Верните моё тело! Ошибка творца... ч. 2

ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ПУБЛИКАЦИИ:http://stihi.ru/2021/08/06/5033
СБОРНИК "ПРИКЛЮЧЕНИЯ"

НАЧАЛО: http://stihi.ru/2020/07/13/8426
СБОРНИК "ПРИКЛЮЧЕНИЯ"



ВЕРНИТЕ МОЁ ТЕЛО! Или ОШИБКА ТВОРЦА! Рисунок автора.

Вкратце расскажу предысторию: Я капрал морского спецназа армии США. Однажды я очнулся в палате медучреждения и обнаружил, что меня каким-то образом переселили в чужое, красивое женское тело и мне объяснило начальство, что это необходимо для выполнения особосекретного задания за рубежом. Я на это сильно возмутился, а меня поддержали мои коллеги по команде. Меня вынуждены были вернуть в моё тело и я продолжил службу, но в опасные боевые действия меня уже не посылали. Я был, видимо, на особом учёте, как носитель секрета государственной важности. Так предполагал я, но видимо у командования были другие соображения по поводу меня.
    Я не сказал главное… Если бы вы знали в каком неописуемом восторге была медсестра Сэла, когда меня ей представили в моём родном теле. Она не верила, но это было в присутствии всей моей команды,  и она стояла, краснея, бледнея и хлопая глазами, глядя то на меня, улыбающегося до ушей, то на моих коллег, затаивших дыхание. Но я схватил её в охапку на руки и прижал к себе. Сэла прошептала мне на ухо: «Теперь верю! Ты уже хватал так меня на руки когда был женщиной…»  А коллеги заревели от упоения свершившейся победой над командованием, которое решило самоуправно переселять нас в чужие тела,  как  менять шкуры на баранах в стойле.

    Три года назад, после того, как я отвоевал своё тело у моего командования я женился на Сэле, усыновив её шестилетнего сынишку Пэла.  Ко мне прямо на свадьбе обратился мой коллега по команде – поляк Стэфан. Он попросил меня связаться с мистером Тэдом, который курировал моё переселение в женское тело и сказать ему, что он желает выполнить задание, которое высшее руководство разведки или контрразведки планировали на территории иного государства с помощью подготовленного бойца морского спецназа в женском обличии. Он просил его отрекомендовать, как достойного, но сказать, что с особым удовольствием и ощутимой отдачей хотел бы выполнить это задание на территории России, к народу и руководству которой он имеет, почти генетически, исторические счёты. Я сначала хотел отшутиться, сказал, что решим этот вопрос по трезвому, надеясь, что он забудет просьбу. Он не забыл, а настаивал. Мне было неприятно выполнять просьбу Стэфана. Во-первых, это особая ответственность за чужие действия, а  «человеческий фактор»…  увы, исключить нельзя. Во вторых, у каждого есть в характере «свои тараканы», то есть особенности проявляющиеся не лучшим образом в выполнении задания и в отношениях с коллегами. Я бы не сказал, что у Стэфана есть недостатки, которые вызывали бы во мне к нему недоверие. Ну, некоторое самомнение, что он лучше других подготовлен, хотя он никогда это не говорил, но взгляд, брошенный в адрес коллеги и выражение лица, может сказать о многом. У нас в отряде были несколько человек чернокожих и цветных. Когда приходилось кого-то из них приводить в пример, за действие достойное подражания, то Стэфан с трудом сдерживал судороги на лице, что замечал не только я. Когда приходилось хвалить его, то чувствовалось, что у него распускается хвост как у павлина, и он даже становится высокомерным. Когда речь заходила о России, то он не сдерживался в грязных эпитетах, что мне не нравилось, но я старательно это скрывал и соглашался со Стэфаном, на что были причины, о которых я даже во сне старался не вспоминать, но вам… Вам расскажу чуть позже,  и это было в третьих, почему я не хотел рекомендовать Стэфана.
 Кроме того, мне очень не хотелось встречаться с мистером Тэдом, от контакта с которым у меня остались очень тяжкие воспоминания и ещё… я бы воздержался рекомендовать в таком вопросе кого бы то либо вообще, хотя претензий к поляку у меня никогда по службе не было. Он прямо на другой день после свадьбы опять напомнил мне о своей просьбе, и я вынужден был попросить у Сэлы телефон мистера Тэда. Сэла очень удивилась, спросила у меня зачем нужен мне телефон мистера Тэда, но я сказал коротко: По службе! -  и она вопрос не повторила. Мистер Тэд принял меня без задержки, выслушал меня не задавая вопросов, потому что я подробно охарактеризовал боевые, физические и моральные качества поляка. Единственный вопрос у мистера Тэда был ко мне: Об этой просьбе поляка кто ещё знает? Я ответил: С моей стороны – только я. Даже жена не знает и не узнает, с его стороны – я не в курсе.
- Хорошо! Я доложу руководству. - сухо сказал мистер Тэд.
 Потом Стэфан через неделю с нами попрощался, объяснив нам, что его переводят, а куда пока не известно. Это было три года назад.  Прошло с тех пор три года, и я уже почти не вспоминал о Стэфане.

    С тех пор мы Стэфана три года не видели и о нём, естественно, не слышали. У меня в семье спустя год произошло прибавление – родилась чудесная дочурка, которую по просьбе Сэлы мы назвали Мали. Сэла сказала, что наша дочь вырастет и будет похожа на ту красавицу, в теле которой пришлось побывать мне. Сын Сэлы, Пэл тоже был очень рад сестрёнке и с удовольствием её развлекал и помогал прогуливать в коляске.  У меня есть склонность к рисованию и такую склонность я обнаружил у приёмного сына Пэла. Мне было приятно, что у нас есть с ним поле общения и мы выходили с ним на пленэр, рисовали пейзажи, а двухлетняя малышка Мали потребовала, чтобы у неё тоже был мольберт и всё для рисования, как у нас. Она тоже смотрела, рисовала, что видела, мы её подхваливали и исподволь пытались давать советы, но это она отвергала категорически. Главное, что она всё таки, в следующий раз старалась сделать так, как ей советовали. Должен признаться, что больше меня интересовало изображение женского тела и у меня было много эскизов, набросков, оконченных рисунков и картин. Я любил рисовать и цветы, но женское тело для меня было верх совершенства природы! Правда, что после моей женитьбы все мои женские тела стали похожи на тело Сэлы, хотя она мне никогда не позировала. Но однажды Сэла меня попросила нарисовать по памяти тело Мали, в котором пришлось побывать мне. Я это сделал с большим удовольствием, а Сэла попросила меня повесить эту картину в нашей спальне. Вообще-то я это сделал… тщательно скрывая удовольствие. Мали на моей картине сидела к нам спиной, показывая чудесный таз, но вполоборота развернув тело, смотрела на  постель, печально наклонив голову, подперев её левой рукой, а под рукой была видна упругая грудь четвёртого размера. Правая её красивая нога была согнута в колене и нежная розовая подошва ноги была рядом с правой её ягодицей. Я сумел показать чудный изгиб  Мали в талии – от спины к изумительной попке…
    На службе у меня тоже произошли изменения. Меня поставили инструктором нашей команды и в моём подчинении были три помощника: по строевой и боевой подготовке, по вооружению,  обеспечению, и по физической подготовке с элементами психологии. Теперь я на задания с группой почти не ходил, но если ходил, то конкретно в действиях не участвовал, а осуществлял руководство на месте, но дистанционно. 

    А сейчас я  нахожусь в глубоком душевном  раздрае… То есть, проблемы в моём сознании столкнулись на встречных курсах, с большой массой и на большой скорости! А именно…

        Меня сегодня вызывал на беседу мистер Тэд. Вот я от него вернулся. Хорошо, что дома нет Сэлы и детей и я могу переварить всё происшедшее за последние час, два. Когда я шёл на беседу к мистеру Тэду по телефонному приглашению, то очень терялся в догадках о причине приглашения и не мог ничего предположить. То, о чём мне сказал мистер Тэд… перевернуло всю мою душу и личные с семьёй планы. Мы с Сэлой с удовольствием строили  планы на нашу жизнь после окончания моего  контракта на  службу через два года, но… сегодня эти планы были поставлены под сомнение. Глубокое сомнение!
    Когда я пришёл к мистеру Тэду, он, почему-то, начал со мной разговор  о моих семейных обстоятельствах. Даже о здоровье родителей Сэлы спросил, помогают ли они в воспитании детей…  А потом, помолчав, сказал, что есть необходимость отправить меня в длительную командировку для выполнения особого задания и даже вместе с Сэлой. Сказал, что родителям Сэлы будет оказана материальная, физическая и медицинская помощь и педагогическая в воспитании наших детей.
   После этих слов я мистера Тэда плохо слышал, будто проваливаясь куда-то..
 - Вашего Стэфана в России, хотя он сейчас не Стэфан, а с женским именем… Надо спасать! Эту миссию решено поручить вам потому, что вы его рекомендовали, потому что вы действительно его хорошо знаете и потому что на вас больше надежды в эффективных и разумных действиях по вызволению его из сложной ситуации, близкой к провалу, чего допустить никак нельзя!
Он сказал, что  с женой мне надо ехать для обеспечения правдоподобной легенды нашего прибытия в эту страну под видом туристов. Длительность командировки будет зависеть от нашего эффективного принятия мер в оказании помощи Стэфану. У меня видимо от волнения покраснело лицо. Заметив моё беспокойство, мистер Тэд сказал:
-Не волнуйтесь! Вы будете в своём теле, а Сэла в своём. Стэфан находится в том теле, от которого отказались вы. Уровень секретности вам объяснять не надо!
   Всё это было сказано тоном, не допускающим возражений. Мистер Тэд сказал, что мы с Сэлой должны пройти срочную усиленную спецподготовку с изучением русского языка, который в общении мы применять не будем, так как по легенде мы приедем в Россию из одной южной страны, где обеспечены факты нашего постоянного длительного проживания. Но русский язык мы, якобы, не знаем. Готовить меня и Сэлу будут отдельно по разным программам и мы с Сэлой о процессах подготовки не имеем права общаться. У нас будут секреты друг от друга и это будет контролироваться способами нам не известными. Мистер Тэд меня предупредил, что я могу сказать Сэле о предстоящей командировке, которая начнётся через неделю. Так будет считаться, хотя мы будем полгода проходить подготовку здесь, будем жить в двухместном супружеском кубрике, а по одному дню в выходные будем встречаться с детьми и родителями. Это будет необходимо и для того, чтобы мы убеждались в  оказании обещанной помощи старикам родителям и самим детям. Ещё нашей семье будет предоставлен постоянный семейный врач в виду опасного развития пандемии короновируса в нашей стране и во всём мире. Мистер Тэд предупредил меня о том, что Сэла не должна пока знать о Стэфане и причине командировки.
