Зимние воспоминания

Венок сонетов


1.

Я, помнится, любил кататься с горки –
На чём попало с горки ледяной,
Потом – в сугроб, а вечером домой
Понуро шёл, и неизбежность порки

Предвиделась, я выбирал задворки,
Но понимал, что раз штаны с дырой, –
Со мною это было не впервой, –
То будь что будет, к чёрту отговорки.

А было то, что мама в куче тряпок
Нашла лоскут: «Штаны – да без заплаток! –
И улыбнулась. – Да в таких весь двор!»

И это всё! С утра, лишь солнце встало,
Я снова с этой горки, как бывало,
На финских санках мчал во весь опор.


2.

На финских санках мчал во весь опор
Своим двором введённый во дворянство1,
Освоивший пока что хулиганство,
Но через пару лет бандит и вор, –

Приятель детства… Общее пространство,
Наш двор обширный помню с давних пор,
В нём было всё: и пьянки, и сыр-бор, –
Но не припомню, чтоб терпели чванство.

Итак, приятель нёсся на санях,
А речь идёт о давних временах,
Вот так он мчался – и влетел в забор.

У парня нос в соплях, на лбу синяк,
А санкам – хоть бы что, им всё ништяк, –
Саням таким завидовал весь двор.





3.

Саням таким завидовал весь двор –
Зимой, конечно, а зима в ту пору
Была суровей, чем теперь, нет спору,
Морозу и пурге наперекор

С утра мы осаждали косогор
С фанеркой ли, с санями – без разбору –
Летели с горки и тащились в гору,
Все были рады, остальное – вздор.

Мы радовались снегу и зиме
И веселились в этой кутерьме,
Ушибы. Шишки не были нам горьки.

И лишь один со стороны смотрел
И в рукавах всё время руки грел –
Один лишь парень в старой гимнастёрке.


4.

Один лишь парень в старой гимнастёрке,
Застиранной, с отцовского плеча,
Стоял в сторонке, что-то бормоча, –
Но мы-то знали: он скороговорки

Лопочет, от соседки от актёрки,
Которая сказала сгоряча:
«Чтоб стать актёром, не рубить сплеча, –
Учиться надо, лучше на пятёрки!»
Ах, милый и наивный старый театр,
Погодин и Арбузов, – но не Сартр,
По контрамарке место на галёрке…

Тот странный мир послевоенных дней,
Он сохранился в памяти моей,
Насквозь пропахшей запахом махорки.


5.

Насквозь пропахшей запахом махорки
Была вся жизнь, соседи, детвора.
Сосед, надев штаны, курил с утра,
И дым струился из его каморки.

Жена спросонья, чуть раздвинув шторки,
Ещё не спрятав в лифчик буфера,
Ругалась, что опять в чулке дыра,
А хлеба в доме снова нет ни корки,

Что сын-оболтус в школе третий раз
Никак не может кончить пятый класс,
Что скоро им займётся прокурор.

За то, что тот давно всех перерос
И лучше всех из класса бегал кросс, –
Он прозван был друзьями «семафор».


6.

Он прозван был друзьями «семафор» –
Читали все, конечно, «Дядю Стёпу»2 –
Нескладен, походил на недотёпу,
И рыжий чуб его, как мухомор,

Был виден всем сквозь школьный коридор,
И упрекали этого растрёпу:
Мол, где ему, как дворнику Прокопу,
Расчёсывать чуприну на пробор.

А он стоял и думал: переменка
Вот-вот должна закончиться, и Генка,
Противный Генка в класс, как метеор,

Сбежит, избегнув праведной расплаты,
Но тут же буркнул: «Будут результаты!» –
Потеребив нечёсаный вихор.


7.

Потеребив нечёсаный вихор, –
Мой бог, вихры тогда ещё торчали,
И не было ещё такой печали,
Которую внушает косогор,

Где вместо школы ветхость и разор,
Там мы когда-то что-то изучали,
Дружили, ссорились – и не скучали,
Где знали каждый класс и коридор…

Итак, вихор слегка потеребив
И начисто сразив наш коллектив,
Воспитанный на «Пионерской зорьке»,

Я – пламенный оратор и трибун,
А не простой болтун и попрыгун,
Сказал: «Зима! Раздолье на пригорке!»


8.

Сказал: «Зима! Раздолье на пригорке!
И снег – пушистый, как под Новый год,
Мороз – тот прямо за душу дерёт,
И голубика словно на скатёрке,

Собрать её да сохранить в ведёрке –
Для пирогов, и никаких хлопот!
Она как будто из-под снега прёт,
Эх, так росли б на даче помидорки!» –

Так говорил наш ротный лейтенант,
Он нас гонял по сопкам, как телят,
Все были против, он, конечно, – за,

А в Кандалакше3 в ноябре под сорок,
Но вот уж, наконец, последний взгорок, –
Я мчал с горы, и снег слепил глаза.


9.

Я мчал с горы, и снег слепил глаза,
И на пути трамплин, а я не птица
И не взлечу, и что-нибудь случится,
Эх, если бы у лыж – да тормоза!

Я б не катился кувырком из-за
Колдобины ничтожной, и ключица
Была б цела… А впрочем, та страница
Той жизни позади, и бирюза

Безоблачного неба надо мною,
И море плещет летом и весною,
Зимою же, как водится, гроза,

И ветер гонит тучи над Ашдодом,
И катится, замечу мимоходом,
От злого ветра за слезой слеза.


