самум

               А.С.
Плутоватый ветер – в моей
белой пустыне
нагой и неприглядно выцветшей,
без прикрас.
В той пустыне, где
даже вор стынет
оттого, что нечего ворошить
и красть.
Самум одинок – ни дождя
и ни снега…
В янтаре, застывшая мушка –
черна, одна.
Стыну с кончиков пальцев.
до аквилона,
будто под куполом неба,
на дне океана вселенского –
погребена.
Стыну и жду своего исхода,
Как истерзанный, обречённый
зверь.
Как любовник нетерпеливый –
цифры у двери кода,
чтоб незаметно
и быстро скользнуть за дверь.
Сцена ухода,  прощанья - она
всегда неизменна.
Я твою долю вычерпаю до дна.
Может… не стоит… ты уже
знаешь цЕну обнулённого
небытия,
за которым - одна тишина.

          ***
Бессмертен, как кощей
мой грустный ад
и, как мясник разделывает
мясо –
отделены от собственных
костей -
мой аквилон с  земною
алой массой.
Но цел хребет, как горной
цепи вязь
и страшен он для всех,
прибитых смерчем…
Я знаю дно. Я достигала
дна,где песнь сливалась
с тишиною смерти.
О, как слепит глаза речная
гладь!
Душа нема, лишённая одежды –
исходит, как стареющая
бл***,
последними остатками
надежды.

        ***
Может на радость какую
или на беду
я бегу всё дальше –
не шагаю, а бегу:
от бессмертия и синевы,
печально плещущей Невы,
безмолвия и пустоты,
фигур
рисованных, из синема,
свободы ветра, звона
капель и дыхания, где…
ты,
мой аквилон,
мой бог,
мои мечты.