  Вы можете себе представить, что творилось в моей душе, когда я слушал мистера Тэда? Нет! Не можете…  Мистер Тэд это говорил тоном не терпящим возражений, а я с каждым его словом, как бы проваливался сквозь пол, представляя себе далёкую, далёкую Россию и в ней маленького, как пылинка, Стэфана. Я был обрадован тому, что меня не будут опять внедрять в чужое тело… Но я провалился просто в бездну, когда услышал, что ехать я должен супружеской парой вместе с Сэлой… Предстоящая операция меня очень взволновала, хотя мистер Тэд сказал, что для нас в третьей стране подготовлены условия для легенды постоянных жителей, откуда мы, не слишком задерживаясь, отправимся в Россию, выручать Стэфана. Мне было сказано, что по легенде мы с Сэлой не знаем русского языка, хотя в кратчайший срок научимся понимать русскую разговорную речь. Со Стэфаном мы должны встретиться в России, как бы случайно. Ещё не решено, будем ли мы представляться Стэфану сразу оба или сначала я, а Сэлу пока от него скрыть на всякий случай. Мы там будем туристами материально среднего достатка.
      И вот сейчас я дома. Сэла поехала за детьми, которые на выходные были у родителей Сэлы. Сейчас она их привезёт, а я её должен… ударить вот таким известием… Как быть? Надо потерпеть до утра, а когда старший сын уйдёт  в школу, можно будет ей рассказать. Сэла сейчас не работает из-за малышки Мали. Мы не можем доверить ребёнка няням, от которых ребёнок будет впитывать чужие характеры и бытовые приёмы. Это очень ответственный период становления личности и чужое влияние может оказаться негативным.
  Сэла и дети, вернувшись домой, обрадовались тому, что я дома. Малышку я сразу взял  на колени, а старший рассказывал, как они с дедушкой стреляли в мишени, а Мали раскапризничалась и потребовала, чтобы ей дали выстрелить. Дедушка зарядил винтовку (пневматик), Мали выстрелила почти не целясь и попала в мишень в шестёрку! Мы все очень удивились, а Мали была равнодушна, будто так и должно было быть. Я слушал и делал вид, что восторгаюсь происшедшим, но Сэла, занимаясь подготовкой ужина, несколько раз пытливо глянула на меня… Да, я не сумел скрыть то, что происходило в моей душе. Я был оглушён известием о командировке. Я много раз уходил на боевые задания и к этому я привык и Сэла привыкла, хотя очень переживала и молилась за меня. Но эта командировка… Да ещё с отрывом от детей на длительный период! Да ещё… не на боевое задание, а со шпионской миссией! К этому меня не готовили, а тем более Сэлу.
    Когда ужинали, Сэла спросила, что произошло. Я сказал, что ничего особенного, но мне нужно обдумать один вопрос, а утром я расскажу о том, что я придумал. Сэла этим не удовлетворилась и уложив детей пришла ко мне с тем же вопросом. Я попросил её отложить разговор до утра, иначе она спать сегодня не будет. Этим я ещё больше поджёг её женское любопытство, и она сказала, что, если это не служебная тайна, то она требует рассказать сейчас. И я рассказал…
     Сэла, услышав мою информацию, сжалась всем телом, будто стала меньше и сидела, уткнув взгляд в пол… Я сидел молча. Так продолжалось минут десять… нет, больше и Сэла встала, выпрямившись, тяжело вздохнув, сказала:
- С тобой, хоть на край света! Хотя там, кажется, и есть край света! – и усмехнулась.
   Однако Сэла сказала, что родителям надо будет соврать, что наша командировка займёт не много времени, иначе это для них будет удар, который подкосит их здоровье. Я согласился. Сэла сказала, что мы должны ознакомиться с программой преподавания и воспитания наших детей, и познакомиться с воспитателями и преподавателями, так как нам не всё равно, чему будут учить наших детей и кто будет учить, и чтобы родители Сэлы обязательно могли контролировать процесс обучения. С этим я тоже согласился и был очень удовлетворён подходом Сэлы к воспитанию детей, так как не известно, когда мы вернёмся и… вернёмся ли. Родителей Сэлы я за эти годы хорошо узнал и был очень доволен их укладом жизни и уровнем воспитания в трудовой семье мелких фермеров и ещё продолжающих плодотворно трудиться на небольшом участке земли несмотря на преклонный возраст. Образ их жизни очень был похож на тот, в котором вырос я, но никому об этом я не рассказывал, так как должен и сам напрочь забыть. Вообще меня сверлила одна мысль… Не божье ли это проведение, что пути ведут меня в Россию?

ПУТЬ В РОССИЮ!..
     Я и Сэла сегодня уже плывём на круизном лайнере из Турции в Россию. В Турцию мы тоже прибыли как туристы из страны, якобы, постоянного нашего проживания – Австралии. Прошли полгода изнурительной подготовки. Меня и Сэлу готовили по отдельным программам с запретом общения  о специфике подготовки. Последний наказ мне был таким: для Стэфана, который сейчас является Анной, процветающей бизнес-леди в Москве, за короткое время сделавшей головокружительную карьеру в туристическом бизнесе, я прибыл в Россию один, без Сэлы. Если положение, в котором оказался Стэфан-Анна, окажется безнадёжным, то Сэла должна будет его ликвидировать. Меня это возмутило, я сказал, что моя жена не способна на это, но мистер Тэд глянул на меня таким взглядом, будто направил на меня два ствола ковбойских  револьверов и сказал железобетонным голосом: «Она сделает это.» При этом у меня что-то оборвалось внутри и стало пусто…
    В виду развивающейся пандемии короновируса все туристы обязаны носить на лицах  маски и не приближаться друг к другу на полтора метра. Нам с Сэлой это на руку, чтобы наши лица не попали  в поле объектива случайно или намеренно. Нам не рекомендовано даже прогуливаться рядом и сейчас я на палубе, овеваемый приятным морским ветерком, а Сэла в каюте, что-то читает. Солнце только что село за море на западе. Там, далеко находится Америка и наши дети…
     Я уже заикнулся насчёт того, что у меня мелькала мысль о божьем провидении в том, что судьба меня направила в Россию. Сейчас я могу вспоминать об этом и даже рассказать вам, в надежде, что вы меня поймёте и не выдадите.

          То, о чём вы сейчас узнаете, вы не должны никому рассказывать и должны немедленно забыть, как я. Меня пытали в начале моей службы на основе сыворотки правды, но видимо отрезок моей беспутной жизни в лабиринтах преступного Чикаго, настолько заслонил собой моё детство и отрочество, что испытатели не откопали секрет моей родословной и где мои родители. А сам я постарался забыть о том, что я попал в Чикаго из православного монастыря. А в монастырь я попал, когда мои родители сгорели ночью в своём доме в моё отсутствие. Я был на соревнованиях с командой боксёров нашего городка и вернулся чемпионом, но меня ждал такой нокаут… Я пошёл поставить поминальные свечи в храм, в который ходили молиться мои родители и меня встретил наш семейный духовный наставник. Он хорошо знал судьбу моих родителей, происходящих в третьем поколении из российских казаков-беженцев революции. В этом местечке проживали многие из российских беженцев тоже в третьем поколении и общались между собою, отмечая православные праздники и чтили память первопроходцев казаков, открывших эти места ранее всех испанских, португальских и прочих колонистов. Даже русская крепость возрастом более трёхсот лет была не далеко от нашего городка.  Священник сказал, что он имеет некоторые сведения о причине гибели моих родителей, но он откроет их мне только тогда, когда я научусь прощать врагов как православный. Я попросил помочь мне определиться в мужской православный монастырь и он дал мне рекомендацию и даже проводил меня к настоятелю. Три года я был послушником и готовился принять постриг. Однажды я зашёл в церковь к нашему семейному духовному наставнику и сообщил, что готовлюсь принять постриг. Священник сказал, что он интересовался у настоятеля и тот отзывается обо мне очень положительно. Священник поинтересовался глубиной моего духовного состояния, готов ли я прощать своих врагов и я… соврал. Я сказал, что готов простить врагу всё, отдав его на суд божий. И священник мне сказал, что мой отец ему жаловался на угрозы соседа поляка, который люто ненавидел русских, а особенно казаков. Отец говорил, что может от него ждать любой подлости и есть подозрение, что он хочет их выжить с этого места, чтобы заселить своих земляков или родственников. Отец, оказывается, однажды ночью видел, как сосед, беседуя на балконе второго этажа их дома с каким-то гостем, смотрели на наш земельный участок и согласно кивали друг другу, строя какие-то планы. Это отец рассказывал священнику, а он поведал мне. Хотя это не доказательство, и не пойман – не вор, но именно об этом я сам догадывался, потому что беспочвенные претензии соседа поляка к моим родителям были постоянными. Он просто истекал желчью и ждать от него можно было всё, тем более, что на угрозы он не скупился. Этим было отравлено всё моё детство и я пошёл в монастырь, терпеть тяготы послушания, ради того, чтобы заслужить доверие нашего духовного наставника и узнать, что ему известно о причине гибели моих родителей. Я выгребал навоз за скотиной, мыл туалеты, постился, не снижая физических нагрузок в спортзале. Я считаю, что я заслужил право узнать правду и наказать зло своими руками. Кстати сказать, что вот эти три года послушания, проведённые в тяжком труде постах и молитвах, тоже создали такой фон в моём сознании, что до моей истинной  родословной не докопались военные психотерапевты.
    Поступив вероломно по отношению к нашему духовному наставнику, я ушёл из монастыря, уехал в Чикаго, больше года занимался боксом под вымышленным именем, зарабатывая деньги, потом купил два многозарядных пистолета с глушителями и поехал в свой родной городок, изменив свой внешний облик бородой и усами. С жутким чувством я проходил мимо участка, где был наш родительский дом. На нём уже стоял чужой двухэтажный дворец, с тыльной стороны ещё имеющий не убранные строительные леса. Ночью, сделав усыпляющий выстрел в собаку соседей поляков, я перемахнул через забор и зашёл в дом к спящим бывшим соседям. Я сделал усыпляющий выстрел спящей жене соседа в ягодицу, а потом предстал перед самим соседом, увлечённо «болеющим» перед телевизором за спортивный матч. Я прикинулся грабителем и сделал вид, что меня интересуют ценности их нового соседа. Я стал его расспрашивать о том, что ему известно о хранении ценностей его соседа, где у него сейфы, откуда он приехал. И этот наш сосед, лязгая от страха зубами, старательно мне обсказывал всё о соседях, подтвердив догадку, что они им доводятся родственниками. А я сказал, что мне это известно, потому что его родственник неосторожно проболтался в компании поляков о том, что дом соседей ради них спалил его родственник и теперь он в долгу перед ним. Тот, глупо поддавшись на мою провокацию, возмутился и сказал, что идея была не его, а этого родственника и алиби они себе обеспечивали вместе, наводя следствие на ложный след. Я выключил диктофон, выстрелил ему в грудь усыпляющим уколом, зашёл в их гараж, нашёл с избытком запас бензина, залил всё в доме у них и подпустил ручеёк бензина к строительным лесам нового двухэтажного дворца на бывшем родительском участке. Без сожаления и колебания я чиркнул зажигалкой и удалился. Пожарные машины загудели по нашему городку лишь через полчаса, когда я с вокзала уже видел зарево пожара в полнеба.
