Хайям Х-Пургшталля. Омар Хиам

Омар Хиам (можно прочитать и как Киам)
один из достойнейших внимания персидских Поэтов, содержание чьих стихов нерелигиозно, и такого второго наше Знание не найдёт во всей истории персидской Поэзии. Он Поэт Свободного Духа и Насмешник над религией, что позволяет назвать его по Воззрениям: Вольтером персидского поэтического искусства. Он достоин внимания и тем, что как и везде, также и в Персии, Свобода Духа  была предшественницей Мистики и времена от глубочайшего Неверия до высочайшего Суеверия переступила.
   Омар Хиам, рожденный в Нишаб(п)уре, был величайшим Астрономом своего времени, который делит славу Нассреддина и Улугбека. Именно Астрономия вела его к Пониманию Высочайшего Существования вместо его Оболгания, и результат его неверия как мировозрения вложен им в четырёхстрочные строфы, которые под названием Рубайат Омара Хиама широко известны. В своей юности был он соучеником Низама аль-Мулька, который позднее стал Великим везирем Мелек-шаха, и Хассана Саббаха, основателя ордена убийц Ассассинов, который Учение Неверия, что Омар Хиам проповедовал в своих стихах, узаконил кровавыми положениями устава ордена и, став его Верховным Учителем, самого старого товарища-соученика Великого везиря, так как он путь Права и Добродетели преследовал, принес в жертву. Омар Хиам как друг Хассана Саббаха, вероятно, помог тому в обосновании дьявольского учения в обществе.
   Насмешка над Мистицизмом, которая видна во всех его стихах, кажется, направлена прежде всего против мистических стихов Моази, короля поэзии его времени, но она нисколько не меньше короны мистической поэзии по рангу, в связи с чем у таких  поэтов, живших позднее, как Сонайи, Аттар и Джелаледдин Руми осталась сохранённой. Но его Насмешничество также не всегда, чтобы
Свободой Духа только поносить, чаще им над лежащим снаружи Мистицизмом одухотворяется сила постижения, и это Мировозрение становится для читателя передачей радостного Виденья от осиянного солнцем гения, который все путы фанатизма и мистицизма прутиком иронии рассечь пытался.
  Омар Хиам смеётся в своей свободной сатире над темнотой улемов, напоминающих теологов, и безумием суфиев, напоминающих теургов, у первых из которых перебор строгости в запрещении невинных удовольствий, у вторых — самообожествление от учения о слиянии творений с творцом.
 Чтобы Кусающее строф Омара Хиама совсем ощущалось, введено свободное полное знакомство с мистической терминоглогией, требуемой суфизмом: о Части и Целом, о Быть и Небыть, о Расчеловечевании и Самообожествлении, о Падении и Вновевосхождении человечества, вблизи от
Мистагогии, которая на Востоке сохранилась, какой она уже в древние времена в Индии и Египте изучалась, как мы уже от Ямвлиха и Порфирия знаем. Омар Хиам надсмехается над мистиками, которые при недостаке Названий-Выражений себе словами осмысленной страсти помогают, когда он под Вином и Любовью понимает подлинный хмель и наслаждение, а они — слияние с Богом. Мы сожалеем, что границы этого издания не позволяют все триста строф рукописи дать в переводе, в связи с чем из среди почти равных по ценности приводим здесь следующие: