Трое на пляже -2. Футбольный мяч

Трое на пляже- 2. Футбольный мяч.
      Второй день пребывания на пляже моего детства оказался не менее увлекательным. На этот раз я имела удовольствие быть свидетелем разговора двух мужчин, которые лениво играли в футбол, если это можно так назвать.
      Мужчины как будто выступали на контрасте. Постарше, грузный,  лет сорок, в черных трусах как в Советском Союзе, другой молодой и худенький, скорее даже ещё юноша.
     На этот раз тема разговора была, как говорится из, мест не столь отдаленных и очень узких кругов. Перевоз заключенных. Мужчина постарше, видимо, полицейский, в простонародье  мент. На мой взгляд, он похож на ГАИишника, сотрудника ДПС, но не из региона, а скорее,  столичный. Из Московский области, например. 
     Пинать футбольный мяч среди пустынного пляжа они предпочли в пяти метрах от меня. Ну, и ладно! Я и не против! Где я еще услышу такое из первых уст?  А уста, действительно, были первыми. В ходе беседы стало понятно, что мужчина следователь.
    Мужчина следовать:
- Когда Пахомова (фамилия изменена) осудили и отправили в колонию, то он из Мичуринска до Тамбова месяц ехал.
- Как так?! Это же близко, почему месяц?
     Следователь, перекидывая мяч от одной ноги к другой, продолжает многозначительно:
- Ну, вот у нас так. Такая система.
- Но, почему? Ведь это же рядом! - не унимается юноша. 
     Мужчина в ответ молчит, видимо,  опуская профессиональные подробности. А юноша от любопытства не может с собой совладать и начинает ходить вокруг следователя, нервно почёсывая локоть левой руки! Ещё бы! Такая тема! Даже я уши развесила!
     Следователь в чёрных, похожих на Советские, трусах продолжает поставленным голосом:
- Заключенных до сих пор перевозят в столыпинских вагонах, для людей и скота.
- Как это? Это те, что в реформу были?
- Для переселенцев. Плацкартные вагоны. Полки были в три яруса, не две, как сейчас в обычных вагонах, а три. Вверху, внизу и посередине.
     Юноша начинает активнее чесать левый локоть и переминаться на месте:
- А самолетом? Самолётом их перевозят?
- Да, а как же! Конечно! А как ты доберешься до зоны на Севере?
     Перечислив несколько, добавляет:
- Вот, например,  под Норильском, колония строгого режима. Там холодно в пальто, и поезда туда не ходят!
- Почему?
- Так, там же нет железной дороги!
     И тут мне становится особенно интересно! Мои уши переобулись в локаторы! Мне захотелось вскочить и встрять в разговор и поправить рассказчика, мол, нет, нет! Не под Норильском, а в самом городе! Пятнажка! Так называли колонию строгого режима, которая находилась прямо в моём родном городе, и у моей тёти на новой квартире, её практически было видно из окна. Там отбывали наказание  (да и теперь) заключенные, которые получили большой срок.
     Вскакивать как ошпаренная с соломки я не стала, а погрузилась в воспоминания. Сразу после развала Союза, я была свидетелем, как на регулярном рейсе «Москва - Норильск», или может быть из Красноярска, сейчас уже не помню, перевозили заключенного,  в наручниках, в серо-черной полосатой робе. Он был очень худой, лет тридцати - сорока, не было понятно.  Тон его лица был в цвет черно-серой полосатой шапочки,  красивые  черты с отпечатком  «ремесла», а глаза цвета застиранных летних джинс, я запомнила на всю жизнь! Тогда я шла по салону самолета в ВОСО и увидела его слева на последнем ряду в углу у окна. Рядом сидел конвоир, третье кресло у прохода было свободно. Сначала я не поняла и поэтому, наверное, пристально стала на него смотреть, он почувствовал, повернулся в мою сторону, и просверлил меня своим пронзительным  взглядом. Я не знаю, какое преступление совершил этот человек, наверное,  тяжелое, и скорее всего, теперь его уже нет в живых, но мне стало его жалко. Потом кто-то мне сказал, что полосатую робу надевают смертникам,  и мне стало не по себе. Остаток времени в полёте я думала о том, как уязвима человеческая жизнь и физически и психически.
     Мои воспоминания прервались продолжением, о том, что Норильск закрытый город, но оно было уже мне,  не интересно. Я вспомнила, как в детстве по прибытию в город на борт самолета заходил пограничник, в шинели, с винтовкой и дулом вниз через плечо, и проверял у всех в паспортах прописку,  а люди, уставшие после длительного перелета, хотели скорее выйти на улицу.