      Угрызения совести я чувствовал перед нашим семейным духовным наставником и игуменом монастыря. Они, конечно, догадаются о том, кто виновник происшествия и будут себя считать виновными в моём грехе. Пусть простят меня мои духовные наставники, но мои неотмщённые родители мне снились почти каждую ночь, несмотря на мои молитвы! Я не смог иначе и готов понести за это наказание Господнее!
    Мои родители были не просто родители, а замечательные родители! Они, так же как их земляки-казаки и просто православные русские, страстно любили Россию и очень ностальгировали по своему отечеству, хотя сами родились в Америке после эмиграции. Мои отец и мать часто обсуждали всё, что касается России и читая прессу или теле-радиопрограммы всё угадывали между строк, так как дезинформация о России во всех СМИ была явная и я научился её угадывать. Когда у нас бывали гости из наших казаков или православных, обязательно завязывались живые беседы о политике и я всегда был их внимательным слушателем, не пытаясь встревать в беседы взрослых. Меня же убедительно просили никогда и нигде не высказывать своё мнение о России за пределами своего дома, так как спецслужбы относятся к нам более чем внимательно. Лучше прикидываться аполитичным «пофигистом», а своё мнение проверять и перепроверять. В школе нам преподавали извращённую историю и я должен был отвечать так как писано в учебниках, что фашизм во второй мировой войне победила Америка, что Советский союз сам был агрессивным, стремился к мировому господству и между Сталиным и Гитлером нет разницы. В школе, в нашем классе был один такой же как я внук российских мигрантов и мы с ним только понимающе переглядывались, а разговаривать не могли. Мы знали, что фашистов на войну с Советским Союзом, а фактически с Россией благословил Ватикан и они, убивая, сжигая, грабя, насилуя, считали, что выполняют волю Господа… А Америка спасла себя от экономического кризиса и первой мировой войной и второй, снабжая одновременно фашистов и коммунистов вооружением, наживаясь на геноциде. К революции в России Америка имела тоже прямое отношение и плела интриги совместно с Англией. Они не могли равнодушно смотреть как развивается Россия. Мои родители и их земляки неоднократно с болью душевной говорили об экономической и военной мощи России, которую уничтожила революция и интервенция. У моих родителей и их земляков имелись на это веские доказательства и с ними я был знаком. Российский рубль, перед Первой мировой войной, совершенно не зависел от доллара и других валют. По экономической мощи Россия была на третьем месте в мире после США и Англии, но темпы её роста и развития опережали эти страны втрое. Была большая разница в источниках развития России и Англии, Америки. Америка и Англия развивались за счёт зверской эксплуатации населения их колоний по всему миру, а Россия развивалась за счёт своих ресурсов и своего населения, расставшегося с крепостным правом. Поэтому денежным мешкам этих стран не спалось спокойно. Исходя из своих хищных настроений они страшились, что Россия, окрепнув начнёт завоёвывать мир. К 1917-му году Россия была крупнейшей железнодорожной державой. Было построено 74 железные дороги в европейской части страны. Кстати, железную дорогу от Петрозаводска до Мурманска царь Николай Второй построил за свой личный счёт и по собственному разумению, что во время второй мировой войны обеспечила Советскому Союзу поставки лендлиза из Америки и Англии. Была построена крупнейшая в мире Транссибирская магистраль. Она вошла в книгу рекордов Гиннеса, скорость постройки которой была 5.5 километров в сутки. Построили 20 локомотивных заводов. В России был самый большой в мире речной флот! Россия создавала авиацию невероятными темпами, в том числе и водного базирования. За шесть лет было выпущено 5600 самолётов. За 14 лет в России построили 78 подводных лодок. В России был самый большой золотой запас в мире! И этим запасом царь Николай Второй готов был распорядиться очень разумно. На Балтике и на Чёрном море он воссоздал морской флот России, утраченный в русско-японской войне.  Им был инициирован план электрификации всей России. Им было инициировано строительство московского метрополитена, а Ленин всё это записал в заслугу себе. Эти цифры откладывались в моём детском уме и я с вожделением смотрел на эту сказочную огромную страну на географической карте…  Совершенно убитая в начале 90-х годов страна, поднялась и стала сверхдержавой! Слава России. Горжусь тем, что я её потомок, да ещё казачества – создателя и защитника России. Жаль, что еду с такой миссией. А вдруг это мессИя?..
   После акта мести я почувствовал потерю цели в жизни. Месть была для меня целью и я к ней стремился. А после… передо мной образовалась пустота. Я был физически крепок и закалён в боксёрских поединках. Я пользовался авторитетом и не гнушался экспроприировать ценности зажиточных, не считаясь с национальностью. Полиция ко мне серьёзно присматривалась, но я был не глуп и категорически избегал наркотиков, чем вызывал зависть у многих, которые на этом крючке зависли. Однажды на нашем горизонте появилась очень видная из себя красотка не известного происхождения. Я был очень слаб к женской красоте и даже много рисовал… но это было в прошлой жизни, которая сгорела до тла!.. Я очень увлёкся этой красавицей, а она, как будто того и ждала. Как только мы с нею уединились в наших трущобных апартаментах, я после первой стопки вина потерял сознание, а очнулся в объятиях полиции и в окружении трупов посторонних, которых будто бы зарезал я. Мои бывшие друзья-наркоманы подтвердили без зазрения совести, что это сделал я, но я был уверен, что сделать этого не мог, так как больше доверял боксу, нежели холодному оружию. Передо мной была поставлена альтернатива: в тюрьму пожизненно или подписать контракт на спецподготовку и службу в армии США, в морском спецназе. Я подписал даже с удовольствием, так как моя бесцельная жизнь мне очень надоела. Всем я рассказал легенду о том, что я был ребёнком подкинут в какой-то монастырь, а оттуда меня отдали в спортивную школу интернат, воспитывавшую гладиаторов. Такая действительно была и была уничтожена полицией. Мне поверили, даже проверяя через сыворотку правды, а коллеги дали мне кличку Святоша. Спецподготовка была страшной, изнурительной, унизительной настолько, что некоторые заканчивали жизнь суицидом. Я выдержал, так как имел закалку в монастырских трудовых буднях,  в заказных гладиаторских боях и в бандитских разборках.
          Я добросовестно служил Америке согласно данной клятве и заключённому договору. По роду службы трудно мне назвать государство на Востоке, где мне не приходилось бывать и там неоднократно мне приходилось встречаться с русскими военнослужащими и спецназовцами. Я проникся к ним внутренним уважением за их открытость, бесхитростность и готовность всем  помочь, что по-русски звучит как – отзывчивость, на чём иногда спекулировали наши командиры и более высокие руководители. Русские напрочь лишены подлости, коварства. От них можно было не ожидать удара в спину, разве что в ответ на подлость. Россия во все века ни на кого не нападала, а только защищала и защищалась, а на неё…  Нет таких, кто не завидовал на её природные богатства и красивый простодушный народ. Наполеон заставил всю Европу идти на Россию. А русские, загнав зверя в его берлогу, вернулись домой, никого не оккупировав, не поработив и, фактически, оставив безнаказанными завоевателей, не допустив ни грабежа, ни насилия.  Гитлер 33 государства погнал на Россию. Зверства были невероятные, и русские с другими национальностями Советского Союза, потеряли в жестоких муках более 200 миллионов населения и опять всё отдали никого не оккупировав, не поработив, не допустив мести и насилия. Это кто-нибудь оценил? Да! Восприняли это как глупость! Благодаря усилиям Советского Союза рухнула европейская и американская колониальная система. Возникли независимые государства Китай, Индия и многие государства на востоке и в Африке. Этого хищники простить не могут! Гавкают на Россию брешут и готовятся опять завоёвывать, забыв напрочь уроки прошлых нашествий, громя памятники тех героев, благодаря которым сами не стали рабами у Гитлера. Наши земляки страшно переживали за Россию, когда развалили светлую империю Советский Союз. Наши американские идеологи не скрывали и даже бахвалились, что это они задумали и совершили – бескровно поставили Россию на колени. Но Бог Россию в обиду не дал. Бог дал России мудрого руководителя, который поднял знамя России и медленно, но уверенно поднимал Россию с колен и сделал её Великой державой! А подлости в отношении России продолжаются в открытую и весь мир молчит, опутанный паутиной доллара, бессовестно и безответственно заливающего мир зелёными фантиками, погрязнув в долгах космического размера и не собираясь их отдавать. Руководство Пентагона официально и во всеуслышание признались, что в военном отношении для них Россия пока не досягаема. А я знаю ещё и то, что скрывают они. В армии США сплошное очковтирательство о готовности. Армия деморализована на сексуальной, наркозависимой и алкогольной почве.
    Всё, что я вам сейчас рассказываю, моя жена Сэла этого не знала, так как я сам старался всё это забыть. Она знала только то, что знало моё руководство, что я был сиротой в каком-то монастыре подкидышем и взят был оттуда в спортивную школу-интернат, где воспитывался в жёстких условиях с кличкой Святоша. Из какого монастыря я был взят – из православного или католического, мне было неизвестно. Внутренне я оставался православным, но не афишировал это даже перед Сэлой, потому что её родители были католиками. В большие праздники мы с Сэлой ходили в католический собор с её родителями и я с удовольствием слушал орган и духовное пение. От Сэлы и во время спецподготовки мне было очень не просто скрывать своё знание русского языка, но я это делал, изображая трудности запоминания и акцент.
