лагерная еврейка

Прилетел в Киев из Европы, а тут 4 выходных – День независимости и я собрался к маме, чудом выхватив в Интернете последний билет.

Поезда битком – продают стоячие билеты или это зайцы – не знаю, но, когда выходишь из купе, люди расступаются.

Впервые в жизни оказался в поездке с ребёнком, у которого, кажется гиперактивность.

Родители дремали по очереди, а я не спал и устал прилично – дитё не замолкало и не присело на минуту…

Оба памятника Шевченко в городке свежеокрашены – один в бронзу, второй главный в чёрный блеск.

Пушкин белеет в парке.

Мы с мамой присели отдохнуть между ними, вспоминая как старики защищали Пушкина от сноса в 2014 году – а Пушкин при чём!

–– Гоголь русский писатель, – говорит мама, – но его теперь присвоили.

–– Почему русский?

–– Писал на русском языке.

–– Фолкнер, Марк Твен писали на английском, но мы называем их американскими писателями.

–– Я люблю Фолкнера… Америка англоязычная страна.

–– А Украина двуязычная. Может всё дело в восприятии. Ты не можешь осознать или принять, что Украина независимая страна.

–– Я признаю.

–– Как-то недостаточно. Вот ты русская или украинка?

Мимо нас в парке ходят молодые мамы с детками – я прислушиваюсь, как всегда.

В городе тридцать лет нет русских школ, тем более – в районе, но мамы говорят с детьми на русском языке, хотя скорее на суржике, который между ними как мы между Пушкиным и Шевченко.

–– Я еврейка, – говорит мама.

–– Русская или украинская еврейка?

–– Я просто еврейка.

–– Просто евреев не бывает. Даже израильские не просто – они не меньше, но и не больше.

–– Ну русская культура мне, конечно, ближе. Понимаешь, мы так воспитаны с детства, с пионеров и с лагерей…

–– Мама, я понял – ты лагерная еврейка!

Смеётся.

–– Ты знаешь, да, наверное. Мы с Валей Пачкир однажды ушли из лагеря в лес на тихий час. Нас догнали. Была линейка позора.

Нас поставили до конца дня на солнцепёк. Мальчики бросали в нас камушки, а взрослые, проходя мимо, говорили – ай-я-я и качали головами.

У Вали случился солнечный удар, её унесли в медпункт, а меня тоже отпустили.

–– Видишь, украинская девочка не выдержала, а ты выдержала!

–– Возможно Валя была без панамы. А у меня была красивая жёлтая панама.

По дороге домой мы купили правнукам конфеты и белый налив – настоящий червивый. Мама торговалась.

После обеда у мамы тихий час, а я самовольно ушёл в лес.

Говорил о сушке и калибровке древесины на рынок Германии.