Луиза Евсеевна
Ума ему было не занимать в банке с пауками под низкий процент, поэтому он понимал, что в позе пучеглазого рака, поставленного жизнью, строить из себя кокетку - ломаного гроша не стоит - это как покупать складной швейцарский нож вскладчину с врагом.
Время больно поджимало, учитывая оползни на дряблом безответственном лице и обвислых предплечьях.
Проигнорировав игольное ушко, опробованное верблюдом, Шмуль попытался пройти сквозь шведскую стенку, но застрял головой в одной из прорезей, а в зазеркалье в ванной комнате, в которой спала, разведенная им на деньги, жена Луиза Евсеевна, дорога ему была заказана, не как столик в манхэттенском ресторане "Русский самовар" у окна.
Хватит измываться над собой, когда есть другие, решил он и отвёл душу в сторону, чтобы поговорить с ней начистоту, а заодно и проконсультироваться.
Но положительного результата не последовало.
Тут он вспомнил, что у кого-то там Бог троицу любит, а насчёт любовного треугольника вопрос у них оставался невыясненным.
Ни минуты не мешкая, он позвонил в актовый зал "Для сухарей и растений", чтобы забить себе местечко, где некошерные по субботам занимались любовью.
Ему ответили, что всё забронировано.
Для него-астматика это прозвучало ударом под дых.
Правильно сказал однофамилец философ-экзистенциалист Жан-Поль Сартр в своём лучшем произведении "Слова": "Луиза не преминула раздобыть по знакомству медицинское свидетельство, которое избавляло её от исполнения супружеских обязанностей и давало право обзавестись отдельной спальней".
Ему, как джентльмену родом из Бердичева, следовало позаботиться о судьбе жены, заброшенной им в ванную.
Благородный жест оставался за Шмулем, и он выписал чек Луизе на квартиру в Гарлеме с тремя туалетами для чёрных прихожан.
Свидетельство о публикации №121090405903