     В этой командировке я внутренне надеялся побывать в какой-то православный праздник в  большом соборе  в Москве, хотя понимал, что еду для активной опасной работы, чтобы вернуться к детям с нужным для руководства результатом, либо погибнуть из-за роковой ошибки. Перед отправкой мне было всё разъяснено, что перед Стэфаном-Анной была поставлена задача выполнения долгосрочной беспроигрышной диверсии против общественного устройства России, так как убедились, что в лобовую атаку Россию не взять с её особым характером народа, способного сплотиться перед угрозой врага, а так же из-за уровня обороноспособности. Один из идеологов гитлеровского фашизма на Нюрнбергском процессе сказал, что им перед войной было всё известно о России, то есть о Советском Союзе со стороны его обороны, но они не знали, что такое русский характер, способность к самоотверженности ради Отечества. Значит надо это качество ликвидировать, разложив народ, как это было успешно сделано с Украиной. Для того, чтобы победить противника, надо воспитать его детей и на этом пути уже сделаны первые успешные шаги. Надо готовить священников всех действующих в России конфессий, но с диверсионной раскольнической идеологией, сея разлад в конфессиях и между конфессиями. Это надо продолжать и углублять, но Стэфан-Анна предпринимает действия, не соответствующие этой поставленной задаче, ставит себя в риск провала, что совершенно недопустимо. Я должен выяснить причины нарушения плана выполнения долгосрочной программы, исправить положение, вывести Стэфана-Анну из-под подозрения ФСБ России, а если это не возможно, то ликвидировать бесследно, будто она сбежала.
    Во время спецподготовки к общению со Стефаном-Анной я задал вопрос о легенде Анны. Обеспечено ли? О чём с нею можно говорить в этом плане? Мне уклончиво ответили, что в этом плане подготовлено хорошо и риска разоблачения по её легенде нет. Мне показали видеосъёмки Анны в повседневной жизни в России. Если бы вы знали, что  творилось у меня в душе, когда я увидел знакомое мне тело и в то же время не знакомое: приятно располневшее, надменное… И даже я бы сказал- вульгарно надменное. Бюст у неё уже был не четвёртого размера, а пятого… Это всё же многовато. Мне было жалко, что такое тело попало… «в такие руки»! Смешно я выразился? Но именно так. Я пожалел, что рекомендовал такое тело в пользование Стэфану… Но сам  я, всё равно, не хотел бы быть на месте Стэфана.
     Сэлу видимо ознакомили с этими видео тоже, и она при общении бросала на меня какие-то подозрительные взгляды, похожие на ревность. На мои вопросы – в чём дело? Она, как-то обиженно отвечала: Ни в чём. Я понимал, что она не может говорить о причине, так как нам было запрещено обсуждать приёмы раздельной подготовки, а Сэла просто меня ревновала с упреждением, понимая, что мне придётся общаться с этой вульгарной бизнес-львицей. А мне ещё надо будет найти удачный подход к ней. И сделать это будет не просто, поскольку она потеряла осторожность и, может быть под наблюдением, это во первых, а во-вторых, у неё королевская охрана. Я же не могу крикнуть ей: Привет Аннушка! – через головы охраны.

   По прибытии в Москву мы с Сэлой сняли двухместный номер в скромной гостинице и я поехал по месту нахождения офиса Управления по туризму. Я знал, что это в принципе -дворец.  Я прикинулся прогуливающимся и ждал за час до начала работы, когда приедет королева Анна. Она приехала в сопровождении двух машин и с нею в машине были два охранника. Машины остановились. Охранник её машины подбежал на цыпочках, чтобы открыть ей дверцу, но она резко открыла её сама, ударив охранника, отчего тот отпрыгнул в ужасе, а Анна, раскачивая мощным бюстом из стороны в сторону, резво пошла к задней машине. Ещё подходя, она унизительно пальцем позвала водителя этой машины к себе и тот вышел, сделав два шага навстречу Анне, с ужасом выпучив глаза. Анна схватила водителя за ухо и швырнула как скотину на асфальт. Тут же она пошла навстречу охраннику, сидевшему рядом с этим водителем и дала ему резкую звонкую пощёчину. После она что-то им сказала, махнув рукой и я понял, что она их уволила. От такого хамства я просто оторопел! Вот это Россия… И что? На эту «прошмандовку» никакой управы нет? Не удивляйтесь. Меня обучили многим русским словам, которых нет в словаре русского языка.
   Так! Эти, охранник и водитель, в чём-то провинились в дороге и они уволены. Значит нужны новые? Я вынул из папки ноутбук, зашёл на сайт Управления по туризму, нашёл раздел охраны. О! Да тут оказывается кастинг объявляется на замещение должностей охраны. А как они отреагируют, если себя в охрану предложит гражданин Австралии? Чем чёрт не шутит? Мало вероятно, но я указал свой телефон с московской «симкой». Телефон зазвонил буквально через час. У меня уточнили, подавал ли я заявку на кастинг на должность охранника в Управление по туризму? Я подтвердил и мне сказали, что я должен быть в семь часов вечера в спортзале, который находится в здании Управления, вход с тыльной стороны. Я подтвердил, что буду. Сердце у меня при этом колотилось как после стометровки. Уж я не подведу! Уж вы меня возьмёте в охрану, и Стэфан-Анна узнает меня. Со мной себя вести так я не позволю. Меня предупреждали, думаю, что и Сэлу тоже, что в России много осталось от «беспредела» 90-х годов. Мне не советовали пользоваться автотранспортом на прокат, типа «Каршеринг» потому что это лишний повод для ненужного контакта с ГАИ в случае аварии или, что хуже, конфликт на дороге, так как наглецов в России, а особенно в крупных городах очень много, особенно из националов, которые «кучкуются» в диаспоры и нелегальные группировки и наглея на дороге, пытаются своё хамство «узаконить» физической силой с помощью «травматиков» или бейсбольной биты. А поскольку я это безнаказанно не приму, то можно попасть в полицию, а полиция в России часто «крышует» таких наглецов. Полиция и правоохранительные органы это «головная боль» президента и премьера, но меры они принимают локально, потому что схемы «крышевания» доходят до самого верха. Всё сразу сломать нельзя. Уголовная ответственность в России очень беззубая, а усилить ответственность не позволяет «продажная» лоббирующая Госдума. Создаётся впечатление, что президент боится поссориться с мафией и не принимает к преступникам, окружающим его должные меры. Но он себя, как истинный борец, ведёт очень осторожно и побеждает по очкам, понимая, что силы пока не равные. Нам на спецподготовке показывали фильмы о российской действительности работы правоохранительных органов типа «Ментовские войны». Если бы это была неправда, режиссёра и автора сценария засадили бы в тюрягу за клевету и оскорбление и ободрали бы как липу. Но молчит правоохрана, потому что фактов – море. Поэтому нас убеждали быть от правоохраны подальше и не вступать в конфликты. Такая же обстановка с правоохраной и у нас в США, но здесь своих сотрудников всегда защитит наше руководство, а там вас мы можем потерять. Так наставляли нас на спецподготовке. Да, мне Сэла рассказывала, как наши «спецы» изнасиловали впятером их сотрудницу в лифте и им ничего не было. Но если со мной так поступит Анна, как со своими водителем и охранником… я не выдержу. Господи, помоги!
     Вот так я раздумывал, коротая время до семи часов вечера.
  Без пятнадцати семь вечера я был у входа в спортзал в маске и в перчатках, как теперь везде это требуется. Внимательно изучив мой паспорт, заставив приоткрыть маску, измерив у меня температуру блицтермометром, охранник поручил другому охраннику, видимо рангом пониже, отвести меня в раздевалку и в душ. На двери раздевалки маленький плакат: ВХОД СТРОГО ПОСЛЕ ДУША! Охранник в раздевалке открыл шкаф с номером 21. Там была свежая форма и махровое полотенце. На полке лежал защитный шлем для спаринга. Должен сказать, что в этой раздевалке не пахло спортивным потом, как это часто бывает. Значит после тренировки сюда заходить можно только через душ, и возвращаться в голом виде.
- Раздевайтесь, проходите в душ, оденетесь, проходите в зал. – сказал охранник и ушёл.
Одевшись после душа в форму: майка с плечиками и шорты, я под шорты всё-таки надел свои тугие плавки. Надев на голову шлем, я очень расстроился, что переносицу защищает вертикальная металлическая стойка. Она мешает обзору, так необходимому в стремительных действиях. Если можно будет, я попрошу разрешение драться без шлема.
    Я зашёл в зал. В центре было татами, окружённое канатом как боксёрский ринг. С одного угла этого ринга за журнальным столиком сидел мужчина в белой спортивной форме, а на столике стоял небольшой саквояж с красным крестом на белом круге – медаптечка для первой помощи. На скамейке сидели трое молодых накачанных парня до тридцати лет, каждый в такой же форме, как и я. Мужчина за столиком указал мне на татами и сказал:
- Проходите, можете разминаться.
Я прошёл на татами, пробежал круг, вращаясь вокруг своей оси, увидел у задней стены за канатом груши разных размеров, перешагнул через канат, побил груши кулаками и ногами. Мельком я заметил, что парни на скамейке переглядываются и ухмыляются. Я удивился, что никто из них не разминается, но… открылась автоматическая дверь и вошла… Анна! При этом все вскочили с мест и поклонились ей. Она была в спортивной форме индивидуального исполнения из тонкой кожи. Бюст пятого размера обтягивал чёрный бюстгальтер, укороченные, почти как плавки шорты обтягивали красивый мощный таз. Пояс этих шорт был гораздо ниже пупка, прикрывая лишь лобок. А талия была подчёркнутой, её не коснулась полнота. Анна, посматривая на меня, подошла к журнальному столику, положила на него шлем и смартфон. Она сняла с пальцев два увесистых перстня, бросила их в шлем, сняла с шеи через голову дорогое колье, глядя на меня бросила колье на столик и его, стоящий мужчина, едва поймал. Так же глядя на меня она сняла с ушей сверкающие клипсы и тоже бросила, не глядя, на столик. Мужчина поймал одну клипсу, другую кинулся поднимать с пола, виновато глядя на Анну. Она, продолжая изучающе смотреть на меня,  перешагнула канат и спросила с кривой ухмылкой:
- Так ты настоящая Австралия? Потомок уголовников?
  Я кивнул и перешагнул канат, вернувшись на татами.
- А сам бандит или как? - переспросила она.
- Свободный спортсмен! – ответил я с ужасом соображая, что мне придётся бить эту прекрасную нахалку. И вдруг я понял, что не смогу это сделать. Ни по этим полным ляжкам, ни по этим полным дойкам в кожане, ни по этим округлым локтям. А она сказала:
- Разминайся! Разминайся! Я бить буду больно! – при этом она подняла вертикально вверх одну ногу, прижав её к своему виску, потом так же другую ногу, встала на мостик, перебросила своё тело ногами через голову к рукам и тут же села на шпагат. Парни невольно шёпотом охнули. Я обалдело смотрел на неё и вдруг я вспомнил, что хотел драться без шлема. Я снял шлем, подошёл к журнальному столику, положил шлем на столик и пошёл в противоположную сторону татами. Дойдя до каната, развернулся лицом к Анне. Она мельком с ухмылкой глянула на меня и вдруг… замерла,  устремив на меня обалделый взгляд. Вдруг она взвизгнула:
- Всем!..  Всем выйти!
