Мерцание

I

Сон подходит, танцуя, как тень, к изголовью кровати,
Проникает под полог и шепчет не в рифму бессвязно,
Превращаясь в сильфиду и льва, улыбаясь некстати,
Чтобы ты позабыл, что к нему прикасаться опасно.

Что рискуешь и сам превратиться в безликую грёзу,
И к другим по ночам приходить одиноко без спроса,
Что никто не увидит твои настоящие слёзы,
В полумраке глухом твоего не расслышав вопроса.

II

В полумраке глухом твоего не расслышав вопроса,
Так и мечется спящий на твёрдой подушке горячей,
Повторяя негромко: «Sei rosso, che sei  troppo rosso!»*
Обнаженного тела и ужаса больше не прячет.

Что же ты показал ему в сумраке дальнем, тяжелом?
И какое его заманило туда обещанье?
Ты внезапно вернёшься к нему на рассвете глаголом,
Не оставив когда-то знакомых примет на прощанье.

III

Не оставив когда-то знакомых примет на прощанье,
Сон растает, как солнечный блик в мутноватом канале,
Почерк ряби, как будто пустое бумаги маранье,
Сам не знает, что каждого ждет в неизбежном финале.

Ты услышишь, как ветер играет с платами в прятки,
Как звенит пустота, как спускается осень с откоса,
Так и не разгадавшая собственной тихой загадки,
Обрывается жизнь, как струна раскалённого троса.

IV

Обрывается жизнь, как струна раскаленного троса,
Долгий звук расплывается в воздухе огненно-синем,
Остается молчанье от слова, дымит папироса,
Загоревшись друг другом, в разлуке отчаянно стынем.

И заполнить нельзя этой самой прекрасной потери,
Ни глубоким покоем, ни эхом, ни истинным знаньем,
Только счастье, как пламя в прозрачной вращается сфере,
Между явью и сном, не сбываясь последним желаньем.
 
V

В полумраке глухом твоего не расслышав вопроса,
Не оставив когда-то знакомых примет на прощанье,
Обрывается жизнь, как струна раскаленного троса,
Между явью и сном, не сбываясь последним желаньем.

* «Ты красный! Ты слишком красный!» (итал.)