Благочестивое вероломство

ОДНОАКТНАЯ ДРАМА В СТИХАХ.
(Родителям несовершеннолетних:
драма содержит сцены нерекомендуемые детям до 12 лет).

Действующие лица:

Барон, пэр - владелец замка, стареющий дородный донжуан; крупный землевладедец, сдающий участки в аренду  местным крестьянам. Говорит то вкрадчиво, то срывается на крик.
Элдред - слуга барона, молодой человек не старше тридцати лет.
Мэри - прелестная юная девушка, дочь пастора.
Пастор - отец Мэри, священник нищего сельского прихода. Говорит доброжелательно и уверенно.
Три брата Мэри - роли без текста.
Певец-музыкант с лютней - кроме песни текста у него нет.

Действие происходит в Англии, в родовом замке барона.За окнами дождливый осенний вечер. На дворе 1793 год.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ.
Барон и Мэри.
(Обеденный зал в средневековом замке барона.В центре сцены длинный обеденный стол с яствами. За одним концом стола сидит барон, за другим – Мэри. )

БАРОН:
Ну, что же, Мэри, ты не ешь, не пьешь?
Мой повар будет очень недоволен.
Пирог с телятиной, наверно, пересолен?
Бургундского быть может отопьешь?

Ну, что ж не весела и все молчишь?
А как наряд тебе к лицу пришелся!
И жемчуг в волосах удачно вплелся.
Ты просто знатной дамою глядишь.

МЭРИ:
Милорд, я не хочу вас оскорбить,
Но кто же против воли веселится?
И с вашей милостью сидеть мне не годится.
Со мной вы трапезу не можете делить.

БАРОН:
Ах, Мэри! Что за вздор ты говоришь.
Ты свет внесла в мое уединенье.
Я почитаю за огромное везенье,
Что ты со мною здесь одна сидишь.

МЭРИ (В СТОРОНУ): 
Да, я уж вижу, что довольны вы.
Везенье - одному, беда - другому.
Вы благодарны совпаденью роковому,
А мне теперь не избежать  молвы.

МЭРИ (ВСЛУХ):
Милорд, хотя щедры вы на слова,
Боюсь, что вся семья моя в тревоге.
Им невдомек куда исчезла я с дороги
И почему я с поля не пришла.

Уж отпустите вы скорей меня!
И мой наряд простой мне возвратите,
Коль говорите, что добра хотите
И не желаете ко злу склонять.

БАРОН:
Ну, что ты, Мэри! Да какое зло
В том, что проводим вместе этот вечер?
Ты скуку скрасила мне этой встречей.
Ценить умею я душевное тепло.

МЭРИ (В СТОРОНУ):
Да это просто злая западня!

МЭРИ (ВСЛУХ):
Ну, что же сударь в толк вы не возьмете,
Что пищу злой молве даете
Тем, что насильно держите меня!

Внемлите, наконец, моим словам!
Родители и братья в беспокойстве.
Мне жаль, что причинила им расстройство
И согласилась сесть в карету к вам,

Когда вы встретили меня в дороге.
Мой старший брат - ваш честный арендатор.
Всегда вам вносит вовремя оплату.
Моя семья сейчас в большой тревоге.

БАРОН:
Я убеждаюсь лишний раз, что доброта
Для женщины венцом прекрасным служит
И что невинность с добротою дружит;
С теплом душевным расцветает красота!

МЭРИ (В СТОРОНУ): 
Боюсь, что здесь невинности моей
Ловушку ставят и растягивают сети.
И за доверчивость придется так ответить,
Что жизни смерть покажется милей.

Слыхала я рассказы про девиц,
Что побывали в этом мрачном месте.
Уж мастер он невинность обесчестить
И развратить неопытных в блудниц.

Слыхала, да рассказам не вняла...
И в ту же сеть попалась я в итоге,
Когда злой рок столкнул нас на дороге.
На всю семью позор я навлекла!