 Мужчина и трое парней вскочили и толкаясь помчались к выходу. Анна стремительно сделала ко мне два шага, но опомнившись бросилась назад, схватила со столика смартфон и крикнула:
- Видеообзор отключить! Ясно!? – бросила смартфон на столик и устремилась ко мне. Я стоял, не зная, чего ожидать… Не доходя, она протянула руки, промолвила:
- Милый! Я же тебя видела во сне! – она схватила меня в объятия, прижав к своему мощному бюсту и шептала мне в ухо, -  Я ждала тебя! Спасибо! Как ты мне нужен!
 Я невольно обнял её и легко схватил на руки, ощущая, что у неё вес под сто килограммов. От её чудесного парфюма у меня перехватывало дыхание. В голове у меня была страшная карусель. Я понимал об ответственности за секретность миссии, но ничего поделать не мог… Губы мои были в её трепещущих губах, а нахальный язык её нежно здоровался с моим. Я почувствовал, что мои плавки могут просто лопнуть. Наконец Анна стала опускать свои ноги на пол, ласково освободилась от моих рук, нежно глянув на меня влажными глазами, она пошла опять к столику, взяла смартфон, нажала копку, сказала:
- Охрана, кроме вахтёра на входе, все на сегодня свободны! Видеообзор включить! – махнув мне рукой быстро пошла к выходу. Перед дверью мне сказала: 
-  Мыться тебе ни к чему! Едем ко мне! Все дела на сегодня отменяю! На выходе не забудь надеть маску.
    За рулём была Анна. Мы подъехали к особняку, где-то недалеко от центра Москвы.
- Это я пока арендую, а мне строят что-то подобное в Новой Москве. – а когда мы вышли из машины она тихо добавила, -  Хотя оно мне не пригодится. Это для создания видимости, что я «пускаю корни» и моей заботы о комфортном бытии после оставления должности. На самом деле мои планы связаны с тобой!
   Я при этом внутренне охнул…
Анна завела меня в спальню, шёпотом скомандовала:
- Раздевайся! Пойдём в ванную! Клади одежду на кресло!
Раздевшись, я повернулся к Анне, а она приближалась ко мне в накинутом на голое тело лёгком ажурном халатике, распахнутом так, что мощный бюст был совсем наружи и всё остальное было открыто. Ласково ткнув меня своим сокровищем, она шаловливо блеснула красивыми глазами и вдруг схватила меня за мой предмет и зашептала:
- Ты не забыл взять с собой своё чудо? Я же его когда-то мерил в бане… Он не стёрся, как ты тогда сказал? - она усмехнулась и как за руку повела меня в ванную держась за мою пятую конечность.
   В ванной одна стена была полностью зеркальной. О! Оказывается и потолок зеркальный! Халатик Анны упал с плеч. Она отвернулась от меня закрывая в ванне слив и регулируя температуру воды, а я смотрел на её формы сзади и в зеркале, и у меня сердце колотилось где-то в горле. Я, не владея собой, сделал шаг, прижался к прекрасным формам, одной рукой обхватил её под живот, другой рукой направил предмет к цели, но она вывернулась.
- Не торопись, надо помыться. Ты за него целый день брался грязными руками. И мне надо помыться, я женщина! И мне труднее держаться, потому что я не часто позволяю себе расслабиться. А ты один приехал? Теперь, когда вода шумит можно не опасаться самых мудрых прослушек, хотя я проверяю каждый день, а сегодня меня не было здесь целый день. И мало ли что… Приехал один?
- Один! – не моргнув глазом, соврал я, а сам с горечью подумал о Сэле. Не зря она меня ревновала авансом к этим живописным формам. Не зря! Но это всё относится к выполнению задания, оправдал я себя.
- Почему мы с тобой до сих пор не познакомились? Собираемся вон чего, а звать как друг друга не знаем! - хохотала она, - Я Анна! Анэт можно звать! А тебя, случайный незнакомец?
- Том Гарт Чендлер. – сказал я.
- Том? Здорово! Мне нравится твоё имя! Мне всё у тебя нравится! – она схватила с вешалки небольшое полотенце и повесила на мой предмет, пояснив:
- Для безопасности! И меня смущает… - захохотала она и нагнулась ополаскивать ванну, похожую на маленький бассейн, даже с наклонным уступом, чтобы удобно лежать.
А у меня в паху уже начинало кипеть как в котле. Анна подмылась, затащила меня в ванну, сама нежно подмыла меня спереди и сзади, спросила:
- Надеюсь ты здоровенький? Я не хотела бы предохраняться. От зачатия я защитилась ещё там. А от заразы никто не защитит, кроме собственной осторожности.
- Чист, как стёклышко! – ответил я и почувствовал, как эта обворожительная королева Анэт стала медленно опускаться передо мной в ванне на колени. Её упругие мощные груди ласково ползли у меня с груди, по животу и прижались к коленям. А она завладела самой нежной частью моего предмета, лаская его горячим языком. Я испуганно схватил её и взмолился:
- Не надо! Я на пределе! На опасном пределе, чудная Аннушка! Взрыв может произойти!
- Ничего страшного! – сказала она, отстранившись, -  У нас всё впереди! Главное, что моя мечта сбылась! Пусть это сейчас случится быстро, зато потом я хочу долго. Иначе мне будет трудно, не получив то, чего ждала… - и она опять взяла дрожащими губами и горячим языком ласкала свою мечту. Я гладил её милые уши, я водил пальцами по её сочным губам, я нагнулся и взял в руки её мощные груди и ванна покачнулась у меня в глазах, будто потолок упал на меня сладким непосильным грузом! Но Анна не отстранилась, а схватила меня в объятья, задрожав всем телом, забирая из меня всю мужскую силу до капли. Я понял, что «потолок» накрыл нас обоих. Анна бессильно легла на дно наполняющейся ванны, на наклонную площадку, не открывая глаза. Я тоже опустился рядом, обнял её мощные, удивительно упругие груди, и стал по очереди их целовать, сдвинув красивые соски поближе друг к другу на сколько это было возможно.
- Ты осуждаешь меня дуру? – тихо спросила Анна.
- Ты что, милая! – успокоил я, - Я самый счастливый человек на свете!
- Я тоже! – сказала Анна, открыла глаза, поднялась надо мной и положив свои груди мне на грудь, сказала: Я верю, что это божье провидение! То, что я задумала, мы с тобой сделаем! - и стала целовать мои щёки, плечи грудь…
А у меня что-то ёкнуло в груди! И я подумал: «Смотря что ты задумала…» Однако мне так не хотелось её подвести!
- Скажи, какую задачу перед тобой поставили, направляя ко мне? – неожиданно прямо спросила она, глядя мне в глаза.
 Я медленно набрал в грудь воздух и пока набирал, соображал, что ответить.
- Спасти тебя! Руководство считает, что ты на грани провала, потому что занимаешься не тем, зачем тебя послали.
- Тебе дали право на ликвидацию меня? – спросила Кэт.
- Нет. Но, думаю, это пока. А если положение исправить будет нельзя, то отдавать тебя в руки ФСБ невозможно.
- Пойдём поужинаем молча и вернёмся сюда для разговора. Что ты выпьешь?
- Что-нибудь мужское.
- Русская водка «Столичная» пойдёт?
- Конечно!
- Ну и я тоже! - сказала Анна, набросив на плечи свой ажурный халатик или пеньюар, а на меня накинув махровый, но женский. .
Подошли к холодильнику. Анна открыла:
- Бери что нравится. – сказала Анна.
- Я голодный, мне всё нравится.
- Бери и ставь на стол. Что ты не возьмёшь, то возьму я.
Я взял бутылку водки и банку солёных огурцов.
Я ел с упоением, забывая наливать. Анна шёпотом сделала мне замечание, что я не ем действительные деликатесы, в налегаю на солёные огурцы.  А я сказал, что огурцы  изумительного посола. Анна, придвинувшись ко мне, шёпотом сказала, что сама искала на рынках огурцы такого именно посола. В детстве, когда он был ещё мальчишкой, они поселились в одном укромном городке близ Сан-Франциско и их соседи угостили их огурцами своего посола. Родители взяли у них рецепт и тоже всегда солили по их рецепту. Эти соседи были русские мигранты в каком-то там поколении. Но потом мои родители ещё узнали, что они казаки! С тех пор у них отношения совершенно испортились, потому что казаки неоднократно жестоко расправлялись с поляками при попытках восстановить могущество Польши. И дошло до того, что сгорел дом казаков, когда Стэфан служил в армии, а потом сгорели его родители с их земляками. Было подозрение на их сына, который в подростковом возрасте скрылся где-то в православных монастырях. Его искали, но не нашли. Так что эти огурчики напоминают ей и о хорошем, и о плохом… 
   Я чуть не срыгнул очередной огурчик… Анна заметила моё состояние и забеспокоилась:
- Что случилось? Я тебе испортила настроение своими воспоминаниями?
- Нет! – помедлив сказал я, - Мы должны были начать свой ужин, помянув родителей! Принеси ещё бутылку! И стакан! Родителей я помяну по-настоящему!
  Анна, не медля, подчинилась, принесла бутылку «Столичной» и двухсотграммовый стакан. Я открыл русскую пробку, как будто всю жизнь открывал и налил в стакан почти по края. Анне я налил опять в стопку и она с беспокойством смотрела на меня. Я взял из банки солёный огурчик и держа его в подрагивающей левой руке сказал:
-  Царство небесное родителям, которые солили вкусные огурчики! – при этом у меня выступили слёзы и одна слезинка упала в стакан с водкой. Дрожащей правой рукой я поднёс к губам стакан и медленно выпил до дна, закусив вкусным огурчиком. Анна тоже выпила, чуть закусила и сидела, глядя на меня. Наконец, она сказала шёпотом:
- Пойдём поговорим или отдохнёшь?
- Поговорим… - ответил я,  с трудом поднимаясь со стула.
Мы пришли в ванну, сбросили халаты. Анна добавила в ванну пену и открыла душ, взбивая пену. Она шагнула в ванну и пригласила меня. Я шагнул в ванну, встал перед нею, обнял и спросил:
- Расскажи мне легенду твоего происхождения. По ней не могли тебя вычислить?
- Ты не знаешь мою легенду? Тебя же готовили! – удивлённо переспросила Анна.
- Я интересовался, но ответа не получил…
- Тогда тебе не полностью доверяли! Ты инструмент, а за твоей спиной шёл основной исполнитель! Ты доверчивый солдат-исполнитель приказа, а на тебя послан другой исполнитель, в том числе и на меня. Ты никого на хвосте не заметил? Хотя, ты не шпик. Что ты мог заметить?
