Столыпиниада

«Есть на свете мужики
И они – сибиряки!»         

ПОЭМА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
РОДИЧИ

Нет мне неба голубей,
Нет простора шире,
Чем на родине моей,
В матушке Сибири.

Нет милее мне земли,
Краше места нету,
Где дома, как корабли,
Звёзды, как монеты.

Не забыть мне бугорка
С жестяной звездою,
Где по камушкам река
Шелестит водою.

Мне бы песню веселей
И звезду высоко,
Чтоб дорогою своей
За удачей топать.

Чтоб мне помнить край родной
На земле суровой,
Где ютился над рекой
Свежий сруб сосновый.
 
Срублен «обчеством» в три дня
Дом наш «пятистенка»,    
В нём жила моя семья
Рода Нестеренко.

Род из пахарей простых,
Из степей Полтавы,
В Малороссии таких
Бедолаг немало.

От земли и от сохи
Пахари питались,
Но однажды за долги
Без земли остались.

Тут уж родичи мои
Думали немного,
При Столыпине они
Собрались в дорогу.

Были сборы недолги
И без слёз прощанье,
Лишь вершили мужики
Крестоцелованье.

Путь далёкий, впереди
Край Сибирский вольный,
Сердце ёкало в груди
Редко и не больно.

Почти месяц отстучал
Их состав товарный,
Вот и новенький вокзал -
Станция «Татарка».

Разгрузились на перрон,
Суетятся люди,
Мужикам один резон -
Как там дальше будет?

А начальству не до сна,
Составляют списки,
Жизнь наладится должна
На земле Сибирской.

Выдают по «едокам»
Провиант мешками,
Кони к новым седокам
Тянутся губами.

Мужики впадают в раж
От такого чуда -
Семенное и фураж,
И муки три пуда!

До железного гвоздя
Выдают по спискам,
А иначе ведь нельзя,
Чтобы жить без риска.

Землемер в очках стоит,
С мужиками спорит,
Нарезать с ним предстоит
Землю для подворий.

И в урман, что Богом дан,
Всем честным народом
От «Татарки» караван
Двинулся походом.

Это быстро на словах,
Но не так на деле -
Дошагать, где рай в лесах
Люди приглядели.

Расступился березняк,
Разошлись осины,
Засветились на полях
Ягоды куртины.

Меж увалов с ивняком,
В зарослях малины,
С еле слышным шепотком
Катит речка мимо.

И решили мужики
Приговор совместный,
Что излучины реки
Нету краше места!

Здесь отстраивать село
До седьмого пота,
Пока руки не свело
От лихой работы.

Этой службою простой,
Мол, грехи отмолим,
Здесь и церковь над рекой
На холме построим.

Рядом с церковью – лабаз,
А напротив – школа,
Будет грамотнее нас
Землепашец новый!

Так почти за десять лет
До войны всемирной
Появилась ты на свет,
Матушка - Шагирка.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ

Вот и отчина моя -
Небо, речка и земля,
Провести здесь можно с толком
Утром рекогносцировку.

Берег левый, берег правый,
Оба в зарослях кудрявых,
Между ними издалёка
Протекает речка Чёка.

Левый берег – заливной,
Под водою скрыт весной,
В рамках геофизики
Левый берег низенький.

Ну, а правый, слава Богу,
Выше левого намного,
Его вешняя вода
Не затопит никогда.

Правый выше, левый ниже
И лесок на нём пожиже,
А на правом – сосен пики
И поляны земляники.

Есть закон такой в природе:
Если речка где проходит,
Берега, увидишь ты,
Будут разной высоты.

И отгадка здесь простая,
Я её со школы знаю -
Берег выше строится
Силой Кориолиса.

Но не знали мужики
Всех премудростей реки.
Что тут ниже? Где тут криво?
Лишь бы сердцу было мило!

Лишь бы было, где пахать,
Что пилить и чем строгать,
Лишь бы был горячий чай
И сам-сорок урожай!

И богатый чернозём,
Что воздаст за труд рублём,
И корова во дворе,
И икона в алтаре.

Мужику–то много ль надо?
Труд его ему награда,
Нет ему больнее боли,
Чем безделье и неволя!

Вот и бросили людишки
На Полтаве барахлишко,
Здесь им рай и благодать,
Нива – края не видать.

Трав – по пояс, леса – море,
Зверь и птица на просторе,
Ни холопов, ни панов
И река для пацанов.

Руки-ноги есть в достатке -
За работу без оглядки
Невтерпёж уже пахать,
Жизнь здесь новую начать.

Бабы парить – кашеварить,
Жизнь наладить в шалашах,
Каждой твари тут по паре,
Каждый будет при делах.

Лесорубы - староверы
И баптисты-печники
За три дня домишко первый
Водрузили у реки.

А где первый – там второй,
Третий и четвёртый,
Скоро встанут над рекой
Домики без счёта.

В два ряда на полверсты
Будет новоселье,
От смолистой красоты
На душе веселье.

Шумный табор вдоль реки
Расселить успели,
Подобрели мужики,
Бабы присмирели.

Стал поласковей народ,
Позабыв про недород,
Если жить не ссориться,
Будет дело спориться.