10.

От злого ветра за слезой слеза
Катилась, или мелкие дождинки
Похожие на крупные слезинки,
Напоминали, что гремит гроза,

Что очень скоро зацветёт лоза,
А ранним утром капельки-росинки
Омоют твои ноги на тропинке,
Проснувшись, запорхает стрекоза,

От жаркого полуденного солнца
Не скрыться, – боже, что ж ему не ймётся!
Земля – уж не земля, а сковородка.

И как понять, что было, а что нет,
Но капля, оставляя влажный след,
Катилась по щеке до подбородка.


11.

Катилась по щеке до подбородка
Слеза, чей след был влажен и солён,
А мимо жизнь катилась под уклон,
И он сказал: «Прощай, моя слободка!..» –

Собрал багаж: больная носоглотка,
Исписанный кириллицей рулон
Листов бумажных, серый небосклон,
Неспешная усталая походка…

 О вечном не забыл карандаше,
И память уместилась в багаже, –
Не расставался с нею никогда.

А слёзы, что катились по щеке,
Им места нет в походном рюкзаке, –
Собрать бы эти слёзы в глыбу льда.


12.

Собрать бы эти слёзы в глыбу льда, –
Вот получился б превеликий айсберг!
Он плыл бы и скучал: «Корабль "Титаник"
Не встретится мне больше никогда,

Плыву – "вода, вода, кругом вода"4,
Плыву один, как одинокий странник5,
Искатель счастья, царства льдов изгнанник,
А в небе Путеводная звезда

Мне светит все безоблачные ночи,
Чем севернее, тем они короче,
Свирепей над морями холода…»

И вот плывёт он, севера частица,
Там море с небом горизонт стремится
Соединить навеки, навсегда.


13.

Соединить навеки, навсегда
Я прошлое мечтаю с настоящим,
И воскресает предо мной всё чаще
Друзей, родных и близких череда,

И мыслей неотступных чехарда
Спешит вослед эпохе уходящей,
Той юности чарующей, пьянящей;
Растаявшие в дымке города

Порой всплывают в памяти внезапно –
Подчас полноэкранно и масштабно,
А иногда стеснительно и робко.

Там солнце мягко грело вполнакала,
Ветра;ми лесотундра нас ласкала,
О ве;трах злых не ведала погодка.


14.

О ве;трах злых не ведала погодка,
И о метелях нечего страдать,
Ведь каждая погода благодать6,
И мало ли что врёт метеосводка, –

Нам главное – была б цела подмётка,
Под шапкой скрыть нечёсаную прядь,
Накинуть пальтецо – и ты на ять,
И на тебя дворовая красотка,

Как в прошлый вторник, щурит левый глаз –
По-детски нарочито, напоказ,
Как водится у этой фантазёрки.

Я с санками лечу во весь опор,
С тех давних, тех послевоенных пор
Я, помнится, любил кататься с горки.


15. МАГИСТРАЛ

Я, помнится, любил кататься с горки,
На финских санках мчал во весь опор,
Саням таким завидовал весь двор,
Один лишь парень в старой гимнастёрке,

Насквозь пропахшей запахом махорки, –
Он прозван был друзьями «семафор», –
Потеребив нечёсаный вихор,
Сказал: «Зима! Раздолье на пригорке!»

Я мчал с горы, и снег слепил глаза,
От злого ветра за слезой слеза
Катилась по щеке до подбородка.

Собрать бы эти слёзы в глыбу льда,
Соединить навеки, навсегда, –
О ве;трах злых не ведала погодка!


ПРИМЕЧАНИЯ

1) Строка из песни «Надпись на камне (Посвящается учащимся 33-й московской школы, придумавшим слово "арбатство")» (1982) Булата Окуджавы
(1924 – 1997).

2) Сошлюсь на отрывок из поэмы «Дядя Стёпа» (1935)
Сергея Михалкова (1913 – 2009):

Машинист вперёд глядит.
Машинист у полустанка
Кочегару говорит:
– От вокзала до вокзала
Сделал рейсов я немало,
Но готов идти на спор –
Это новый семафор.
Подъезжают к семафору.
Что такое за обман?
Никакого семафора –
У пути стоит Степан.
Он стоит и говорит:
– Здесь дождями путь размыт.
Я нарочно поднял руку –
Показать, что путь закрыт.

3) Воспоминание о походе на место гибели советского дирижабля "СССР-В-6 Осоавиахим" во время офицерских сборов в конце 1971 года. 6 февраля 1938 года, выполняя полёт на высоте 450 метров в сплошной облачности, дирижабль у города Кандалакша (Карелия) врезался в сопку и потерпел крушение, при котором из 19 членов экипажа 13 погибли и 3 были ранены.

4) Первая строка припева к песне «Как провожают пароходы»
(1966) – музыка Аркадия Островского (1914 – 1967), слова
Константина Ваншенкина (1925 – 2012).

5) Аллюзия на одноимённый сборник малой прозы (1960) Джека
Керуака (1922 – 1969).

6) Строка из стихотворения Эльдара Рязанова (1927 – 2015)
«У природы нет плохой погоды» (1977), ставшего «Песенкой о погоде» на музыку Андрея Петрова (1930 – 2006) для кинофильма «Служебный роман» (1977).


13 – 25.08.2021