   А я стоял, обнимая чудную, монументальную  фигуру Анны, держа на своей груди её безумный упругий бюст и вспоминал взгляд мистера Тэда, будто из двух стволов ковбойских револьверов и его железобетонные слова:
- Она сделает это!
 Я опустился в ванну, почти с головой накрывшись пеной.
- И всё-таки! Расскажи твою легенду… - попросил я.
- Ну хохлушка я. Мигрантка с Украины! Там, где я, якобы жила, а Анна действительно там жила и её все там помнят и знают. А вот я земляков знаю только по спецподготовке. Никого не перепутаю по фотографиям, знаю где, с кем и по какому поводу мы встречались. У кого день рождения, у кого,  когда родители умерли…
- А эту Анну разве разыскивать не будут?
- Зачем разыскивать? Вот я! Ты не знаешь Украину! Там пачками люди бесследно исчезают и искать бесполезно. То ли уехала на Запад, то ли на Восток, то ли бандиты замордовали. То ли спецслужбы в чём-то заподозрили или просто для отчёта запечатали в тюрягу. Я по теле выступаю и критикую их руководство. Прямо фактами их давлю! Меня наградить обещали, а ты говоришь провал. Ха! Земляки свою Анну героем считают! Я здесь таким доверием пользуюсь, ты себе представить не можешь. Русские простодыры! Знаешь такое русское слово? Доверчивые до глупости. Я подобралась к таким секретам, которых Америка не достойна! Польша должна воспрянуть и поставить на колени две агрессивные державы.
- Какая Польша? Ты бредишь? Польша лежит под Америкой и ногами дрыгает! – возмутился я, чувствуя, что выпитый стакан водки меня лишает выдержки и глупость Анны меня просто сразила.
- В Польше нужно устроить переворот и выгнать американцев! Мне в этом даже русские помогут, благодаря их доверчивости, так как они не будут знать, для чего я очищаю Польшу от НАТО и американцев. Там есть сильные духом люди и верят в возрождение Польши. И ты, дорогой Том, должен мне помочь! Ты был недостающим звеном в моём плане. Правда мне не всё в тебе нравится. Меня беспокоит твоё чистоплюйство! Ты знаешь такое русское слово?   
- А ты знаешь такое русское слово: Дура! Чем ты собираешься напугать русских и американцев!? – заорал я.
- Не ори! Есть такое чудо, изобретённое русскими, но оно уже всё у меня вместе с изобретателем. Я уверена, что Польша дождалась своего часа! Меня не Америка послала сюда, а господь бог! И то, что ты оказался здесь, это я намолила бога! – Анна навалилась мне на грудь своим бюстом и завладела моими губами. Я вырвал свои губы из её и ещё спросил со злобой:
- А китайцы будут тихо сидеть с смотреть на твои фокусы? Да они спят и видят Россию до Урала под Китаем!
- Именно это я учитываю! Им будет дозволено занять Россию до Урала, но они в течение двух, трёх месяцев передохнут как мухи благодаря разработанным на азиатов штаммов вирусов американскими лабораториями, находящимися во всех постсоветских республиках и в Китае, Пакистане, Индии – везде! Передохнут, но дело нужное для нас они сделают. Всё у меня продумано, но мне нужен министр вооружённых сил, то есть – ты, дорогой!
- Но ты понимаешь, что ты не выполняешь задание, с которым тебя сюда послали, а его программу готовили несколько лет и занято в этой программе не один десяток человек и рассчитана программа действий на десятилетие или больше. Ты уверена, что ты одна такая в России? Если я не доложу о том, что программа выполняется, то тебя просто ликвидируют и спишут это на диверсию хохлов. А могут и меня ликвидировать, как не справившегося с заданием.
- Я много заделов уже сделала по программе и в принципе её выполнение идёт. У меня вся Россия в руках! То есть, туристический бизнес России. Я из своего туристического бизнеса финансирую программу по заданию, не забывая и свои интересы. Основа программы в образовании, воспитании толерантности детей и их родителей к западному образу мышления, воспитания отвращения к пропаганде патриотизма, как к примитивному образу мышления, воспитания меркантильного отношения к природным богатствам, которые можно превратить немедленно в блага и наслаждения, чему препятствует экономическая политика современного руководства. Низменные способы развлечения и наслаждения. Ещё я придумала способ подогрева сетевых дезинформаторов, чтобы запускали самую невероятную брехню, на которую реагируют серые быдла и быстро передают друг другу. Эта слизь, плесень общества создаёт атмосферу гниения, даже, если его нет. Один из идеологов фашизма сказал, что чем невероятнее ложь, тем быстрее в неё поверят.  Это уже действует, но я не могу ждать десятилетия. Я хочу сделать всё сейчас и не в карман этого американского спрута, который сам уже сгнил изнутри, доживает, может быть последнее десятилетие. Я должна поставить их обоих на службу Великой Польше!.. Ты что спишь? Ха! Пся крэв!
    Я действительно очень хотел спать и прикинулся спящим, но ещё не спал. Мне нужно было всё взвесить и принимать решение о дальнейших действиях. Анну-Стэфана переубедить, пожалуй, будет уже невозможно.  Значит надо войти в курс того, что ею сделано и доложить руководству. Стоп! О-о-о… Она меня оскорбила, надеясь, что я сплю. Значит, фактически она меня не уважает, а проявляет двуличие. Это надо оценить. Значит любовь артистично изображает… А это оскорбление в адрес моих родителей я за своё детство слышал много раз от родителей Стэфана. Да-а-а! Засыпая, я слышал, что Анна включила подогрев воды в ванне на четыре щелчка, то есть на сорок градусов. Нормально…
   Сколько я проспал, я не знаю, но проснувшись, я увидел, что мы с Анной в ванне. Она ещё спит на боку, лицом ко мне. Вода ещё тёплая, так как она включила подогрев, а освещение она убавила на минимум. Пена осела, обнажив одну  её мощную грудь, часть подчёркнутой талии и красивого округлого таза. Я включил сток воды. Анна сладко спала, по-детски подложив под щеку ладошку. Я понимал, что я перед нею в сексуальном долгу, хотя я и сам был весьма сексуально заряжен. Я смотрел на неё и понимал, что передо мной поляк Стэфан – подлый предатель, ненавистный враг, но чудные формы хохлушки Анны меня лишали трезвого отношения к ситуации. А с другой стороны, могу ли я просто взять и уйти? Я должен разобраться с её делами по заданию Центра и что она задумала в своём плане «поставить на колени» США и Россию и насколько это реально. Явно руководители допустили ошибку, направляя поляка Стэфана с такой миссией в Россию. Они не учли польское врождённое качество высокомерного, надменного отношения к другим нациям, особенно к русским. Это серьёзная ошибка создателя образа Анны! Эту ошибку мне как-то надо исправлять…
      Вода из ванны почти ушла, обнажив полностью всё тело Анны. Я понял, что сейчас я ей устрою сексуальную побудку. Я согнул её правую верхнюю ногу в колене, сел верхом на её левую ногу, плотно приблизившись к её чудному «цветочку», который один день был моим и я знал какая там прелесть в её нежном сексуальном «цветочке». В такой позиции обеспечивается максимальное проникновение на полную глубину и я с наслаждением вошёл в Анну, почувствовав, как ожили и ласково зашевелилось множество нежных, горячих лепесточков. Я почувствовал, что достиг упора и Анна, вздрогнув, ойкнув, застонала, обхватив меня одной рукой. Открыв глаза, она страдальчески промолвила:
- Ой! Я и не знала, что так можно! Ты меня пронзил до сердца!
- Прости! Я буду осторожнее. – сказал я.
- Не надо меня жалеть! – воскликнула она. – Я люблю тебя! Тебе можно всё!  Хотя нет… В другую не надо… У тебя он слишком… Хотя там чисто…
   Я подумал: Ага! Сама хочешь попробовать, но боишься. Если пожалею, меня же и осудишь!
Я с сожалением расставшись с передней прелестью,  вонзил в соседнюю… Анна вскрикнула:
- Ой! Дуралей! Я же говорила, что он у тебя слишком! Ай! Ай! Ну тише! Прошу! Что ж ты меня как врага народа!
- А кто ты? – подумал я и схватив её грудь, сжал её и почувствовал, как сладкий шквал накрыл меня с головой. Анна вскрикнула и обмякла… Я вынул его с кровью. Анна мельком взглянула на него и прошипела:
-  С-с-волочь! Теперь неделю на супах и соках буду жить… - помолчав она промолвила, - Утром сходишь в аптеку, купишь свечи анальные и слабительное. Немного помолчав, она сказала:
- А я ведь до сих пор не кончила! Мне будет плохо!..
- Ну я в экстазе тоже ничего не понял… - сказал я.
- Помойся и иди ко мне! – сказала Анна.
 Подмываясь, я подумал: Если я лягу на неё, она в полсекунды может отвернуть мне башку. Я сказал:
- Повернись ко мне попочкой.
- Нет уж! – испуганно возразила она, - Больше этого не будет!
- Не волнуйся! – успокоил я, - Я вложу, куда положено! Но я должен видеть твоё чудное солнышко! – я развернул её, поставив на колени, чуть прибавил освещение и сам чуть не ослеп от невозможной, почти вульгарной формы выпуклостей. Я опять вошёл в горячую нежность, знакомых мне лепестков, а Анна страдальчески простонала:
- Ну, давай, мерзавец! Покажи, что ты можешь!
И я, пошевелив им из стороны в сторону, вокруг шейки матки, отчего Анна взревела и задрожала, как на электрическом стуле. Я не помню, как и когда она вывернулась и легла на спину, а я, обняв её мощные ляжки, просто лёг на них грудью, что совершенно не было тяжко для этого сильного спортивного тела, а руками я сжал её мощные груди. Она затряслась в конвульсиях и простонала:
- Сожми их сильнее! Не жалей!.. – и я не жалел, чувствуя, как вонзаются в мою спину её ногти. Только на миг я подумал о последствиях, но мысль улетела…
 Трудно сказать, сколько оргазмов пережила Анна, но я получил такой… По-моему я такого никогда не ощущал… Я упал на дно ванны рядом с Анной, а она, всё-таки, повернувшись ко мне, положив на меня одну грудь, поцеловала нежно, с горячим своим языком, прошептав:
- Спаси-и-ибо… - и тоже откинулась на дно. 
  Я задремал, но очнулся от того, что спину невероятно саднило. Я встал, с ужасом глянул в зеркало… И как теперь объясняться Сэле?   
