Кот и расстрел

' То было в году восемнадцатом летом, -
Сказал Епифан Епифанович Пляс, -
Услышав, всю жисть буду помнить об этом,
Хоть даже рассказывать страшно сейчас!

В усадьбу купца, что, увы, не уехал
Матросы влетели безумной ордой!
Крушили неистово всё с диким смехом,
Всех били: не важно - седой, молодой!

Мешки наполняли различной добычей,
А после, когда был грабёж завершён,
Их главный раскатистым голосом зычным
Хозяину крикнул: ' Ну, к стенке пошёл! '

И тут же других подогнали штыками -
Купчиху, двух дочек, ещё и сынка,
Что к сердцу прижал котофея руками,
Который дрожал, словно после пинка.

Матросы направили было винтовки,
Но главный скомандовал: ' Стойте, братва!
Расстреливать зверя уж как-то неловко!
Его не должна пострадать голова!

Эй, малый! Давай, отпускай бедолагу!
Вы - контра, но ваш котофей ни при чём! '
Ребёнок ответил с внезапной отвагой:
' Наш Кузенька любит нас всех горячо!

Без нас пропадёт непременно бедняжка!
Не выживет в мире жестоком без нас!
А я не хочу другу участи тяжкой,
Где могут замучать без всяких прикрас!

Где могут над Кузенькой поиздеваться,
Где могут над ним поглумиться сполна!
Такую судьбу не желаю для братца -
Пусть будет такой же, как наша она!

Пусть лучше, как мы, примет быструю пулю,
Грядущих страданий навек избежав!
Пусть лучше останется с нами в июле! '
И мальчик любимца покрепче прижал.

И главный, сперва непечатно ругнувшись,
Воскликнул: ' Идите отсюда скорей!
Спасайте свои буржуазные души,
Пока из-за Кузи я малость добрей! '

Они и ушли - в никуда, но живыми!
Живые, пускай окружённые тьмой!
Моё, между прочим, в честь мальчика имя,
Ведь был этот мальчик - прадедушка мой... '