Быть может. Поэма. Глава 5. Нина

Сидя в майских сумерках в Клубе и резиденции
университантов и наблюдая за невиданно огромным
тараканом, который полз по моему тому Полного
собрания поэзии и прозы Джона Донна, я вдруг
увидел лик одиночества и решил, что это самый
безжалостный и самый отвратительный лик.
У. Стайрон. Выбор Софи

Виталий, возвратившись в Ленинград,
Был приглашён на свадьбу Николая,
Меняющего жизненный уклад:
Наскучила ему жизнь холостая. 

Виталий собирался не спеша...
Красивая мелодия играла...
И ощущала в этот миг душа
Грусть лёгкую, и сердце замирало.

«Отныне с Колей мы — из разных сфер...
Жизнь изменилась от его решенья,
И у него есть женщина теперь,
Их завтра ждут иные отношенья.

Как интересно: свадьба не моя,
Я посторонний здесь... Но мне сдаётся,
Что к новому в судьбе приду и я,
Что свадьба эта и меня коснётся.

Казалось мне до нынешнего дня,
Что обделён навек в благоволеньи:
Эмоций бури — всё не для меня,
И жизнь проходит — где-то в отдаленьи.

Я восхищаюсь музыкой чужой,
Чужие книги лечат мои страхи,
Я ж отделён от творчества межой,
Не по плечу подобные размахи.

Так кто же я? И в чём я вижу благо?
И с кем я без конца веду борьбу?..
А я никто! Я чистый лист бумаги,
На нём я напишу свою судьбу.

Быть серым, незаметным я устал,
Хочу быть человеком знаменитым!
А я пока никем ещё не стал:
Ни женщины, ни денег — всё с лимитом».

И что-то вдруг в душе произошло...
Ещё не зная, что тому причиной,
Он вдруг подумал: «Вот оно, пришло!» —
Почувствовал себя уже мужчиной.

Что юность беззаботная его
Уже ушла, и больше не вернётся,
И главное желанье таково:
Он поисками женщины займётся!

О ней он думал, как о естестве,
Что укрепляет дух в здоровом теле:
Ведь то, что возникает в голове,
Потом реализуется на деле.

***
Виталий зорче стал смотреть вокруг,
И в ЗАГСе, обречённом к многолюдью,
Среди невесты множества подруг
Блондинку увидал... С красивой грудью...

Она ему понравилась... Хотя:
«У девушек красивых всё серьёзно —
Небось, о свадьбе грезит, и шутя
Поладить с нею будет очень сложно...

Допустим, приударю я за ней...
Она решит, что я хочу жениться...
Не время мне жениться — хоть убей!
Ведь через месяц снова мне учиться».

Решив: блондинка — не его стезя,
Виталий выбрал девушку попроще:
Курносый носик, чёрные глаза,
И волосы темнее и короче.

Он с Валей пару раз потанцевал,
Подумал, что путём идёт он верным...
Разговорившись с нею, он узнал:
Она студентка, тоже на вечернем.

Во все глаза смотрела на него,
Она ему доступною казалась...
Но лишь обнял — исчезло душ родство!
И даже танцевать с ним отказалась.

С таким явленьем будучи знаком,
Не осуждал он недотрогу грозно —
Так девушка доступным языком
Даёт понять: «Со мною всё серьёзно!»

Виталий и не думал горевать,
Когда вокруг веселье продолжалось.
Он огляделся: с кем потанцевать?
И тут блондинка рядом оказалась.

Виталий был раскован, возбуждён,
Растаяли в вине былые страхи:
«А почему бы нет? — подумал он. —   
Что сделается мне, свободной птахе?»

Он руку ей для танца протянул...
Её груди коснулся он... Случайно!
В глаза, чтоб извиниться, он взглянул —
И был он удивлён необычайно:

Она, наоборот, своим локтём
Ещё сильней к груди её прижала!
Подруги, взгляды — всё ей нипочём...
Как много эта вольность означала!

Потом он только с Ниной танцевал —
Она была всех симпатичней в зале
(Он даже кой к кому приревновал!), 
Не учится она, подруга Вали.

Он предложил ей выйти, погулять
(В тот день была жара, и в зале душно),
Да воздухом немного подышать,
И Нина согласилась с ним послушно.

Гулять приятно было и без слов
По улицам посёлка незнакомым,
Потом, зайдя в хозяйство без жильцов,
Сидеть, обнявшись, на ступеньках дома.

