Особняк Рябушинского

                Претенциозно...

                И манерно...

                Выказывая дерзкий
                Нрав...

                У большинства жильцов,
                Наверно,
                Черты характерные
                Взяв...

                Собой...

                Насколько это
                Можно...

                Соединяя времена...

                И стоя рядом с ним,
                Я тоже
                Смог это ощутить
                Сполна!..
                20.08.2021.

Особняк Рябушинского — городская усадьба, построенная архитектором Фёдором Шехтелем для предпринимателя Степана Рябушинского в 1900—1903 годах. Является одним из наиболее репрезентативных примеров раннего модерна в русской архитектуре. С 1965-го в здании располагается музей-квартира Горького.
Строительство городской усадьбы Степана Рябушинского началось летом 1900 года на Малой Никитской улице, в самом центре Москвы. По задумке владельца, на территории имения, помимо здания особняка, должны были расположиться хозяйственные помещения: прачечная, дворницкая, кладовая и конюшня. Воплощение замысла Степан Рябушинский поручил архитектору Фёдору Шехтелю, неординарные творения которого производили на предпринимателя особенно сильное впечатление. Территория будущей усадьбы вплотную прилегала к Малой Никитской улице, однако заказчик хотел, чтобы главный корпус имения находился в глубине участка. Чтобы осуществить идею Рябушинского, Шехтель вывел на красную линию только парадное крыльцо, а дом окружил садом. Этот приём позволил создать воздушное пространство между улицей и особняком, зрительно отодвинув здание вглубь. В 1903 году строительство завершилось, и вскоре семья поселилась в усадьбе.

В нескольких комнатах второго этажа владелец расположил свою коллекцию икон, которая считалась самой большой в России. Увлекавшийся археологией, Степан Рябушинский много времени посвящал исследованию и реставрации дониконовской иконописи и приложил немало усилий для развития этой малоизученной области искусствоведения. В 1904 году он превратил галерею третьего этажа в реставрационную мастерскую и пригласил для работы известных московских реставраторов — Алексея Васильевича и Александра Алексеевича Тюлиных. В стенах особняка они восстановили такие древнерусские иконы из коллекции Рябушинского, как «Архангел Михаил», «Одигитрия», «Митрополит Пётр» . Несколько десятков икон из коллекции мецената хранятся в Государственной Третьяковской галерее.
После Революции 1917 года семья Рябушинских имигрировала в Италию, а особняк перешёл в собственность городских властей. Недолго в усадьбе пребывали отдел виз и паспортов Наркомата иностранных дел (1917—1919 годы) и Госиздат (1919—1921 годы). Как планировка дома, так и сохранившаяся мебель не подходили для полноценного функционирования подобных организаций. Через несколько месяцев после переезда заместитель наркома иностранных дел Лев Карахан потребовал «предоставить для архива в особняк Рябушинского необходимые шкафы и прочие принадлежности»[9].

В 1921-м здание было отдано в ведомство Русского психоаналитического общества во главе с профессором Иваном Ермаковым, где начал свою исследовательскую деятельность выдающийся советский психолог Александр Лурия. Он оставил восторженные воспоминания о работе в необычном здании:

« Я стал — в возрасте двадцати одного года — ученым секретарем Русского психоаналитического общества, председателем которого был профессор Ермаков... Нам дали прекрасный дом — особняк Рябушинского. Я получил великолепный кабинет, оклеенный шелковыми обоями, и страшно торжественно заседал в нем, устраивая раз в две недели заседания психоаналитиков. На первом этаже особняка помещалось наше психоаналитическое общество, а на втором — психоаналитический детский сад. Большого воспитательного эффекта работа наша не дала, но возможность заниматься интереснейшими проблемами науки в идеальных условиях мы на какое-то время получили. »
В 1921 году в здании расположился специализированный детский сад Детский дом-лаборатория «Международная солидарность». Это было экспериментальное учреждение, созданное при поддержке Льва Троцкого и Надежды Аллилуевой. Место заведующей заняла видный партийный деятель и педагог Вера Шмидт. Задачей служащих являлось применение метода детской психоаналитической педагогики для воспитания новой социалистической личности, свободной от классовых и гендерных предрассудков. Половина посещавших детский сад происходила из семей большевистской элиты: дети Якова Свердлова, Тимура Фрунзе, а также младший сын Иосифа Сталина Василий, — в то время как вторую часть составляли сироты. Пол ребёнка не играл роли при наборе в группы, а воспитатели призывали подопечных не скрывать своих сексуальных эмоций. «Никаких стеснений и никаких обязательств!» — писала Вера Шмидт в дневнике о своей методе. Выбор особняка на Малой Никитской не случаен: его фантастические и глубоко аллегоричные интерьеры нашли новую интерпретацию, а именно бессознательного и духовной эволюции личности. Враждебное отношение Владимира Ленина к психоанализу как буржуазному учению, обнаруженное в документах Клары Цеткин после его смерти, а также сомнения в эффективности эксперимента привели к закрытию детского сада в 1925 году. Позднее особняк заняло Всесоюзное общество культурной связи с заграницей (ВОКС).

