Дама Пик или детективное расследование

  Никак не припомню на чём я остановился.
  Кажется в отеле "Для бездомных вдов", куда меня  упорно не пускали.
  Пришлось пойти на сделку с собственной совестью - подмаслить консьержа и всё сошло как с отрубленных рук.
  Я привык работать в режиме "инкогнито", поэтому часто менял места пребывания и отбывания сроков.
  Предыдущий опыт подсказывал - так намного безопасней.
  Мне предстояло вплотную заняться подозрительным делом по ущемлению жизненных интересов дамы Пик, в котором предмет её пристального внимания составлял настенный сейф мужа для захоронения строжайших тайн.
  Прежде всего надо было навести мосты взаимодоверия.
  Я пригласил её в ресторан, где подавалась до неузнаваемости изрубленная селёдка.
  Официант, в чьём мозгу, на мой взгляд, недостаточно кашеварило, сервировал необычный стол, заваленный дарами моря, не учитывая, что плавать я не умею.
  Предложенные наугад неискушённые блюда сиротливо оставались нетронутыми мной.
  Исключение составляла свиная отбивная.
  В этом мне помогали вилка и обоюдоострый финский нож.
  Дама к пище не притронулась.
  Она возбуждённо безостановочно говорила.
  Встреча напоминала вызванное на ковёр раздражающее высыпание на чувствительной коже африканского носорога, не испытавшего на себе прелести рабства.
  Нельзя только для себя искать во всём выгоду на фоне непреложных фактов.
  В её положении брошенной нескрупулёзным мужем необходимо было позаботиться о том как финансово угробить виновника предстоящего расследования, обойдя бездоказательные обвинения стороной.
  По её словам за ним глаз, да глаз нужен - лучше не выбитый (в этом месте я снял очки), а его фасадный образ оставлял желать лучшего в сделках с совестью по отношению к ней - моей обездоленной клиентке (на моих глазах навернулись слёзы и тут же неизвестно куда пропали).
  Во вступительной речи мадам, продолжавшейся без малого 15 минут превалировали перепады нескончаемого потока изящной словесности.
  Прибегая к ней короткими бессвязными предложениями, она вскользь отметила, что забывчивость в браке была её характерной чертой, которую она старалась не переступать в туфлях на высоком каблуке.
  Своим чрезмерным красноречием дама Пик добилась того, что предмет нашего общего интереса начал вызывать у меня сочувствие.
  Перегнувшись через столик, она приглушённо сказала, так чтобы не расслышали посторонние: "Нелегко  жить в полной зависимости от брака зависти с апломбом".
  Её скрытый посыл был правильно расценён.
  На салфетке незамедлительно появилась нацарапанная мной цифра $15000.
  Как аукнулось, так и откликнулось.
  Частный детектив во мне, предвкушая крупный барыш, не уступал в данном случае оппонентке в искусстве обводнения, напоминающем мелиОРАЦИЮ засушливой беседы.
  В принципе я верил женщинам на слово, прятавшееся в тени очевидной лжи, но одно не исключало другое из поля зрения, когда дело касалось получения аванса.
  В распоряжении расследования имелись неопровержимые чековые доказательства её преданной любви к деньгам, но не к мужу.
  Прибегнуть к шантажу, опираясь на косвенные данные хранившиеся в досье, я всё же не решался - моральные устои, находившиеся на краю банкротства, не позволяли.
  В этом не виделось ничего нового, не считая маленькой неувязочки.
  От перенапряжения у меня разболелась голова и я решил тряхнуть стариной и термометром, сообразуясь с нью-йоркским расписанием с его извечной дилеммой "Время жить и время умирать".
  Откуда ей было знать, что во мне припеваючи проживает без прописки бесчестный частный детектив, так и не получивший диплома об окончании гарвардского университета.
  Как я рад, что ты ещё жив, мой дорогой читатель!