Когда они вернулись в душный зал,
Где были все в значительном подпитьи,
То с Валей Макс, болтая, танцевал —
Сосед по комнатушке в общежитьи.

***
Случайно ль, нет, но в семьдесят восьмом,
Когда он с меланхолией расстался,
В той комнате, где жили вчетвером,
Состав его соседей поменялся. 

Сначала контингент их был таков:
Спал у окна Григорьев Афанасий,
Напротив спал Валерий Бутаков,
Виталий —  у двери, напротив — Вася.

У Маркина Василия был друг,
Звать Шурик, чуть не каждый день встречались,
Их лепет нецензурный резал слух,
Когда они портвейна напивались. 

Приехавшие строить коммунизм,
Строители его зачем-то спились.
Их встретил столь суровый реализм,
Что с курса предначертанного сбились.

Высокая культура, не секрет,
Всегда растёт из самоуваженья.
Но если уваженья к себе нет —
Высокими не будут достиженья.

Хотя... у пьяниц достиженья есть,
Стремленья могут быть довольно пылки...
Но ценностей — по пальцам перечесть,
И всё вокруг стакана да бутылки.

Работник Шурик был не заводской —
На кладбище могильщиком трудился,
Клал плиты из бетона день-деньской,
И он своей профессией гордился.

Пятьсот рублей он в месяц получал —
Для заводчан немыслимые деньги!
Виталий одного такого знал:
Герой Труда и человек-легенда.

Такой почёт даётся нелегко,
Он не чета зависимым от пьянства,
Которым до героев далеко:
И деньги есть, да только нет богатства.

Масштабы пьянства были велики:
Все деньги пропивали, как гусары,
Пустых бутылок целые мешки
Сдавали в пункт приёма стеклотары.

Другие люди в тех очередях
Порой ловили жадными ушами
Почти легенду — «Сказ о двух парнях,
Сдающих тару целыми мешками».

Бутылками уставлен целый стол,
Как скандинавы, пили без закуски,
Синдром похмельный был у них тяжёл.
Они чудили — но уже по-русски.

Пошёл однажды Шурик в туалет..
И вдруг пропал... Как будто испарился...
Проходит час, а Шурика всё нет...
И вот он, наконец-то, появился —

И тут же остроумием блеснул,
Поведав всем, что было с ним на деле:
Упал за унитаз он — и уснул...
Проснувшись, еле выбрался из щели.

По-новому чудили каждый раз,
И в общежитьи слава их гремела,
Усиленная чарами прикрас.
Любовь у них оттенок свой имела.

Напротив, через улицу от них,
Был дом, в нём коммунальные квартиры.
С одной из живших в доме том ткачих
Завёл знакомство Вася, парень сирый. 

Он пару раз к ней в гости приходил,
Но с нею вёл себя Василий робко.
За эту робость друг его стыдил,
И было перед Шуриком неловко.

Василия не раз тот уверял,
Что женщина отдаться — только рада.
Напившись, он терпенье потерял
И другу показать решил, как надо.

Пошёл он в гости к ней... А через час,
Что стало перерывом в их разгуле,
Вернувшись, начал Шурик свой рассказ,
Как отдалась она ему — на стуле! —

Стараясь всех рассказом поразить.
А Маркин... Он смотрел, как друг кривлялся,
И, ничего не смея возразить,
Лишь пьяно ртом беззубым улыбался.

Валера с Афанасием не так,
Как Вася с Шуриком, но выпивали,
И каждый в этом деле был мастак...
Виталия порою угощали.

Однажды с ними пил «Havana Club»,
Но опыт неудачей обернулся:
Как пьяница, он был довольно слаб,
И вечером на кладбище очнулся.

Им не желал плохого ничего...
Но... будто бы прошёл он испытанье —
И пьяницы покинули его,
Пришли на смену Коля, Макс и Ваня.

Был Николай серьёзный человек:
Не стал себя он выпивкой порочить,
И женщину нашёл не для утех —
Чтоб завести семью и быт упрочить.

В отличие от Коли, Ваня был
Простым и незатейливым парнишкой,
Он никому с рожденья не грубил,
И с Ваней церемонились не слишком.

Но ближе всех Виталию был Макс,
Как музыки ценитель строгий, тонкий,
Имел аппаратуру — высший класс:
Проигрыватель, мощные колонки.

На музыку Макс денег не жалел,
И покупал он «диски» у Халдея:
Их свёл Виталий — Макс повеселел,
Знать то была хорошая идея.