Сага. Глава шестая

            Сага.   Глава шестая
(После рождения принца прошло пять лет)...


Прошло пять лет с тех пор уж, но это не итог
И испытанье принцу, вновь посылает Бог.
На полуночном небе, звезда одна зажглась,
То ангелы ликуют, душе, что родилась.


В одном глухом селении, еще в разгаре ночь,
У пастуха и пряхи, на свет родится дочь.
Кормильцев только двое и пятеро детей,
Отец не сильно рад был, ему был сын нужней.


Ребенка при рождении, Марией нарекли,
Бывает так порой, любить уж не смогли.
В семье, что бедность жалит и нищета гнетет,
Не жалуют совсем, такой вот лишний рот.


Малышка просто прелесть, спокойною росла
И всех душой любила, любима ж не была.
И норов ее кроткий, похоже небом дан,
Но жизнь не идеал и был у ней изъян.


Второй уж год проходит и продолжает течь,
Но голоса Марии, никто не слышал речь.
Не плачет, не смеется, болезни нет клейма,
Все видит, слышит, внемлет - как рыба лишь нема.


Растет малышка быстро и с мальства так умна,
Не хочет быть обузой, родителям она.
То с матерью хлопочет и кормит скотный двор,
А то с отцом и братом идет чинить забор.


С детьми играет редко, ущербных судит люд,
Порой слова больнее, чем крепкий старый кнут.
Но зла в душе невинной, Мария не таит,
Живет с открытым сердцем, на все с добром глядит.


Но мир бывает странный, порою не понять,
Родные, сестры, братья, не любит даже мать.
Добру в миру, похоже, всегда сложнее жить
И светлый путь Господний, ей лишь бы не забыть.


Настало время хуже, душой своей крепись.
Беда пришла и худо, верь крепче и молись.
Георга королевства закончен славный день
На благо, мир и жизнь упала горя тень.


Сначала год холодный и голод ему вслед,
Потом враги с войною, дополнили им бед.
Сперва Марии мать на небеса ушла
И через месяц сына, с собою забрала.


Георга королевство горит в огне войны,
Разруха, голод, мор - король припомнил сны.
И страх во тьме безмолвной, и смерть идет сама
И вот среди народа - является чума.


В семье Марии голод, отец в горячке слег,
Надежды больше нет, теперь надежда - Бог.
В печи огонь чуть тлеет, лучины свет горит,
А старший брат Марии в раздумиях сидит.


-"Отец свое уж пожил, а нам как дальше жить?"
-"Его спасти не сможем, чем младших мне кормить?"
Мария в это время с отцом сидела там
И слезы с глаз ее, катились по щекам.


А за окном стемнело, уж ночь идет вокруг
И постучали в двери, к ним тихо, как бы вдруг.
Гостей ночных, незванных, пустили на порог,
То был мальчонка жалкий, совсем юнец продрог.


-"Пустите ради Бога, меня с семьей моей"
-"Больных средь нас чумою, поверьте, нет людей."
-"Попросим мы немного, уюта и тепла,"
-"Взамен вас всех покормим, из нашего котла."


И был той ночью полон, людей Марии дом,
Всем странникам ночным, хватило места в нем.
Очаг, почти потухший, опять трещит огнем,
Наполнив души людям и светом и теплом.


Накормлены все дети, отцу полегче стало,
Вот день еще прожит и ждет еще немало.
Метель к утру ушла и ярый ветер стих,
Гостившие собрались, дорога ждала их.


То цирк бродячий был, нужда гнала людей.
Старик был среди них, он пожалел детей.
-"Могу подкинуть дров, могу еды дать вам,"
-"Поднять скорей отца, настой из трав я дам."


-"Хозяйство ваше скудно, совсем истощено,"
-"Без матери с отцом взрослеть вам суждено."
-"Твоей семье готов обещаное дать."
-"Взамен за это я, хочу ее забрать."


Старик рукой своей, Марию показал,
Ее потом к себе, поближе подозвал.
-"Подумай-ка дитя, спасешь семью свою,"
-"Тебя любить я стану, как будто дочь мою."


-"А ты отец подумай, но слишком не тяни,"
-"Обоз давно уж собран и должен быть в пути."
Не думав ни мгновенья, семью сильней любя,
Мария шла к обозу, подол свой теребя.


И что в душе той детской, творилось Бог лишь весть,
Любовь большая к близким, похоже в сердце есть.
Но чувств огонь нетленный, лишь тем знаком из нас,
Кто душу положил, за близких в трудный час.


И преданнее нет на свете тех сердец,
Готовых жизнь отдать, согласных на конец!
И безрассудно смело идя на эшафот,
Пожертвовав себя - пускай любовь живет.


Ни сестры и ни братья, не кинулись ей вслед,
Она лишь обернулась - ей было восемь лет.
А слезы по щекам, текли ручьем большим,
Но жертвенность ее, не оценить всем им.


И трясся очень долго, в пути еще обоз,
Еще будет немало, пролито разных слез.
Мария, свесив ноги, глядит туда, где даль,
На сердце горечь только и на душе печаль.


Конец шестой главы.