В 1931 году на территории усадьбы были размещены Максим Горький и его семья, вернувшиеся из Италии. Ещё до Революции и отъезда из России Горький с пренебрежением отзывался об особняке и называл его «нелепым». В 1931-м писатель окончательно решил вернуться в Москву и, узнав о предполагаемом месте размещения, просил своего секретаря Петра Крючкова отложить вопрос о поселении до личного приезда:

« Но я совершенно точно знаю, что моё поселение во дворце или храме произведёт справедливо отвратительное впечатление на людей, которые, адски работая, обитают в сараях»
Своего мнения Горький не изменил и после переезда. В письме французскому писателю Ромену Роллану он использует тот же эпитет — «нелепый дом, но работать можно». Именно в этом особняке в начале 1932 года состоялась встреча Горького и Сталина с писателем Михаилом Шолоховым, на которой решилась судьба третьего тома «Тихого Дона» и романа «Поднятая целина». Оба произведения было разрешено опубликовать. В октябре того же года Сталин и Горький дважды проводили ночные встречи с советскими писателями, на которых помимо известных литераторов: Михаила Шолохова, Корнея Чуковского, Самуила Маршака, Михаила Пришвина, — также присутствовали члены политбюро. Драматург Леонид Леонов вспоминает происходившее следующим образом:

« Встречался я со Сталиным, встречался… не раз… Картина есть у художника Яр-Кравченко, она сохранилась в литературном музее: в Рябушинском особняке, у Горького, Политбюро со Сталиным, и мы, писатели, человек пятнадцать. Там Горький и Сталин за столом, и Маленков, Молотов, Андреев, все сидят, а на первом месте кресло, а в кресле я сижу, молодой, приятный. Было дело… Это были страшные времена. И Ягода тоже был с нами, главный шеф Леопольда Авербаха, председателя РАППа… страшный человек был, такой бледный, маленького роста...»
На этой встрече возник и наполнился конкретным содержанием термин «социалистический реализм», определённый как идеологическая платформа нового советского искусства. Литературовед Корнелий Зелинский, присутствовавший на собрании, приводит комментарий Сталина:

« Художник прежде всего должен правдиво показать жизнь. А если он правдиво будет показывать нашу жизнь, то в ней он не может не заметить, не показать того, что ведет ее к социализму. Это и будет социалистическое искусство. Это и будет социалистический реализм. »
Тогда же нашли поддержку идеи организации первого съезда советских писателей, а также строительства в Москве литературного института, который предложили назвать в честь Горького.

В особняке за писателем было установлено пристальное наблюдение сотрудников ОГПУ: в прихожей сидел комендант И. М. Кошенков, который вёл подробную запись всего происходящего. Во время реставрационных работ в середине 1970-х годов в одной из стен дома обнаружили громоздкое подслушивающее устройство. Историки полагают, что нежелание Сталина поселить писателя в более скромном месте было обусловлено невозможностью незаметно осуществлять наблюдение за ним на меньшем пространстве. Таким образом, опасения Горького, писавшего Елене Булгаковой: «Здесь за каждой дверью есть ухо», — оказались вполне оправданными.

Горький инициировал некоторые изменения в интерьере. Гостиная Рябушинских была преобразована в библиотеку и заставлена шкафами по периметру стен. Один из двух кабинетов на первом этаже переоборудовали под спальню. Монументальный камин с полуобнаженной женщиной-бабочкой, декор которого смущал писателя, убрали из гостиной, после чего найти его не удалось. На этом месте Горький расположил коллекцию декоративных статуэток из слоновой кости — нэцкэ, — которую он собирал на протяжении последних тридцати лет жизни, а в прихожей разместились глиняные горшки, привезённые из Средней Азии.

Насыщенная история особняка нашла отражение в стихотворении московского поэта Владимира Дагурова «Никитские ворота»:

« А в постройке классической той,
Где березы прильнули к фрамугам,
Пил отеческий воздух Толстой,
Дома кончив «Хожденье по мукам».

Рядом экспроприирован был
Особняк в пышном стиле «модерна».
Горький лестниц его не любил:
Эх, во всем декадентство манерно!»

Во время Великой Отечественной войны служебные постройки усадьбы были преобразованы в семейное жильё, в 1942—1945 годах в одной из них квартировал писатель Алексей Толстой. После смерти Горького в особняке осталась вдова его сына Надежда Пешкова, которая внесла существенный вклад в создание музея имени писателя. Его официальное открытие состоялось 28 мая 1965 года. Новый комплекс оказался своеобразным продолжением литературного музея Горького по улице Поварской (бывшей Воровского), дом 25, созданного в 1937-м по распоряжению ЦИК. Необходимость открытия филиала была обусловлена интенсивным пополнением музейного фонда.https://ru.wikipedia.org/wiki/._._