Пьяный корабль, или мой восьмой капкан от Рембо

По шумливой реке плыл я вниз по теченью
Без матросов - настигла их злая судьба:
Краснокожие с криками всех, как мишени,
Привязали нагими к тотемным столбам.

Экипаж перебит. Что теперь мне до груза -
До английского хлопка, фламандской муки?
Я свободен, и волен без лишней обузы
Плыть к просторам морей по теченью реки.

Глух, как мозг у младенца, зимой был минувшей,
Но сейчас от приливов сердитых сбежал.
Позади полуостров, отчалив от суши,
Первобытного хаоса ужас встречал.

Средь простора морского штормами разбужен
Легче пробки плясал целых десять ночей
На волнах, что сгубили жертв множество дюжин,
Безразличен к портовым глазам фонарей.

Как ребёнку сладка сочность яблок зелёных,
В скорлупу пихты трюма хлестала вода,
Смыли рвоту и пятна вина её волны,
Руль и якорь сорвав - волю дав навсегда.

Я качался в морской безграничной поэме,
Словно в млечном настое из множества звёзд,
Поглотившем лазурь, где какое-то время
Плыл утопший в плену восхищенья и грёз;

Где в безумном бреду мерных ритмов раздолья
Ясный день синевою раскрасится вновь;
Где верней, чем от лиры, сильней алкоголя
Рыжей горечью перебродила любовь.

Я увидел, как молнии небо пронзают,
Буруны и шторма: что бывает заря
Взбудоражена, как голубиная стая -
То, что люди мечтают увидеть, но зря;

И как низкое солнце в мистическом ложе
Волнам шлёт фиолетовый свет; те же вдаль,
На героев античных трагедий похожи,
Уходили, накинув из пены вуаль.

Грезил я о зелёных ночах и о снеге,
Поцелуях, ласкающих очи морей,
О движении соков, об истинной неге
В жёлто-синей от фосфора пляске огней.

Месяца напролёт наблюдал истерию -
Как на рифы бросается ярость волны,
И не верил, что светлые стопы Марии
Усмирить Океана одышку должны.

Был к Флоридам непознанным брошен волнами,
Где смешались цветы и глаза у пантер,
Горизонт у морей связан, словно вожжами,
Кругом радуги на необычный манер.

Видел я и брожение в топких болотах,
Где в садке камышовом гнил Левиафан.
Видел смерчи, сменявшие штиль в морских водах,
Водопады над бездной, где был ураган;

Ледники, перламутровый свет, неба темень,
И в заливе ужасную мель, а на ней
Чёрный запах и вились гигантские змеи
От укусов клопов меж древесных ветвей.

Показать бы детишкам танцующих рыбок,
Золотистых, поющих в морской глубине,
Где под пеной цветочной мой путь вольный зыбок,
Но и крылья ветрами дарованы мне.

Море качку мою услаждало слезами,
Но, устав от просторов, тянулось ко мне
Желтым щупальцем или живыми цветами,
И, как дева в молитве, я плыл в тишине.

Словно остров, я плыл, весь помётом изгажен
После птичьих вечерних озлобленных ссор,
Я блуждал, а в мой трюм на ночёвку однажды
Вплыл утопленник, словно крадущийся вор.

Я корабль, потерявшийся в бухтах, в заливах,
Ураган издевался не раз надо мной.
Монитор или парусник Ганзы не в силах
На буксир взять мой остов, от моря хмельной;

Дым свободы моей, как туман, фиолетов,
Я таранил, как стену, небесную высь,
Был одет в то, что лакомо взору поэтов -
Струпья солнца и мерзко лазурную слизь.

Я безумной доской нёсся вдаль, луна-рыбы
Окружали с морскими коньками с глубин,
А Июль небеса до багровых разрывов
Сокрушал под ударами грозных дубин.

Я дрожал, за полсотни лье слыша Мальстримы,
Как беснуется где-то во тьме Бегемот.
Я искатель покоя, но вечно гонимый,
Жаль, причал меня больше в Европе не ждёт.

Я достиг звёздных архипелагов начала:
Кто плывёт, к небесам их отыщет свой путь.
О, грядущая Мощь! В те ли ночи сбежала
Миллионами птиц золотых ты уснуть?

Но довольно рыдать! Удручающи зори,
Горько солнце и каждая мерзка луна.
Пусть взорвётся мой киль! Дайте выйти мне в море!
Отупляет любовь посильнее вина.

Не нужна мне в Европе вода никакая,
Только лужа - черна, холодна и мелка,
Где ребёнок на корточках грустно пускает
Свой кораблик бумажный - в ночи мотылька.

Мне ль, познавшему волны морей своевольных,
По кильватеру хлопкоторговцев идти?
Нет, от флагов спесивых с огнями мне больно,
И не будет под взором понтонов пути!


LE BATEAU IVRE
Arthur Rimbaud

Comme je descendais des Fleuves impassibles,
Je ne me sentis plus guid; par les haleurs :
Des Peaux-Rouges criards les avaient pris pour cibles,
Les ayant clou;s nus aux poteaux de couleurs.

J’;tais insoucieux de tous les ;quipages,
Porteur de bl;s flamands ou de cotons anglais.
Quand avec mes haleurs ont fini ces tapages,
Les Fleuves m’ont laiss; descendre o; je voulais.

