Как-то одним утром Светочке стало лучше, потому что, когда Маша проснулась в своей постели, сестры рядом не было. Мама сказала, что Светочка ушла просить у солнышка, чтобы оно послало нам дождик, как Папа присылал (когда ещё присылал) семье деньги.
Этим знойным, солнечным днём Машенька оставалась в доме за старшую с маленькими братишками, а Мама с Леночкой ходили на Кладбище и закопали на нём бесценный Клад. И Маша не поняла зачем закапывать на кладбище Клад, если он бесценный. Мама тоже этого не понимала.

Ладушки, ладушки,
Где были? – У матушки.
Что ели? – кошку...

У Мамы была Леночка, у Мамы жила Машенька, У Мамы Костик был, у Мамы Пашенька жил, а Светочка не жила...
Света умерла от брюшного тифа, и Мама поняла, что мясо домашних тощих животных не пригодно в пищу. Дуся, много дней не приносившая молока, скоро сдохла, и Мама поняла, что тоже скоро сдохнет, но сначала ушёл Пашенька. Пашенька ушёл, так и не научившись ходить.

Сорока-белобока кашу варила, деток кормила Леночке дала, Машеньке дала, Костику дала, а Пашеньке не хватило...
И прилетели вороны.
Хлоп-хлоп – полетели,
На головку сели!

Шарик конечно, уже не был шариком и уже никогда не станет большим и сильным псом.
Как-то утром ходила худая Мама, чьи волосы были жиже воды, за водой к неработающей колонке, и нашла Костю в собачьей будке. Он грыз кости, как Шарик, и мычал, как забитая корова. Откуда появились кости, Мама поняла только тогда, когда обыскала весь двор и не нашла собаку, а только её тело с пробитой камнем головой...
Правда, сытости в брюхе мальчишки не появилась, а появился Тиф.
Пятилетнему мальчику  опустилось в голову жаркое солнце, а в ушах звучал собачий, как голод, лай.
Тук-тук-тук!
Ночью стучится в калитку Светочка, открывает калитку Светочка, заходит в дом. Берёт любимого брата на руки и уносит. И только вороны каркают...

Хлоп-хлоп – полетели,
На головку сели!

Сорока-белобока кашу варила, деток кормила. Леночке дала, Машеньке дала, а Костику не хватило...
Не хватает Маме детей, как ростущим дочкам зерна, обезумила бедная Мама.
Зовёт ворон, смерть на голову свою тяжёлую каркает, на голову не соображающую.
Хлоп-хлоп – полетели,
На головку сели!

– Сорока-белобока кашу варила, деток кормила...– Щекочет Лена ладошку сестре. И Леночка превратилась в маму.

30.01.2021.