Так, лихой судьбе назло,
Поднялось моё село,
В стороне далёкой
На речушке Чёке.

Эта речка-невеличка
Была смирною обычно,
Но в весенний ледоход
Приходила в огород.

Я, не старше лет пяти,
Наблюдал в упор почти,
Как уносит навсегда
Мост бурлящая вода.

Грохотал на Чёке лёд,
Словно артобстрел идёт
И под чёрною водой
Происходит в речке бой.

Кто я был? Пострел сопливый,
Несмышлёный и счастливый,
Я впервые наблюдал
Жизни яростный накал.

Много лет с тех пор прошло,
Но покоя не пришло,
А упорный ледоход
Мост уносит каждый год.

Зарастает ряской Чёка,
Вместо изб – бурьян высокий
И погост заброшенный,
Словно луг некошеный.

Ни звезды и ни креста,
Одичавшие места,
Здесь лежат под пихтами
Крестники Столыпина…


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СПАСИТЕЛИ

Не скучаю по столице
Я уже на склоне лет,
Мне деревня стала сниться,
Та, которой уже нет.

Та, где книжку взял я в руку,
Где я «мама» написал,
Та, в которой я науку
Жить в России постигал.

Был обузою для старших,
Ещё мал, да не удал,
Я у бабушки Параши
Дни без мамы коротал.

Помолясь, она умела
Переделать все дела,
Моя баба Параскева
Маме мамою была.

Приютив меня на печке,
Где не сильно горячо,
То подкормит меня гречкой,
То попоит молочком.

То рассказ про Иисуса
Поучительный начнёт.
Я её в пол уха слушал,
Ждал, что мама подойдёт.

И едва забрезжит утро,
Я за сенками следил.
Никого. Лишь дед Ануфрий
Днём по делу заходил.

Дед был в классовом вопросе
И начитан, и умён,
Председателем в колхозе
Всю войну работал он.

В земледельческой науке
Был ловчее всех окрест,
И росли у деда руки,
Из откуда нужно мест.

Дед любил вести беседы
В зимний вечер у огня,
Спорить истово с соседом
И строжиться на меня.

Ну, а я не поддавался
И на кашу налегал,
Побыстрей расти старался,
Чтобы маме помогал.

Шли года, и дни летели,
Каша, видно, помогла -
Нас отец, собрав артелью,
В город вывез из села.

От колхозного порога,
Как на волю из тюрьмы -
Той весной полста восьмого
Городскими стали мы.

Жизнь, скупая на подарки,
Оказалась по душе:
Тятя - сварщик в таксопарке,
Мама – счётчик в гараже.

И, конечно, чтоб тяжёлой
Мне судьбы не нагулять,
Записали меня в школу
Возле «зоны» №5.

Вот и всё! Пошла потеха,
Я взрослел не по годам,
А в пятнадцать лет приехал
На побывку к старикам.

Стол хозяева накрыли,
Он обилен, хоть и прост,
И до капельки допили
«За Победу!» первый тост.

После рюмочки хорошей
Дед, в возникшей тишине
Обращается с вопросом,
Как к учёному, ко мне:

«Ты, внучок, раскинь мозгами,
Цифры столбиком сложи
И со свежими войсками
Мне загадку доложи.

Связь отсутствует с войсками,
Фронт разбит, в штабах враги,
И откуда мужиками
Вдруг пополнились полки?

Кем они комплектовались,
Эти свежие войска,
Чтобы этими войсками
Спасена была Москва?»

И, вторую рюмку выпив,
Объяснил секрет войны:
«Это, братцы, сам Столыпин
Расстарался для страны!

Это он по царской воле
И по мудрости своей
Облегчить народу долю
Принял план с отвагой всей.

Проку нет в земле без края,
Без людей и жизнь замрёт,
Пётр Аркадьич, это зная,
Гениальный сделал ход.

Он, не тратя сил на споры,
Не привык погоды ждать
И Сибирские просторы
Стал народом заселять.   

А народ ему поверил,
Поженился, в землю врос,
Основал в лесах деревни,
Так чтоб церковь и погост.

Что ему кресты и звёзды?
Что военная страда?
Человек для счастья создан
И для мирного труда.

Все пути теперь открыты,
Знай, вернее выбирай,
Чтобы труд стал, как молитва,
И семья, как Божий рай!

Жить вольготнее едва ли
Поселенец и мечтал,
И детишек нарожали,
Как Столыпин завещал.

Эти дети, эти внуки
Южнорусской нищеты
Здесь постигнут все науки,
До любой дойдут мечты.

А нагрянет вражья сила,
Помолясь, пойдут на вы
И строители Транссиба,
И защитники Москвы.

А отгадка здесь простая,
Удивляться ни к чему -
Край Сибирский заселяя,
Так Премьер спасал Москву.

За его рассудок меткий
Я Столыпина ценю,
А служил он беззаветно
И народу, и царю».

Дед Ануфрий притомился,
Полотенцем лоб утёр,
Люд притихший подивился,
Как у деда ум остёр.

Третью выпив, помолчали,
Лишь на папе у окна
Тихо звякали медали
И блестели ордена…