Анна открыла глаза, посмотрела на свои ногти и сонно сказала:
- Как я теперь буду перед маникюршей отбрёхиваться? Она мне сказала однажды: женщины ломают маникюр или от большой ненависти, или от большой любви!
Я чуть не послал Анну на три буквы… Но она же не знает, что я в России с женой. А вот мне  «отбрёхиваться» бесполезно… Надо будет, изобразив срочность, переселиться в другой отель без Сэлы.
   Анна встала, подошла ко мне сзади, взяла за плечи, посмотрела и сказала:
- Если б не сломанный маникюр, я бы сказала, что я тут ни при чём! Не помню, милый! Честное слово! – и стала, чмокая,  целовать мою спину вокруг царапин. Потом сказала:
 -  В угловом шкафчике есть пачка упакованных зубных щёток разных калибров и пасты на любой вкус. Позавтракаем, сходишь в аптеку. Она в соседнем доме - «24 часа». Купишь, что я сказала и себе что-то заживляющее и бактерицидный пластырь. Помажу и заклею. Мы солдаты и бой выдержали достойно! Считай, что это боевые царапины! Спасибо тебе, зверюга! Вообще-то, когда я узнал, что ты рисуешь, я плохо о тебе подумал и разочаровался как в командире. Но когда я увидел, как ты рисуешь баб, особенно голых, я зауважал тебя! Ой, опять я заговорила по старой памяти, как мужик. Ты настоящий мужик!
   - Нарываешься на комплимент? – спросил я с горькой усмешкой, - Ну, получай! Перед тобой не устоял бы и президент России! Я уверен!
  Анна схватила меня в объятья, прижав к своему драгоценному бюсту и стала целовать, в щёки, в глаза и сказала:
- Сейчас почищу зубы и съем тебя! – при этом груди её шевелились, как будто в них были мышцы, а сами они были совершенно автономными организмами.
«Вот ч-ч-удо! Секс-бомба с ядерной боеголовкой, то есть, головой…» - подумал я, и понял, что совсем не против её предложения, потому что сексуальная волна всколыхнулась у меня и я готов прямо сейчас, но только не в ванне с ободранной спиной и пусть перчатки надевает или варежки зимние для надёжности. 
    Пока Анна полоскалась в ванной, я вынул из своего небольшого портфеля электробритву, побрился, сунул в рот ментоловую жвачку, сказал Анне в ванную:
- Разогревай завтрак, я пошёл в аптеку!
  Анна внимательно, с подозрением заглянула в мои глаза, может быть засомневавшись, что я вернусь. Дура! Теперь я от тебя никуда не денусь. Скорее ты денешься куда-то… А что? Смогу я ликвидировать вот это сексуальное чудо? Я даже замер от такого вопроса… Дверь на выход из дома автоматически открылась, не дождалась, когда я выйду и закрылась. Нет! Не смогу! И тут же я вспомнил взгляд мистера Тэда, как два ствола ковбойских револьверов и его слова: «Она это сможет!» Так вот кто у нас старший в группе! Ведь не даром ведение наших общих финансовых расходов доверено, согласно инструкции, Сэле. Якобы потому, что она женщина. В случае необходимости она должна зачистить здесь всё! И она это сделает, так как её дети в заложниках у Америки. Она не допустит оставить их сиротами и достоянием бесчувственных солдафонов от Пентагона. А ведь возможно, что за нами установлено и ещё наблюдение. Может быть, этот конвейер переселения душ действует давно?
   Я зашёл в аптеку. Было рано и покупателей ещё не было. Продавец, с милой улыбкой, мне сделала замечание, что я зашёл без маски и перчаток. Я извинился, вынул из кармана маску, надел, вынул из портфеля перчатки и тоже надел.
- Слушаю внимательно… - полушутливо сказала она.
  Я, вздохнув, как бы вспоминая, сказал:
- Мне, пожалуйста, свечи анальные, слабительное, и что-то наружное заживляющее.
- Анальные, в смысле геморроидальные или трещинка? – уточнила девушка.
- Нет. Не гемор-рои-дальные… - смутившись, еле выговорил я.
- А для наружного бактерицидный пластырь подойдёт вам?
- Да! Конечно. – ответил я.
- А пластырь выбирайте, какие конфигурации вас больше устроят. – сказала девушка и положила три разные коробки.
- Мне бы такой, чтобы подлиннее… - сказал я.
- Для следов маникюра? – иронично глядя на меня, переспросила опытная девушка.
- Да-да! – кивнул я.
- Хорошо погуляли? – с весёлой иронией спросила она.
- Вроде того… - смущённо ответил я, расплачиваясь, - Преклоняюсь перед вашим сексуальным опытом!
- Что вы! Это не мой опыт! Опыт потерпевших от любви! – засмеялась она.
- Извините! Спасибо! До свидания! И, надеюсь, не до скорого…
- Да что уж там! Заходите, половой разбойник. – усмехнулась она.
  Я вышел, снял маску, хотел посмотреть на ступеньки, чтобы сойти на тротуар, но взгляд мой что-то зацепил на тротуаре метрах в двадцати… То ли девочка подросток, то ли девушка малого роста шла к мне почти спиной, прогуливающейся походкой. У неё была очень очерченная фигурка с круглой попкой в коротких, бледно-розовых шортах, а красивая талия, была не прикрыта короткой джинсовой курточкой бледно-синего цвета. Стоп! Во-первых, мне показалось, что она стрельнула в меня боковым зрением и отвернулась, во-вторых… вчера, когда я ехал сюда и поднимался по эскалатору вверх, на выход, работали на подъём сразу два эскалатора и вот такая, круглая попка в бледно-розовых шортах, сверкая «щёчками» ягодиц, вприпрыжку поднималась вверх, обгоняя меня по соседнему эскалатору. У неё была такая короткая джинсовая курточка, не закрывавшая красивую талию… и в-третьих… молодёжь утром не прогуливается. Разве только, если кого-то ждёт! Кого? Не меня ли? Меня накрыло горячей волной и я вспотел настолько, что защипали мои царапины на спине.  Я зашёл за угол дома, секунд тридцать постоял и выглянул на тротуар, где была девушка… А её нет! И вдруг я увидел, как «розовая попка» резво взбежала по ступенькам аптеки и скрылась за дверью… Мне стало совсем жарко! Я вышел из укрытия, пошёл быстрым шагом подальше от аптеки, но, чтобы вход был виден. Став за столбом, я стал ждать. Девушка вышла через пару минут, задумчивая и стала рыскать глазами в сторону дома Анны… Потом она пошла на другую сторону улицы, села на лавочку в пределах видимости входной калитки дома Анны.
   Я очень сильно задумался… Я на крючке! За мной хвост… Чей хвост? ФСБ или ЦРУ? Если она пошла в аптеку поинтересоваться, что я брал, то она предъявит не удостоверение агента ЦРУ, а российской службы… А что, если вернуться в аптеку. Девушка вроде контактная… Я тоже перешёл на другую сторону улицы, обошёл «хвост» у него, то есть у неё, за спиной, прошёл подальше, перешёл на сторону аптеки и подождав, когда людей на тротуаре прибавилось, зашёл в аптеку, надев маску. Возле стеклянного окошка была очередь в три человека. Девушка аптекарь, увидев меня, удивлённо приподняла брови, а я пригласил её к соседнему пустому окошку. Она подошла, и я спросил:
- Извините! Девушка к вам по мою душу заходила?
- Да-а-а! – с усмешкой ответила она.- Попались?
- Что она спрашивала, можете сказать?
- И вам не скажу и ей я ничего не сказала! – твёрдо ответила она.
- Она вам предъявляла удостоверение? – безнадёжно спросил я.
- Да! Частный детектив! Жена, наверное, наняла? – сказала она недовольно и ушла к покупателям.
  Я с облегчением вздохнул. Частный детектив, это не смертельно, но от кого?

    Я вышел из аптеки, изменив внешний вид, краем глаза увидел, что та девчонка сидит на лавочке перед домом Анны на центральной аллее бульвара. Я думал о том, как эту девчонку пугнуть, чтобы она раскололась и выдала заказчика. Перешёл я на ту сторону улицы, за спину девчонки. От киоска  «Газеты, журналы» отходила молодая мама с мальчишкой дошкольником. Они купили в киоске игрушку: трясущегося паука на капроновой леске. Он был из какой-то жидкой резины и трясся очень натурально, как живой. Стукнула мне в голову мысль… Я подошёл к киоску, купил тоже такого паука. Подошёл тихо сзади к этой девчонке, сидящей на скамейке. Она только закончила с кем-то разговор по телефону и хотела вставать, но я положил ей левую руку на плечо, прижав к скамье и сказал:
- Тихо! – при этом опустил мельком перед её лицом трясущегося паука и убрал, - Если скажешь правду, то тарантул тебя не укусит!
   Девчонка сжалась, задрожала всем телом и тихо запищала.
- Тихо! Отвечай, кто заказал следить за мной?
- Женщина! Женщина! Она вашу фотку скинула и хорошо заплатила. Я не спрашивала у шефа сколько заплатила. У нас не положено! Шеф сказал – хороший заказ. А сейчас позвонил и сказал, снять наблюдение, так как этот объект органы пасут.
- Молодец, спасибо! Медленно вставай и уходи, не поворачиваясь. – сказал я.
 Девчонка встала и пошла, мелко засеменив ножками, закрывая ладонью мокрое пятно на бледно-розовых шортах. Опасная работа… Ну, а мне что теперь делать? Вляпался я с этой дурой-Анной или дураком Стэфаном! Девочку видимо наняла Сэла, а оказалось, что пасут органы меня и Анну. Приплыл! Мне захотелось сесть, но глянул на мокрое пятно на скамье и пошёл через дорогу к Анне. Я удивился, что калитка не закрыта и увидел, что на ступеньках стоят в две шеренги четверо охранников в чёрных костюмах.
- В чём дело? – спросил я подойдя.
- Госпожа просила не беспокоить! – ответил мне крайний.
- Это меня не касается. – сказал я и хотел пройти, но они все четверо загородили мне дорогу. Я крайнего кинул на всех остальных и одного лягнул ногой, пройдя к двери, которая открылась автоматически. Я вошёл в гостиную и опешил… На полу под ногами лежали осколки люстры, рядом валялся стул, за столом сидела, курила Анна с пьяным лицом, а по щекам текла с ресниц тушь.
   Я вспомнил, что хотел по возвращении ещё разок потешить своего боевого товарища-пятую конечность, но после всего происшедшего, особенно при виде такой Анны, он превратился в мороженую креветку.
- Что случилось? – спросил я.
Анна резко подняла голову и заорала:
- Ты где шляешься, козёл? Где тебя х.. носит? – и поднявшись, покачиваясь пошла ко мне с объятиями.
