Камыш

Когда он пришел к камышам,
вины в нём
практически не осталось,
а только качались зелёные – в рост человека – стены.
И всё что стучало в груди его, было сплошной усталостью,
усталость бежала под кожей,
шуршала в венах.

Он сел на траву, надеясь, что он ошибся,
надеясь, что спятил, что нет никакого смысла,
сидеть одному, ждать чего-то тут, на отшибе.

И ивовой веткой над ним тишина повисла.
*
Его младший брат учился в восьмом «Б» классе,
раз в пару недель пил колу с друзьями в маке.
И вряд ли бы стал искать информацию в криппипасте,
а после – в серьёзных книгах по чёрной магии.

Его младший брат всегда ждал прихода лета,
игрался в стрелялки, бросал где попало вещи.
И как-то сказал – естественно, по секрету:
Серёг, в камышах кто-то тихо поёт под вечер.

Его младший брат был уверен: сидеть на фейсбуке – тупо.
Выпрашивал корги у папы в счёт будущих дней рождения.
И вряд ли бы стал выяснять,
сколько тут находили трупов.
Бескровных,
с улыбкой,
без видимых повреждений.

В последние дни его брат гулял только тут, у озера,
доказывал маме, что он просто ходит плавать.

Его брата нашли тут в начале осени.
Отсюда его увезли в чёрном-чёрном мешке из пластика.
*
Он долго сидел.
Вспоминал.
и игрался с «Зиппо»,
стучал по ней ногтем,
размеренно щёлкал крышкой.
Смотрел в камышовые линии и изгибы.
Он думал уйти.
Даже встал.

Но потом услышал.

Нет, не было монстров.
Ну, то есть привычных монстров.
И призраков – то есть, обычных – конечно не было.
А был только луч заката – холодный, острый.
Была только песня, что старше всего под небом.

Холодная песня покоя, песка и ила,
безумная песня того, что старше Вечности.

...когда он поджог камыши, то почти что не удивился,
тому как они заорали.

Почти что по-человечески.