МЭРИ (ВСЛУХ):
Милорд, я умоляю отпустить
Меня домой. Родные заждались.

БАРОН:
Ах, как глаза твои сейчас зажглись!
В них столько страсти и способности любить.

Как одинок я среди каменных руин!
Как сердце нежное ищу с надеждой.
Как рок жестокий неизбежно
Мне одиночество готовит до седин

И смерть в кругу унылых, скучных слуг.
И все же счастлив я сегодня бесконечно
И поднимаю мой бокал беспечно
За равенство и замков, и лачуг!

Пью за любовь, божественный бальзам!
Любовь уравнивает бедных и богатых,
Красивых, скромных, умных, простоватых;
Несет отраду раненым сердцам.

Что ж ты молчишь?

МЭРИ :
             Да вы не слышите меня.
Уж сколько раз я вас, милорд, просила
И объясняла вам, и вас молила.
Да видно речь моя для вас скучна.

БАРОН:
Да, что ты, Мэри! Что ты говоришь?
Мне голос твой ласкает слух и душу.
Когда же голос твой я в песне вдруг услышу?
Ведь ты же песнею меня вознаградишь?

Как много песен в вашей милой простоте.
Ну, подари мне ту одну, простую,
Что ты поешь по милому тоскуя.
Ведь не откажешь мне по доброте.

(Мэри вскакивает со своего места и бросается к закрытой двери, колотя в нее кулаками.)

МЭРИ :
Откройте дверь! Спасите! Кто-нибудь!
Да что же это?!. Разве это по закону?
Девиц обманом завозить к баронам
И речью хитрою несчастных изводить?

О, Господи! Спаси!..

(Барон неторопливо встает, подходит к девушке и, придерживая ее за талию и плечо, ведет и усаживает ее на прежнее место. В голосе его вместе с вкрадчивостью появляются нотки угрозы и плохо скрываемого садизма.)

БАРОН:
             Как тонок стан,
Резвы твои движенья, Мэри!
И, кстати, мой слуга за дверью,
Тупoй и бессердечный истукан.

Давай-ка, спой мне, Мэри, о любви.
Держи платок. Утрись. И хватит плакать.
Смотри, на бархат будут слезы капать.
Давай-ка песнею мне сердце оживи.

(Мэри сидит  за столом понурившись. Наконец, после краткой паузы, заводит песню. Голос ее часто срывается. Чувствуется, что она теряет надежду.)

МЭРИ (ПОЕТ ОТРЕШЕННО):
Там среди чужих селений,
Под чужой напев,
Разве грустный дождь осенний
Не сказал тебе,
Как печаль-тоска за Мэри
Ходит словно тень;
Безотлучным стражем верным
Сторожит весь день?

Там в лесном краю озерном,
Где искал ночлег,
Разве ветер в тучах черных
Не сказал тебе,
Как тревога мучит Мэри,
Ходит словно тень;
Безотлучным стражем верным
Сторожит весь день?

Там в краю далеком горном,
На крутой тропе,
Разве старый ворон черный
Не сказал тебе,
Как завистник твой за Мэри
Ходит словно тень;
Безотлучным стражем верным
Сторожит весь день?


БАРОН:
Да ты теперь еще дороже мне!
Как голос твой звучал покорно,
С такою нежною тоскою непритворной.
Ты страсть уснувшую зажгла во мне.

МЭРИ :
Милорд, вы обещали отпустить.
Вы губите меня... Уже сгубили…

БАРОН:
Ну, вот и славно! Мы за музыку не пили.
Все хорошо. Куда теперь спешить.

БАРОН: (зовет слугу.)
Эй, Элдред, подавай еще вина!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ.
Те же и слуга Элдред.

(Входит Элдред с бутылкой вина. Подливает вина барону. Изредка бросает взгляды на Мэри.)