Dans les clapotements furieux des mar;es,
Moi, l’autre hiver, plus sourd que les cerveaux d’enfants,
Je courus ! Et les P;ninsules d;marr;es
N’ont pas subi tohu-bohus plus triomphants.

La temp;te a b;ni mes ;veils maritimes.
Plus l;ger qu’un bouchon j’ai dans; sur les flots
Qu’on appelle rouleurs ;ternels de victimes,
Dix nuits, sans regretter l’;il niais des falots !

Plus douce qu’aux enfants la chair des pommes sures,
L’eau verte p;n;tra ma coque de sapin
Et des taches de vins bleus et des vomissures
Me lava, dispersant gouvernail et grappin.

Et d;s lors, je me suis baign; dans le Po;me
De la Mer, infus; d’astres, et lactescent,
D;vorant les azurs verts ; o;, flottaison bl;me
Et ravie, un noy; pensif parfois descend ;

O;, teignant tout ; coup les bleuit;s, d;lires
Et rythmes lents sous les rutilements du jour,
Plus fortes que l’alcool, plus vastes que nos lyres,
Fermentent les rousseurs am;res de l’amour !

Je sais les cieux crevant en ;clairs, et les trombes
Et les ressacs, et les courants : je sais le soir,
L’Aube exalt;e ainsi qu’un peuple de colombes,
Et j’ai vu quelquefois ce que l’homme a cru voir !

J’ai vu le soleil bas, tach; d’horreurs mystiques,
Illuminant de longs figements violets,
Pareils ; des acteurs de drames tr;s antiques
Les flots roulant au loin leurs frissons de volets !

J’ai r;v; la nuit verte aux neiges ;blouies,
Baisers montant aux yeux des mers avec lenteurs,
La circulation des s;ves inou;es,
Et l’;veil jaune et bleu des phosphores chanteurs !

J’ai suivi, des mois pleins, pareille aux vacheries
Hyst;riques, la houle ; l’assaut des r;cifs,
Sans songer que les pieds lumineux des Maries
Pussent forcer le mufle aux Oc;ans poussifs !

J’ai heurt;, savez-vous, d’incroyables Florides
M;lant aux fleurs des yeux de panth;res ; peaux
D’hommes ! Des arcs-en-ciel tendus comme des brides
Sous l’horizon des mers, ; de glauques troupeaux !

J’ai vu fermenter les marais ;normes, nasses
O; pourrit dans les joncs tout un L;viathan !
Des ;croulements d’eaux au milieu des bonaces,
Et les lointains vers les gouffres cataractant !

Glaciers, soleils d’argent, flots nacreux, cieux de braises !
;chouages hideux au fond des golfes bruns
O; les serpents g;ants d;vor;s des punaises
Choient, des arbres tordus, avec de noirs parfums !

J’aurais voulu montrer aux enfants ces dorades
Du flot bleu, ces poissons d’or, ces poissons chantants.
— Des ;cumes de fleurs ont berc; mes d;rades
Et d’ineffables vents m’ont ail; par instants.

Parfois, martyr lass; des p;les et des zones,
La mer dont le sanglot faisait mon roulis doux
Montait vers moi ses fleurs d’ombre aux ventouses jaunes
Et je restais, ainsi qu’une femme ; genoux...

Presque ;le, ballottant sur mes bords les querelles
Et les fientes d’oiseaux clabaudeurs aux yeux blonds.
Et je voguais, lorsqu’; travers mes liens fr;les
Des noy;s descendaient dormir, ; reculons !

Or moi, bateau perdu sous les cheveux des anses,
Jet; par l’ouragan dans l’;ther sans oiseau,
Moi dont les Monitors et les voiliers des Hanses
N’auraient pas rep;ch; la carcasse ivre d’eau ;

Libre, fumant, mont; de brumes violettes,
Moi qui trouais le ciel rougeoyant comme un mur
Qui porte, confiture exquise aux bons po;tes,
Des lichens de soleil et des morves d’azur ;

Qui courais, tach; de lunules ;lectriques,
Planche folle, escort; des hippocampes noirs,
Quand les juillets faisaient crouler ; coups de triques
Les cieux ultramarins aux ardents entonnoirs ;

Moi qui tremblais, sentant geindre ; cinquante lieues
Le rut des B;h;mots et les Maelstroms ;pais,
Fileur ;ternel des immobilit;s bleues,
Je regrette l’Europe aux anciens parapets !

J’ai vu des archipels sid;raux ! et des ;les
Dont les cieux d;lirants sont ouverts au vogueur :
— Est-ce en ces nuits sans fonds que tu dors et t’exiles,
Million d’oiseaux d’or, ; future Vigueur ?

Mais, vrai, j’ai trop pleur; ! Les Aubes sont navrantes.
Toute lune est atroce et tout soleil amer :
L’;cre amour m’a gonfl; de torpeurs enivrantes.
; que ma quille ;clate ! ; que j’aille ; la mer !

Si je d;sire une eau d’Europe, c’est la flache
Noire et froide o; vers le cr;puscule embaum;
Un enfant accroupi, plein de tristesse, l;che
Un bateau fr;le comme un papillon de mai.

Je ne puis plus, baign; de vos langueurs, ; lames,
Enlever leur sillage aux porteurs de cotons,
Ni traverser l’orgueil des drapeaux et des flammes,
Ni nager sous les yeux horribles des pontons.