Ещё не вечер

Ещё не вечер, повторяю, едва присев за стол с утра
и по крупицам прибавляя к богатству жизненных утрат.
Июля жалкие остатки, ещё ни слова не сказал,
но жаловаться – грех, ребятки, чего хотелось, не желал.

Мечты, фантазии, позёрство, когда уже не озорство,
болезненное чудо роста всем подростковым существом.
Наврёшь, себе наобещаешь, имея право строить жизнь
как исключение из правил, и жертв уже не избежишь.

Не будет лестниц к антресолям со стеллажами книг в каре,
пиров, приёмов хлебосольных, везения в любви, игре.
Не будет имени в помине, как всем известного лица
для безымянных смертных или бессмертной славы без конца.

Забвений ищешь невозможных, бессильный вызволить свой дар
из обстоятельств непреложных как благодарности нектар.
Без ощущений канет в Лету взвесь летних золотых деньков,
не весть что, сравнивая с вестью, осенним нимбом, грёз венком.

Как их легко ни растранжирить, избытком времени греша,
ценя свободу пассажира и артистизм до куража,
потом когда-нибудь придётся на самом деле отмирать,
прощаясь с образом-подобьем, чтоб дальше как-то устоять.

Другое дело, что со сцены не могут сами уходить, –
по доброй воле из системы, что зло в неведенье творит.
И в нашем том же самом доме, стеснённом замкнутом кругу
с «провалом вечности бездонным», в буквальном смысле, не вздохнуть.

В неудержимом пароксизме и кактус выстрелит цветком,
бывает, лишь однажды в жизни, застынет колом в горле ком.
Но разве что-то остаётся, пробив раздавшуюся грудь
освобожденья смыслом, то есть рассасываясь как-нибудь?!

Мои последние минуты не станут правдой никогда
в вечерний час за днём и утром, уже ушедших без следа.
И уходить, и возвращаться в незримом облике своём,
и благодарно возрождаться в том доме, где мы все живём!