Глава 8. Маяку быть!

     Густая тишина июльской ночи прерывалась лишь потрескиванием огонька догорающей свечи, редким стрекотом цикад и хриплым дыханием Вирры. И все же Гектору, сидящему возле кровати девочки, в этой тишине слышался беззвучный крик. Уже четвертые сутки Вирра не приходила в себя. Ёе бирюзовые волосы потускнели и слиплись, щёки впали, образуя глубокие носогубные складки, а темные, почти синие круги вокруг глаз девочки, делали ее похожей на маленькую старушку.  Осунувшийся и снова постаревший Гектор отказывался от настойчивых предложений Богдэны сменить его. И все же эта ночь дала старику небольшую надежду. Жар и жуткая лихорадка у девочки отступили, на щеках появился легкий румянец, а дыхание стало более размеренным и ровным. Медальон, заботливо повешенный Гектором на шею Вирры в ночь спасения, прекратил свое пульсирующее свечение и теперь источал лишь слабое зеленоватое сияние.
      Старик легонько прикоснулся тыльной стороной ладони ко лбу девочки. Лоб был слегка прохладным и Гектор, глубоко вздохнув, осторожно взял её за руку. Вирра, словно почувствовав это, судорожно сжала его ладонь.
      Бедная девочка, - Гектор снова тяжело вздохнул, - да уж, выпало испытаний на твою долю...
***
      Та страшная ночь стоила жизней почти всей команде рыбацкой шхуны. Спастись удалось лишь капитану и еще трем матросам-рыбакам. В поселке царил настоящий траур и даже игривые лучи дневного июльского солнца не могли проникнуть вглубь этой мрачной атмосферы, растекшейся по дворам и поселковым улочкам. А ночью этот траур, казалось, делался еще гуще и насыщеннее, поглощая своей жуткой всепроникающей скорбью и пляж, и рыбацкие причалы, и испуганно жавшиеся друг к другу поселковые домишки.
      Староста Дориус заперся в доме, опасаясь гнева моряков, и уже несколько дней беспробудно пил. Богдэна каждое утро приходила с рассветом в хижину к Гектору, тщетно уговаривая того хоть немного поспать. Но упрямый старик не отходил от постели Вирры ни на минуту. Зато Богдэна оказалась не только хорошей портнихой, но и потомственной знахаркой, недаром вдоль окон в ее доме были развешены высохшие травы.  И кто знает, как бы могло все закончится, если бы не эта неутомимая женщина со своими компрессами, отварами и заговорами?!
      Каждый день к хижине Гектора прибегала и поселковая ребятня во главе с Лемом и Тобиусом, таская старику из поселка свежий хлеб, сыр, рыбу и молоко. Мальчишки осторожно заглядывали в окошко, но, встречаясь с тоскливым, полным боли и надежды взглядом старика, виновато съеживались, пытаясь слиться с окружающей местностью. Лему было жутко стыдно за то, что он обманул отца-капитана, соврав тому, что, якобы Гектор поручил Вирре выйти в море, чтобы свериться с картой лоции для определения места строительства маяка. Ну а Тобиусу - за свой спектакль, задержавший старика, разыскивавшего Вирру в день отхода шхуны. Одним словом, каждый чувствовал за собой ответственность за ту драму, которая за одну ночь изменила судьбы стольких людей.
      О Звере не было ни слуху, ни духу. И если поначалу Гектор с надеждой вслушивался в тишину, надеясь различить в ней лай старого друга, то с каждым днем эта надежда все больше и больше таяла.
***
      Прервав размышления старика, Вирра вдруг судорожно всхлипнула, сжимая его ладонь еще крепче. Свеча совсем догорела, но в комнате стало светлее. Занимался рассвет и, еще не появившееся из-за горизонта утреннее солнце, словно нащупывало для себя путь в темноте ночи, посылая вперёд робкие и ещё сонные лучики. Медальон на шее у Вирры, как будто впитав эти лучики, засветился ярче. Старик подумал, что скоро, наверное, придет Богдэна и вновь будет тихонечко сокрушаться от того, что малышка никак не приходит в себя...
      Девочка вновь завозилась в постели и что-то пробормотала. Гектор наклонился к ней, пытаясь расслышать, и тут Вирра открыла глаза. Сердце старика радостно подпрыгнуло. Вирра приподнялась на постели и порывисто обняла Гектора за шею,  - Прости меня, - и вдруг, стремительно отстранившись, осмотрела хижину, - Зверь, ты где?