ЭЛДРЕД (БАРОНУ):
Милорд, монах французский на пороге.
Он заблудился на проселочной дороге
И места попросил у вас для сна.

Там дождь. Я не решился отказать.
Я постелю ему в какой-нибудь из комнат?
Ведь, если отказать, потом припомнят.
Зачем вам повод к осужденью подавать.

БАРОН:
Какой монах?! Какой монах сейчас?
Ну, раз уж ты его уже устроил,
Так позаботься, чтоб меня не беспокоил
И рясою своею здесь не тряс.

Да, кстати, где певец твой? Он готов?
Давай сюда его, а сам за дверь исчезни.

(Элдред кланяется хозяину и выходит за дверь.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТьЕ.
Барон, Мэри и певец-музыкант.
(В зал входит музыкант с лютней. Кланяется барону и смотрит на него в ожидании приказа.)

БАРОН (МУЗЫКАНТУ):
Ну, покажи нам свой талант чудесный
В слияньи звуков страстных и стихов,

Чтоб в даме сердца моего зажглось
Желанье страстное любовных наслаждений
И чтоб в обход моральных рассуждений
Приятной негою по телу разлилось.

(Музыкант кланяется барону и поет песню под игру своей лютни.)

ПЕВЕЦ-МУЗЫКАНТ(ПОЕТ):
Стрекозы предаются
Истомной неге лилий,
Над лепестками вьются,
Касаясь без усилий.
Белее этих лилий,
Нежнее всех цветов
Блистают плечи милой
Под шелком рукавов.

Голубка прилетела,
Сверкая белизной
И мне воркуя пела.
Белей голубки той,
Голубки белокрылой,
Под шелковым чулком
Белеют ножки милой,
Что видел я тайком.

В голубке белоснежной
И аромате лилий
Черты подруги нежной,
Моей подружки милой.
Как цвет невинных лилий
В сорочке кружевной
Белеют груди милой
Под тонкой кисеёй.

(Барон делает знак музыканту удалиться. Тот кланяясь выходит за дверь.)

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ.
Барон и Мэри.

БАРОН:
Твои ланиты цветом маковым горят.
Как вид твоей борьбы последней, тщетной,
С упорством мрачности ветхозаветной,
Вливает в сердце мне сладчайший яд.

МЭРИ (В СТОРОНУ):
Спасенья нет. Рыбешка на крючке...
За что Ты, Господи, меня оставил?
Моей беспомощностью позабавил
Развратника, погрязшего в грехе.

За что невинностью воспользуется вор?
Погубит тело, а потом и душу...
Нет! Все же планы я его нарушу.
Своею кровью смою я позор!

(Мэри в отчаянии вскакивает, хватает из блюда с дичью нож и пытается перерезать себе горло. В бессильи падает на свой стул.)

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ.
Те же и Элдред.

БАРОН (СЛУГЕ):
Эй, Элдред! Где ты, черт возьми?!
Скорей сюда!

(Входит Элдред. Видя окровавленную Мэри бросается к ней. Салфеткой зажимает рану.
Барон указывает ему на дверь в спальню. Элдред берет Мэри на руки и уносит ее в спальню.)

БАРОН (СЛУГЕ С БРЕЗГЛИВОСТьЮ):
              Держи салфетку крепче!
Неси ее скорей! Да, что ты шепчешь?
Салфеткой рану крепче ей зажми.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ.
Барон один.

БАРОН (РАССУЖДАЕТ САМ С СОБОЙ):
Вот бесноватая! Что за народ!
Какая дикость за ножи хвататься!
И умудрился я с такой связаться...
А если вдруг она теперь умрет?

Да, нет! Она меня переживет.
Конечно. Там царапина простая.
Она теперь, немного пострадая,
Уступчивость и мягкость обретет.

А я своей заботой докажу
Всю неподдельность искреннего чувства
И тайнами словесного искусства
Я в ней такие страсти разбужу!

Все к лучшему!

