Не фунт изюма

Сколько в жизни всякой дребедени.
Почему так?
Развелось мудрил…
В сапогах тяжёлых вышел в сени,
Постоял, подумал, дверь открыл.

Закурил.
На небе ни соринки.
Пошагал к пруду, дым в бороде.
Сел на лавку.
Белые кувшинки
На зелёной плавают воде.

Подошёл бычок, наивный, глупый.
«Почему так?» - я его спросил.
А в густой воде под вербой – хлюпы,
Видно, что карась заегозил.

На пруду, под веткой, светотени,
Ветвь с водой стоячею срослась.
Вот в природе нету дребедени -
К месту всё: кувшинки и карась.

Покачнулась белая купавка,
Золотой карась купавку – чмок.
Сел со мною рядышком на лавку
Красной масти молодой бычок.

Шубка у него, ну, словно – лисья.
«Дайте покурить», - он попросил.
«Молодой ишшо, иди пасися», -
Я, на воду глядя, пробасил.

«Поменялось всё как, а, - подумал, -
Во их сколько развелось мудрил…
С ними воевать – не фунт изюма».
Размышляя так, табак курил.

«Всякой накопилось дребедени…» -
Буркнул, в кулаке окурок смял.
Посидел.
Потом стучался в сени,
Сапоги тяжёлые снимал.