      Старик опустил глаза.
      — Он не вернулся, внучка...
      Вирра застыла. И еще каких-то несколько секунд назад она, казавшаяся внезапно повзрослевшей и сильной, вдруг расплакалась. Гектор, тоже не сдерживая слёз, наклонился к ней и обнял. Девочка плакала, а старик, не находя слов, глотая свои горькие слёзы, молча гладил её по спутанным сине-бирюзовым волосам.
      Наши герои, наверное, так и не заметили бы прихода Богдэны, если бы потрясённая этой драматической сценой женщина, стоя на пороге хижины, не выронила из рук крынку со свежим молоком. Охнув и всплеснув руками, дородная портниха бросилась к Вирре с Гектором и заключила их обоих в свои могучие объятья.
      — Девочка моя, слава Богу! - причитала Богдэна, - как же ты нас всех напугала, милая!
      Наконец, поддавшись робким попыткам Гектора выбраться из этих объятий, портниха ослабила свою хватку и, стремглав понеслась на кухню, продолжая причитать.
      — Сейчас, малышка, я тебя покормлю, милая. Ну надо же, исхудала как, бедненькая!..
      Пока Богдэна гремела посудой, всхлипывая и разговаривая сама с собой, заплаканная Вирра попыталась встать с кровати. Однако, Гектор, категорически запретил ей это делать. Девочка, глубоко вздохнув, согласилась.
      — Дедушка, мне было очень страшно. И всем было страшно, я видела. Даже Зверю! - Вирра вновь зашмыгала носом, а потом упрямо поджала губы.
      — И я знаю, что он не утонул!
      — Откуда ты можешь это знать, милая?
      — Знаю и всё! - малышка насупилась.
      Тем временем, Богдэна принесла кружку ароматного горячего бульона и поставила её на табурет возле кровати. По комнате растекся вкусный запах, наполняя помещение уютом и жизненной силой, но Вирра даже не обратила на это внимание. Похоже, ее мысли были где-то в другом месте.
      Портниха с Гектором недоумённо переглянулись, а упрямая Вирра, несмотря на запреты старика, села на кровати, свесив ноги. И вдруг, приложив руку к груди, девочка почувствовала что-то до боли знакомое и родное! Медальон! Но как? Откуда? Медальон, словно откликаясь, засветился ярче. За несколько секунд на лице у Вирры отразилось с пару десятков эмоций от искреннего недоумения, удивления до радости. Богдэна улыбнулась и открыла было рот, чтобы рассказать малышке про рыжего ворюгу-кота, но Гектор остановил её, - Попозже познакомим Вирру с преступником, тогда всё и расскажем. А то слишком много эмоций для одного раза, - и старик хитро прищурился.
      Впрочем, Вирра, и не собиралась настаивать. Потом, так потом. Главное, что медальон снова у неё. Лицо у девочки вновь стало серьёзным и задумчивым.
      — Дедушка, а где проект маяка, который ты мне показывал?
      Гектор, кряхтя, полез в свой “пиратский” сундук.
      — Где же ему быть-то? В сундуке, конечно.
      Старик извлек из сундука уже знакомый нам старый кожаный бювар, сдул с него пыль и протянул Вирре. Однако девочка отрицательно замотала головой.
      — Это не мне, дедушка. Это тебе. Точнее нам. Нам нужно построить маяк.
      Кажется, Гектор совершенно не удивился этим словам. Похоже, пока старик сидел у кровати чудом спасшейся и лихорадившей Вирры, это же решение созрело и в его голове.
      — Что ж, милая, похоже ты права.
      Гектор повернулся к раскрывшей от удивления рот портнихе.
      — Богдэна, мне нужен Дориус. Ступай в поселок, нужно привести старосту в порядок, пока он до чертиков не допился. Завтра утром жду вас, - старик улыбнулся, - и рыжего ворюгу прихватите с собой, если Дориус до сих пор не скормил его крокодилам.
      Портниха попыталась еще что-то возразить, но Гектор перебил её.
      — Ступай, ступай. Спасибо тебе за всё. Не переживай, все самое страшное уже позади. Завтра увидимся.