- Это что? – спросил я, указывая на осколки люстры и стул.
- Да, б…дь, стул подскочил и люстру зацепил! Я же думала ты сбежал от меня!..
- Отпусти охрану! – сказал я.
  Анна взяла трубку, нажала кнопку, сказала:
- Пошли на х…, козлы! Сегодня вы не нужны.
Анна хотела меня поцеловать, но я увернулся и сказал:
- Пойди умойся! Хорошо умойся с головой под холодный душ. Ты мне срочно нужна трезвая!
- Раздевайся! Совсем раздевайся! Ты меня сейчас умывать будешь! – категорично заявила Анна.
- Я сейчас тебе что-то расскажу, от чего ты совсем трезвая станешь! Мне нужно срочно ехать в свой отель и переселиться в другой.
- Не в другой, а ко мне! Понял? Я тебя оформляю начальником моей охраны и будешь жить у меня, охраняя моё тело! Оно стоит того? А? Я спрашиваю! Моё тело стоит того?
- Ты совсем берега попутала! – грубо ответил я, - Ты забыла, где мы и почему здесь находимся! У нас ФСБ на хвосте!
- Это ты, пся крэв, притащил ФСБ на хвосте? – пьяно заорала Анна.
- За «пся крэв» я тебе сейчас по-мужски дам в рожу и ты неделю будешь ходить с тенями несмываемыми! По-русски фингалами называются!  – тоже заорал я.
   В это время открылась входная дверь и вошёл один охранник. Анна, увидев его заорала:
- Это, что? Я сказала все свободны!
- А вот вы не свободны, госпожа Анна! – сказал охранник, вынув из внутреннего кармана удостоверение и показав мне и Анне, - Я руководитель опергруппы ФСБ! Присядьте к столу и ведите себя спокойно, чтобы я объяснил вам ситуацию, в которой вы находитесь. Сядьте! – потребовал он.
   Мы с Анной неуклюже развернулись и сели к столу. Представитель ФСБ сказал:
- Я решил ясность внести в ваше нынешнее положение, услышав, что вы решаете вопрос, где жить гостю.
- Вы что? Подслушиваете? – заерепенилась Анна.
- Да! И давно! – сказал представитель. – Поэтому мы знаем зачем приехал ваш гость Том Гарт Чендлер   и зачем приехала его жена Луиза Уайт Чендлер …
- Так ты, козёл, с женой приехал!? С этой… как её? С Сэлой? Так вот! Я правильно тебе сказала! Она ликвидатор! А ты пешка! Она же меня обслуживала, когда я бабой стал! Как хорошо обслуживала! Думаю и она меня не забыла! Ха-ха! Все пазлы сошлись! Звездец нам с тобой! Ты не ходи больше в отель! Прячься у меня… Хотя нам наверно сейчас определят другую хатку-клетку!
   У меня внутри всё перевернулось: «Она меня не забыла!» Вот почему Сэла попросила нарисовать картину Мали в нашу спальню и предложила назвать нашу дочурку… Мали.
   Представитель ФСБ сказал:
- На счёт того, что гостю лучше пока пожить у вас, Анна, это верно. Это для того, чтобы вы вместе подготовили отчёт вашему Центру о выполнении вашего задания. Ваш Центр должен быть уверен, что вы не вышли из подчинения и продолжаете готовить перспективу разложения российской молодёжи. Если хотите, мы вам добавим конкретики, чтобы вас не заподозрили в подлоге. Но нам никак не удаётся решить главный вопрос! Кто вы, Анна? Что вы не та Анна, которая жила в украинской деревне Шмыгалово и почти не говорила по-русски, мы в этом убеждены. Но мы даже сделали генетическую экспертизу и убедились в том, что это та Анна, которая родилась и жила в Шмыгалово. А тут, вдруг, Анна ни с того, ни с сего - преуспевающий бизнесмен, со знанием английского языка и боевых приёмов борьбы. Сейчас я услышал удивительные слова из уст Анны: «Она меня обслуживала, когда я бабой стал!» Это как понимать?
-  Ну что, предатель! Давай! Рассказывай! Зарабатывай себе смягчающие! – злобно прошипела Анна.
- Я не предатель! Я присягу и условия договора пока не нарушал и ты с больной головы на здоровую не перекладывай! Выпей ещё стопарик и валяй в признанку! Так по-русски это звучит?
- А вообще ты выдал дельное предложение… - сказала Анна и потянулась к бутылке виски.
- Отставить! – скомандовал представитель, - У нас серьёзные обстоятельства и надо отнестись серьёзно!
- Чего ты тут командуешь! – заорала Анна и схватила бутылку, - Какие ещё обстоятельства? Всё пи… ой накрылось! Мне теперь всё равно!
- Поставь бутылку! – резко сказал я.
- Заткнись! Я сейчас потеряла всё! И тебя тоже! – резко взмахнув, Анна бросила бутылку мне в голову, но я увернулся. Бутылка обо что-то мягко ударилась и упала на ковровый пол.
- Вы, Анна, ничего не потеряли, кроме воздушного замка, который построили в своей фантазии, благодаря своему польскому болезненновысокому самомнению. Не было никакого изобретения, никакого изобретателя, а был наш работник с хорошими артистическими данными. Если вы вашего гостя планировали на должность министра обороны, то себя вы воображали либо президентом, либо императрицей, но во всяком случае главнокомандующим, - сказал представитель.
    Анна поникла головой, глядя в пол и спросила
- Значит, вы и в ванной весь разговор слышали? 
- Извините! Да, весь! И с изобретателем тоже! Техника позволяет, работа заставляет! – ответил представитель.
- А вот любовь я точно потеряла! – горько сказала Анна, -  Я же правда любила тебя, Крэц, заочно! Я мечтала, чтобы ты приехал ко мне и узнал меня как женщину! Ты оправдал мои надежды! Удовлетворил со всех сторон! Ха-ха-ха! – похабно заржала Анна, -  И всё обосрал!.. – зарыдала она.
- Обманул я предателя поляка Стэфана, а украинку Анну я тоже люблю! Очень люблю! И страшно сочувствую твоим мукам! В тебе борются два человека: подлый Стэфан и милая секс-бомба Аннушка.
- Правда любишь? Пойдём в ванную! Докажи!
- Если мы с тобой займёмся сексом, мне Стэфан в полсекунды открутит голову, а Аннушка потом поплачет на могилке. – ответил я.
- Ничего не понимаю… – сказал представитель, - как в одном человеке может быть Стэфан и Анна. Кто такой Стэфан?
- Такой же спецназ, как и я. – ответил я, - В это тело сначала вселили меня наши руководители, без моего согласия, но я возмутился и мне вернули моё тело. А Стэфан сам захотел выполнить задание, находясь в женском теле.
- Какая-то фантастика… - сказал представитель.
- Была бы фантастика, если бы я сам не был в этом теле, только Стефан его раскормил и сделал ещё более сексуальными прелести Анны. Но всё-таки мне видимо надо ехать в отель. Скажу жене, что я вынужден для обеспечения конфиденциальности переселиться в другой отель. Скажу, что выполнение задания можно продолжить и сделаю отчёт о проделанной работе и перспективе развития. Нам нужно вернуться домой, потому что фактически наши дети находятся дома в качестве заложников.
- Так ты ещё родил со своей Сэлой? Молодец! Слушай! Том или по-старому- Крэц, а ты уверен, что твоя Сэла тебя не грохнет? А ты уверен, что таких как я «прошмандовок» в Москве больше нет? Не ходи никуда! Потрахаемся ещё с тобой на прощание.
- И ты мне открутишь башку… - добавил я.
- Ты же сказал, что не смог бы бить меня на ринге, вот и я тоже не смогу…
- Анна не сможет, а Стэфан – с удовольствием. – отпарировал я.
- Я тоже за то, чтобы вы не возвращались в отель к жене. – сказал представитель, - Вы мне сообщили такие фантастические вещи, которые в голове не укладываются. Вас нужно беречь как бесценное доказательство преступной деятельности политического и военного руководства Америки. Эксперименты над психикой человека запрещены международной конвенцией.
- Я вам скажу вот что, эту Сэлу, то есть его жену, если хорошо помять, можно много секретов выдавить. Ведь она и его готовила в бабьем теле к отправке и меня и вообще у неё, наверное, там конвейер. И не одна она такая специалистка.
   Я вспомнил, как мы с Сэлой были в магазине, когда я был в женском теле, продавцы сказали, что она к ним приводит всегда красивых женщин… А Сэла смутилась и отшутилась. То же было у парикмахера…
- Я объясню ей необходимостью моё переселение, скажу, что буду приходить в гости.- сказал я.
- Ваша жена скорее всего уже знает от частного детектива с мокрой попкой, что вы знаете о её слежке и о том, что Анной занимается ФСБ. И вы не думайте, что у нас легко устроиться в отель в период отпусков. Вас беспрепятственно заселили в отель от турфирмы. А чтобы переселиться – проблема. Это надо в Интернете поискать… Хотя нет! Я сейчас сделаю… - представитель достал телефон, отошёл к ванной, начал говорить, открыл дверь ванной, зашёл и закрыл дверь. Анна вскочила с места, схватила бутылку, вылила остатки виски в стопку выпила и подошла ко мне:
- Ну, поцелуй подари мне на прощанье … - со слезами в голосе сказала она.
- Почему на прощанье? – спросил я, прижимаясь к её огнедышащему бюсту, завладевая её спиртными губами. Я вдруг понял, что её руки ползут к моему затылку, оттолкнул её, но почувствовал укол в бок, гаснущим сознанием я увидел падающую Анну и Сэлу у входа, со взглядом похожим на  стволы ковбойских револьверов.
- Сэла! Я же обезопасил детей… - промолвил я и почувствовал, как все части тела становятся свинцовыми…   
***
    Я открыл глаза, увидел белый потолок палаты и дремлющую Сэлу, склонившую голову на прикроватную тумбочку. Шевелить конечностями у меня не получилось. Открыл с большим трудом рот, пошевелил шершавым языком, хотел сказать: «Сэла», но что-то прогудел и Сэла проснулась. Она бросилась ко мне, стала целовать в щёки и шептала:
- Прости меня, прости! Всё будет нормально! Дети уже в безопасности! Мои родители тоже! Спасибо тебе! Тебе с каждым днём будет лучше! Меня убедил ваш представитель ФСБ уколоть вам с Анной противоядие, которое я тайком с собою привезла. Анна ещё вчера очнулась! Крепкая стерва! Отдыхай! Ни о чём не беспокойся! Всё будет хорошо!

ЛЕОНИД КРУПАТИН, МОСКВА, АВГУСТ 2021 года.