ЯВЛЕНИЕ СЕДьМОЕ.
Барон и Элдред.

(В зал входит Элдред. Вид у него растерянный и озабоченный.)

ЭЛДРЕД (БАРОНУ):
               Милорд, боюсь, что вам
Придется лекаря к больной доставить.
Мне с этой раной, сударь, не управить.
Она поглубже, чем казалось нам.

БАРОН:
Какие лекари?! Да ты в своем уме?
Скандал поднимется. Зачем мне это нужно?
Она нужна мне тихой и послушной,
С клеймом блудницы на своем челе.

ЭЛДРЕД :
Так может я монаха разбужу?
Монахи в травах разбираются и ранах.
А если деньги зазвенят в его карманах...
Как вашу дочь больную покажу…

БАРОН:
Нет-нет. Не дочь. Племянница, скажи.
В округе знают, что хозяин замка холост.
(Сегодня ты не в меру вдруг напорист...)
Ему историю такую изложи:

Мол, бедная сгорала от любви
И руки на себя вдруг наложила.
И что судьба его нам подарила...
Ну, понял? Так беги его зови.

(Элдред выходит за дверь.)

ЯВЛЕНИЕ ВОСьМОЕ.
Барон, Элдред, пастор, Мэри и ее братья.

(В зал входят пастор и Элдред. Пастор в монашеском плаще, лицо закрыто капюшоном. Он молча кланяется барону. Барон с напускным печальным видом делает ему знак, указывая на дверь спальни. Пастор входит в спальню. Через несколько мгновений возвращается. Проходит молча по залу и открывает входную дверь. В зал входят братья Мэри. Вид у них угрожающий. Пастор знаком показывает одному из сыновей на дверь спальни. Его сын понимающе кивает, входит в спальню и возвращается с Мэри на руках. Барон в недоумении оглядывает вошедших. Элдред держится в стороне.)

БАРОН(ПАСТОРУ):
Что происходит? Эй, святой отец!
Кто эти люди? Что им в замке нужно?
Так отплатить мне за прием радушный!
Кто объяснит мне, что все значит, наконец?!

ПАСТОР (БАРОНУ):
Я объясню вам все сейчас, милорд.
По-братски объясню, раз братья с вами.

БАРОН:
Что?! Осторожнее играй словами!
Да кто такой ты, старый черт?!

(Пастор снимает с головы капюшон.)

ПАСТОР :
Скажите сами мне, кто я такой,
Когда в племяннице прекрасной вашей,
Я дочь узнал, что уж считал пропавшей.
Так значит сударь, брат я вам родной.

БАРОН:
Какая дочь! Ведь ты монах, старик.

ПАСТОР :
Нет, не монах. Я пастор здешний.
И дочь свою искал я безутешно.
Нашел... и развязался мой язык.

ПАСТОР (СЫНОВьЯМ):
Сестру в повозку надо отнести.
Царапину прикрой салфеткой чистой.
На тонкой ее коже бархатистой,
Наверно, шрам не сможет зарасти.

МЭРИ:
Прости меня, отец. Он заманил
Обманом...

ПАСТОР:
             Знаю, Мэри, знаю.
В доверчивости только обвиняю.
Но он уж не одну тут развратил.

(Пастор дает знак сыновьям удалиться. Они молча выходят, унося Мэри на руках.)

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ.
Барон, пастор и Элдред.

(Элдред все также держится в стороне.)

БАРОН :
Эй-эй, старик, ты сразу же учти,
Что о женитьбе даже нет и речи!
Мы мило поболтали в этот вечер.
Ее невиннее в округе не найти.

ПАСТОР:
Еще бы, сударь! Вы который год
Бесчестите девиц без сожаленья.
Нет арендаторам от вас спасенья.
Беда мышам, когда хозяин – кот.

БАРОН:
Эй, ты полегче! Ты ведь с пэром говоришь!

