Микола-песенник

   Полесье – была верующая деревушка, как и большинство украинских и русских деревень. За последними домами блестело круглое, как блюдце озерцо, на левом берегу которого стояла высокая церквушка, а справа, прямо напротив церкви, через озеро было болотце с одинокой высокой, старой липой на краю. Место вокруг липы пользовалось дурной славой, в народе поговаривали, что его любили черти, и устраивали там свои гульбища. По церковным законам в большие праздники прихожанам запрещалось устраивать гулянки, пить самогон, играть на гармошке и петь песни, и большинство жителей придерживалось порядка, но жил в деревне Микола-песенник. Микола виртуозно играл на гармошке, которая досталась ему в наследство от отца, пел песни, знал их великое множество и был всегда желанным гостем на праздниках и свадьбах. Был Микола веселым человеком, работал хорошо, имел жену и детишек, добротную хату, крытую соломой, скот и птицу, но был у него один недостаток – если попало спиртное в рот, то остановиться он уже не мог, ходил, горланил песни ночь на пролёт, не расставаясь со своей любимой гармошкой.
   История эта приключилась как раз на Ореховый Спас. Хлеб был убран с полей и начинался сбор орехов. С раннего утра в церкви служили службу, прихожан собралось великое множество из окрестных деревень. К обеду, когда служба закончилась и народ начал понемногу расходиться, навстречу, по дороге шёл Микола-песенник, уже навеселе с бутылкой самогона, торчащей из-за кушака и закуской за вышиванкой. Старушки крестились и плевались, грозили пальцем, но Микола в ответ гоготал и ещё громче горланил. В таком состоянии он любил сидеть под той самой липой, на берегу болотца. Как раз туда он и направлялся в этот час. Небольшого роста, сгорбленная старушка, дернув Миколу за рукав сказала:
– Не ходил бы, сынок, на болото, не то заведут тебя черти, куда верующему человеку во век не добраться.
   Но Микола только рукой махнул.
   Прихожане и гости, навестив родных и знакомых, разошлись по домам, вот уже и стадо вернулось в деревню, бабы подоили коров, загнали птицу в хлева, отмыли, накормили и уложили спать ребятишек, а со стороны болотца всё доносились песни.
   Ночь прошла быстро. Едва забрезжил рассвет, а уже бабы погнали коров в стадо. Дорога проходила мимо болота со старой липой. Надо сказать, что липа была примечательная – её ствол, метров на пять-шесть, был абсолютно гладкий, ни веточки, ни сучка и блестел он, как будто натёртый воском. Выше липа была пышной, с множеством толстых ветвей и густой листвой, среди которой ничего не было видно. И только мощная, острая вершина возвышалась над кроной, будто стрела, пронзившая яблоко. Подойдя ближе к дереву бабы начали хохотать – на самом верху, непонятно как забравшийся на дерево, сидел Микола с гармошкой в руках и спал. Выше, на самой вершине висела его знаменитая кепка с красным цветком.
– Ай, да Микола! Вот какой удалец-молодец, забрался на дерево без лестницы, без веревки, как спускаться то будешь?
– Да он, наверное, и сам не помнит, как туда залез, разве что черти его туда затащили!
   Тем временем Микола проснулся и увидев себя на дереве заорал благим матом на всю округу.
– Снимите меня отсюда!
   Он попробовал пошевелиться, но к своему ужасу понял, что так крепко посажен среди ветвей, что ни ногой, ни рукой ни дрыгнуть не может, да ещё и гармошка зажата в руках. Потом он увидел ещё более странное зрелище – на верху гармошки стояла недопитая бутылка самогона, стакан, а вместо закуски – котяхи конского навоза, будто пампушки, что пекут бабы к борщу. Он огляделся, узрел свою кепку, метрах в двух выше себя и ещё громче заголосил.
   Бабы поняв, что самостоятельно ему не выбраться побежали за подмогой. Пока пришли мужики, пока принесли лестницу, веревки и пилы с топорами прошло больше двух часов. Микола уже не орал, а тихонько плакал и просил у Бога прощения и обещал, что если его вызволят из этого плена, то он навсегда бросит пить и распевать по божественным праздникам крамольные песни.
   С большим трудом двум молодым, крепким мужикам удалось взобраться на дерево, они еле-еле смогли оторвать задеревеневшие руки Миколы от гармошки. Не обошлось, конечно, без ехидных реплик по поводу закуски, но Миколе было уже не обид. Сначала на длинной веревке вниз спустили гармонь, потом стали вызволять горемыку из ветвистого плена, но он сидел как влитой, поэтому мужикам пришлось пилить и рубить ветки прямо вокруг Миколы. Еще около двух часов ушло на то, чтобы, с грехом пополам, спустить его на верёвках на землю-матушку. А кепку достать так и не смогли, и ещё долго висела она на липе, напоминая жителям и самому Миколе, об этом странном происшествии.
   Когда виновник приключения пришёл в себя, он рассказал то, что помнил.
– Сидел я под деревом, пел песни, уже давно взошла луна и даже собаки перестали брехать. Вдруг, откуда ни возьмись, примчались три тройки лошадей, да с бубенцами, из тарантаек выскочили бравые парни и сказали мне – пой только весёлые песни, а мы тебя и накормим, и напоим самым лучшим, что у нас есть! Я долго пел, мне наливали сладкое питье и угощали невиданными яствами. А как я на дереве оказался –  хоть убейте – не помню!
   После этого случая Микола конечно же бросил пить, стал богобоязненным и прилежным прихожанином, поющим в церковном хоре, а на свою гармошку смотрел с опаской. И лишь изредка соглашался петь на свадьбах, но без выпивки. Он купил себе новую кепку, без цветка разумеется, и прятал под ней поседевшие тем утром волосы.
   А деревенские бабы с тех пор стали пугать капризных ребятишек:
– Вот не будешь слушаться – тебя черти на дерево затащат!

18.08.2021г.