ПАСТОР:
Милорд, я к вашим предкам с уваженьем.
Они за титул в смертных схватках и сраженьях
Пролили кровь…

БАРОН:
             Когда ты замолчишь?
Ты дочь забрал и убирайся вон!

ПАСТОР:
Что ж, сударь, вам видней, конечно.
Да раззоряете народ в округе здешней:
Налог тяжел и чести их урон.

Кто посмекалистей, уходят в город.
Земля пустеет, а растут мануфактуры:
Все на станках теперь плетут ажуры,
Чтоб на манжетах выводить узоры.

БАРОН:
Уходят в город? Вздор! Все не уйдут.
Зато манжеты враз подешевеют.

ПАСТОР:
Конечно, сударь, спорить я не смею.
Да вот из Франции к нам новости идут,

Что там парижский голоштанный люд
Теперь одни манжеты оставляет
Да от голов своих баронов избавляет,
Когда те головы народ не берегут.

БАРОН:
Да ты крамольник!

ПАСТОР:
           Что вы, сударь, нет.
Я королю и Богу раб покорный,
Да горько видеть, как повадкой вздорной
Стране и королю наносят вред.

Ведь нет надежней тех, кто на земле:
Ты дай им мир, урежь налог и спи спокойно!
Зачем же поведеньем недостойным
Вредить стране и самому себе?

Вам власть дана в окрестной стороне.
От власти ждут разумного правленья.
Кто забывает о своем предназначеньи,
Тот вреден и народу, и стране.

БАРОН:
Да ты уйдешь отсюда, наконец!
А ну-ка, вон, философ домотканный!
Читай нотации своим крестьянам.

(Пастор сдержанно поклонившись выходит.)

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ.
Барон и Элдред.

(Элдред все также держится в стороне.)

БАРОН (САМ С СОБОЙ):
Какой самонадеянный наглец!

(Барон, топнув от злости ногой, усаживается за стол и наливает себе из бутылки вина. Выпивает с жадностью. Начинает жадно есть, но будто вспомнив о чем-то, зовет слугу).

БАРОН:
Эй, Элдред, подойди сюда, хитрец!
Ведь ты солгал мне, что впустил монаха!
Да голову твою не жаль на плаху!
Как ты посмел солгать, подлец?!

(Элдред нерешительно подходит.)

ЭЛДРЕД:
Милорд, вы зря... Я вам не изменил.
Позвольте объяснить... Старик явился
В плаще монашеском. Он притворился
И по-французски что-то там бубнил.

Я от дождя монаху дал приют.
Кто ж знал, что он священник англиканский?
Я просто долг исполнил христианский.
Ведь там во Франции сейчас монахов бьют.

А он потом уж двери отворил
Для сыновей, пока мы говорили.
И все они оравой тут явились,
Когда милорд монаха пригласил.

БАРОН:
Но ты сказал, что рана глубока!
А там царапина была простая.

ЭЛДРЕД:
Так ведь не лекарь я! Я ран не знаю.
Я испугался и позвал к вам старика.

БАРОН:
Нет, стой, хитрец! Ты просто не уйдешь!
А как узнал он, где искать свою девчонку?

ЭЛДРЕД:
Не знаю... Может в поле кто вдогонку
Карету вашу видел и донес?

БАРОН (ПЕРЕДРАЗНИВАЯ):
Не знаю... Испугался... Вот болван!

БАРОН (САМ С СОБОЙ):
В одном сегодня прав старик болтливый:
Коль в город побегут кто посметливей,
Быть мне с растяпами среди сельчан.

(Встает из-за стола и направляется к своей спальне.)

БАРОН (СЛУГЕ):
Все! Сыт по горло. Можешь убирать.

БАРОН (САМ С СОБОЙ):
Приятный вечер, ничего не скажешь.
Вот посмеются-то, когда расскажешь,
Что поп явился мне морали почитать.

Все по вине девчонки! Вот чума!
Как мне противен вид истерик женских,
Особенно в простушках деревенских.
Простая нищенка, а спеси... тьма!

Ну, ничего! Я всех их проучу.
Советы мне они давать решили.
Я не привык, чтобы меня учили!
Хозяин я! Творю, что я хочу.

(Удаляется в свою спальню.)

ЭЛДРЕД (ВСЛЕД БАРОНУ):
Конечно, сударь, вы хозяин наш.
Спокойной ночи вам.

ЯВЛЕНИЕ ОДИНАДЦАТОЕ.
Элдред один.
(Подходит к столу и начинает неторопясь убирать грязные тарелки и бокалы на поднос.)

ЭЛДРЕД :
                Давно все знают,
Как вас от самодурства распирает,
Когда вам в голову приходит блажь.

А здорово барона поучил
Наш пастор... Да ведь толку мало!
Еще такого в жизни не бывало,
Чтоб наш барон дурить вдруг прекратил.

У них в породе это. От отца.
Их род себя упрямством славит.
Чужая кровь такого не исправит:
Грешить упорно будут, до конца!

Как малое дитя вредит другим,
Вредит себе и о душе не помнит.
А наслажденьем тело так раскормит,
Что справиться потом не может с ним.

А как он любит предков поминать!
Как в битве под Креси геройски бились...
Зато сейчас бароны научились
Не выходя из дома воевать.

Боится крови пэр наш, просто жуть!
И к лучшему... Да, предки вместе бились.
Мои в пехоте, по грязи тащились.
Не привелось им в латах щегольнуть.

(Прерывает свое занятие и, глядя на место, где сидела Мэри, медленно подходит к креслу и кладет руку на его спинку.)

ЭЛДРЕД:
Два рода наших вместе столько лет!
И вот на ложь я в первый раз решился.
И мир в моей душе разбился
На до и после... И возврата нет.

Когда б вы знали сударь, что в душе
У вашего слуги давно творится,
Не спали б мирно, как сейчас вам спится.
Не повернулись бы спиною в кутеже.

(Садится на место Мэри.)

ЭЛДРЕД:
Происхождением гордится знать.
А мы надежной верностью гордились
И тем, что наши предки вместе бились.
И цепь, казалось, эту не порвать.

Но кровь несчастной цепь разорвала.
Когда б вы знали, что слуга влюбленный,
До крайности любовью доведенный,
Разрушит эту связь  времен дотла.

О, Мэри-Мэри! Нежный мой цветок.
Судьба твоя была в руках моих.
Вдвойне счастлив счастливый твой жених,
Что я от мести удержаться смог.

Какую подлость дьявол мне вложил
Сегодня в сердце, как тебя увидел.
Позор твой неминуемый предвидел
И от беды твоей я сердце затворил.

Я думал: вот расплата за отказ!
Теперь сговорчивей ты станешь, Мэри.
Кто низость помыслов измерит?
Как сердце умещает свет и грязь?

Спасибо, Господи! Не дал упасть.
Галопом весточку донес племянник
И пастор, облачившись словно странник,
Всех сыновей своих привел зараз.

Вот так, милорд, погряз я во вранье.
Но не жалею, что ее избавил
И жениху ее в невинности доставил.
Скандал не нужен ни барону, ни семье,

А потому и тайну сохранят.
Пусть счастлива и беззаботна будет.
За вероломство в Небесах осудят,
Но может за любовь меня простят?

Глупцом меня изволите дразнить...
Ну, что ж! Глупец. И титул мной заслужен.
Когда беcчестному владыке служишь,
То честность трудно сохранить.

Так я стараюсь, сударь, стать умней.
Сегодня выбор сделал я труднейший:
Я выбрал из двух зол то, что поменьше,
А из двух добрых дел - что поважней.

(Встает из-за стола, тушит свечи и выходит из зала.)
 Занавес.